фарфоровая посуда могла бы украшать роскошное пиршество, а сегодня за столом собралась только семья. Семья. Он покачал головой. Гейбриел уже привык к роли будущего мужа Психеи. Как он будет тосковать по такой гармонии, дружелюбию, смеху и доброжелательности, когда придется покинуть этот дом, этих людей.– Я думаю, приятно быть красивой, – задумчиво сказала Цирцея.– Дорогая, ты очень мила, – возразила сестре изумленная Психея.– Нет, волосы у меня не светлые, а какого-то неопределенного коричневого цвета и не вьются, у меня нет красивых голубых глаз и прямого носа. И уж конечно, нет груди.– Цирцея! – рассердилась тетя Софи. – Это не подходящий для обеда разговор. Не отослать ли тебя в классную комнату?– Простите, тетя, – извинилась девочка, – но это точный портрет.Гейбриел сдержал смех, боясь обидеть ребенка.– Цирцея, – тихо сказал он, – все детеныши проходят через период взросления. Ты все еще растешь и вскоре, без сомнения, превратишься в красивую молодую женщину. Тогда всем джентльменам Лондона придется побеспокоиться о своих сердцах.– Ты и правда так думаешь? – с надеждой в голосе спросила Цирцея.– Абсолютно уверен.– Но Психея все равно красивее.Гейбриел отвернулся, чтобы Цирцея не увидела, как он подмигнул Психее.– Да, но к тому времени она состарится, – серьезно сказал он.Психея прикусила губу, а Софи неестественно закашлялась. Но лицо Цирцеи прояснилось.– А ведь и правда, – сказала она и принялась за еду. Гейбриел вернулся в свою комнату, чтобы переодеться.Он по-прежнему считал, что домино и полумаски было бы вполне достаточно, однако маска, придуманная Психеей, полностью скрывала его лицо, а под широкополой шляпой с плюмажем он мог спрятать свои темные волосы. Но и шляпа, и дурацкая маска казались ему нелепыми и раздражали невероятно.Бриксон с улыбкой помогал ему одеваться.– Маскарады следовало бы запретить, – заметил Гейбриел, снимая рубашку и галстук.– Да, милорд, – согласился камердинер и подал ему черную шелковую рубашку.Гейбриелу казалось, что он глупо выглядит в этом костюме.– Не вижу в нем ничего греческого, – ворчал он. Гейбриел вышел в холл, где на лестнице его поджидала Цирцея.– Я сейчас уйду в классную комнату, но Психея разрешила мне сначала посмотреть на ваши костюмы.Он низко поклонился ей, затем показал маску, и Цирцея удивленно подняла брови.– Как страшно! Пустота там, где должно быть лицо, и только глаза блестят – очень страшно.– Надеюсь, дамы не попадают в обморок, – пошутил Гейбриел.Наконец он услышал тихие шаги на лестнице и повернулся. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание. Психея стояла на верхней ступени и с недоумением смотрела на него.– Что-то не так? Или это уже слишком?– Вы выглядите как настоящая богиня, – после долгого молчания сказал Гейбриел.Психея передернула почти обнаженными плечами.– Я чувствую себя совсем… раздетой.– У вас такой вид, как будто вы только что сошли с Олимпа, – абсолютно искренне сказал он, глядя на простую белую тунику, подчеркивающую лебединый изгиб ее шеи, белизну плеч, прекрасную форму груди и даже стройную лодыжку.– Вы не находите костюм слишком откровенным? – спросила Психея, теребя юбку и оттого еще больше обнажая ногу.Гейбриел подумал о мужчинах, которые будут на балу, как жадно и похотливо они будут смотреть на нее. Черт! Ему придется не отходить от нее ни на шаг. И эта необходимость почему-то была ему приятна.– Мне нравится, – сказала Цирцея, – и твоя прическа тоже.Психея собрала волосы в классический узел. В золотистые пряди были вплетены белые цветы. От того, как Гейбриел с Цирцеей смотрели на нее, щеки Психеи раскраснелись. Она действительно выглядела потрясающе.В гостиной пробили часы, и Психея сделала знак лакею принести их плащи. Цирцея поцеловала сестру и улыбнулась Гейбриелу.Они вышли не через парадную дверь, а через черный ход, как решили заранее, чтобы Гейбриела никто не увидел. В темном дворе неожиданно раздалось громкое кошачье мяуканье, и Психея схватила Гейбриела за руку.– Там! Там что-то шевельнулось?Гейбриел прищурил глаза, в пляшущем свете фонаря трудно было что-нибудь разглядеть.– Там ничего нет, – сказал он, но они все же заторопились.В каретном сарае кучер удивленно посмотрел на них.– Мисс, мне никто не сказал, что вы ждете. Я бы подъехал к дверям, как обычно.– Нам захотелось прогуляться, – успокоила его Психея. Гейбриел помог ей подняться в карету и сел рядом с ней. Она остро ощущала отсутствие тетушки Софи. Казалось, он заполнил всю карету своими длинными ногами, широкими плечами и исходящей от него энергией. Психея ощущала запах чистого белья и слабый аромат мыла. Жаль, что резиденция Форсайтов находится неподалеку. А может быть, это и хорошо, говорила она себе.Карета выехала на улицу и покатилась, раскачиваясь на неровной мостовой. Чтобы удержаться, девушка вытянула вперед руку. Гейбриел перехватил ее и сжал своими теплыми ладонями. Она увидела, как потемнели его глаза.– Со мной все в порядке, – сказала Психея, пытаясь освободить руку.Но Гейбриел придвинулся к ней еще ближе. С минуту она сидела выпрямившись, затем не выдержала и прижалась к нему. Психея не успела ничего сказать, а он уже припал к ее губам. Это был долгий сладостный поцелуй. Она слабо вздохнула, когда его губы скользнули по ее шее к обнаженному плечу. Психея чуть не рассмеялась, подумав, что надо сшить побольше платьев такого фасона.Однако смех замер на ее губах, когда она почувствовала горячую ладонь на своей груди. В растерянности девушка положила руки на его широкие плечи. Теплое дыхание, согревавшее шею, сделало ее смелее.– О моя милая, милая мисс Хилл, – ласково поддразнил Гейбриел. – Как хорошо, что вы больше не вычитаете из моего жалованья штрафы за неприличные поступки. А то бы я остался ни с чем…При напоминании о своих стараниях соблюдать приличия Психея спрятала улыбку в мягких складках его плаща. Она хотела всего, что он мог ей дать. Все эти новые ощущения… она не ожидала такого наслаждения.Подходя к дверям Хилл-Хауса, Дэвид слышал стук колес удалявшейся кареты, но не обратил на это внимания. Роскошный дом Форсайтов находился совсем рядом, и на улице было полно экипажей.Дэвид постучал, и ему открыл лакей.– Я пришел к Таррингтону, – небрежно бросил он.– Сожалею, милорд, но его милость уехали на весь вечер, – ответил лакей.Дэвид пожал плечами и вошел дом, удивленный лакей не посмел захлопнуть перед ним дверь.– Я знаю, он скрывается, но я – Уэстбери. Передай ему, пожалуйста.– Я вас помню, милорд, – возразил лакей, – но его действительно нет дома.– Я подожду здесь, – заявил Дэвид. – Видишь ли, может быть, я ему понадоблюсь. Для защиты.– Я позову дворецкого, – с недовольным видом сказал лакей и ушел.Дэвид остался один, но через минуту услышал, как кто-то произнес звонким голосом:– Знаете, а его на самом деле нет. Вы немного опоздали.Дэвид оглянулся и увидел маленькую фигурку, сидевшую на ступеньках лестницы. Она сидела, притянув колени к груди, и пышная юбка была аккуратно натянута на ноги. Это был ребенок, девочка – бледная и худенькая. Она с серьезным выражением лица смотрела на него. Кто-то из семьи, очевидно. Слишком молода, подумал Дэвид, но наверняка знает, кто где. Он подошел поближе.– Он уже уехал на бал? – спросил Дэвид. Она кивнула.– Черт… о, простите. Надо было прийти на полчаса раньше.– А вы тоже едете на бал? – спросила девочка.У нее был приятный звонкий голосок. Очень жаль, что она так некрасива – одни глаза и рот.– Да, – сказал Дэвид. – Не очень я их люблю, но могу понадобиться Таррингтону. У него есть враги, знаете ли.– Знаю, – согласилась девочка. – Но у вас нет маскарадного костюма.– О! Это ничего, терпеть не могу всякие глупости с переодеванием.– Психея говорит, что Салли никого без маски не впустит, – серьезным тоном продолжала девочка. – Ее лакеи дадут вам пару мышиных ушей.– Мышиных? – Дэвид подумал, что ослышался. Но он за обедом выпил только один бокал вина, и… – Что же случилось с этой женщиной, а?– Это из-за того, что она – Золушка, – терпеливо разъяснила собеседница. – Вы, мне кажется, не очень хорошо знаете волшебные сказки.– Да… нет. – Дэвид нахмурился. Неужели ему наденут мышиные уши? – Может, я и не поеду. Нет, все-таки должен. Обещал Таррингтону.– И наверное, встретите там свою возлюбленную? – предположила девочка.– Я? Нет, нет. Не интересуюсь юбками, слишком сложно.– Очень жаль, – задумчиво протянула девочка. – У вас необыкновенно выразительные глаза.– Вы так думаете?Уж не перебрал ли ребенок за обедом, подумал Дэвид, или дети не пьют вина?– Да, я разбираюсь в глазах, – заверила девочка. – И в руках, и в губах тоже.Уэстбери был несколько озадачен.– По-моему, вы слишком много знаете для школьницы.– Когда я вас увидела, то подумала, что вы глуповаты, но сейчас, когда познакомилась поближе, думаю, вы со временем исправитесь.– Ну вот, – обиделся Дэвид. – Зачем же сразу оскорблять человека?– Да, вероятно, вам следует подождать меня.Дэвид впервые заметил, какие у нее ясные зеленые глаза. Просто фея какая-то, а не ребенок!– Подождать вас? Вы тоже собираетесь на бал?– Всего лишь через шесть лет мне будет восемнадцать, – объяснила Цирцея. – Не так уж долго ждать?Если он откажется, она наверняка превратит его в мышь, и не только с ушами, но и с усами, и хвостом.– Не правда ли? – повторила она.– О нет, нет, – заверил он пятясь. – Подожду, конечно. Однако мне пора. Спокойной ночи.Дэвид заспешил к дверям. Явно фея, а не ребенок. Глава 17 Карета остановилась, и Гейбриел заставил себя оторваться от губ Психеи, у которой вырвался вздох сожаления. Он взял с сиденья маску и надел на нее. Завязывая атласные ленты, Гейбриел с радостью заметил в ее глазах просыпающуюся страсть. Это он пробудил ее! Синклер улыбнулся, вспомнив, что сегодня он Эрос, бог чувственной любви.Он едва успел закрыть маской и свое лицо, как лакей откинул ступеньки кареты. Гейбриел вышел первым и протянул Психее руку. Чуть замешкавшись, она позволила ему поддержать себя. В наступавших сумерках улицу перед домом Форсайтов освещало множество фонарей, горевших на самых разнообразных экипажах, запрудивших дорогу. Гости в маскарадных костюмах выходили из них, образуя веселую толпу у дверей.Психея почти ничего не замечала. Ее мысли были все еще в темной глубине кареты, с этим человеком, который сейчас с нежной галантностью поддерживал ее под локоть. Если бы они могли провести так всю жизнь, поглощенные друг другом, любящие друг друга с такой же страстью, с какой она любила его в эту минуту!Вздохнув, Психея прервала полет своей фантазии. Она не влюблена в него. Она не могла его любить.Они поднялись по лестнице, и Гейбриел пропустил ее вперед. Психея уже слышала музыку, смех, говор многочисленных гостей.Слуга взял ее накидку, но Гейбриел не расстался со своим плащом, который, как надеялась Психея, должен был скрыть мощное тело и широкие плечи Гейбриела. Сегодня он должен оставаться неузнанным.Поглощенная мыслями о Гейбриеле, Психея забыла о себе. Дуновение воздуха коснулось ее обнаженных плеч, и она вспомнила о своей одежде. Глядя в зеркало, Психея надеялась, что не переступила границу приличия.О чем она только думала раньше? Долгие оценивающие взгляды двух джентльменов отнюдь не успокоили ее. Гейбриел, казалось, прочел ее мысли.– Ты выглядишь, как и подобает богине, – сказал он. В его глазах, как всегда, поблескивали насмешливые искорки.Психея поняла, что он хотел сказать, и невольно улыбнулась. В этот момент она была греческой богиней, а не заурядной мисс Хилл со своими чаепитиями и строгими платьями. Сегодня она могла спрятаться под золотой маской, и это давало ей непривычное ощущение свободы.Когда они по мраморной лестнице поднялись на второй этаж, где находился бальный зал, она увидела сборище странных существ: лохматого волка в красном бархатном камзоле, с приклеенными усами, кругленького веселого Шалтая-Болтая, скромную пастушку, волочившую за собой живую блеющую овцу.Представив, как отнесутся к этому слуги Салли, которым предстоит убирать за овцой, Психея рассмеялась и забыла о своих тревогах. Сегодня она забудет о приличиях. Сегодня она – греческая богиня, пришедшая развлечься с простыми смертными и, может быть, покорить пару сердец.Бальный зал украшали фантастические цветы, как живые, так и сделанные из шелка и атласа. Такие яркие, неестественно блестящие цветы могли существовать только в мире грез. Волны музыки хлынули им навстречу. В зале витали ароматы духов, вина и цветов, и Психея на минуту застыла на пороге этой волшебной страны.Странные существа, окружавшие их, были персонажами из книг. Психея увидела проходившую мимо Клеопатру, с чучелом змеи на шее и сверкающими браслетами на руках. Ее белое платье, смоченное по французской моде, облепляло фигуру. Психея почувствовала себя свободнее в собственной тунике, которая при сравнении выглядела просто пуританской.Сияющее золотом и бриллиантами видение приблизилось к ним, и Психея воскликнула:– Салли, это великолепно! Какое зрелище!– Я же говорила, что потрудилась на славу, – послышался из-под усыпанной драгоценными камнями маски голос миссис Форсайт. – И не называй меня Салли, сегодня я – Золушка.– Золушка, представляю тебе Эроса, – сказала Психея.– Вы – чудное видение из волшебной сказки. – Гейбриел галантно склонился к ее руке и слегка прикоснулся губами к пальцам.– А вы – настоящий бог любви, – заявила Салли, кокетливо обмахиваясь веером. – Боже, какая страшная маска, дорогая. Восхитительно! Вы должны потанцевать со мной. Это приказ королевы.– А кто же будет встречать гостей? – удивилась Психея.– На маскараде никто не представляется, – махнула веером Салли. – Пойдемте, Эрос, и не разочаруйте меня.Гейбриел смеющимися глазами посмотрел на Психею.– Я вернусь – пообещал он и повел Золушку в центр зала.К Психее подошли две женщины. Одна из них была в старинном платье с высоким жабо и с золотой короной на голове. Ее дочь, тоже с короной на голове, очевидно, изображала Марию Тюдор, а старшая – Екатерину Арагонскую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35