https://wodolei.ru/catalog/installation/Roca/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Лошади моментально реагируют на страх человека. Единственный шанс благополучно вывести его из этой западни — идти так спокойно, будто под нами заасфальтированная дорожка во дворе конюшни. Если он почует мой страх, то заупрямится и не пойдет.Когда мы добрались до выступа, он заартачился. Я дал ему сахара и все время ласково разговаривал с ним. Потом повернулся к нему спиной, накинул повод недоуздка себе на левое плечо и медленно пошел вперед. Он запротестовал, но слабо; чуть потянул назад, но все же пошел за мной.Никогда тридцать футов не казались мне таким огромным расстоянием. Но шестое чувство, каким наделены животные, удерживало гнедого от падения в пропасть, и я слышал у себя за спиной непрерывный цокот его копыт по камням.На этот раз Уолт не издал ни единого звука. Он неподвижно стоял, пока мы не прошли в нескольких ярдах мимо него, только потом повернулся и пошел следом.Меньше чем через полмили тропинка, спускаясь, расширилась и перешла в небольшую долину. И там, где меня должен был встретить Уолт, нас ждал еще один человек. Он притоптывал ногами, чтобы согреться.Сэм Китченс. Он держал другую лошадь.Сэм, засветив сильный фонарь, осмотрел каждый дюйм той, которую привел я, а я в это время держал его лошадь.— Он? — спросил я.— Да, — кивнул Сэм, — это Крисэйлис. Никаких сомнений. Видите, ниже плеча у него маленький шрам? В два года, когда он рвался себя показать, порезался о металлический столб ворот. И еще вот эти черные точки, вроде веснушек, дорожкой идут у него по животу. И видите, как закручиваются эти волосы у него на ногах? Я готов поклясться в любом суде: это Крисэйлис. Если понадобится, позовите меня.— Вам пришлось обращаться к ветеринару из-за этого пореза?— Да, — кивнул Сэм Китченс. — Ему наложили несколько швов.— Хорошо, — вздохнул я, подумав, что и ветеринар может стать свидетелем. — Тогда забирайте и позаботьтесь о нем.— Кто бы подумал, что я увижу его посреди ночи в Скалистых горах? — усмехнулся Сэм. — Но в любом случае, не беспокойтесь, я позабочусь о нем.Сэм опытной рукой повернул гнедого и отправился к туристскому лагерю в миле отсюда, куда он, Уолт и Сэм Хенгельмен приехали с лошадиным фургоном.— Вам уже поздно возвращаться на ранчо. Поедемте с нами, — предложил Уолт.— Встречу вас в Айдахо-Фолс, там, где условились, — покачал я головой.— Возвращаться небезопасно для вас. — Уолт чувствовал себя неловко.— Все будет нормально. Вы только проследите, чтобы два Сэма все сделали, как договаривались. Они еще до рассвета должны тронуться в путь. У них есть счет на покупку?Уолт кивнул и посмотрел на большого горного пони, которого я держал под уздцы.— Он стоил пятьсот долларов. Гнедая лошадь без всяких отметин. Ей лет семь или восемь. Как вы и велели. Это записано в счете, и эту лошадь мы и везем в фургоне, если кто-нибудь спросит. Сэм Китченс сам ее выбрал. Он сказал, что это как раз такая, какая вам нужна, и не надо платить тысячи долларов за чистокровного скакуна.— Этот гнедой выглядит прекрасно. До свидания, Уолт.Он молча стоял, пока я вспрыгнул на спину лошади и подобрал поводья. Я кивнул ему, повернулся и поехал в обратный путь по каньону.Было поздно, слишком поздно. Рэнглеры поднимаются в горы к шести часам, чтобы собрать лошадей. Воскресным утром отдыхающие обычно отправляются на верховые прогулки. Сейчас уже пять, луна побледнела, а небо посерело, как всегда перед рассветом. Если они так рано увидят меня в горах, начнутся неприятности.Новая лошадь тряской рысью бежала назад по каньону, ее крепкие ноги чувствовали себя уверенно на каменистой тропинке. Бесстрашным прыжком она преодолела неширокую трещину, которую осторожно брал Крисэйлис. И теперь мы спешили на другую сторону гор, в долину, где располагалось ранчо Клайвов. Я высматривал табунки лошадей с Хай-Зии, но их колокольчики я смогу услышать, лишь спустившись ниже снеговой линии.В небольшой ложбинке мне встретилось несколько лошадей ранчо. Увидев меня, они побежали, но медленно, и, когда я поскакал рядом с ними, а потом остановился, они остановились тоже. Я соскользнул с лошади, на которой сидел, ухватился за гриву одной из кобыл с Хай-Зии и надел на нее уздечку. Оставив пятисотдолларовую покупку Дэйва Теллера резвиться среди холмов, я направил морду новой кобылы в сторону дома и дал ей шенкелей.Она знала дорогу и поэтому шла гораздо быстрее. Уилкерсоны рассказывали мне, что рэнглеры галопом носятся по этим горам вверх-вниз. Но, не испробовав на себе такой способ передвижения, я не представлял, какой это жуткий спорт. Лошадь ставила ноги туда, где, по-моему, не удержался бы ни один человек, не говоря уже о четвероногих. Й когда я свернул кобылу с проложенной тропинки, чтобы спускаться прямо вниз, она даже не замедлила шага. Мы рискованно мчались через сосны и ольховник, через завалы серебристых стволов мертвых деревьев, мчались вниз, к густому лесу, тропинкам, поросшим травой, кустам черники и молодой поросли. В одном месте, где горный поток широко разливался по ровной площадке в виде чаши, образовалось болото темной стоячей воды, но моя кобыла, не задумываясь, вошла в эту лужу, увязая по колено при каждом шаге. Наконец она выбралась в русло потока, прокладывая себе путь по острым подводным камням, а потом побежала вниз по голому, покрытому галькой склону, мимо тропинки, которая для более плавного спуска извивалась из стороны в сторону. Ветки хлестали меня по спине, но я положил голову между ушами лошади, и там, где могла пройти она, прошел и я.Верховые прогулки обитателей ранчо не могли подготовить меня к такому спуску, но я, когда был подростком, тренировался в скачках с препятствиями. Конечно, в сравнении с этой ночной вольтижировкой они казались детской забавой, но умение, полученное в детстве, сохраняется на всю жизнь. Я удерживал равновесие инстинктивно. И не упал.Мы перешли на шаг, и, когда до ранчо оставалась миля, я повернул кобылу направо, вверх по течению от моста. Несомненно, рэнглеры и там найдут и поймают ее, а у меня нет времени идти эту милю пешком. Было слишком светло и слишком поздно, чтобы возвращаться на ранчо по мосту. И я собирался перейти поток выше по течению и вернуться в коттедж из леса с дальней стороны.Поднявшись на полмили вверх, я спрыгнул с кобылы и снял с нее уздечку. Ее грубая шкура потемнела от пота, лошадь совсем не походила на животное, которое мирно паслось всю ночь. Я шлепнул ее по крупу, и она галопом унеслась в лес, назад в горы. Хорошо, если рэнглеры не будут искать именно ее и не найдут, пока она не остынет.Когда я осторожно вышел из леса и стал наискосок переходить леденяще-холодный поток, из главного дома ранчо донеслись взволнованные восклицания. Камни врезались в босые ступни, и вода с силой ударяла по голым ногам с закатанными штанинами. Поскольку с того места, где я переходил поток, мне не было видно ни одного строения ранчо, то я надеялся, что и меня оттуда не видно. Крики доносились все громче. Затем раздался грохот копыт нескольких лошадей по деревянному мосту. К тому времени, когда я перешел поток и сидел на берегу, надевая туфли, их уже можно было видеть: они мчались к лесу. Шесть рэнглеров галопом рассеялись между деревьями. Если бы они оглянулись, то заметили бы мою голову и плечи возле дикорастущих кустов.Сто ярдов отделяло меня от безопасного ряда деревьев возле главного дома ранчо. Несколько томительных минут я пролежал, прижавшись к земле, глядя в небо, где уже начинался рассвет: из серого оно превращалось в чистое, бледно-голубое. Следы кобыл, жеребят и двух жеребцов вели прямо в горы. Я дал рэнглерам время подальше углубиться в лес, потом спокойно встал и не спеша направился к своему коттеджу через кусты за деревьями.Было десять минут седьмого.Стащив с себя промокшие от пота рубашку и свитер, я лег в горячую ванну. Усталость засела глубоко в костях, и горячая вода действовала на кожу как жесткая щетка. Расслабленный, оживающий, я пролежал в ванне полчаса.Рядом крутилась пленка, и я услышал громкий стук в дверь коттеджа Йолы и голос рэнглера, сообщавшего, что кобылы, жеребята и жеребцы убежали.— Что значит убежали?— Следы ведут к мосту, они ушли в горы.— Что?! — Йола взвизгнула, когда значение случившегося дошло до нее. — Этого не может быть!— Убежали. — Голос рэнглера был гораздо спокойнее. Он не знал размера катастрофы. Просто не участвовал в этой игре. — Не понимаю, как это случилось. Я повесил замок, как вы велели, и вчера вечером сам все проверил.— Пригоните их назад! — почти кричала Йола. — Пригоните их назад! — У нее начиналась истерика. — Новый жеребец! Найдите его! Приведите назад!Затем раздались звуки рывком открываемых ящиков, хлопнувшей двери — и тишина. Йола отправилась искать Крисэйлиса. А Крисэйлис ехал в Кентукки. * * * За завтраком гости ранчо уже все знали.— Какая суматоха, — заметил Уилки. — Можно подумать, что они потеряли документ на владение золотыми копями.Они действительно потеряли золотые копи.— Я рада, что они нашли хотя бы маленьких жеребят, — сказала Саманта.— Нашли жеребят? — спросил я. Паддок все еще пустовал.— Их заперли в сарае, — подтвердил Микки. — Вместе с мамашами.— Кто-то оставил ворота незапертыми, — объяснила Бетти-Энн. — Разве не ужасно? Йола вне себя.Когда я пришел в столовую на завтрак, Йола стояла у кухонных дверей молча и неподвижно и рассматривала входивших гостей.Она явно потеряла самообладание. Волосы, небрежно перетянутые лентой, рассыпались по спине, губы не накрашены. Никакой улыбки, тяжелая челюсть агрессивно выставлена вперед. Она не могла скрыть смятения в глазах.Я съел двойную порцию жареного бекона, гречневые лепешки с кленовым сиропом и выпил три чашки кофе.Бетти-Энн закурила сигарету и спросила, обязательно ли я должен уезжать и не могу ли остаться на пару дней? Уилки проворчал, что нельзя задерживать парня, если он хочет уехать. Уилки привязался ко мне и сердился, что я уезжаю.Тяжелые шаги раздались за моей спиной, кто-то вошел в столовую. Глаза Бетти-Энн засверкали.— О, привет! — обрадованно воскликнула она, ее внимание переключилось на вошедшего. — Как приятно, что вы вернулись!«Уилки, — подумал я, мысленно улыбаясь, — должен уже привыкнуть к пристрастию жены к новым мужчинам». Но его проблемы будто волной смыло у меня из головы, когда я услышал, как кто-то произнес имя.Матт.За моей спиной раздался голос Матта Клайва, гулкий бас с хорошо контролируемой интонацией.— Полагаю, вы знаете, что у нас утром произошла маленькая неприятность. Кто-то выпустил жеребят и кобыл из паддока. Нам надо знать, сделал ли это один из вас или это просто случайность.Наступило короткое молчание. Дети ежились на стульях, а родители, вскинув брови, вопросительно смотрели на них.— Может, кто-то из вас знает, что вчера весь день ворота были плохо заперты?Снова молчание.Матт медленно обходил длинный стол, и теперь я смог его разглядеть. Примерно возраста Йолы. И такого же роста. Такая же тяжелая челюсть. Такое же сильное тело, но, безусловно, мощнее. Я вспомнил две спальни в их коттедже, руку Йолы без обручального кольца. Матт был братом Йолы. Я допил кофе, стараясь не встречаться с ним взглядом.Кто-то насмешливо упомянул конокрадов, кто-то предложил позвонить в полицию. Матт серьезно ответил, что они подумывают об этом, один из жеребцов был очень ценным. Но только, конечно, если кто-нибудь из гостей случайно не оставил ворота открытыми.В ответ он получил только сочувственное бормотание. Матт и правда мог быть таким отважным или отчаянным, чтобы решиться позвонить в полицию. Но даже если он и позвонит, они не найдут Крисэйлиса, который сейчас был уже за сотню миль отсюда, обеспеченный строго законным документом — счетом от продавца.Тем временем Матт ушел, унося с собой грозовое напряжение, гости огорчились и чувствовали себя неловко.Я спросил девушку, прислуживающую за столом, не могла бы она принести мне счет, я хочу расплатиться перед отъездом. Немного погодя она вернулась со счетом, я дал ей на чай и подождал, пока она выпишет мне расписку.Семья Уилкерсон попрощалась со мной за столом, потому что они собирались на верховую прогулку, как только кто-нибудь из рэнглеров, отправившихся на поиски пропавших жеребцов, вернется на ранчо. А я не спеша направился к себе в коттедж, чтобы собрать оставшиеся вещи. Поднялся на две ступеньки, сделал шаг по крыльцу, открыл дверь, отодвинул сетку и вошел в комнату.Из ванной показалась Йола с ружьем в руках. По тому, как она его держала, я понял: стрелять девушка умеет. Матт появился из-за занавески, закрывавшей нишу-шкаф. Он встал между мной и выходом. В руках у него был дробовик.Я принял изумленный вид. Усилил немецкий акцент:— Извините. Не понимаю.— Это тот тип, — бросил Матт. — Определенно.— Где лошадь? — в ярости прошипела Йола.— Не знаю. — Я сказал чистую правду. — Почему вы задаете мне такой вопрос?Ружье и дробовик преградили мне путь.— Простите, — еще раз повторил я. — Мне надо закончить сборы. Я оплатил счет и предупредил, что утром уезжаю.— Никуда вы не поедете, приятель, — мрачно буркнул Матт.— Почему?— Приведите лошадь, тогда можете ехать. Не раньше.Ему придется вспомнить времена первых поселенцев, если он собирается держать пленника на ранчо, полном отдыхающих.— Я не могу привести лошадь, потому что не знаю, где она. Зато несколько моих друзей знают, где я. Они ждут меня сегодня, полагая, что утром я уехал отсюда.В молчаливой ярости они уставились на меня. При всей их изобретательности в преступлениях они были еще детьми. Перли напролом со своими ружьями, не продумав ходы. Но при этом они были смертельно опасными детьми, управляемые импульсами, а не разумом.— Я не похож на человека, который будет на всех перекрестках кричать: «Я украл лошадь у Клайвов». Если вы ничего сейчас не сделаете и я благополучно уеду, больше вы об этом деле ничего не услышите. Это лучшее, что я могу вам предложить. Но что бы вы сейчас ни выкинули, лошадь вам назад не вернуть.Играть в открытую — самое разумное средство для того, чтобы уехать отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32


А-П

П-Я