Не премину задать вопрос: откуда это, любопытно, в захолустнейшем Техасе 30-х годов XX века появились «древние рукописи»? Давайте не забывать, что де Камп утверждает: тексты, прочитанные Говардом, были посвящены наидревнейшим временам и региону, примерно соответствующему Средиземноморской южной Европе, Малой Азии и Месопотамии.
Поверим. Может быть, Говард не видел эти тексты лично, а читал о них в журнале или в книге по археологии. Однако я при всем желании не могу уяснить, что делал в Месопотамии или Аравии человек (да еще великий герой!) с типичным кельтским именем – Конан.
Кажется, мне получилось нащупать источники. Прежде всего, это ирландские саги, как исторические, так и фантастические, включающие небезызвестный «Мабиногион» . У известнейшего героя саг, Кухулина, был приятель по имени Конан – такой же кельт, как все прочие. Известно, что первое fantasy создавалось именно в Ирландии II – V веков. Если вы читали фантастические саги ирландцев, то поймете, о чем я говорю. Волшебники, чудовища, магические артефакты и крутые герои с длинными мечами. Вернее, с короткими, потому что длинных мечей тогда еще не делали.
Ирландцы выдали совершенный фантастический цикл, который доселе вдохновляет многих авторов на создание произведений fantasy. Собственно, на этот базис опирались все – и Говард, и Толкин, и Урсула ле Гуин. Если быть более точным, то и Артурианский цикл исходит корнями из кельтских сказок, а последние – не исключено – подпитались норвежскими корешками и только цветочки на этом дереве отнюдь не скандинавские: добавлена кельтская экзотика, сиды, Полые холмы, эльфы и прочее. Собственно, если хотите побольше узнать о кельтской мифологии и истоках цикла Конана, отсылаю вас к произведениям У. Б. Йейтса (я сам невеликий специалист в этом вопросе).
Так что же с Говардом? Нашим мэтром, классиком, отцом, основоположником, вдохновителем и пророком? Да ничего. Может быть, это многих покоробит, но насчет Роберта Говарда я имею свое личное мнение, весьма далекое от восторженного почитания. Во-первых, Говард как писатель был хорош для своего времени и непритязательной публики, читающей журнальчик «Волшебные истории» , где впервые появились рассказы о Конане. Во-вторых, жанр героической fantasy тогда только зарождался, не было никаких канонов, установленных традиций и концепций, кроме одной-единственной – герой должен быть крут. Такие рассказы не писал только ленивый. Тут тебе и Тарзан, и «Марсианские хроники» , и Супермен… Но они были после Говарда, а посему ему, как родоначальнику жанра «меч и магия», многое прощается. Для Говарда Конан – только сокрушитель черепов, собственными мозгами не обремененный. Этой же стратегии придерживались и прочие американцы. Стократ упоминавшийся здесь де Камп, Картер, Карпентер и прочие. Больше монстров, больше крови, больше секса и как можно меньше зауми. Фраза «Конан подумал…» считалась едва ли не преступлением против жанра, ибо думал Конан лишь мечом и… Неважно.
Прошло время, и Конан начал меняться. Пример тому Джон Мэддокс Роберте, к числу последователей которого я себя отношу. Его повести «Город негодяев» и «Дикая орда» считаются классикой ничуть не меньше, чем истории Р. Говарда. Но обратите внимание – Конан здесь имеет свойство думать и делать логические выводы. Герой наконец-то начал очеловечиваться и превращаться из машины для убийства в хоть сколько-нибудь приемлемого в мифологическом пространстве деятеля. Появилась новая привычка – сначала разбираться в ситуации, а уж только потом проламывать головы. И пошло-поехало…
Детективы о Конане. Романтические новеллы. Мистические трагедии. Психологические драмы. Писатели в конце XX века неожиданно сделали открытие: «Туповатое порождение Говарда оказывается суть человек неплохой и очень даже симпатичный. Просто имидж у него такой».
И еще одна тяжёлая ошибка авторов, в результате которой достоверность психологического портрета Конана ставится под вопрос. Перечитав десятки новелл, романов и рассказов Саги, я только диву давался: Конан будто бы не взрослеет. Тип мышления, психология и ментальность у него одинаковы и в 15, и 60 лет. Будто бы не было многих лет путешествий, приключений, знакомств с различными людьми… Конан словно бы не набирается опыта, что теоретически и практически невозможно.
Итак, кем же теперь, в начале нового тысячелетия, считать Конана? Сыщиком-детективом, успешно распутывающим самые невероятные загадки, приправленные как откровенной уголовщиной, так и колдовством? Благородным романтическим героем, стоящим на палубе пиратского корабля, подобно капитану Бладу? Приземленным, но в общем-то остроумным наемником? Ловеласом, рядом с которым меркнет слава Казаковы?
Подводя итоги, скажу: нет одного Вечного Героя, как такового. Есть архетипическая фигура, созданная Говардом, которую все авторы Саги воспринимают по-своему. Три десятка самых разных людей органически не способны описать героя, придерживаясь единой линии. Это, кстати, относится не только к характеру Конана, но и «архитектуре мира». У всех авторов разные взгляды на государственные устройства королевств Хайбории, природу, человеческие взаимоотношения, географию, летоисчисление и так далее до бесконечности. У каждого писателя только своя Хайбория и свои логические обоснования для продолжений цикла.
Посему каждый пишет только свою историю мира и самого Конана. Можно опираться на главнейшие отправные точки, указанные Говардом. Вот они:
1249 – рождение Конана в центральной Киммерии.
1263 – штурм форта Венариум.
1264 – побег из гиперборейского плена.
1264 – 1268 – Замора, Туран, длительное пребывание в Шадизаре.
1268 – 1269 – служба в Аграпуре в гвардии императора Илдиза Туранского.
1271 – 1273 – первое пребывание на Закатном океане. Белит.
1273 – 1282 – самые разные приключения.
1282 – Хауран, двор королевы Тарамис.
1282 – 1284 – путешествие к Закатному океану.
1284 – второе пребывание на Закатном океане – королевский корсар Зингары, история с Чабелой, Корона Кобры и все сопутствующее.
1285 – путешествие в Пограничье.
1286 – 1287 – следопыт в Пиктских Пущах.
1288 – захват власти в Аквилонии.
1289 – война с Офиром и Кофом.
1294 – война с Немедией.
1315 – в возрасте 66 лет Конан покидает пределы мира людей.
Все даты, разумеется, даны по исходным данным Роберта Говарда, исчислявшего года Хайбории «от времени основания Аквилонии». С истинностью перечисленных выше событий никто спорить не собирается. Но вот что происходило между этими датами и что происходило на самом деле – не известно никому. В «Полуночной грозе«я более пристально рассмотрел события рассказа Говарда «Феникс на мече», и вышло, что помпезная «официальная версия» Заговора Четырех шита белыми нитками. Повторюсь: Говард дал лишь общую схему событий, которую разные писатели по-разному истолковывают. Многие авторы долгие годы занимаются тем, что попросту переписывают историю Хайбории.
…Так вот, господа читатели, все было совсем не так!
Со времен «Полуночной грозы» , написанной несколько лет назад, я (разумеется, придерживаясь общих «правил игры») создаю свою версию развития событий жизни Конана. Это можно было заметить.
Добавлю, что я основываю свои романы далеко не на пустом месте. Древняя мифология необъятна, имя Конана там встречается довольно часто, а посему я объединяю все имеющиеся у меня данные в новый цикл историй о Конане, которые будут рассказываться от имени уже небезызвестного вам Халька, барона Юсдаля из Гандерланда, который, вообще-то, и написал «Полуночную грозу» , позволив мне только донести рукопись до широкого читателя.
То, к чему мы все привыкли, уйдет на второй план, появится что-то новое, некоторые классические герои Говарда будут вести себя совсем по-другому (а может быть, и вообще не появятся…) Главное – чтобы мои романы не были скучными. Для этого я приложу все свои силы.
Словом, поздней весной 1264 года в Шадизаре появился рослый мальчишка-варвар, проделавший длинный путь от Халоги Гиперборейской до самого беспокойного города Заморийского протектората…
Олаф Локнит.
Окленд, Новая Зеландия, 1999 год.

ПОВЕЛИТЕЛЬ МОЛНИЙ
Текст сей рукописи приписывается сочинителю Гаю Петрониусу Тарантийскому (подлинное имя – барон Халък фон Юсдаль (1263–1342); в 1288–1305 годах по основанию Аквилонии занимал должность хранителя государственных архивов при короле Конане 1 Киммерийце).
Первоначальный, более краткий, вариант повести обнаружен на страницах небезызвестной «Синей, или Незаконной хроники Аквилонского королевства» (том третий, условно именуемый «Неоконченные предания», записи начала 1290 года).
Подлинник расширенной и дополненной рукописи датируется 1291 годом и является собственностью Тарантийской королевской библиотеки. Неоднократно высказывалось предположение, что использованный сюжет имеет под собой реальную основу – воспоминания короля Конана о годах молодости, хотя большинство историков и литераторов склонны относить произведения «Гая Петрониуса» к разряду апокрифических сказаний, изрядно искажающих подлинные события в угоду непритязательным вкусам читающей публики, и рассматривать их в качестве псевдоисторических фантазий.
Ибо трудно всерьез поверить в то, чтобы Светлые и Темные божества в наше время соизволили снизойти на нашу многогрешную землю и лично вмешаться в мелкие междоусобные дела смертных!..
Пролог
Сокровищница
Общеизвестно, что хранилища драгоценностей должны располагаться под землей – чем глубже, тем лучше. Их запирают на всевозможные хитроумные замки, для верности снабженные паутиной заклинаний, выставляют у входов разнообразную стражу, всячески скрывают месторасположение… Однако всякий владелец мало-мальской суммы денно и нощно будет трястись над ее сбережением, выдумывая новые и новые способы борьбы с охотниками до чужого добра.
Владелец этой сокровищницы, похоже, задался целью нарушить любые мыслимые и немыслимые каноны.
Она вообще не запиралась, в высокие узкие окна свободно залетал ветер, безмятежно разгуливая по анфиладам, отделанным черно-синеватым мрамором с золотыми прожилками. Цепочка залов начиналась где-то в бесконечности и заканчивалась приблизительно в тех же краях.
Одно помещение сменялось другим, кованые бронзовые двери стояли нараспашку, и любой желающий мог совершить крайне познавательную прогулку, знакомясь с собранными здесь предметами.
Разнообразная коллекция заслуживала самого пристального внимания. Тут хранилось все, что способно представить себе воспаленное воображение вора, завоевателя или торговца древностями.
Деньги, отчеканенные во времена, когда землей правили не люди, тогда больше напоминавшие животных, а совсем иные существа.
Золотые, серебряные, бронзовые, латунные, платиновые, круглые, квадратные, шестиугольные, с отверстиями посередине, с профилями давно сгинувших королей и гербами исчезнувших стран, монеты заполняли сундуки красного дерева и просто валялись на полу, точно их небрежно раскидали, а затем поленились сложить обратно.
Оружие. Залежи драгоценных камней – граненых и необработанных. Кольца, броши, фибулы, подвески, браслеты, цепочки, диадемы. Шкатулки с крохотными флакончиками, полными разноцветно переливающихся жидкостей. Посреди одной из зал громоздится чучело вороного коня, на нем восседает скелет, принадлежавший некогда человеку огромного роста.
Лошадь и всадник с ног до головы закованы в глухие доспехи вороненой стали с золотой насечкой. По острым железным изломам безостановочно скользят красные, белые и лиловые искры. Жезлы, украшенные изображениями невиданных созданий. Кубки, вазы, чаши из металла, дерева и кости. Пестрые витые раковины. Кусочки тепло мерцающего янтаря. Статуи – мрамор, бронза, алебастр. Развешанные по стенам щиты причудливых форм, в трещинах и следах нанесенных ударов.
И ни единой живой души. Только холодный ветерок, сосредоточенная торжественность и время – медленная прозрачная река.
Распластавшись вдоль стены, человек пристально обозревал скрывавшееся за распахнутыми дверями помещение. Убедившись, что опасности вроде не предвидится, коротко махнул рукой.
Безмолвная и безлюдная комната разом оживилась. Четыре быстрые, проворные фигуры закрутились среди сундуков, шкатулок и хрустальных ящиков. Пятый, карауливший и вроде бы распоряжавшийся, застыл подле дверей, поглядывая одним глазом вдоль анфилады, другим – на своих подчиненных. Те, впрочем, в указаниях не нуждались, умело и без излишней суетливости перебирая россыпь хранящихся в зале предметов. Предпочтение отдавалось вещам поменьше и подороже, либо же необычным. Плотные кожаные мешки, болтавшиеся за спинами и на поясах грабителей, заметно оттопыривались, цепкие руки хватали сокровища, глаза оценивали чистоту камней и мастерство отделки, приглянувшееся стремительно исчезало, ненужное возвращалось на место.
Тихий свист заставил всех вздрогнуть и на мгновение отвлечься, но работа не прервалась. Только предводитель сорвался со своего поста у дверей и скользящим шагом направился к подавшему тревожный сигнал – невысокому темноголовому парню, умудрившемуся где-то заработать шрам от угла глаза до уха. Воришка одолел замок большой вычурной шкатулки красного дерева и яростными жестами подзывал вожака взглянуть на свою добычу.
– Она? То, что нам нужно?
Главе шайки лет тридцать, это гибкий, жилистый, узколицый человек, из тех, что умеют растворяться в любой толпе и появляться, когда их совершенно не ожидают. Единственная примета, бросающаяся в глаза – белые, выгоревшие на солнце волосы, затянутые в длинный хвост.
Свое первое прозвище, Снежок, он получил именно из-за цвета шевелюры, но теперь его зовут Ларк, то есть Гончая. Настоящее имя он давно забыл. Белая Гончая. Для города, в котором он живет, этого вполне достаточно.
Ларк заглядывает в шкатулку, приподнимает бровь и обеими руками осторожно извлекает ее содержимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39