Ларами, однако, оказался не очень разговорчивым.
Дьюан поднялся к себе в комнату, погруженный в раздумья. Что хотел сказать посетитель Ларами? Неужели он мечтает, чтобы кто-нибудь приехал сюда и убил Лонгстрета? Именно так понял Дьюан его прерванную реплику. В личности мэра Фэйрдейла таилась какая-то загадка. Дьюан чувствовал это. И еще он чувствовал, что если бы кому-нибудь понадобилось найти здесь самого опасного и хитрого негодяя, то им, несомненно, был бы уже известный ему Флойд Лоусон. С хозяином гостиницы — Ларами — стоило бы познакомиться поближе. И последние мысли Дьюана в ту ночь были о мисс Лонгстрет. Он не мог не думать о ней — о том, как необычно и удивительно повлияла на него встреча с ней. Она заставила его вспомнить о давным-давно прошедших днях, когда девушки составляли часть его жизни. Какая унылая, мрачная и бесконечная пустота лежала между этим прошлым и настоящим! Он не имел права даже мечтать о такой красавице, как Рей Лонгстрет. Это убеждение, однако, не рассеивало ее очарования; напротив, оно странным образом делало ее еще более обворожительной. Дьюан неожиданно ощутил в себе нечто похоже на неутолимый, необъяснимый голод, напоминающий непрекращающуюся тупую боль в груди.
Весь следующий день Дьюан провел в гостинице. Он не делал попыток завязать дружеские отношения с неразговорчивым хозяином. Теперь торопиться не было нужды. Он довольствовался лишь наблюдением и анализом услышанных разговоров. К концу дня он пришел к убеждению, что Фэйрдейл — это именно то, о чем говорил ему Мак-Нелли, и что он стоит на пороге необычных приключений. Следующий день он провел почти так же, выбрав лишь удобный момент и намекнув Ларами, что он разыскивает здесь одного человека. После этого хозяин гостиницы стал менее замкнутым и скрытным. Он больше не отказывался отвечать на случайные вопросы, и Дьюану не составило большого труда выяснить, что Ларами приходилось видеть лучшие дни, а сейчас он полностью выбит из колеи, почти разорен, и дела его из рук вон плохи. Кто-то сильно ему навредил.
Прошло несколько дней. Дьюану не удалось теснее сблизиться с Ларами, но он легко находил собеседников среди праздных бездельников, толпящихся на углах и перед дверями лавок и магазинов, простодушных и охотно вступающих в разговор. Вскоре он у знал, что Фэйрдейл соперничал с Хантствиллом по азартным играм, пьянству и дракам. Улица постоянно была уставлена запыленными оседланными лошадьми, город переполняли приезжие. Деньги текли здесь рекой, и в больших количествах, чем Дьюану приходилось когда-либо видеть; их тратили с легкостью, несомненно свидетельствовавшей о неправедных способах их приобретения. Дьюан решил, что Сандерсон, Бредфорд и Орд были всего лишь своеобразными аванпостами на пути к Фэйрдейлу, который служил тайным центром скотокрадов и преступников. Но больше всего поразил Дьюана тот факт, что Лонгстрет будучи мэром, ежедневно приводил здесь судебные разбирательства. Подсознательно он чувствовал, прежде чем случай предоставил ему бесспорные доказательства, что суд этот является ничем иным, как постыдным фарсом. И он постоянно раздумывал над тем, не использует ли полковник судебную процедуру в качестве мошеннической уловки для отвода глаз. Подобные размышления были равносильны обвинению полковника Лонгстрета в преступной деятельности, и Дьюан, не имея на то достаточных оснований, всячески упрекал себя за поспешные выводы. Затем он понял, что причина его сомнений заключалась не столько в полковнике, столько в его дочери. Ему удалось выяснить, что Рей Лонгстрет лишь недавно поселилась здесь, у отца. Лонгстрет был родом из Луизианы, где он владел плантацией и где оставил свою семью после того, как отправился на запад. Полковник считался весьма богатым человеком: он занимался торговлей скотом, и половина Фэйрдейла принадлежала ему. Флойд Лоусон был его помощником и компаньоном.
На пятый день своего пребывания в Фэйрдейле Дьюан после обычной прогулки вернулся в полдень в гостиницу, и у самого входа его едва не сбил с ног какой-то молодой парень дикого вида, выскочивший из двери и промчавшийся мимо него. Внутри на полу лежал Ларами с кровавой ссадиной на лбу. Впрочем, он не производил впечатление опасно раненого.
— Бо Снекер! Он ударил меня по голове и очистил кассу, — проговорил Ларами, с трудом поднимаясь на ноги.
— Он вас сильно ранил? — спросил Дьюан.
— Да нет, не очень! Но зачем ему понадобилось бить меня по голове? Сколько раз меня грабили и без этого!
— Ладно, я сам прослежу, чтобы Бо получил по заслугам, — ответил Дьюан.
Он выбежал из гостиницы и посмотрел направо вдоль главной улицы, в сторону центра города. Он не заметил никого, кто смахивал бы на грабителя. Затем он повернулся налево, и в квартале от себя увидел знакомого уже парня, торопливо шагавшего по улице, то и дело оглядываясь назад.
Дьюан окликнул его, требуя остановиться, и направился в его сторону. Снекер пустился бежать; Дьюан ринулся следом за ним. Он руководствовался в своих действиях двумя причинами: одной была злость, а второй — желание поближе сойтись с Ларами, который по убеждению Дьюана мог бы о многом ему порассказать.
Дьюан был легок на ногу и благодаря своему росту делал гигантские шаги. Он быстро настигал Снекера. Все попытки парня скрыться из виду или улизнуть в какой-нибудь закоулок ни к чему не приводили. Тогда он выбежал на дорогу, ведущую из города, и помчался прямо к зеленому холму, на котором стоял дом Лонгстрета.
Столь неожиданный поступок грабителя не заставил Дьюана повернуть обратно. Он даже на остановился, чтобы обдумать положение. Ему было достаточно сознания, что судьба сама направляет его на путь, ведущий к полковнику Лонгстрету. Дьюан вбежал в наружные открытые двери усадьбы. Они вели в коридор, выходивший на обширный двор, окруженный широкой и ровной каменной галереей, с декоративными кустами и цветочными клумбами в центре. Пробежав через двор, Дьюан неожиданно очутился лицом к лицу с мисс Лонгстрет, сидевшей в окружении нескольких молодых людей. Очевидно, она сегодня организовала здесь небольшой пикник.
Лоусон стоял, прислонившись к одной из каменных колонн, поддерживавших крышу галереи; при виде Дьюана лицо его заметно изменилось, выражая поочередно удивление, недоумение и тревогу.
В мгновенно наступившем молчании мисс Лонгстрет поднялась, побледнев так, что цвет ее лица сравнялся с белизной ее платья. Молодые девушки из ее окружения уставились на непрошенного гостя с изумлением, если не с тревогой. Два-три ковбоя, присутствовавшие тут же, внезапно насторожились и замолкли. По этим признакам Дьюан понял, что его появление привело всех в крайнее замешательство. Он тяжело дышал от долгого бега. На нем не было ни шляпы, ни пиджака. Внушительных размеров кобура с револьвером красовалась у всех на виду, подвязанная к его бедру.
Встреча с мисс Лонгстрет произвела на Дьюана ошеломляющее воздействие. Он оцепенел в смущении и замешательстве. С минуту он никого не замечал, кроме нее.
— Мисс Лонгстрет… я пришел… чтобы обыскать… ваш дом, — с трудом переводя дыхание, выпалил Дьюан.
Едва ли он отдавал себе отчет в своих словах, но уже произнося их, он понял, что ни в коем случае не должен был делать этого. Он совершил ошибку. Но у него не было никакого опыта в обращении с женщинами, а эта надменная черноглазая красавица приводила его в трепет, заставляя сердце бешено колотиться, а мысли разбегаться в разные стороны.
— Обыскать мой дом! — воскликнула мисс Лонгстрет, и розовая краска вытеснила белизну ее щек. Она казалась удивленной и рассерженной. — На каком основании? Да как вы смеете! Это неслыханно!
— Один человек… Бо Снекер… совершил нападение и ограбил Джима Ларами, — торопливо попытался объяснить Дьюан. — Я преследовал Снекера… видел, как он вбежал в ваш дом.
— Сюда? О, сэр, вы должно быть, ошиблись! Мы никого не видели. В отсутствие моего отца хозяйка здесь — я. И я не позволю вам производить обыск в моем доме!
Лоусон, казалось, постепенно оправился от замешательства. Он отделился от колонны и выступил вперед.
— Рей, не волнуйся, — сказал он, обращаясь к кузине. — Разве ты не видишь, что парень просто морочит тебе голову? Я сам займусь им. Эй вы, мистер, проваливайте отсюда!
— Мне нужен Снекер. Он здесь, и я намерен его найти, — быстро возразил Дьюан.
— Ба! Все это чистой воды выдумки! — засмеялся Лоусон. — Я отлично понимаю вашу игру. Вам просто нужно было найти предлог, чтобы ворваться сюда… и снова увидеть мою кузину! Когда вы увидели здесь целую компанию, вы и изобрели эту отговорку. Ну, а теперь убирайтесь-ка подобру-поздорову, а то как бы с вами чего не случилось!
Кровь горячей волной прихлынула к щекам Дьюана. Он действительно едва не почувствовал себя виновным в подобного рода намерениях. Неужели же он не мог выбросить из головы эту Рей Лонгстрет? Теперь в ее глазах ему почудился упрек. И это странным образом помогло ему справиться с растерянностью.
— Мисс Лонгстрет, вы позволите мне обыскать дом? — спросил он.
— Нет.
— В таком случае, как мне ни прискорбно, но я сделаю это без вашего разрешения.
— Вы не посмеете! — вспыхнула мисс Лонгстрет. Она стояла, гордо выпрямившись, с грудью, высоко вздымавшейся от негодования.
— Прошу прощения, но именно посмею!
— Да кто вы такой? — неожиданно спросила она.
— Я рейнджер штата Техас, — ответил Дьюан.
— Техасский рейнджер! — словно эхо, отозвалась она.
Смуглое лицо Флойда Лоусона внезапно побледнело.
— Мисс Лонгстрет, я не нуждаюсь в разрешении на обыск домов, — продолжал Дьюан. — Мне очень жаль, что приходится надоедать вам. Я бы предпочел получить от вас согласие. Негодяй нашел убежище здесь — в доме вашего отца. Он где-то прячется. Можно мне поискать его?
— Если вы в самом деле рейнджер…
Дьюан предъявил свои документы. Мисс Лонгстрет высокомерно отказалась даже взглянуть на них.
— Мисс Лонгстрет, я прибыл сюда, чтобы сделать Фэйрдейл более безопасным, более чистым, более удобным местом для детей, для женщин, для всех честных людей. Меня не удивляет ваше негодование. Но меня оскорбляет ваше недоверие. Когда-нибудь, возможно, вы пожалеете об этом.
Флойд Лоусон раздраженно взмахнул руками:
— Какой вздор! Кузина, возвращайтесь к своим гостям. Сейчас я возьму парочку ковбоев и покажу ему… этому техасскому рейнджеру!
— Благодарю, — спокойно сказал Дьюан, не сводя глаз с Лоусона. — Возможно, вам действительно удастся найти Снекера быстрее, чем мне.
— Что ты хочешь этим сказать? — вспыхнул Лоусон, внезапно оживившись. По всей видимости, он относился к весьма эмоциональному типу людей.
— Не ссорьтесь, — вмешалась мисс Лонгстрет. — Флойд, иди с ним. Пожалуйста, побыстрее! Я буду волноваться, пока… вы не найдете этого человека, или убедитесь что его нет в доме!
Вместе с несколькими ковбоями они приступили к осмотру дома. Проходя по комнатам, они не упускали ни одного укромного уголка, заглядывая во все подозрительные места, громко окликая разыскиваемого. Больше всего Дьюана удивило то, что окликал его в основном Лоусон. К тому же последний был очень суетлив и старался все время держаться впереди поисковой группы. У Дьюана возникло подозрение, не рассчитывает ли он на то, что скрывающийся грабитель узнает его голос. Но как бы там ни было, именно Дьюан, заглянув в темный угол, направил туда револьвер и приказал:
— Выходи!
Беглец повиновался, появившись из-за угла, — длинный, тощий молодчик с угрюмым лицом, в сомбреро, рубахе и штанах. Дьюан тут же ухватил его за ворот, опередив всех прочих, и приставил к нему револьвер так близко, что тот даже поежился. Но он вовсе не казался Дьюану испуганным; правда, его покрытое крупными каплями пота бледное лицо свидетельствовало о только что пережитом немалом потрясении. Он посмотрел на Дьюана, перевел взгляд на ближайшего к нему ковбоя, затем на Лоусона — и если когда-либо в жизни Дьюан встречал человека, почувствовавшего внезапное облегчение и успокоение, то именно такого человека он и держал сейчас в руках. Реакция бандита многое прояснила Дьюану, однако ему захотелось узнать еще больше.
— Ты кто? — спокойно спросил Дьюан.
— Бо Снекер, — последовал ответ.
— Зачем ты здесь прячешься?
Тот, казалось стал еще более замкнутым и угрюмым:
— Думал, что у Лонгстрета я буду в такой же безопасности, как и в любом другом месте!
— Рейнджер, что вы собираетесь с ним делать? — поинтересовался Лоусон, словно утратив всякую решительность после того, как беглец был схвачен.
— Я сам присмотрю за этим! — ответил Дьюан, выталкивая Снекера перед собой во двор.
Неожиданно Дьюану пришла в голову идея доставить Снекера в суд и поставить перед мэром Лонгстретом.
Когда Дьюан явился в зал, где проходили судебные заседания, там уже было несколько — с дюжину или более — человек, все взволнованные и возбужденные; очевидно, новость о Дьюане опередила его. Лонгстрет сидел за столом, установленном на возвышении. Рядом с ним восседал плотный седоватый мужчина с глубоко посаженными узкими глазками; это был Хэнфорд Оуэне, окружной судья. Справа стоял высокий, угловатый, желтолицый мужчина с обвислыми усами песочного цвета. На жилете у него на самом видном месте красовалась большая серебряная звезда. Звали его Хорсеч, и был он одним из шерифов Лонгстрета. Здесь присутствовали еще четверо, кого Дьюан знал в лицо, несколько других, знакомых ему понаслышке, и с полдюжины посторонних — все покрытые пылью приезжие.
Лонгстрет изо всех сил стучал деревянным молотком по столу, требуя тишины. Несмотря на то, что мэр, видимо, пользовался здесь немалым авторитетом, он все равно не мог сразу утихомирить возбужденных собравшихся. Постепенно однако все успокоились, и из последних возгласов перед наступившей тишиной Дьюан понял, что он попал на нечто вроде митинга, проходившего в зале.
— На каком основании вы врываетесь сюда? — потребовал ответа Лонгстрет.
— Разве здесь не суд?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46