В мгновение ока рядом с ним оказалась друидесса, которая быстро вытянула руки вперед и стала давить ладонями пустоту между ними и чудью. Враги пришли в замешательство: они вдруг ощутили, что перед ними невесть откуда выросла невидимая прозрачная стена, в которую немедленно уткнулись их ноги и наконечники копий. Кое-кто выхватил меч и попытался разрубить неожиданное препятствие, но с таким же успехом можно было рубить скалу. Кстати, эффект получился обратный: отдача ударила в руки, и двое воинов даже выронили клинки, что всегда считалось у озерных народов величайшим позором.
– Я помогу тебе, – выкрикнул Лисовин и тоже протянул руки.
Но Ралина отчаянно замотала головой.
– Мы все равно долго не удержим их, – сдавленным голосом процедила друидесса. – Зорзы вступили в бой. Отступайте с куклой вглубь кладбища.
Лисовин увидел, что Старик и Кукольник идут к ним рядом, бок о бок, тоже вытянув перед собой руки. Сила ломит силу, а ее сейчас у зорзов было почему-то больше.
– Госпожа! – прохрипел друид, чувствуя, как его ладони прогибаются, и уже начинают страшно трещать суставы пальцев. – Ты знаешь, что они могут сделать с могилами?
– Нет, – прошептала друидесса. – Нет.
– Тогда мы не должны уходить, властительница, – заревел Лисовин, как раненый вепрь, попавший в западню. – Кроме нас здесь нет никого, кто их остановит!
– Нам их тоже не остановить, мой друг, – почти прошептала Ралина, и в тот же миг между ее руками вспыхнула и заискрилась дуга синего ослепительного огня. Невидимая защита друидессы дала первую трещину.
– Но хоть что-то же можно сделать? – застонал Лисовин. Друид из последних сил удерживал страшную и тупую волну, которая сейчас неудержимо давила на них обоих, ломая и выворачивая руки и выкручивая сознание.
– Остается только сжечь все это кладбище, – быстро проговорила Ралина, отплевываясь. – Но и это не сможет их остановить. Разве что… – она закашлялась и еле выдавила из себя, – разве что… чудо.
Лисовин быстро глянул на нее и в страхе закричал.
– Госпожа! У вас кровь идет изо рта!
– Пустяки, – отмахнулась друидесса. К ее ногам потерянно прижался Гвинпин. Он уже успел отогнать своего врага – куклу-волшебника, которой умудрился сломать ее волшебный посох, но теперь чудины окружили их со всех сторон, и Гвин в страхе спрятался между друидессой и бородачом. – Скоро для нас уже ничего не будет иметь значения. Хотя магия здесь действует очень странно. Видишь? Охранный круг не оставил на земле никаких следов огня!
– И что это значит? – Лисовин повернулся к ней спиной, переместив часть невидимой преграды лицом к чудинам, напиравшим друидессе в спину. Ралина почти прижалась к нему, потому что теперь она сдерживала преграду со своей стороны уже в одиночку, а силы ее быстро таяли под напором магии зорзов.
– Это значит, что тут – необычная земля, – простонала друидесса. – Наша магия не оставляет на ней следов, а значит, не действует на нее.
Она перевела дух, воспользовавшись минутным расслаблением Старика и Кукольника, которым тоже приходилось несладко.
– А если магия не действует на эту землю…
Она ошеломленно повела взором, едва не опустив руки.
– О, духи, если моя магия бессильна на земле кладбища, то же самое может быть и с магией зорзов! Ты понимаешь, рыжий?
Лисовин только кивнул – его лицо страшно покраснело от напряжения, и говорить у него уже не было сил.
– Сильна – бессильна! – пропищал снизу Гвинпин, который тоже изо всех сил упирался во что-то плотное и упругое. – Ты, бабушка, перед тем правильно сказала – скоро нам всем эта чертова магия будет уже совсем безразлична.
Конечно, силенок куклы вряд ли хватало, чтобы сдержать натиск хотя бы одного дюжего верзилы, к тому же чудины и бывшие в отряде союзные ильмы принялись рубить сплеча невидимую преграду мечами и большими охотничьими ножами. В воздухе полетели искры, и преграда стала таять, медленно сжимаясь под ударами стали. Но сварливая кукла неожиданно рассмешила друидессу, вызвав у нее прилив сил. Этого хватило еще на пару минут, после чего Лисовин тоже вконец ослаб.
– Еще минута, и я сломаюсь, – тихо прошептал он, но Ралина его услышала – оба друида сейчас стояли спина к спине.
– Надо что-то придумать, – ответила она, одновременно зажмуриваясь, поскольку здоровенный бородатый детина изо всех сил запустил в нее копьем, целясь прямо в голову волшебницы. Однако преграда выдержала, хоть и сотряслась до самого основания.
– Думайте уже скорее, – яростно заорал Гвинпин, на которого стремительно поехала невидимая стена, припечатав его прямо к перепачканным землей сапогам бородача. – А то я, честное слово, за себя не ручаюсь, провалиться мне на этом месте.
Друидесса ошеломленно глянула на Гвинпина, и ее лицо просияло.
– Духи леса святой Изольды-великомученицы, укротившей десять единорогов, не будучи девственницей! – вскричала она такой скороговоркой, что даже чудины в страхе перед очередным заклинанием остановились с поднятыми мечами, которыми они мгновение назад нещадно лупили воздух. – Птица, ты просто волшебник! Мы спасены!
И оглядев разом замолчавших и друзей, и врагов, старая женщина с осунувшимся лицом улыбнулась ртом в страшном обрамлении запекшейся крови. Теперь ее улыбка совсем не походила на печальную и мудрую одновременно улыбку женщины, которой уже никогда не быть молодой. Сейчас это был ужасный кровавый оскал, больше подходящий старой ведьме, хлебнувшей свиной крови за неимением младенческой, или упырихе, которой только что пришелся весьма по вкусу сборщик налогов, оказавшийся не чета вчерашнему нищему бродяге, которого и кусать-то было противно. Ралина больно вцепилась в плечо Лисовину, подхватила под микитки Гвинпина и что было сил топнула ногой в мягкий дерн, прокричав единственное слово:
– Вниз!
В ту же секунду земля ушла у них из-под ног, и комья глины стремительно полезли в рот, нос, уши, глаза, словно они были не простой кладбищенской глиной, а живыми существами.

Первым в себя пришел Гвинпин, может быть, потому, что у него было меньше отверстий, куда только могла набиться земля. Затем завозился придавленный огромным пластом красноватой глины бородач, вполголоса чертыхнулся и принялся раскапывать друидессу. С ней дела обстояли хуже, но Гвинпин немедленно пустил в ход свой клюв, и через пару минут старуха уже отчаянно кашляла, прочищая глотку. Затем придирчиво оглядела себя и отчетливо произнесла:
– Проклятие! Я, кажется, сломала каблук…
Гвинпин тем временем уже озирался по сторонам. Зрелище вокруг было столь необычным и неожиданным, что он поначалу лишился дара речи. Но, вспомнив, какой цену было даровано это его драгоценное свойство, встал, отряхнулся и собрался было уже произнести что-либо умное и подходящее моменту. Но в эту минуту у него из горла длинной колбаской полезла глина, и Гвинпин, поперхнувшись, только и успел, что натужно выдавить из себя пополам с грязью:
– Идиотство! Где это мы на сей раз?
Друидесса, сидя, перегнулась через кучу земли и влепила кукле изрядный шлепок по тому месту, где Гвинпин закруглялся больше всего, так что из него моментально вылетели наружу и излишки глины, и остатки красноречия. Сконфуженный Гвинпин уселся на свой маленький и оттого почти никому не заметный хвостик и тут же поклялся себе молчать до вечера. Или до обеда. Во всяком случае, до завтрака – уж точно.
Лисовин и друидесса тоже огляделись. Картина перед ними открывалась масштабная. Ралина воспламенила вылетевшим из пальца огнем длинный и толстый корень, который Лисовин по ее приказанию с огромным трудом выдернул из земли. Теперь здесь уже было достаточно света, чтобы видеть ближайшие подробности. Но понять, что же это сейчас их окружает со всех сторон, им удалось не сразу.
Провалившись в землю в буквальном смысле слова, друиды и Гвинпин попали в большой подземный зал, усеянный нишами, в которых что-то светлело. Любопытная кукла немедленно сунула нос в одну из ниш, но почти тут же поспешно выдернула его обратно и задумчиво скосила глаза на товарищей. Те вопросительно смотрели на Гвинпина. Кукла сделала два осторожных шага в сторону от ниши и задумчиво изрекла.
– Не думаю, что вам захочется туда заглядывать… Ничего, понимаете, там хорошего нет.
Однако друидесса и Лисовин пренебрегли предостережением, и почти одновременно выпалив фразу о тупости деревянных голов, причем оба совпали почти дословно, друиды вытащили наполовину большой деревянный ящик. Уже на полпути они поняли, что вытаскивают гроб, причем открытый. Крышка стояла рядом с нишей, и кому понадобилось ее снимать, нарушая покой усопшего, было решительно непонятно. Зато все остальное стало очевидным. Они очутились на кладбище друидов, но само кладбище на самом деле было подземным. Каменные плиты на поверхности некрополя не соответствовали настоящим упокойным местам, но ведь никто, конечно, и не предполагал, что однажды сюда нагрянет с генеральной инспекцией сама верховная друидесса хозяйственных балтов и прижимистых полян!
На самом деле, друидесса, разумеется, была очень даже наслышана о двойном дне кладбища друидов, подлинное расположение которого не совпадало с верхней «крышкой» этой удивительной гробницы. Более того, не соответствовало и ее содержимое. Количество надгробных плит на поверхности потаенного кладбища в лесу по имени Май, мягко говоря, отличалось от числа гробовых ниш под землей. И даже очень – наверху плит было в несколько раз больше. Ряд гробов в подземных нишах был пуст, откровенно пустовали и многие ниши. Нетрудно было догадаться, что немало тех, кто якобы покоился в этом приюте не отслуживших Кругу друидских душ, на самом деле пребывали в добром здравии, во всяком случае, на момент похорон. Где они пребывали в этом здравии конкретно, и чем они там занимались, не было ведомо никому, кроме нескольких высших друидов. Но каждый из них по обычаю всегда знал только часть этой общей тайны Круга. С большой долей вероятности здесь могла быть и могила Ткача либо фальшивая усыпальница Рябинника, но исследовать на этот случай подземный некрополь никому не могло прийти в голову, тем более что в это время откуда-то сверху донеслись голоса.
Лисовину сначала показалось, что это ему грезится, и на самом деле потихоньку принялись оживать потревоженные их вторжением духи великих друидов из не менее великого прошлого. Однако Ралина объяснила бородачу, что при строительстве этого кладбища были применены хитроумные приемы акустической магии. Благодаря этому внизу было хорошо слышно все, что происходит на поверхности кладбища. Тем самым друидесса, конечно, продемонстрировала подозрительную осведомленность о секретах этой явно очень древней постройки, но Лисовин решил отложить расспросы на более светлые во всех отношениях времена. Он справедливо полагал, что кому и знать секреты Круга, как не его верховной властительнице. Друидесса подала знак, и бородач сразу навострил уши.

Наверху короткими, чеканными фразами переговаривались чудины. Язык Лисовин знал плохо, но все же разобрал несколько знакомых слов, из которых следовало, что чудь, а особенно – союзные ильмы, очень перепуганы всей этой магией. Последнее же колдовство друидов, после которого они провалились прямо в подземную страну мучений и наказаний, главным из которых ильмские колдуны считали не пускать человека на охоту ни под каким видом, явно переполнило чащу мужества и выдержки воинства зорзов до дна. Кукольнику с большим трудом удалось убедить их вождя со странным насекомым именем выставить на кладбище боевое охранение, покуда зорзы будут проводить обряд оживления мертвых лесных колдунов. Однако копать глубокую яму, чтобы отыскать пропавших под землей защитников кладбища, и свирепая чудь, и славные ильмские охотники наотрез отказались. Не помогли ни угрозы зорзов, ни обещание щедрой дополнительной награды их вождям. В итоге зорзы, изрядно разозленные, плюнули в сердцах на своих союзников и велели им охранять кладбище, если двое друидских колдунов и их деревянный болван – тут Гвинпин яростно заскрипел клювом, а Лисовин еле сдержал здоровый смех – вздумают вернуться из земли обратно. Подышать, к примеру, свежим воздухом кладбища. После такого распределения сил все замолчали: большинство воинов под предлогом зоркой стражи стало откровенно укладываться на ночлег. Старик и Кукольник решительно выбрали четырех самых дюжих воителей, под угрозой смерти вручили им предусмотрительно захваченные вождем заступы, и они угрюмо принялись раскапывать одну из могил возле самой крайней на погосте плиты. Гробокопателям, однако, была обещана еще и половина украшений, которые они найдут в могиле лесного колдуна, и после этого работа пошла ходко. Лисовин с друидессой переглянулись и отошли в сторонку, поскольку своды подземного некрополя поднимались много выше человеческого роста. Они присели там на куче земли и принялись совещаться. Лисовину же было велено подкрасться под то место, где наверху велись раскопки, и внимательно все слушать, запоминать и мотать на ус. Друиды знали, что могилы зорзы наверху не найдут, а пока суд да дело, нужно было решать, что же делать дальше.

Энтузиазм землекопов, подкрепленный обещанием поживы, очень быстро сошел на нет. Чудины хоронили своих людей, насыпая сверху небольшой холмик, но копаться в земле у них считалось делом женским и потому отчасти презренным. Старику пришлось несколько раз рыкнуть на лентяев, а Кукольник пригрозил сделать на каждого куклу и по ночам колоть ножом те кукольные места, которые сейчас наиболее простаивали у их реальных прототипов. После этого недвусмысленного предупреждения трое чудинов и один ильм, смертельно боявшиеся колдовства, с таким рвением принялись вгрызаться в землю тупыми лопатами, что земля полетела вверх веером. Зорзам даже пришлось немного отойти от быстро растущей ямы, дабы не перепачкаться в вязкой красноватой глине.
Спустя час, когда выкопали яму, в которой можно было захоронить всех землекопов, вместе взятых, зорзы поняли, что они обмануты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52