— Что же тут плохого — любить одни и те же вещи? — возразил он.— Послушай, если ты собираешься мной командовать, то лучше вообще забудь, что у нас были какие-то отношения.— Да у меня и в мыслях такого не было!— Ну что же, посмотрим.Корин едва успел поменять обойму, как корабль накренило, и Дюнскайфа отшвырнуло в другой конец кубрика. Валиусу оставалось лишь молиться о собственной шкуре — студенистая взрывчатка, которую он прилепил к переборке, отлетела при толчке, а это не сулило ничего хорошего.— Хорьки маневрируют! — крикнул капитан. — Держитесь крепче.Те десантники, кто смог дотянуться до поручней, ухватились за них, а Корин вцепился в чью-то лодыжку, затем, подтянув тело кверху, за протянутую руку. Он нащупал пульт управления огневыми средствами и, взявшись за край, попытался встать. Это было все равно что карабкаться на гору со стофунтовым снаряжением за спиной, но нечеловеческим усилием он сумел приподняться и протянул руку к комку желеобразного взрывчатого заряда.И тут, как назло, подножие горы и ее вершина поменялись местами, а потом гора упала набок — видимо, пилот взял влево — и Корин с размаху врезался в пульт. Боль пронзила бедро, но он по-прежнему не выпускал взрывчатку, при этом судорожно вцепившись в пульт. Уперевшись ногами в боковую панель пульта и изогнувшись всем телом, Корин схватился за Т-образную ручку, которой хорьки задраивали люки. Напрягая до предела мускулы, превозмогая боль в боку, он дюйм за дюймом подтягивался вверх, чтобы снова прилепить желеобразный ком взрывчатки к переборке.— Молодцом, солдат, — прогрохотал в наушниках голос капитана, — теперь лупи по ней, пока не сплющится.Корин успел ударить по ней пару раз, прежде чем «потолок» стал «стеной», а его отбросило на пол. Он повис на Т-образной ручке, закинул ногу на железный прут, и снова принялся утрамбовывать желеобразную массу.— Теперь выровняй по краям, — командовал капитан, — сделай полусферу.Да кто я, черт возьми, — десантник или скульптор! — промелькнула в голове безумная мысль, пока он месил это вязкое тесто.— Отлично, теперь отойди подальше, — скомандовал капитан.Корин выпрямил ногу и повис на руках под прямым углом к переборке. Он взглянул вниз, увидел голую стену, отпустил руки — и камнем обрушился вниз, согнув ноги в коленях, чтобы смягчить удар, и тут же ухватился за пиллерс.А потом капитан нажал кнопку, и люк сорвало взрывом.— Послушай, мне нравится Джоди, и я хочу позавтракать с ней.— Хорошо, хорошо! — Корин отвернулся и примирительно вскинул руки. — Значит, завтракаем порознь. Увидимся вечером.— Сегодня вечером не получится. У меня деловая встреча.— Я подожду тебя здесь, ладно? — Корина уже терзали смутные сомнения — нужно ли это? Сточило ли им вообще съезжаться?— Ладно, только накачай меня выпивкой как следует! — Элен перешла в атаку: — Бедняжка Корин, ему невмоготу сидеть дома! У него и друзей-то нет.— Может быть хватит? — не выдержал Корин.— Вот именно, хватит! Будешь ты мужиком когда-нибудь?Корин обернулся, нахмурившись.— Я всегда считал себя таковым.— Только к вечеру ты об этом забываешь. — Элен решительно направилась к двери и, распахнув ее, бросила на ходу: — Отдохни хорошенько, когда вернешься домой, ладно? Быть может, это пойдет тебе впрок.Теперь такое понятие, как «низ» вообще потеряло смысл, видимо, взрыв оглушил пилота, и он навалился всем весом на акселератор. А может быть, собирался дать последний бой.— Вперед! — скомандовал капитан. Он подхватил Дюнскайфа за ноги и метнул его как дротик. Дюнскайф вылетел в дыру, но слишком рано открыл огонь — его отбросило назад. И очень кстати, потому что пули хорьков забарабанили по переборке, часть из них через лаз рикошетом попадала в десантников. Все бросились врассыпную, но одна пуля все-таки успела раздробить колено Дюнскайфу. Вскрикнув, он откатился в угол и скорчился от боли.— Их там осталось двое! — крикнул капитан. — От семерых им не отбиться.На самом-то деле хорьки вполне могли сдержать атаку — капитан и сам это понимал. Слишком уж удобную оборонительную позицию они занимали, черт бы их побрал.И тут пилот снова затеял игрища — на этот раз он превзошел самого себя.Внезапно люк оказался «внизу». Корин примерился к лазу и спрыгнул. Падая, он навел автомат вниз. Хорек, видимо, снова выжал акселератор, но в тот момент проскользнувшее в лаз тело Корина уже имело достаточную инерцию, и он яростно застрочил из автомата, накрыв все огненным, конусом.Пули веером разлетались по кабине пилота, а отдача замедлила его падение настолько, что Корин мог безопасно приземлиться.Вопрос только, куда? В пустоту? Внизу его поджидала черная бездна, в которой мерцали вкрапления звезд. В корпусе корабля зияла огромная дыра, прямо перед ней находился пульт, а на нем устроились два хорька в скафандрах, державшие его на прицеле.«Где наша не пропадала!»— вихрем пронеслось в голове, и Корин выпустил длинную очередь.Какое-то расплывчатое пятно промелькнуло мимо, и звезды внизу словно накрыло паутиной. Ну конечно, никакая это не дыра, а просто огромный сферический иллюминатор. Халиане так и не смогли подняться над своей примитивной сущностью, им нужно все оценивать на глаз, даже если под рукой экраны измерительных приборов.Он приземлился, согнув ноги в коленях, стараясь смягчить удар об иллюминатор, отделяющий его от бескрайней вселенной. И поднял взгляд, но в тот же момент хорьки полетели кувырком, залитые струйками крови, бегущими из пробитых скафандров. А над ними виднелись два дула и две просунувшиеся в лаз головы в шлемах морских пехотинцев.И только тогда Корин почувствовал боль в грудной клетке, она нарастала и нарастала, и наконец захлестнула его с головой — мир заволокло пеленой, а потом все померкло и исчезло…— Но ведь он мой отец — как ты не поймешь!— А я хочу пойти на «Лебединое озеро».— Если бы ты хоть сказала заранее, что купила билеты, я бы тогда…— Так что, мне из-за любой мелочи перед тобой отчитываться? Ты собираешься следить за каждым моим шагом?— Вовсе нет, я просто думал, что сегодня ты опять придешь поздно, и…— И ты сможешь смыться к своему папаше, чтобы поплакаться ему в жилетку! — Элен тяжело вздохнула и покачала головой. — Ей богу, Корин. Пора уже тебе повзрослеть и избавиться от опеки своего папочки.— Да я и так уже избавился. Мы с ним встречаемся только когда он приезжает в город, а он здесь появляется раз в год по обещанию.— Тоже мне потомственный горожанин. — Губы ее презрительно скривились. — Даже работу в городе не может подыскать.— Он торговый агент!— Вот именно, уже сорок лет как торговый агент, и до сих пор не выбился в приказчики. И охота тебе разговаривать с таким растяпой!Гнев закипел в нем, мешаясь со стыдом, а вместе с ним пришло острое понимание того, что не стоит связываться с женщиной. Он побледнел но остался стоять на месте, словно окаменев.— И попробуй доказать, что я неправа!Корин бросился вон из комнаты.Он вернулся на следующий день, торопливо побросал в один чемодан одежду, в другой — книги и разные безделушки, и, не мешкая, ушел. От остальных вещей он отказался без всякого сожаления: новую пишущую машинку он купит запросто, и вполне обойдется без всякой дребедени, которую она ему дарила.Оставалось только внести двухмесячную плату за аренду квартиры. Он прислал чек, не сообщив свой новый адрес.Боль снова вернулась, тупая, ноющая. Корин обнаружил у себя во рту кислородную трубку; он выплюнул ее и разлепил веки.Над ним маячило ухмыляющееся лицо капитана.Корин снова прикрыл глаза.— Можешь снова приступить к службе, сынок, — бодро сообщил капитан, — я залатал твой скафандр, да и тебя заодно.— Вправили мне… ребра? — Корин снова приоткрыл глаза.— Наложил повязку. Ты сможешь продержаться, пока мы здесь закончим.Корин опустил взгляд и увидел широкую ленту, опоясывающую его грудь поверх скафандра. — А боль…— Действие анестезии, — капитан улыбнулся еще шире. — Плюс пять инъекций адреналина.И только сейчас грудь защемило. Внезапно туман в голове рассеялся, и Корин почувствовал себя гораздо лучше, если, конечно, это выражение здесь было уместно: казалось, через его тело пропускают электрический ток.— Не стоило так возиться со мной, капитан.— Ничего, сочтемся, когда бой закончится. — Капитан кивком головы указал на пульт. — А пока давай, подключайся. Твои дружки давно уже бомбят хорьков, но кроме тебя никто не понимает их языка.Корин ощутил прилив сил. Он усмехнулся и, подобрав под себя ноги, приподнялся от пола.Схватившись за пульт, он выгнулся, чтобы втиснуться между Кэнком и Лиспом. Экран пестрел синими и красными вспышками, и оба десантника водили по нему перекрестными прицелами, то и дело нажимая на кнопки пуска, оставляя расползающиеся светло-желтые пятна в тех местах, где в прицел попадали зеленые сигналы.Из радиоприемника доносилась тревожная скороговорка — кто-то без умолку трещал на языке хорьков.— Это по моей части, — оживился Корин.Кэнк взглянул на него с явным раздражением и неохотно посторонился, освобождая место. Корин примостился на нелепом сооружении, которое халиане считали стулом.Трескотня в эфире продолжалась.Вот что Корин смог разобрать:— Фрегат номер тринадцать, что у вас там происходит, будь вы неладны?!Он включил микрофон и доложил:— Неполадки в системе контроля. Соблюдайте осторожность! Есть опасность столкновения! Неполадки в двигательной системе. Неполадки в системе управления огневыми средствами!В правой части экрана возник обширный световой сигнал, и едва Лисл схватился за гашетку, в иллюминаторе появился увеличивающийся диск — вот и халианский крейсер пожаловал. Корин понял, что сознание у него было отключено всего лишь несколько минут. Вот бы еще хоть немного подурачить хорьков…— Глушите двигатель! Остановить корабль! — яростно потребовал крейсер.— Неполадки в системе контроля! — снова выкрикнул Корин в микрофон, следя, как Лисл берет в перекрестный прицел самый крупный на экране объект.— Корабль неуправляем! Акселератор выжат до предела и заблокирован. Пытаемся восстановить контроль! Перехожу на прием.— Прекратить огонь! — лихорадочно взвизгнул капитан халианского крейсера.— Мы не можем, — объяснил Корин, и Лисл нажал кнопку на своей гашетке. А Корин продолжал болтать: — Орудия заблокированы. Мы пытаемся разомкнуть цепь, но не получается.Лазерный луч, выпущенный в крейсер, был невидим в безвоздушном пространстве, в котором отсутствовала даже атмосферная пыль. Корин тоже взял крейсер на прицел и выпустил ракету, не сводя глаз с подлетающего к ним диска.Следующая фраза хорьков переводилась примерно так:— Да они, видно, с ума там посходили на корабле, или сам корабль обезумел.В ответ кто-то другой затараторил:— Подлежат немедленной ликвидации.А потом корпус крейсера озарился яркой вспышкой.— А какой ты раньше была веселой! — упорствовал Корин, стоя к Нэнси спиной. — Все было так замечательно, когда мы начали встречаться! Ты — такая красивая, музыка нас обволакивает, и никого нет на свете, кроме нас двоих, и ничего, кроме нашего танца, а твои глаза…— Хватит! — оборвала она. — Что же ты вытворяешь со мной!Он снова повернулся к Нэнси и увидел красные, воспаленные глаза, растрепанные волосы, наполовину закрывающие одутловатое лицо; слишком откровенно распахнутый халат, под которым проглядывало тело, некогда таившее для него столько соблазнов, а теперь обрюзгшее и непривлекательное.— Ты ведь сама говорила — твои друзья станут и моими тоже. — Он подошел ближе. — А мои друзья будут твоими.— Если ты считаешь, что я способна появиться на людях в компании эти социопатов, на которых давно все крест поставили…— Хорошо, не хочешь, так и не надо! Ты хоть помнишь, когда я последний раз разговаривал с Сином или Бобом?— Ах, мой бедный мальчик! Совсем ты без друзей остался!— По крайней мере, без твоих.— Не думаешь же ты, что я покажусь им… в таком виде!— А почему бы и нет? — взорвался он, — я-то тебя вижу такой!— Так ты мой муж!— И поэтому заслуживаю меньшего, чем твои друзья!— Тебе самому станет стыдно, если друзья увидят, во что ты меня превратил.— Так это я заставлял тебя пить как лошадь? Это я запретил тебе ездить на оздоровительные курорты?— Да! А теперь мне просто стыдно с ними встречаться.— Наверно, мне не стоило об этом просить. Но я действительно хотел вытащить тебя куда-нибудь. Мы ведь раньше, бывало, веселились до упаду.— Да, конечно, пока ты зарабатывал, — истерично выкрикнула она. — Ты и меня упрашивал оставить работу.— Не просил я тебя этого делать!— Просил. — Она поджала губы. — Я точно помню — ты сидел в этой комнате на диване, теребил мое ухо и нашептывал: — Дорогая, брось ты свою работу. Я обеспечу нашу семью.— Не было этого! Да, мы сидели на диване, верно, и я ласкал твое ухо, а ты при этом ворковала: «Послушай, ты устроился в хорошее место, мне теперь не обязательно ходить на службу». А я тебе ответил…— Я такое говорила? Да как ты смеешь обвинять меня во лжи! И все потому, что не удержался на своем «хорошем месте».— Да ты ведь знаешь, компания разорилась!— Мне уже тогда следовало знать, что ты свяжешься с какими-нибудь недотепами!Он медленно поднял взгляд, глаза его сузились:— Как это прикажешь понимать!— Рыбак рыбака… — она язвительно усмехнулась.Он бросился со сжатыми кулаками, с пылающим гневом лицом.— Ну давай, ударь меня! Мне наплевать! — истошно кричала Нэнси, закрываясь руками.И он чуть было не ударил — особенно оскорбительно было это «наплевать». Но в последний момент Корин сумел сдержаться и выбежал из комнаты.Как бы они ни скандалили, заканчивалось всегда именно этим — он просто уходил из дома куда глаза глядят.И вот однажды, спустя два часа после очередной ссоры, уже выходя из мрачного хмельного забытья, он поднял глаза и наткнулся на объявление, гласящее: «Приходите служить на Флот!», украшенное изображением десантника на фоне космического корабля.Оглядевшись по сторонам, он обнаружил, что это единственная освещенная витрина на улице — даже у бара вывеска погасла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44