— Я повернулся, собираясь вернуться на главный наблюдательный пункт, но Дженсен быстро сказал вдогонку:— Извините, сэр, но я действительно считаю ваших бойцов молодцами.Я повернулся к нему:— Что вы имеете в виду, капитан?— Ведь это ваши ребята, генерал, взорвали четвертый дредноут. Но это им стоило… — Он умолк.— Чего стоило? Мистер Дженсен, я был так занят другими делами, что не успел поинтересоваться потерями.— Видите ли, сэр, я сам точно не знаю, извините, просто слышал: мы только что приняли на борт уцелевшие ракеты. Вернулись три экипажа.Ни слова не говоря, я повернулся и пошел наверх, едва волоча ноги. На сердце навалилась страшная тяжесть. Слишком горькая победа. Но все-таки — победа. Это можно заметить по лицам солдат и офицеров, по приободрившимся голосам, по картинкам на многочисленных экранах главного наблюдательного пункта. Тэд Канингхэм, погруженный в дела, не заметил моего прихода, и я молча уселся в свое кресло. Надел наушники, вгляделся в экраны.«Возмездие» продолжал борьбу с последним дредноутом. Я понял, что туда посылать баркасы вряд ли придется. Лайнер высадит на дредноут своих десантников, когда добьет его. Теперь меня волновал только один вопрос: сколько десантников погибнет в рукопашной схватке с халианами? Рядом с лайнером сражались два фрегата, к ним на помощь и поспешила «Гидра». На другом фланге фрегат и маленький храбрый корвет помогали своим товарищам, вызволяя их из-под подбитых кораблей. Некоторые корабли, возможно, удастся починить за несколько часов, от других же остались лишь радиоактивные облака.— Генерал, баркасы возвращаются. Разрешите запустить следующую четверку для спасения экипажей ракет. — Дженсен проговорил это небрежно, как пустую формальность, поскольку необходимость спасения ракет для него была очевидна.Поэтому мой приказ ошеломил его.— Не разрешаю, капитан. Вначале нам надо захватить дредноут, этот трофей крайне важен для Конфедерации. Ракетам придется подождать.— Но ведь запаса кислорода у них хватит в лучшем случае на час. Генерал, вы же…— Хватит! Мистер Дженсен, выполняйте приказ!— Есть, сэр, — ошарашенно ответил капитан Дженсен, но лицо исказилось болью.Я уткнулся в экраны и начал изучать обстановку. «Гидра» медленно кружила рядом со скоплением поврежденных пилотируемых ракет. Те, что могли передвигаться сами, уже вернулись на «Гидру», а в этих, проплывающих перед моими глазами, по крайней мере, в некоторых, наверняка еще есть живые люди. Они надеялись, что мы спасем их, а у нас — только два крошечных спасательных кораблика.Перестрелки и взрывы в этой области пространства уже закончились, бои шли внутри дредноутов. А как развивалась другая битва — между армадами Тау Кита и халиан? Я взглянул на экран. Там все еще продолжалась пальба, корабли перемешались, но мне показалось, что и эта битва подходит к печальному для халиан концу. Конечно, Флот ни за что бы не победил их, если бы мы не уничтожили халианскую засаду, но все равно — ребята из Флота молодцы.— Десять секунд до запуска баркасов, — доложил мне Дженсен.— Постойте, капитан! Я полечу с этой группой, мне надо всего тридцать секунд.— Но…— Никаких но, капитан, — отрезал я. — Всю ответственность я беру на себя.И в следующее мгновение я со всех ног бросился к баркасам. Десантники поприветствовали меня одобрительными возгласами, а их командир слегка смутился, не зная, кто теперь будет за главного.— Продолжайте командовать, лейтенант! — подбодрил его я. — Ведите это корыто к халианскому великану, будем с ним разбираться.Для операций по захвату вражеских кораблей обычно набирается смешанный экипаж: пилоты, десантники и специалисты по халианским кораблям. Из-за малой вместимости баркаса общая численность экипажа была невелика.Я пристегнулся ремнями безопасности и уставился на экран переднего обзора. Баркас направился к безмолвному дредноуту. После недолгих маневров мы подобрались к этому левиафану вплотную. Я ощущал себя блохой на заднице быка, если позволительно такое сравнение. Вблизи размеры дредноута казались особенно устрашающими, а его все еще действующие лазерные пушки заставили меня поежиться.Баркас прилепился к шлюзу дредноута, выжег в его корпусе бортовыми лазерами дыру, а образовавшиеся щели мы тут же загерметизировали нейлопластиковой пеной. Как только мы оказались внутри вражеского корабля, этой же пеной залепили за собой вход, и баркас тут же отчалил. Мы остались наедине с врагом.— Сейчас мы им врежем! — крикнул Мак-Доннел. С этим бывалым сержантом я прошел сквозь огонь и воду множества боев. Заметив, что я встревожен, он добавил: — Не беспокойся, генерал, мы им покажем.— Спасибо, старший сержант, не сомневаюсь, что так и будет.На самом деле Мак-Доннел неправильно понял мою тревогу, я беспокоился о другом. Тем не менее я постарался изобразить уверенность и выкинуть из головы все посторонние мысли. Десантники устремились вглубь халианского дредноута, за ними последовали специалисты, а я, старая развалина, как и приличествовало моему званию, потащился последним.Поэтому самого боя я не видел, а только слышал его по рации. Ребятам пришлось туго. У халиан вышел из строя главный двигатель и основные орудия, но многие из этих сукиных сынов были живы и оказали яростное сопротивление. Они нас вынудили прекратить продвижение. Десантникам удалось закрепиться лишь в нескольких помещениях. Как ни горько мне признаваться себе в этом, но я понял, что без подкрепления наша операция обречена на провал.— Лейтенант! — крикнул я. — Быстро вызвать подмогу!Он немедленно передал сообщение всем нашим кораблям в таких выражениях, будто его отряд вот-вот погибнет. Надо сказать — не слишком большое преувеличение, ведь халианские бестии в любую минуту запросто могли укокошить всех нас. Да, уж — пришлось пережить страшные минуты. Подмога не спешила. Наконец корвет «Переселенец» пристыковался к шлюзу, и в дредноут ворвались отчаянные рейнджеры с планеты Окраина. Бой разгорелся с новой силой, но теперь перевес был на нашей стороне. Как обычно, ни один халианин не сдался, всех пришлось перебить. Ну и черт с ними! Зато после этой мясорубки бойцы Свободнорожденной уже не могли пренебрежительно отзываться о рейнджерах Окраины, по крайней мере о ветеранах битвы у Мертвой Звезды 31.Наши специалисты наладили на дредноуте кое-какие системы и двигатели, а я вернулся на «Гидру». Когда я вошел в огромную комнату, где собралось все начальство, то сразу почувствовал, насколько сильно переменилось настроение. Казалось, сам воздух переполнен новым ощущением вдруг появившейся сплоченности. Раньше нас не объединяло ничто, кроме знамени Конфедерации. Халиане же переплавили наши разрозненные военные части в единый монолит.Штабной офицер докладывал собравшимся об исходе битвы главных сил халиан с экспедиционным соединением Флота. Как я и предполагал, бравые ребята с Тау Кита не посрамили себя. Половину халианских кораблей они превратили в плазменные облака, другую — в металлолом; захватили полуразбитый дредноут, пару суперкрейсеров и один эсминец. Флот возвращался домой торжественно, в сиянии огней. Вскоре они заметили нас и до них дошло, какую победу удалось одержать Конфедерации. Тут же праздничные огни погасли. Нам удалось захватить намного больше трофеев: четыре дредноута и один из трех рейдеров. Потеряли мы два фрегата и три корвета, все остальные наши корабли получили повреждения разной степени тяжести. Да, потери немалые, но Пирровой победой наш успех никак не назовешь.— Адмирал Флота Дуэйн, командующий экспедиционным соединением, хочет передать нам сообщение, — доложил капитан.От этих слов у меня по спине пробежал холодок. Альянс не признал Конфедерацию законным государством, офицеры Флота считали нас пиратами, поэтому я ожидал, что их адмирал собирается потребовать отдать Флоту наши трофеи, а может, и наши собственные корабли. Тем более, что сейчас мы находились за пределами Конфедерации.— Капитан, выведите послание на главный экран, — прорычал адмирал Вейгард. — Его должен услышать каждый.Все затаили дыхание и приготовились к худшему.На экране появилось увеличенное раз в десять лицо адмирала Дуэйна, в темных глазах читалась откровенная зависть.— Поздравляю с успехом, адмирал Вейгард.При этих словах в рубке облегченно вздохнули.— Прошу разрешить мне, адмирал, прибыть на борт вашего флагманского корабля для совещания, — продолжил адмирал Дуэйн.— Милости просим, адмирал Дуэйн, мы не возражаем, — ответил Вейгард без малейшего намека на какие-либо эмоции. — Мы примем вас в любой момент.Меньше чем через час старшие офицеры со всех наших кораблей собрались на «Гидре» для официальной церемонии. Это был настоящий праздник для Конфедерации. Поступок адмирала Дуэйна мог самым катастрофическим образом отразиться на карьере, но ведь всем известно, что боевые офицеры Флота — железные люди. После соблюдения формальностей все уселись за стол переговоров.— Поздравляю вас с победой, адмирал, — искренне сказал старик Вейгард.— Да, жаркая была битва, — откликнулся адмирал Дуэйн, — но ваша победа, сэр, гораздо весомее нашей. Если бы вы не вмешались, нас разбили бы в пух и прах.— Пожалуй…— Я уже отправил предварительный доклад на Тау Кита. Нашему главному штабу еще предстоит проанализировать все детали, например то, как и почему ваши корабли оказались в нужное время в нужном месте. — В этом месте наш Старик расплылся в улыбке. Дуэйн усмехнулся в ответ и добавил: — Нам повезло, что вместо пиратов неподалеку оказалась дружественная армада!— Спасибо, звездный адмирал.— Это не лесть, а чистая правда, галактический адмирал.Обмен любезностями продолжался, но мое внимание уже переключилось на другое. Тайком от окружающих я слушал свою рацию, настроенную на волну спасательных экипажей. Баркасы до сих пор сновали в открытом космосе среди обломков и выведенных из строя кораблей, спасали людей и подбирали ценные детали. До моего слуха доносились радостные возгласы — удалось спасти экипаж еще одной ракеты. Я тихо извинился и покинул собрание. Выйдя за дверь, я помчался по коридору. Все удивленно шарахались. Если бы мог, то непременно рассмеялся бы, но я был чересчур измучен. А вот и шлюз.— Кого спасли?— Трех десантников, — небрежно бросил мне через плечо солдат и лишь потом обернулся. Когда бедняга увидел, с кем имеет дело, его чуть удар не хватил, но он сумел-таки взять себя в руки.— Сэр! — отчеканил он.— Фамилии! — потребовал я, не обращая внимания на его состояние. Фамилий он не знал, но сообщил мне, что из трех выжили только двое. Я молча отодвинул его в сторону и прошел к моим ребятам.Карл лишился руки. Правой, черт возьми. Ну ничего, главное, что живой. Через несколько недель врачи поставят ему электромеханический протез с микропроцессорами, почти неотличимый от настоящей руки. Я говорю это со знанием дела, потому что у меня самого вместо одной ноги протез, правда, устаревшей модели, но работает великолепно. Карл чувствовал себя неважнецки, но был в сознании.— Рад снова видеть тебя на борту, Карл, — сказал я ему.— Спасибо, папаша. Тут действительно получше. А где Хэрри и Джукер?— Я еще не видел их, вначале вот решил зайти к тебе… — Я замолчал, потому что Карл в этот момент отключился. Очевидно, ему ввели солидную дозу обезболивающих, чтобы он смог продержаться до операции.Рукав скафандра был оторван вместе с рукой, а место отрыва залеплено воздухонепроницаемой замазкой, автоматически выплеснувшейся из защитной системы скафандра, что спасло Карла от мгновенной смерти. Пусть мальчик теперь отдохнет. Мальчик? Нет, офицер. На Свободнорожденной у него беременная жена. Просто я старею, вот и кажутся мне мои ребята мальчиками.Я навестил Джукера, а потом поспешил обратно в конференц-зал. С самым скромным видом я постарался проскочить на свое место, но мои предосторожности оказались излишни. Гости с Тау Кита уже удалились, дабы направиться на свои корабли. Зал шумел, слышались дружеские хлопки, кто-то откупорил бутылку настоящего бурбонского виски (это такое противное пойло из Кентукки, если не знаете). Мы выпили за победу. Я тоже выпил, ведь и я внес вклад в общее дело, лично поучаствовав в высадке десанта, а мой мальчик Карл подбил халианское чудовище.Всего «Гидра» выпустила сто двадцать ракет. Шестьдесят три вернулось более менее в норме. Пять ракет получили значительные повреждения, но их экипажи спасены и живы-здоровы, а ракеты подлежат восстановлению. Шестнадцать ракет разрушились полностью, но их экипажи тоже выжили. Короче говоря, мы потеряли приблизительно половину ракет и треть их экипажей. Ужасная цена. Ракеты — пустяк, этого добра хватает. А вот люди — это совсем другое дело. Позже анализ боя показал, что ракеты, выпущенные «Гидрой», уничтожили три халианских дредноута. Значит, прежние расчеты были ошибочными. На один дредноут требуется не двадцать ракет, а в два раза больше плюс удача. Кроме того, стало ясно, что надо усилить броню ракетоносца и оснастить его более мощным оружием. Многие экипажи ракет и баркасов почем зря крыли «Гидру», указывая на ее очевидные теперь недостатки. Тэд Канингхэм торжествовал и горевал одновременно. Я же был безутешен. Я выиграл спор у Тэда, но это меня не радовало. Потери оказались слишком велики. Спасибо рейнджерам Окраины, иначе потери были бы гораздо больше. Теперь, когда все ужасы сражения позади, я знаю, что оно было не напрасным. Ребята не зря отдали свои жизни.Как это ни парадоксально, но халиане оказали нам большую услугу. Если бы не они, то рано или поздно битва произошла бы между Конфедерацией и Альянсом. Правда, адмирала Дуэйна, вероятнее всего, отправят в отставку быстрее, чем я смогу пропеть гимн Альянса, но его великодушный жест по отношению к Конфедерации и признание ее решающей роли в победе Флота над халианами, несомненно, способствовали разрядке напряженности между Альянсом и нами. Как минимум пару десятилетий в нашем секторе космического пространства люди перестанут убивать друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44