Она слишком торопилась. Она даже не смогла вытянуть руки, чтобы не удариться при падении. Она вскрикнула от боли, рухнув на каменную дорожку. Она упала тяжело, сбитая с ног еще и сильным порывом ветра. Ее крик прозвучал как эхо; это был крик от боли – казалось, собралась вся боль, которую она ощущала раньше.
«Дыши», – говорил ей разум. Но из-за боли она не могла дышать. Через мгновение ее сердце остановится. Боль не оставляла ее, она окутала сердце, легкие и мозг; боль была и снаружи, неистово колотила ее вместе с ветром и дождем. Все ее тело – каждая клетка его – представляло собой свежую зияющую рану. Каждый нерв напрягся, почти заживший раньше, и снова болел, ныл, злился и вопил от возмущения.
Мелани заставила себя сделать вдох, потом еще один. Она дышала. Мелани это знала, потому что с каждым вздохом в груди разгоралась невыносимая боль. Она не могла двигаться. Она даже не могла оторвать голову от земли. Она чувствовала, что острый гравий впился ей в щеки, но ее голова казалась слишком тяжелой, чтобы она смогла поднять ее. Все ее тело начало дрожать, замерзшее от промокшей одежды и ужасного холода, и от этой дрожи боль была еще сильнее.
Разве эта боль может быть еще сильнее? Но она все росла.
И потом появился он, наклонившись над ней.
– Мелани, – прошептал он.
Чарлз обхватил ее руками и прижал к себе, чем вызвал новый приступ боли. Ему послышался среди шума шторма крик, похожий на вопль, от которого замирает сердце. Сначала он не увидел ее в темноте; там, откуда раздался крик, донесшийся до него вместе с порывом ветра, виднелось что-то неясное. Наконец, он увидел золотистый блеск и побежал к ней.
«Чарлз», – беззвучно пытались произнести ее губы, но она не издала ни звука. Когда Мелани открыла глаза, Чарлз увидел в них смешение боли и счастья за него.
Чарлз поднял ее на руки и внезапно осознал, какую боль причиняет ей. Он колебался. Если опустить ее обратно на землю, это доставит ей еще больше боли. Сейчас она уже находилась у него на руках. Он отнесет ее в дом, в уютное тепло. Чарлз пошел по траве рядом с дорожкой; может быть, так ему удастся аккуратнее нести ее.
Приблизившись к веранде, Чарлз увидел еще одну фигуру. Заметив, как внезапно Чарлз бросился из пляжной беседки, Джейсон направился в гостиную, чтобы встретить брата. Джейсон полагал, что Чарлз торопится укрыться от шторма, спешит под крышу дома. Но Чарлз нес на руках Мелани…
– Чарлз, с ней все в порядке?
– Джейсон, слава Богу. Не знаю, как бы я открыл дверь без… – Чарлз замолчал. «Без того, чтобы положить ее на землю и причинить ей еще больше боли этим». – Нам понадобятся теплые полотенца. И ножницы – чтобы снять с нее одежду.
Джейсон шел впереди, придерживая двери, помогая Чарлзу отнести Мелани в ее спальню. Чарлз бережно положил ее на кровать. Джейсон принес стопку махровых сухих полотенец и ножницы.
– Как она? – спросил Джейсон.
Мелани открыла глаза и слегка кивнула головой.
– Думаю, это означает, что с ней все в порядке, – тихо ответил Чарлз, глядя в небесно-голубые глаза и ища в них подтверждение своим словам. Мелани неуверенно улыбнулась. – Я собираюсь вытереть ее насухо и уложить в постель.
– Тебе нужна помощь?
– Нет. Думаю, мы сами справимся.
– Я буду на кухне, на случай если понадоблюсь тебе.
– Спасибо, – сказал Чарлз. – Спасибо, Джейсон.
Чарлз разговаривал с ней, как отец разговаривает с ребенком – с ребенком, который все понимает, но еще слишком маленький, чтобы ответить. Чарлзу не хотелось, чтобы она даже пыталась говорить, но он желал, чтобы она понимала, что он делает.
– Сейчас я слегка вытру твои волосы, а потом заверну их в полотенце, – объяснял Чарлз. – Думаю, меньше всего причиню тебе боли, если разрежу твою одежду, чтобы снять ее, – сказал Чарлз, закончив с волосами Мелани.
Мелани открыла глаза, и Чарлз увидел в них страх. Он помнил точно такой же страх в ее глазах, когда вытащил из кармана перочинный ножик, чтобы открыть посылку с рукописью от Гейлен.
– О Мелани, дорогая. Он мертв. Он не может больше причинить тебе вреда. А я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Разве ты не знаешь этого?
Мелани ничего не ответила и закрыла глаза. Осторожно освобождая ее от мокрой одежды, защищая с помощью своих теплых пальцев от прикосновения холодного металла ножниц, Чарлз разрезал и снял с нее кашемировый свитер и хлопковую рубашку под ним. Когда вся мокрая одежда была снята, когда на Мелани остался только мокрый от дождя бюстгальтер, она начала дрожать.
Мелани боялась открыть глаза. Она не смогла бы видеть выражение его лица – его ужас и отвращение к ее телу, изуродованному огромными шрамами. Она чувствовала его руки, его тепло и нежность, когда он снимал с нее бюстгальтер и вытирал ее мягким, пушистым полотенцем.
– Эй, – тихо сказал он, – что бы тебе хотелось надеть?
– В верхнем ящике шкафа есть ночная рубашка. – Мелани удивилась силе собственного голоса. Боль отступала. Невыносимые, перехватывающие дух горячие приступы боли сменились непрекращающейся дрожью, но силы возвращались к ней. К сожалению, уже слишком поздно: Чарлз увидел ее шрамы. – Мне уже лучше. Если только ты дашь мне мою рубашку, я смогу одеться сама.
Она слышала, как он выдвинул ящик шкафа.
– Свет не слишком яркий для тебя? – спросил Чарлз, когда вернулся к ее кровати. На самом деле в комнате царил мягкий сумрак. И все-таки она не открывала глаз.
– Нет. – Мелани заставила себя открыть глаза. Все хорошо, пока она не будет смотреть на него.
– Ты можешь сесть? Всего лишь на мгновение. Я помогу тебе. Потом я надену на тебя рубашку.
Чарлз обнял Мелани, чтобы помочь ей, и почувствовал сопротивление с ее стороны. Она прижималась к кровати; все ее тело напряглось от боли.
– Мелани?
– Со мной все хорошо, Чарлз, правда. Теперь я уже согрелась. Боль утихла. Я могу одеться и раздеться сама. Спасибо. – Она взяла ночную рубашку и прикрыла ею грудь.
– Я хочу остаться здесь, с тобой, сегодня. Я могу поспать в кресле. – «Я хочу быть с тобой, Мелани. То, что я сегодня узнал, отдалось болью в душе, но сделало меня свободным. Я могу любить тебя. Нет никаких причин…»
– Нет. – Мелани посмотрела на него. Она увидела удивление и беспокойство, но восприняла это как жалость. – Нет, Чарлз. Пожалуйста, уйди.
– Мелани…
– Пожалуйста.
Какое-то время Чарлз смотрел на Мелани, но она прятала глаза. Наконец он поцеловал ее в щеку и вышел из комнаты.
Когда Чарлз ушел, Мелани дотронулась до того места, куда ее поцеловал Чарлз. Потом она согрела свое замерзшее лицо собственными горячими слезами.
«Прощай, дорогой Чарлз. Прощай, а не до свидания».
Чарлз пошел на кухню. Ему нужно выпить чашку горячего кофе, прежде чем ехать обратно в Манхэттен. Он очень устал, но не мог остаться в Уиндермире, если нельзя находиться с Мелани. Он вернется сюда завтра утром, чтобы забрать ее.
Мелани поедет с ним, почему нет? Все их сомнения остались позади, разве не так? Его неуверенности в себе, в том, что с ним что-то не так, больше не существует. А если она когда-то и сомневалась в нем, когда-то верила в то, что он мог оказаться Манхэттенским Потрошителем…
Все кончено. Она отважно бросилась в яростный шторм, чтобы быть с ним. И даже, несмотря на то, что сейчас она попросила его уйти… Чарлз слегка нахмурился.
Чарлз нахмурился еще больше, когда вошел на кухню. Он забыл о том, что там Джейсон. Джейсон сидел за кухонным столом и пил кофе.
– Как она? – спросил Джейсон.
– Уставшая. Измученная болью. Обескураженная, – ответил Чарлз. Он описывал и свое состояние тоже.
Джейсон кивнул головой и налил брату кофе. Они сели за стол друг против друга.
– Я даже не знал, что Мелани вышла из дома, – сказал Джейсон после нескольких минут молчания. – Я наблюдал за тобой. Когда ты вышел из пляжной беседки, я направился к двери встретить тебя.
Чарлз рассеянно смотрел на Джейсона. «Я не могу говорить об этом сейчас, Джейсон».
– Мне нужно кое-что сделать как можно скорее.
– Что? – без всякого интереса спросил Чарлз.
– Я собираюсь отдать тебе половину всего – «Издательской компании Синклера», Уиндермира, всего.
– Что?
Ты имеешь на это законное право. Если бы я знал о причине, из-за которой отец отрекся от тебя…
– Он заставил тебя дать ему слово, что ты никогда не позволишь мне иметь это, – напомнил ему Чарлз.
– Давать слово такому человеку, как он! – В голосе Джейсона чувствовалась горечь.
– О Джейсон, – вздохнул Чарлз. – Не нужно ненавидеть его.
– Как ты можешь говорить такое?
– Он любил тебя, Джейсон, и очень сильно. – Чарлз слегка улыбнулся. – И он любил меня тоже.
Джейсон нахмурился.
– Он действительно любил меня, где-то глубоко в душе, но он так по-настоящему и не смог оправиться после смерти нашей матери.
– Как ты можешь быть таким всепрощающим?
– Может быть, – пожал плечами Чарлз, – это просто облегчение – узнать, наконец, что со мной все в порядке.
Минуту они сидели молча.
– Чарлз, что касается прошлой ночи, моих обвинений тебя в смерти отца, я…
– Ник сказал, что ты разговаривал с начальником порта. Ты знаешь, что меня не было на яхте. – В голосе Чарлза чувствовалась обида.
– Знаю, тебя там не было. – Джейсон посмотрел в глаза своему близнецу. – Сегодня, прежде чем ты отправился в квартиру Брук, я почувствовал, что тебе угрожает большая опасность. Я пытался связаться с тобой, предупредить тебя…
Чарлз кивнул. Джейсон пытался предостеречь его, он сам поступил бы так же. Если бы только им удалось избавиться от секретов, возможно, они смогли бы снова стать близкими друзьями. Если бы… но существовала еще одна тайна, и она была самой важной, самой бесценной…
– Мне нужно знать, моя ли она дочь, Джейсон, – наконец, прошептал Чарлз.
– Понимаю.
– Я даже не представляю, что буду делать, если она окажется моей. Знаю, она принадлежит Гейлен, и знаю, что Гейлен принадлежит тебе. Но если она моя дочь, если она частичка меня…
Джейсон посмотрел на своего брата-близнеца, который был лишен столь многого – всего, что принадлежало ему, – и понял, как это важно для Чарлза. Это не означало, что Чарлзу хотелось, чтобы Элис оказалась его дочерью, – они все знали, что лучше бы она была дочерью Джейсона, – но если она все-таки дочь Чарлза… Чарлз хотел знать об этом.
Чарлз хотел любить ее так, как отец должен любить своего ребенка.
– Ты знаешь, о чем я думал всю ночь? – спросил Джейсон, после того как поклялся самому себе, что они смогут решить эту проблему – он, Чарлз и Гейлен сумеют договориться. У них достаточно, даже больше чем достаточно, любви к этой маленькой девочке и друг к другу.
– О чем?
– О тех долгих часах, когда ты обычно читал мне, когда мы были маленькими. О тех счастливых временах… – Голос Джейсона оборвался.
Чарлз улыбнулся, его глаза внезапно стали влажными.
– Это были счастливые времена и для меня тоже.
Мелани без сна лежала в кровати, дрожа всем телом. Наконец, она заставила себя встать с постели и подойти к окну с видом на дорогу. Машина Чарлза все еще стояла перед входом. Уже была ночь, половина второго ночи. Возможно, Чарлз собирался пробыть здесь до утра.
«Я не могу видеть его». Боль от осознания своего уродства превосходила физическую боль. Она не сможет снова встретиться с Чарлзом Синклером, больше никогда. Чарлз видел ее раны; он знает, какой она стала. Она не может смотреть ему в глаза; ей не хочется увидеть на его лице жалость или презрение.
Мелани прищурилась, посмотрев на дорогу и поняв, что она освещена лунным светом. Ураган стих. Ночь была свежая и ясная, спокойная и светлая. Может быть…
Мелани медленно направилась, от боли передвигаясь с трудом, к стоявшей возле кровати тумбочке и к телефону на ней. Она затаила дыхание и подняла трубку.
В трубке послышался длинный гудок! Кто-нибудь сможет приехать за ней сюда. Она сможет уехать отсюда до утра. Мелани нажала кнопку и автоматически соединилась с квартирой Брук. Ответа не последовало.
Конечно, Брук нет дома. Ее квартира стала местом преступления. Там, должно быть, полно крови… Мелани подумала о своей шикарной квартире. Кто-нибудь – Адам, Брук, комендант, полиция, кто вообще занимается такими вопросами? – вытер следы крови с мебели, заменил дорогой шерстяной ковер и вымыл стены?
Мелани нажала на другую кнопку, и автоматически набрался номер прямого телефона в кабинете Ника.
– Эйдриан, – ответил он. Мелани слышали именно его голосе.
– Ник? Это Мелани.
– Привет. Ты перебралась в город?
– Что? Нет, я еще в Уиндермире. Мне ведь, можно уехать отсюда, так?
– Конечно. – Ник нахмурился. – А разве Чарльз не ехал туда сегодня вечером?
– Да. Он здесь сегодня ночует. Я надеялась, что смогу уехать отсюда сейчас же. – Мелани слегка запиналась. Ей не хотелось объяснять причину своего столь поспешного отъезда. Ей просто хотелось уехать отсюда.
– Ну, мы обычно выполняем услуги по транспортировке для наших клиентов, находящихся в безопасном месте, – спокойно сказал Ник. Но он беспокоился за Мелани. «Что происходит?» – Я уже отозвал охранников, но постараюсь найти кого-нибудь. Когда ты будешь готова?
Ник угадал ее ответ прежде, чем услышал, как она с чувством благодарности прошептала: «Я уже готова, Ник».
– Могу тебе пообещать, что за тобой заедут минут через тридцать. Ты хочешь поговорить с Брук?
– Да. Она там?
Ник ничего не ответил, а передал трубку Брук.
– Мелани?
– Брук, с тобой все в порядке?
– Да. – В памяти Брук всплыли все ужасы нападения Эндрю. Последние шесть часов Брук пыталась помочь Нику в решении юридических вопросов. Сейчас она вздрогнула, вспомнив свой собственный страх и подумав о том, насколько хуже было ее сестре. – Как ты?
– Конечно, хорошо, – ответила Мелани рассеянно и не уверенно. – Брук, ты не знаешь, моя квартира…
– Да. Она в полном порядке.
– Хорошо. Почему бы тебе не пожить там, пока твою квартиру не приведут в порядок? – Мелани не предложила: «Почему бы тебе там тоже не пожить?» Она знала, что пробудет в своей квартире столько времени, сколько потребуется, чтобы упаковать вещи.
– Спасибо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54