купить душевую кабину 120 на 80 в интернет магазине недорого в москве 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Не так давно она уже обнаружила подобные сокровища, они были аккуратно запечатаны и хранились на чердаке, где было тепло и сухо.
Подвальные коробки также были запечатаны. И подобно тем, что находились на чердаке, имели наклейки, на которых было описано их содержимое. Но в отличие от картонных коробок на чердаке, подписанных знакомым почерком бабушки, эти были украшены наклейками французских винных заводов, славящихся изготовлением самых дорогих шампанских вин.
Джулия помнила тот день, когда семь лет назад прибыли эти коробки. Ее мать, носившая в чреве Уинни, пробыла в Тирнее всего одни сутки, но тем не менее успела заказать шампанское по телефону. Это была весьма экстравагантная просьба и настолько выгодная, что владельцы фирмы — отец и сын — совершили специальную поездку рано утром в Канзас-Сити, чтобы лично упаковать коробки.
А уже после полудня отец и сын доставили заказ в дом Хейли на Уиллоу-роуд.
Бабушка не хотела разочаровывать благородных торговцев заявлением, что будущая мать не будет пить шампанское. Она приняла заказ и дала им щедрые чаевые за то, что они спустили все коробки в подвал, единственный ключ от которого находился у нее.
Ключ появился на своем обычном месте, в ящике рядом с раковиной, после того как родилась Уинни, а ее мать уехала.
Про шампанское забыли. Оно не играло никакой роли в их жизни, и аккуратно упакованные коробки с тех пор так и стояли в подвале, подземная прохлада которого оказалась идеальной для этого напитка, как те специальные пещеры, где шампанское бродило, выдерживалось и хранилось.
И вот на двадцатый день после смерти Уинни Джулия обнаружила эти давно забытые картонные коробки. День был весьма подходящий для подобного открытия — двенадцатое сентября. В этот день Джулии Энн Хейли исполнился двадцать один год.
Джулия никогда раньше не пробовала спиртного. Но она испытала его удивительный эффект, почувствовала, как боль обволакивает некий мягкий кокон… как рождается дерзкая надежда, что все будет хорошо.
Этот удивительный эффект можно было сколько угодно повторять, он был надежен и наступал неизбежно и сразу. Достаточно лишь сделать несколько небольших глотков, как боль утихала и Джулия погружалась в некую эйфорию, поскольку была непривычна к вину, ела очень мало, тосковала и страдала бессонницей.
Когда занятия уборкой не помогали заглушить тягостные мысли, Джулия делала несколько глотков шампанского из хрустального бокала, на котором были выгравированы имена «Эдвин» и «Энн» и дата их свадьбы шестьдесят один год назад.
Этот драгоценный бокал казался Джулии самым подходящим сосудом для ее нового золотистого друга. И, как доверенный друг, шампанское начало давать ей советы. Удивительно разумные советы, думала Джулия, когда приятное тепло расхолилось по жилам. А когда исчезало его действие, ей становилось зябко и тоскливо. И приходили мучительные мысли.
Требовался всего глоток, может, пара глотков, чтобы снова почувствовать бодрость и решимость.
В ту минуту, когда Джулия позвонила в местное благотворительное общество, она держала в руке свадебный сосуд, наполненный шампанским.
Какие пожертвования, спросила она у женщины с приятным голосом, благотворительное общество принимает?
Практически любые, ответил голос.
Что ж, это хорошо, потому что за последние несколько недель, с того момента как шампанское подсказало ей эту идею, список Джулии тех предметов, которые можно и должно было пожертвовать, все удлинялся.
Практически все.
Ей самой требовалось очень мало. И — подсказывало шампанское, а она соглашалась — бабушка и Уинни одобрили бы ее и согласились, чтобы она пожертвовала все, что могла, и облегчила участь тех, кто испытывает нужду.
Одежду бабушки, висевшую в шкафу с момента ее смерти, можно отдать нуждающимся, как и большинство вещей самой Джулии. Все это время она носила лишь рабочую одежду. И еще была одежда Уинни, специально и любовно сшитая Гейлен для нее, а позже — так же любовно, хотя и менее искусно — самой Джулией.
Она не сможет отнести одежду Уинни в благотворительный приют. Даже большой глоток шампанского не заставит ее это сделать. Однако шампанское все же подсказало, что будет правильно отдать одежду Уинни. Это щедро и справедливо. Одежду можно переделать, и какая-нибудь маленькая девочка будет очень мило в ней выглядеть, как выглядела малышка Уинни, а с приходом зимы этой везучей маленькой девочке будет тепло и уютно в одежде дорогой Уин.
Кресло-каталку также можно употребить с пользой. А еще были ящики с рождественскими украшениями, гирлянды со сверкающими огнями. И рождественская елка. Да, она была искусственная и необычная, но симпатичная и большая.
Можно отдать все содержимое кухни — посуду, горшки, кастрюли, сковородки. Джулия не ела. Не испытывала в этом потребности. Ей хватало калорий в шампанском. Она может оставить консервный нож, решила она, и вилку, а в один из ближайших дней заказать партию консервов и, может быть, витаминов в бакалее.
Бокал для шампанского останется, как останутся телефон и машина — подарок бабушки на шестнадцатилетие Джулии. Благодаря урокам, которые дала ей Гейлен, Джулия получила водительские права.
Можно обойтись без мебели. Кроме кровати и кресла, в котором она сидела, даже делая этот звонок в благотворительное общество. Это кресло принадлежало Эдвину, затем бабушке, наконец, Уинни, а теперь — ей и Флоппи.
Именно в этом кресле Джулия держала Уинни на руках, когда ее душа отлетела, продолжая качать малышку и целовать ее милую голову и нежные щечки, хотя ее деформированное тельце становилось все холоднее.
Джулия заключила договор с благотворительным обществом, в котором были зафиксированы твердые обязательства с обеих сторон. Фирма пришлет грузовик и двух мужчин к дому на Уиллоу-роуд в два часа дня двадцать восьмого октября, то есть через десять дней, а Джулия должна все подготовить к их приезду.
Это были десять наполненных напряженным трудом дней, когда нужно было постирать, погладить и сложить каждый предмет, все эти полотенца, одеяла и простыни, почистить чехлы на кушетках и стульях, отполировать все деревянные части мебели, бережно упаковать посуду, вазы, предметы из стекла.
Даже освободив от шампанского все коробки (оставшиеся бутылки были выставлены на пол), Джулия не смогла поместить в них те вещи, которые собрала. Тогда она отправилась в бакалею, где у нее был кредит и где она в течение нескольких лет заказывала продукты по телефону. Она взяла там ящики и наполнила их вещами. Однако оставались предметы, не нуждающиеся в упаковке, — телевизор, лампы, картины.
Джулия надеялась, что представители фирмы не будут высказывать недовольство по поводу того, что некоторые вещи не упакованы. Десять дней пролетели очень быстро, она все это время почти не спала — так много было дел, а когда она задавала себе вопрос, что она делает, ей напоминало об этом шампанское. Она помогает другим, говорило ей вино, это одобрили бы бабушка и Уинни, будь они живы. И к тому же обнадеживало шампанское, она будет оставаться при деле еще долго после отъезда грузовика.
Каждая комната дома требовала покраски. Это приятное открытие Джулия сделала, когда увидела пятна на стенах в тех местах, где стояла мебель и висели картины.
Подготовка к покраске займет несколько недель. Может быть, месяцев. Нужно заделать трещины, зашпаклевать дырки от гвоздей. В ванной и на кухне нужно сменить плитку и заменить линолеум.
Да, утверждало шампанское, замена линолеума — это именно то, что она должна сделать. Это потребует времени. Но время у нее было.
Только это у нее и было.
Грузовик благотворительной фирмы прибыл точно в два часа пополудни двадцать восьмого октября. Джулия решила не пить в этот день шампанского, по крайней мере до отъезда грузовика. Она была на ногах с трех часов утра, занималась укладкой картонных коробок аккуратными рядами возле входной двери, в последний раз сметала пыль с мебели, желая, чтобы она смотрелась красиво и радовала глаз тех, кто будет ею владеть после Джулии.
К полудню все было готово, оставалось два часа до приезда грузовика, и внезапно в душу Джулии закрались сомнения и сожаления по поводу того, что она отдает так много.
Отдает практически все.
Ее уверенность была восстановлена несколькими глотками шампанского. Не догадаются ли люди из фирмы, что она не совсем трезва? По поведению не должны, заверило ее шампанское. Она выглядела доброй, беззаботной, веселой.
Но не могут ли они учуять запах алкоголя? Джулия приветствовала их улыбкой, солгав без зазрения совести, что только что вернулась после дружеского завтрака с шампанским.
«Прощальный завтрак?» — вежливо и логично предположили мужчины, начиная выносить вещи из дома.
«Да», — с улыбкой подтвердила Джулия. Но как только мужчины понесли первые ящики к грузовику, Джулия бросилась на кухню и прямо из горлышка бутылки сделала пару глотков. И после этого она еще несколько раз тайком повторяла этот трюк.
Наконец мужчины уехали.
Все было увезено.
Джулия пребывала в состоянии эйфории в течение последующего часа, эйфории более сильной, чем прежде. Ей пришла в голову мысль, что пора наконец вскрыть всю корреспонденцию, которая пришла после смерти Уинни. До этого она вскрывала лишь самые необходимые письма, чтобы оплатить счета, связанные с похоронами, — флористу, резчику по камню, за кладбищенские услуги.
Кроме того, Джулия письменно поблагодарила за письма с соболезнованиями, полученные от врачей и медсестер Уинни, от служащих больницы, которые знали обеих сестер.
Джулия до сего времени реагировала лишь на корреспонденцию, где речь шла о долгах, а не о доходах. Банковские отчеты, все эти скучные сообщения о ее огромном состоянии, оставались нераспечатанными. Равно как и отчеты о счетах Уинни, доверенным лицом которой она стала после смерти бабушки.
Джулия никогда не прикасалась к деньгам Уинни, всегда без проблем оплачивала медицинские счета из собственных, унаследованных от бабушки денег.
Тем не менее Джулия скрупулезно проверяла банковские счета Уинни. Именно этим, сказала она себе, она намерена заняться сейчас. В конце концов, это было ее обязанностью, поскольку она была душеприказчиком Уинни.
Душеприказчик. Это слово рядом с именем Уинни появилось в октябрьском балансе банка. Джулия увидела его через пластиковое окошко в конверте, адресованном ей как «душеприказчику Эдвины Энн Хейли». Какое-то противное слово, чем-то напоминающее слово «палач». Почему бы юристам не заменить его более подходящим? Например, «любящий и пребывающий в печали наследник».
Джулия снова глотнула шампанского, открыла банковский баланс и сделала запоздалое, но весьма важное открытие. Крупный месячный взнос, на котором некогда настояла бабушка, был сделан восьмого октября. А до этого — восьмого сентября.
Потому что ее мать — то есть их мать — не знала о смерти Уинни.
Мать необходимо уведомить. И это ее обязанность, решила Джулия, поскольку именно она является душепри… Нет — любящей и печалящейся родственницей. Но для того чтобы сделать телефонный звонок, нужно прежде решить одну проблему.
Джулия знала, что ее мать развелась, а затем снова вышла замуж за кого-то. Но за кого? Как это выяснить? Мелькнула радостная мысль, что новая фамилия матери, а также ее адрес и телефон должны быть указаны на бланках счетов. Но ничего этого там не оказалось.
Джулия воспротивилась желанию сделать еще один глоток шампанского, чтобы прочистить мозги. Она просто села в кресло бабушки и стала гладить Флоппи. Тем временем за окном сгущались осенние сумерки. Наконец, когда совсем стемнело, Джулия позвонила своему адвокату в Канзас-Сити.
Да, он знал, как связаться с ее матерью. Это было условием соглашения, когда бабушка настояла на месячной выплате. Он был уведомлен об изменении ее имени, адреса и телефона.
Удивление адвоката, что мать Уинни не получила сообщения о смерти собственной дочери, быстро сменилось чувством вины. Он должен был бы сам спросить Джулию, знает ли мать о смерти ребенка, и предложить ей позвонить от ее имени, как предложил сделать это сейчас.
Однако Джулия заверила его, что сделает это сама. И сделала. Гораздо позже, оглядываясь на то печальное время шампанского и тоски, она поняла, что в тот вечер ее мать наверняка тоже была пьяной. Их разговор был слишком легким, слишком фальшивым и сумбурным. Мать, которая никогда не была настоящей матерью, даже, пожалуй, чересчур расстроилась, услышав про смерть Уинни, и подчеркнуто горячо начала интересоваться, не нуждается ли в чем-либо Джулия и не может ли она ей чем-то помочь.
Джулия ответила, что она ни в чем не нуждается и чувствует себя хорошо… А когда она заявила, что возвратит матери вклады, сделанные после смерти Уинни, та с веселым смешком произнесла:
— Что за вздор, Джулия!
В этот вечер Джулия попрощалась с матерью. Навсегда. А потом она до полуночи составляла список того, что должна сделать завтра — утром она собиралась ехать в город.
Для начала она посетила магазин скобяных товаров, где закупила несколько галлонов краски, а также множество щеток, тряпок и скотча. Такого количества краски хватило бы для нескольких домов. Джулия накупила также шпаклевки всех видов и блестящих латунных шарообразных ручек для шкафчиков в ванной и на кухне. И еще всевозможные средства для чистки.
Она планировала также посетить бакалею, хотя запасы консервов у нее не были еще исчерпаны. Но заказ можно было сделать и по телефону. Она вдруг почувствовала себя страшно усталой и разбитой, словно ее вынули из привычной уютной скорлупы.
Ей захотелось домой, в привычную скорлупу, причем как можно быстрее.
Домой, к Флоппи, к бабушкиному креслу. К шампанскому.
На полу подвала стояли целые ряды неоткрытых бутылок. Много рядов. Хватит ли их до середины января? Да. Несомненно. Но, чувствуя себя страшно усталой, уязвимой, полной сомнений, она снова села в машину, держа курс на винный магазин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29


А-П

П-Я