– Я сейчас приду за тобой!
– Нет! – бросила она в лицо Карлосу, желая остановить его. – Нет! – повторила Присцилла и увидела на его лице гримасу похотливого злобного сатира.
Не обращая внимания на протесты, Карлос приподнял ее и посадил на письменный стол, затем взял ее ногу, поставил себе на бедро и принялся расшнуровывать кроссовку. Мысли Присциллы опять спутались – близость его тела, прикосновения завораживали. Но, может, ей следует остановить его натиск? Стоит только ударить ногой…
– Присцилла! – надрывался Робер. – Если это плата за услугу, то он ведет себя как мерзавец…
– Робер, я выполнила твое поручение, – отрезала она, безумно желая закончить разговор. – Все остальное это наше с Карлосом дело. Личное! Понял?!
Одну ногу Карлос уже разул и принялся за вторую.
– Ты сошла с ума? Этот тип снова воспользуется тобой, а потом и думать забудет о какой-то там Присцилле Деламбр! – гремело в трубке.
Вторая нога была свободна, теперь черед за одеждой… и времени на то, чтобы успокаивать Робера, не оставалось. Со стесненным сердцем наблюдая за действиями Карлоса, Присцилла испытывала одновременно и возбуждение, и страх, разрываясь между противоречивыми чувствами. Она не могла устоять перед непреодолимой потребностью узнать то, что хотела узнать.
– Вот и не мешай ему сделать это! – грубо крикнула она брату.
– Значит, сделка с автобусом держится на твоей покорности этому… этому…
Будет лучше, если она ответит спокойно… хотя ее брюки и трусы уже стянуты до икр… до щиколоток…
– Сделай одолжение, Робер, собери и упакуй мои вещи. Я вернусь утром, когда кончится комендантский час.
Карлос встал перед ней, возбужденный, со сверкающими глазами, в упоении оттого, что теперь и ночь, и эта женщина… все принадлежит только ему.
– Присцилла, ради Бога! Неужели ты…
Карлос выхватил у нее трубку.
– Отстань Робер! – приказал он. – Нам с твоей сестрой предстоит много потрудиться, и это очень, очень личное.
Затем просто положил трубку. И без малейшей паузы принялся стаскивать с нее майку. Руки Присциллы безвольно упали, когда он приступил к последней детали ее одежды. И вот клочок белоснежного шелка уже полетел на пол. Она была полностью обнажена. От быстроты происходящего кружилась голова…
Не давая опомниться, Карлос подхватил ее и на вытянутых руках понес в спальню… словно какой-то отвратительный предмет. Присцилла была так потрясена подобным отношением, что буквально лишилась дара речи. В довершение всего Карлос грубо швырнул ее на постель и хрипло произнес, слегка задыхаясь от предпринятых усилий:
– Вот твое место. Ты ведь так умело используешь эту игровую площадку!
Оскорбительные слова, оскорбительный взгляд, шарящий по ее телу, навели Присциллу на мысль, что поведение Карлоса продиктовано лишь одним – желанием отомстить за то, что некогда она отнеслась к нему как к очередному сексуальному партнеру. Даже хуже того, как к мужчине мимолетного постельного эпизода, который мгновенно утратил ценность новизны. Расхожий ярлык темпераментного латиноамериканского любовника занозой вонзился в его сердце. А она для него?.. Тоже всего лишь заноза?
Карлос не потерял над собой контроля, полный решимости оставаться хозяином положения. Но какой силы чувство к ней скрывалось за его ощетинившейся гордостью? Если бы она могла пробиться сквозь эту броню…
Соблазнительно изгибаясь; она устроилась на постели поудобнее и перекинула волосы через плечо на грудь.
– Карлос, ты и сам был классным игроком, – ответила Присцилла, улыбаясь своим воспоминаниям. – Жаль, что ты, похоже, утратил свой стиль общения. – Она окинула взглядом его фигуру. – Грубая сила – это печальный признак упадка.
Он разразился невеселым смехом.
– При твоей любви к разнообразию немного грубости не помешает, – сказал он, сверкнув глазами, и стянул с себя рубашку. – Это только придаст нашим отношениям оттенок новизны.
– Но мне не нужна новизна, – искренне призналась Присцилла. – Я всегда считала наши отношения на редкость гармоничными.
– Потому и ушла, чтобы не испортить их, – с сарказмом парировал Карлос.
«Они были испорчены еще до моего ухода», – подумала Присцилла.
– Мне предсказали грядущее несчастье, – тихо сказала Присцилла, вспоминая, какой наивной была и ничего не видела, пока ее не ткнули носом. – Я ушла, чтобы оно не пало на мою голову.
– Какое еще предсказание? – презрительно усмехнулся Карлос, всем видом выражая недоверие к любым ее объяснениям.
– О твоей настоящей жизни в Каракасе.
Присцилла пристально следила, не вызовут ли ее слова у Карлоса чувства вины за то, что он скрывал от нее. Но не дождалась. На его лице читалось одно лишь желание… такое жгучее, что она внутренне содрогнулась.
– Понимаю, – манерно растягивая слова, произнес Карлос, – Романтическая идиллия на Ориноко закончилась. В Каракасе меня ждала куча дел, и ты там не получала моего обычного внимания. Можешь быть уверена, сегодня ночью я верну тебе должок, детка. – И принялся расстегивать брюки.
Присцилла была разочарована, более того – оскорблена тем, что ее низвели до положения сексуального объекта. Хотя, может, он всегда к ней так относился. Желая уязвить его так же, как он уязвил ее, Присцилла воскликнула:
– Эй, Карлос, твоим женщинам, должно быть, не хватает остроты, раз тебе понадобилась я, чтобы разнообразить меню!
Удар пришелся в цель. Карлос разозлился, губы поджались, образовав жесткую линию, полыхающий гневом взгляд не сулил ей пощады этой ночью.
– Воображаешь, что ты особенная? – Он разделся и теперь стоял перед ней абсолютно обнаженный – властный и агрессивный, с мстительным ухмылкой глядя на нее сверху вниз. – Впрочем, ты такая и есть… Роскошный эротический десерт… Есть где разгуляться и попировать.
А утром выплюнуть, мысленно докончила Присцилла. Внутри у нее вдруг образовалась пустота. Похоже, в этой игре все карты черные, одни пики и трефы. Ни тебе сердечек, ни бриллиантов. Но даже при таком раскладе нельзя отказываться от надежды на победу. Ни за что нельзя!
– Рискнешь? – небрежно обронила она. – Человеку свойственно привыкать к роскошным эротическим десертам.
Карлос засмеялся. Внезапно лицо его просветлело и приобрело то выражение, которое она так хорошо знала и любила. Сердце Присциллы радостно дрогнуло. А тело ожило, готовое принять его, когда Карлос лег рядом и склонился над ней. Он собрал с ее груди волосы и разложил их веером вокруг головы. Черные глаза горели нетерпением.
– Десерт нужно соответственно оформить, чтобы он был готов к употреблению, – пробормотал он, соблазнительно касаясь ее губ. – Сегодня я собираюсь насладиться им в полной мере.
«Готов к употреблению» – эхом отозвалось в голове Присциллы. А секундой позже Карлос уже завладел ее ртом и они слились в долгом жадном поцелуе, который разбудил ее голод, голод, от которого она страдала в течение двух лет, тоскливых и пустых. Если бы она осталась тогда, может быть, Карлос пренебрег бы традицией, чтобы сохранить ее.
Неразумная, безмерная гордыня… Если бы тогда они поговорили откровенно, насколько сейчас все было бы проще и яснее. А вдруг судьба дает им еще один шанс?
Присцилла с наслаждением зарылась пальцами в его волосы, и ее переполнило сладостное чувство обладания. Этот мужчина должен принадлежать ей. Только ей! Другого такого нет на свете.
Внезапно схватив за запястья, Карлос поднял ее руки и прижал их у нее за головой к постели.
– Это моя ночь, Присцилла! Играть будем по моим правилам.
Он склонился, мимолетно коснулся ее губ, провел языком по шее и припал ртом к жилке, бьющейся у ключицы. Затем чуть помедлил. От его прикосновений сердце Присциллы бешено забилось, дыхание прервалось. Удовлетворенный Карлос двинулся ниже, к упругим холмикам грудей с торчащими вверх сосками. Их он подверг мучительно-сладостной пытке – дразнил языком, сосал, покусывал. Карлос умело растягивал удовольствие, вознося Присциллу на гребень наслаждения, пока у нее не вырвалась полумольба-полутребование:
– Карлос… пожалуйста…
Он отреагировал быстро, так быстро, что Присцилла не успела понять его намерения. Перевернув лицом вниз и раздвинув ей ноги коленями, Карлос обхватил ее одной рукой за живот и передвинул назад так, что бедра ее скользнули по его бедрам. Присцилла почувствовала, как он входит в нее резко и глубоко…
Они никогда не занимались любовью в такой позе. Но еще больше Присцилла была потрясена прямо-таки звериной яростью этого совокупления. И в то же время испытывала ни с чем не сравнимое наслаждение. Вдруг, не выходя из нее, Карлос скользнул рукой к ее грудям, обхватил и сжал их, играя сосками, затем поцеловал в шею. Он поднял в ее душе такую бурю эмоций, какую невозможно было унять.
Ей было безразлично, что Карлос все контролировал. Нежная и послушная, она подчинялась всем его молчаливым командам до последнего, пока он, обессиленный, не рухнул на постель, по-прежнему сжимая Присциллу в объятиях. И словно не было расставания… Всем существом она наслаждалась чувством единения с ним. Карлос Рикардо… Светлый ангел или темный демон? Какая разница? Это был ее мужчина. И когда он снова начал гладить и ласкать ее тело, Присцилла подумала только, что – Карлос так же, как и она, еще не утолил свой голод.
Но ей Карлос не позволял любить себя, и она постепенно утратила это чувство единения с ним. Осознание того, что происходит на самом деле, холодными щупальцами сжало сердце, убивая надежду, которую Присцилла лелеяла. Карлосу было безразлично, что она чувствует, это только подогревало его.
Он наслаждался, ощущая себя хозяином положения. Ее хозяином…
Вот он, ответ, который она тщетно искала в течение двух последних лет: у них с Карлосом Рикардо де Мелло нет и не могло быть будущего! Здесь ее ничто не удерживало. Придя к такому убеждению, Присцилла нашла в себе силы рывком высвободиться из его объятий и спрыгнуть с кровати.
Вслед ей понеслась ругань. Выбрав ванную комнату как наиболее безопасное место, она вбежала туда и заперла за собой дверь. Присцилла дрожала с головы до пят, в голове царила путаница. Тем не менее одно она знала твердо: никогда, ни при каких обстоятельствах, чтобы Карлос ни сказал и ни сделал, она не позволит ему распоряжаться собой!
Стремительное, паническое бегство Присциллы привело Карлоса в крайнее изумление… и нарушило его планы. Внезапно, без всяких причин полное послушание сменилось откровенным неприятием. Однако звук захлопнувшейся двери ванной был настолько очевидным, что побудил его быстренько припомнить, что же он такого натворил.
Присцилла не выражала протеста или недовольства. Физическую боль он причинить ей не мог. Ее тело отзывалось на ласки, к тому же он контролировал каждое свое движение. Так почему же она вырвалась и убежала?
Разумеется, он помешал ей опутать его своими чарами. Больше он не позволит обращаться с ним как с игрушкой. О чем и предупредил опытную обольстительницу с самого начала. Возможно, Присцилла не верила, что кто-то способен устоять перед ней, и расстроилась, осознав всю тщету своих усилий. В таком случае, он нашел правильный подход к ней: никаких поблажек или она тут же запустит в него свои коготки!
Карлос лениво потянулся, стараясь избавиться от досады, что задуманная им игра сорвалась. Ну ладно, пусть помается в ванной, пусть позлится. Если Присцилла полагала, что может противостоять его решимости, то теперь убедилась в обратном. Впрочем, он уже и так получил то, что задумал, и наслаждался при этом каждым мгновением. Большего ему и не надо.
Мрачно улыбаясь, Карлос спустил ноги с кровати. Она умоляла. И он дал ей то, о чем она просила. «Надеюсь, своенравная красотка будет помнить эту ночь до конца своих дней, – со злорадством подумал Карлос. – Пусть знает, со мной шутки плохи!»
Часы на столике у кровати показывали одиннадцать сорок семь. Еще и полночь не наступила, а ведь обещала провести с ним всю ночь… Как это похоже на Присциллу – одни обещания, и ничего больше. Типичный случай.
Карлос достал из шкафа гостиничный купальный халат, закутался в него и направился в гостиную к мини-бару. Проходя мимо ванной, он услышал, как шумит душ. «Смывает грязь», – подумал он с сарказмом. Если есть справедливость на земле, ей это удастся не больше, чем ему за прошедшие два года.
В гостиной так и остался гореть свет. На полу была разбросана одежда Присциллы. Без нее она никуда не денется, ухмыльнулся Карлос, наливая себе выпить. Рано или поздно ей придется выйти и собрать свою одежду. Вот будет волнующий момент!
Отхлебнув глоток виски, Карлос поморщился. Десерту положено быть сладким, а он таким не был. Понимание того, что сокровенное желание невыполнимо, лишь усилило горький осадок в его душе.
Со стаканом в руке он подошел к окну и уставился на огни города. Присцилла права: переливающаяся огнями Богота поразительно красива и действительно похоже на волшебную страну. «Как и она сама, – со злостью подумал Карлос. – Обманчивый фасад, обещающий чудеса, и несущее разрушение».
Завтра утром он отправится по этим улицам, чтобы добраться до базы. Опаснее, чем оказаться под колесами автобуса. Глупость какая-то эта сделка… И все ради встречи с Присциллой. Но зато он чувствовал себя победителем. Еще большая глупость – выигрывать-то было нечего! Она ясно дала понять: в ее сердце нет и не было любви к нему. Ее привлекал только секс.
Когда-то он верил, что, кроме секса, между ними существует нечто большее. А оказалось, это большее ощущал только он, черт побери! Какая радость ему от победы, зачеркнувшей то последнее, пусть мучительное, что оставалось от истинного чувства. Короткое упоение местью… и пустота.
Карлос допил виски и решил, что, пожалуй, ему все равно, погибнет он завтра на улицах города или нет. Будущее представлялось ему настолько мрачным, что, казалось, жить просто не имело смысла.
Присцилла выключила в ванной свет, как можно тише повернула ручку, медленно приоткрыла дверь и, затаив дыхание, прислушалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16