– Наверное… в тот вечер, когда я познакомилась с Родом, она наметила его для себя. Или это произошло, как только он дал понять, что я ему нравлюсь больше. – Эстелла на миг остановилась, затем набрала в грудь побольше воздуха и продолжила: – Как бы там ни было, но сначала она делала вид, будто страшно рада за меня. И так продолжалось до тех пор, пока до свадьбы не осталась всего неделя.
Хотя Джералд ожидал чего-то подобного, внутри него все так и сжалось. Эстелла чуть не вышла замуж за этого типа. А значит, она любила его. И возможно, любит до сих пор. А то, что Род к ней не безразличен, и слепому видно.
– Я даже предложила Монике быть подружкой на моей свадьбе, – продолжала меж тем Эстелла. – Она была посвящена во все наши планы. Мы с ней продумали и обсудили все до последней мелочи.
Взгляд ее словно остекленел. Джералд знал, что перед мысленным взором Эстеллы в очередной раз проигрывается сценарий воображаемой свадьбы – сценарий, которому так и не суждено было осуществиться.
День, которому предстояло стать самым важным и памятным днем жизни Эстеллы, так и не наступил для нее. Хотя Джералд бывал не на таком уж большом количестве свадеб, он хорошо знал царящую на них атмосферу праздника. Как же ужасно было всего за неделю до свадьбы узнать…
А что именно?
Какое непреодолимое препятствие к этому браку возникло в самый последний момент? И так ли оно непреодолимо сейчас, три года спустя?
Эстелла взглянула на Джералда, пытаясь по его лицу прочесть, как подействовал на собеседника ее рассказ, но тотчас же вновь потупилась.
– Я так доверяла… ей, – срывающимся голосом пробормотала она. – Доверяла во всем. Даже попросила ее вместе с Родом заняться организацией самой свадьбы. Я считала ее лучшей подругой…
Предательство – глубокое и разящее, как удар кинжала.
Моника выбрала Рода для себя – и заполучила его. Выжала все из их как бы невинных встреч за спиной Эстеллы. А Род поддался соблазну. Интересно, сколько раз с тех пор он клял себя за глупость?
Им принесли салат, легкий и необыкновенно вкусный, но горло Эстеллы так свело судорогой, что есть она не могла. Но вином, поданным вместе с салатом, не пренебрегла.
– Может, ты предпочла бы сок? – спросил Джералд, помня, как решительно она отказывалась от спиртного днем.
– Ничего, спасибо. – Эстелла криво улыбнулась. – Кажется, я уже могу тебя не бояться, правда?
– Конечно. Страх – порождение одиночества. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя одинокой, когда я рядом. – Он ободряюще похлопал ее по руке. – Давай поедим. Нельзя позволять волнению портить нам удовольствие от вкусной еды.
В глазах Эстеллы промелькнула тень былого веселья.
– Это было бы прямым оскорблением шеф-повару.
– Именно.
Они приступили к ужину. Честно говоря, Джералд сильно сомневался, что его спутница наслаждается едой, но она честно съела все до крошки и даже похвалила соус. Подождав, пока уберут тарелки, Джералд мягко вернул ее к болезненной теме.
– Расскажи мне про Рода. Что привлекло вас друг к другу?
Эстелла со вздохом откинулась на спинку стула и устремила на Джералда какой-то странный, почти любопытный взгляд. У молодого человека возникло неприятное ощущение, будто мысленно она сравнивает его с тем, другим.
Но Род потерял ее! Теперь она принадлежит ему, Джералду. И он не собирается ее никому отдавать.
– Сначала он мне просто не понравился. Ты же видел, он отнюдь не красавец. Моника обратила на него мое внимание на какой-то вечеринке, но он показался мне изрядным занудой, хотя и умным. И очень уж он задирал нос. А девицы вокруг него так и вились. Но я вовсе не собиралась соперничать с ними.
Именно это и задело самолюбие Рода, понял Джералд. Чтобы такая красавица – и вдруг проигнорировала его!
– Даже не знаю, с чего вдруг он начал за мной ухаживать.
Зато Джералд прекрасно знал: с того, что Бассету был брошен вызов. И он поставил себе цель: победить недоступную, завоевать ее.
– Он пылко и бурно за мной ухаживал, казалось, все силы положил на то, чтобы добиться моей благосклонности. Не скрою, мне было лестно, да и потом, его напор меня просто ошеломил. Знаешь, Род и в самом деле очень интересный человек. Неглупый, начитанный, остроумный. Вот только слишком самоуверенный. Но даже самоуверенность шла от ощущения своей силы, а не слабости.
Эстелла опустила голову. Густые ресницы скрыли от Джералда ее взгляд, и он не мог понять, властны ли над ней чары Рода так же, как прежде.
– Словом, я купилась. – Когда Эстелла снова подняла голову, в глазах ее стояла насмешка над самой собой. – На все сразу. На престижную марку автомобиля, на квартиру в лучшем районе города, на роскошные букеты тропических цветов, на возможность вращаться в высшем свете. Мне все это нравилось. И Род понравился. Я… я полюбила его. Так что, когда он сделал мне предложение, я думала: второй такой счастливицы на всем белом свете не сыщешь…
Тут голос ее внезапно оборвался.
– И еще я думала, что он тоже любит меня, – безжизненно продолжила Эстелла после паузы. – Даже не усомнилась в этом ни разу. Он говорил, что ему нравится, что я делаю карьеру, что я необыкновенная женщина и что он всю жизнь мечтал именно о такой жене – равной ему во всем. Он никогда не обижался на то, что я провожу с ним мало времени. Род и сам очень много работал. Я считала нас идеальной парой.
– Вы жили вместе? – спросил Джералд. Совместная жизнь быстро внесла бы нотку реальности во все эти высокие мечтания.
Эстелла покачала головой.
– Мы об этом и не думали. Но мы не очень-то долго и были вместе – месяцев девять… десять.
Точные сроки не играли для Джералда ровным счетом никакой роли.
– Так что же случилось за неделю до свадьбы? – осторожно спросил он.
Эстелла на миг зажмурилась от боли. Но решимость покончить с объяснением раз и навсегда превозмогла боль. Она упрямо вздернула подбородок. Однако голос ее звучал еще тусклее прежнего.
– Я сама придумала фасоны подвенечного платья и платьев для подружек невесты – Моники и двух моих сестер. В тот день, когда я заехала за готовыми платьями к портнихе, со мной были сестры. И я пригласила их к себе, чтобы устроить импровизированный девичник. По дороге мы купили торт, фрукты. Нам было очень весело…
Эстелла снова чуть помолчала. Потом тряхнула головой и заговорила вновь:
– Вот так, смеясь и болтая, мы появились в дверях гостиной…
Последние остатки румянца сбежали с ее щек при воспоминании о зрелище, представшем их взору. Джералд видел, какое колоссальное усилие воли потребовалось Эстелле, чтобы продолжить рассказ.
– Они лежали на ковре, посреди комнаты…
– Моника и Род.
Эстелла кивнула.
– Похоже, им так не терпелось, что даже до спальни они дойти не смогли. Моника была без блузки и с задранной юбкой, а у Рода… – она судорожно сглотнула, – у Рода брюки были спущены до колен…
– Что называется, пойманы с поличным, – пробормотал Джералд.
– Они даже отпираться не стали. Помню, Моника начала уверять, что это, мол, оказалось сильнее их. Что они без ума друг от друга и не могут бороться со своими чувствами. А Род обвинил во всем меня. По его словам, выходило, что я слишком много времени уделяю распроклятой работе… А я стояла в дверях гостиной как дура, с платьями в руках. И рядом стояли сестры. Ужасная вышла сцена… невыносимая. Я швырнула платья на пол и убежала.
– Род не пытался тебя остановить?
– Пытался, но, пока он оделся, я уже вскочила в машину. Род преградил мне путь. Думаю, я бы задавила его, если бы в последний миг он все-таки не отпрыгнул в сторону.
– А что потом?
– Никакого потом не было. Я не видела ни его, ни ее и не говорила с ними вплоть до сегодняшнего дня.
То есть, подумал Джералд, толком еще ничего не закончилось. Не поставлено финальной точки. Вот в чем опасность. Недаром Эстелла и по сей день никак не избавится от пережитой боли.
– Я отправилась к родителям, сообщила им, что никакой свадьбы не будет, собрала кое-какую одежду, которая у них была, и уехала куда глаза глядят. – На лице ее вновь появилось выражение угрюмой, отрешенной сосредоточенности, что так напугало Джералда утром. – На следующий день я обзвонила всех приглашенных на церемонию бракосочетания и объявила, что она не состоится, и заверила родных и близких, что со мной все в порядке. С работой проблем не возникло, потому что я собиралась в свадебное путешествие и заранее отказалась от всех заказов. Одним словом, я просто сбежала, предоставив Монике и Роду самим разбираться с последствиями.
Ну не так уж это было и просто. Предательство жениха и лучшей подруги обернулось для Эстеллы тяжелейшей душевной травмой. Потерять в одночасье любовь, дружбу, работу – неудивительно, что бедняжка до сих пор прийти в себя не может. Она выживала как могла – и не Джералду винить ее за это. Напротив, он восхищался тем, как Эстелла смогла понемногу снова отстроить свою жизнь на совершенно ином фундаменте и не сожалеть об утерянном.
Но она не сумела одного: встретиться лицом к лицу с призраками прошлого, раз и навсегда выгнать их и обрести, наконец, душевный покой. И чтобы помочь ей в этом, Джералду надо было знать, сколь властен еще Род Бассет над сердцем Эстеллы.
– Если бы Род попросил у тебя прощения, молил бы предоставить ему второй шанс, могла бы ты снова полюбить его?
– Нет! – В глазах ее вспыхнуло яростное отвращение.
– А тебе не кажется… что он мог попасть в расставленную Моникой ловушку? – осторожно поинтересовался Джералд.
– Я более чем уверена, что Моника и впрямь крайне искусно разыграла свои карты. Но ведь Род мог и не подыгрывать ей, – с горечью ответила Эстелла. – Он сам выбрал. Наверное, его еще возбуждал риск: как же, прямо у меня под носом, с моей же лучшей подругой! – Она отрицательно покачала головой. – Я никогда больше не смогу доверять никому из них.
– Так ты бы не приняла извинений?
– А ты бы на моем месте принял? – взвилась молодая женщина. – Мог бы простить и забыть?
Гнев… рожденный раненой гордостью. Но гордость может быть щитом, закрывающим более глубинные чувства.
– Нет, не думаю, – признался Джералд. – Но я не раз видел, как люди порой принимают совершенно неприемлемое, смиряются с тем, с чем, на мой взгляд, нельзя смириться. Особенно если обидчик пылко умоляет о прощении, а обиженный еще любит его. Неверность прощают сплошь да рядом, Эстелла, хотя забыть о ней удается отнюдь не всегда.
Щеки молодой женщины залил румянец негодования.
– Боюсь, я не слишком-то умею ни прощать, ни забывать унижения.
Джералд удовлетворенно кивнул. Теперь он прекрасно понимал, почему сегодня утром на «Мечте» она готова была броситься за борт, лишь бы не разговаривать с Бассетами, не видеть их. Однако же собственные стремительность и поспешность лишили ее возможности раз и навсегда покончить с этим эпизодом ее биографии. Для нее, равно как и для Моники с Родом, все так и осталось незавершенным. Надо полагать, что… инцидент трехлетней давности наложил отпечаток на брак четы Бассет, лишил его гармонии.
И пусть теперь у Рода не осталось никаких шансов вернуть Эстеллу, однако ему вполне хватило бы нахальства и самонадеянности хотя бы попытаться. И если он не побоится унизиться, кто знает, вдруг Эстелла не устоит?
Зато Моника наверняка будет мешать мужу.
Бассеты пробудут в Сент-Эндрюсе еще два-три дня – времени более чем достаточно, чтобы застать жертву врасплох. Выход один: прекратить их игру сегодня же вечером прямо здесь, в ресторане.
Однако пока подавали второе, Джералд старательно обходил рискованную тему стороной, смеша Эстеллу разными шуточками. Краткая передышка позволила молодой женщине вновь обрести некоторую толику былого спокойствия.
Наконец официант удалился, и Джералд с виноватым видом вернулся к волнующей его теме.
– Давай проясним все до конца. Если не ошибаюсь, ты хочешь, чтобы Моника с Родом оставили тебя в покое и больше никогда не отравляли тебе жизнь своим присутствием. Ты не желаешь иметь с ними ничего общего, как бы они ни объясняли свои действия, как бы ни взывали к твоей снисходительности и пониманию. Я прав, Эстелла?
– Да. – Глаза ее подозрительно блестели. – И ты считаешь, что это жестоко с моей стороны?
– Ничего подобного. Конечно, было бы лучше, если бы ты могла проявлять к ним лишь полное равнодушие. Надеюсь, так и будет со временем. А пока я, все зная и понимая ситуацию, сам избавлю тебя от них.
– Но как?
Джералд зловеще усмехнулся.
– А ты разве не читала, как шотландцы избавляются от своих врагов? Они похищают их и отвозят на какую-нибудь необитаемую скалу посреди моря, где те и умирают от голода и жажды, если похитители не сжалятся над ними.
– Джерри…
Он рассмеялся, услышав испуг в ее голосе.
– Успокойся, я просто дразню тебя. Все это давным-давно кануло в лету. К тому же наша семья всегда стояла на страже порядка и закона.
Взгляд Эстеллы слегка потеплел.
– Я знала, Джерри, что ты из замечательной семьи.
– О, мы, Фергюссоны, такие. Принципы впитываем с молоком матери. Кстати о молоке – ты бы все-таки попробовала жаркое. Потрясающе вкусно!
Эстелла невольно засмеялась. Возможно, смех ее был всего лишь результатом взвинченных нервов, но Джерри обрадовался, услышав, что она снова может смеяться. На сердце у него стало чуть легче. Он своего добился: Эстелла доверилась ему! Теперь все будет хорошо. Только бы она побольше смеялась, только бы этот серебристый колокольчик не умолкал! А для того нужно навеки прогнать тени прошлого.
Еще до исхода вечера, до того как они покинут ресторан, Эстелла окончательно будет принадлежать мне, мне одному! – поклялся себе Джералд.
12
Удивительно, но, выговорившись, Эстелла почувствовала прямо-таки волчий аппетит. Шеф-повар «Посейдона» и вправду оказался настоящим волшебником.
Неожиданное ощущение легкости и свободы пьянило сильнее самого крепкого вина. А ласковый, нежный взор Джералда невыразимо радовал. Эстелле хотелось разделить с ним эту радость, сделать ему приятное, показать, что она от души наслаждается этим любовно организованным ужином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18