Виктория не могла скрыть обиду в голосе, как ей того ни хотелось. Она была рассержена, напугана и чувствовала себя совершенно одинокой, но если бы Корд увидел, насколько она уязвима, он, несомненно, воспользовался бы ее беспомощностью еще больше.
– Успокойся, Чепс. – Он потрепал ее по плечу своей сильной рукой. – Сейчас я провожу тебя, но одна ты не останешься.
– Корд, но теперь это моя собственная комната.
– Ну и что? Разделишь ее со мной. Больше я тебя не упущу из виду.
Он взял ее за руку и направился к «Веселому Сэму». Виктория не представляла, как этому воспрепятствовать. В действительности она чувствовала, что вряд ли ей нужно что-то большее. С ним она была вне опасности. От него исходило тепло, и она начинала ощущать жар в теле еще острее, чем раньше. Вместе с тем она по-прежнему внушала себе, что не должна доверять Корду, пока не узнает всей правды. А для этого нужно было добраться до Красного Герцога.
Удивительно, насколько уверенно она чувствовала себя, шагая рядом с Кордом, и в то же время с какой неохотой признавалась себе в этом. Но разве в том, что она не умела себя защитить, была ее вина? Нет, просто ее этому не учили – не было надобности. Поразительно, как подчас расходятся фантазии и действительность, подумала она. Скольким вещам ей еще предстояло научиться.
Впрочем, Корд не дал ей времени на осмысление недавнего происшествия. Он торопливо направился к парадной двери гостиницы и в следующую секунду уже прошел в гостиную. Прежде чем они успели подняться наверх, из дальней комнаты вышел Фил.
– Дорогая моя, кого вы привели с собой? Я был в полной уверенности, что вы одна.
– Я и была, но…
– Я ее проводник, – коротко пояснил Корд, – хотя она упорно считает, что ей здесь сподручнее без меня. Так что сегодня я лягу спать на полу, поперек ее двери. Я должен быть уверен, что она снова не отправится изучать город.
Фил поднял бровь и понимающе улыбнулся:
– А вы?..
– Корд.
– Очень приятно, а я – Фил. Может быть, вы тоже знаменитость? Вы, случайно, не играете в спектакле о жизни на Диком Западе?
– Нет, все гораздо прозаичнее. Я просто слежу, чтобы она не погибла в результате своих изысканий.
– Ну что ж, – сказал Фил, – такой сильный мужчина, как вы, должен производить впечатление на окружающих. Я думаю, будучи под вашим надзором, она прекрасно справится с любыми трудностями. Как вы считаете, Виктория? – добавил Фил, ожидая услышать от нее подтверждение только что сказанного им.
Корд крепко взял ее за локоть.
– Да, его помощь очень полезна для моей исследовательской работы, – сухо ответила она, сдерживая раздражение в голосе.
– Я понимаю, насколько это необходимо, – согласился Фил. – Когда я только приехал сюда, на первых порах мне самому приходилось многому учиться. Ладно, коль скоро вы теперь вдвоем, я просто пойду спать.
– Спокойной ночи, – сказала Виктория и, когда Фил ушел, посмотрела на лестницу и Корда, стоявшего совсем близко.
Дойдя до последней ступеньки, она распрямила спину и поспешила по коридору на заднюю половину здания. Вставила ключ в замок, быстро открыла дверь и прошла в свою спальню, заметив, что лампа возле кровати горела по-прежнему, как она ее оставила перед уходом. После того как Корд тоже вошел в комнату, она заперла дверь и бросила ключ на туалетный столик. Затем повернулась и посмотрела на Корда.
– Надеюсь, теперь ты доволен, – сердито проговорила она. – Можешь поздравить себя. Выставил меня дурочкой перед Филом.
– Да кому он нужен! Разве только тебе. У вас там, на востоке, наверное, все такие. Скажи честно, тебе нравятся смазливые парни, верно?
– Нет.
– А как он тебя опекает, черт возьми!
– Это, кажется, просто усвоенная манера поведения.
– С сегодняшнего дня лучше бы он ее оставил.
– Скажи это себе, Корд! Давай лучше спать. Ты ляжешь на полу, потому что здесь только одна узкая постель. – Виктория показала на кровать с темно-синим покрывалом.
– Прекрасная кровать. Она мне подходит.
– Она недостаточна для двоих.
– Я уверен, что ее хватит, если мы ляжем близко.
– Ты утверждаешь это из голого упрямства. Я не представляла, что ты можешь быть настолько твердолобым, если тебе что-то втемяшится в голову.
– Мне не нравится твое высокомерие. – Он прошел через всю комнату и, подойдя к Виктории вплотную, заглянул ей в глаза. – Я пытаюсь сохранить то, что принадлежит мне. И я добьюсь своего, чего бы мне это ни стоило.
– Я не твоя собственность.
– С прошлой ночи – ты моя.
Виктория повернулась, сделала несколько шагов от него, затем снова посмотрела в его сторону.
– Нет.
– Я опять начинаю думать о Красном Герцоге. Это он не дает тебе покоя. Ты слишком верна ему.
– Верна себе. И никому больше.
Он пошел за ней и положил ей руки на плечи.
– Поцелуй меня.
– Корд! Я на дух не хочу тебя, даже видеть не желаю тебя здесь! Почему я должна…
Ее протест был тут же пресечен коротким касанием его губ. Она почувствовала, как волны от сердца побежали дальше сквозь тело. Она задрожала и отвернула голову.
– Ты ведь хочешь этого! Не станешь же ты отрицать, правда?
– Это не имеет никакого значения!
– Это имеет значение для нас обоих.
Корд снова поцеловал ее. На этот раз он долго не отнимал рта, давая смешаться их теплу, позволяя их чувствам течь в едином слившемся прикосновении.
– Ты ляжешь спать на полу, – повторила она, но уже без прежней уверенности, чувствуя себя совершенно ослабевшей.
– Тогда ты тоже будешь спать там же, – сказал он и поцеловал ее в третий раз. Теперь они оба задрожали. – Я не могу без тебя, Чепс. Пожалей меня.
– О Корд… – пробормотала она, протягивая к нему тонкие пальцы, чтобы погладить его по густым волосам. Затем стянула с его головы повязку и отбросила ее в сторону. – Я не должна хотеть тебя.
– Но ты хочешь.
– Да…
Корд притянул ее к себе очень близко и пробежал руками по спине сверху вниз. Затем обхватил ее за бедра и придвинул к своей мужской плоти, делавшейся все более твердой. Его губы плотно прижались к ее. Она приоткрыла рот – и он тотчас вторгся в его медовую сладость, проникая языком вглубь, забирая дань, то побеждая, то отступая и открывая путь ей, давая возможность целовать себя. Так упивались они взаимной страстью. И оба застонали в стремлении к большей близости, побуждаемые жаждой полного слияния, чтобы погасить накал желания, зреющего внутри их.
Оторвав губы от ее рта, он начал жадно прикасаться к ее векам, мочкам уха, шее. Он покрывал ее лихорадочными поцелуями, теребя на ней одежду, нетерпеливо выпрастывая пуговицы из петель. И тогда она с необузданной дикостью присоединилась к нему, чтобы избавить их от всех ограничений, от всех препятствий на пути к слиянию. Он стянул с нее жакет – она в тот же миг помогла ему с нижней юбкой и бельем. Когда на ней не осталось ничего, кроме тонкой сорочки, корсета и чулок, он остановился полюбоваться ею.
– Корд, скорее! – умоляла она.
Но он не двигался.
– Ты так прекрасна, – выговорил он наконец. – Так совершенна. Даже не верится, что ты моя.
– О Корд…
Она стала снимать его одежду из оленьей кожи, желая быстрее ощутить его тело, жаждая его прикосновений и всего, что он мог дать ей.
Когда его рубаха была отброшена в сторону, он притянул Викторию к себе. Его собственное тело напряглось и взбугрилось тугими мышцами, пока руки исследовали все ее изгибы. Она застонала и впилась ногтями в его гладкую кожу, чувствуя, как твердеет его спина у нее под пальцами. Слегка покусывая мочки его ушей, она вдыхала его запахи – кожи и табака.
– Чепс!.. – простонал он и снял с нее сорочку, обхватывая руками две обнажившиеся округлости с пиками, вздернувшимися от корсета. Неспособная к сопротивлению, она позволяла сминать ей грудь, покуда от страстного желания не отвердели соски. Он по очереди поцеловал ее в розовые кончики, так что она вновь застонала от удовольствия.
Ей не хватало терпения ждать дольше, и она расстегнула его штаны. Они соскользнули на пол, обнаружив всю мощь возбужденной плоти. Теперь настало его время торопиться. На ней остались только корсет и чулки. Распаленный страстью, Корд поднял ее на руки, потом бережно опустил на кровать и прижал сверху своим телом.
Они то соединялись в горячих объятиях, то вновь разделялись, чтобы трогать, ласкать и лелеять друг друга. И этим возводили в себе желание до ярости огненной стихии, не замечая, как завывает ветер за окнами, как ветви царапают по стеклу и молнии озаряют комнату.
Ее руки между тем переместились с его спины на ягодицы и своими поглаживаниями возбуждали его еще больше. Наконец он перекатился на бок, обнажив перед ней восставший фаллос. Она стала трогать горячую бархатистую плоть, сначала осторожно, потом все смелее.
Корд издал сладостный стон, а когда уже не мог терпеть, остановил ее руки. Он раздвинул ей бедра и, опустившись промеж них на колени, провел пальцами вверх и вниз по гладким шелковым чулкам, обтягивавшим ее длинные стройные ноги, затем приподнял их. Его глаза потемнели от безумной, нестерпимой жажды. Он взглянул на лицо со светло-зелеными глазами, в которых, как в зеркале, отражалось столь же неумолимое желание, и продвинулся внутрь.
Она судорожно глотнула воздух, почувствовав, как он своей плотью вошел в нее, и начала двигаться вместе с ним. Ритмичное скольжение глубоко внутри ее подводило их обоих к моменту, когда они должны были слиться в единое целое. В приступе лихорадки она выкрикнула его имя. Рука, дотоле ласкавшая спину с твердыми мышцами, впилась ногтями ему в кожу. Безудержное желание, овладевшее ими, в долю секунды достигло запредельных высот, обратившись опаляющей страстью. И, подхваченные ею, оба одновременно вознеслись к пику блаженства, чтобы затем насыщение низвергло их обратно.
Корд дышал часто и тяжело. Он притянул ее ближе к себе и погладил влажные волосы. Она прильнула к нему как к единственной спасительной гавани в бушующем море. Он тихо поцеловал ее в лоб. Затем случайно посмотрел в окно. Лицо его сразу стало озабоченным.
– Чепс, я должен что-то сказать тебе.
– Не сейчас, – пробормотала она, уютно устроившись у него под боком, полусонная и слишком довольная, чтобы желать чего-то еще.
– Там за окном сейчас промелькнула мужская тень.
– Что?!
Она тотчас села в постели, рванув на себя покрывало. Вглядываясь в темноту, она пыталась различить хоть что-то за окном. Но сквозь тюлевые занавески, закрывающие его нижнюю половину, были видны лишь контуры ветвей.
– Я не вижу никакого мужчины.
– Он уже ушел.
– Ты точно видел его?
– Да. Но дело не в этом. Плохо то, что я не захватил с собой «кольт». Чтоб они там провалились, в своем муниципалитете! Все их постановления гласят, что в городе нельзя носить оружие. Поэтому я оставил его в своей комнате в «Серебристой полыни».
– Ты не думаешь, что кто-то приходил ко мне? Может, это как-то связано с ракушкой, которую я показывала сегодня вечером?
– Может быть. Во всяком случае, надо выйти и посмотреть.
– Нет, Корд!
– Не нет, а да, – возразил он. – Мы должны знать, что происходит.
Он соскользнул с кровати и стал натягивать одежду.
– Я не хочу, чтобы ты шел туда. Это небезопасно.
– Если кто-то заглядывал к тебе в окно, то он должен был залезть вон на то дерево. Я хочу выяснить, можно ли оттуда увидеть что-нибудь в комнате.
– Интересно, кому и зачем понадобилось вынюхивать что-то у нас под окнами?
– Именно это я и хочу узнать, – сказал Корд, надевая сапоги.
– Я тоже буду собираться.
– Только надень сорочку и жди меня. Я выйду и попробую подобраться к окну. Если получится, я тебе стукну. На всякий случай, а то мало ли что может произойти. Тогда откроешь окно и впустишь меня.
– Корд, все это мне ужасно не нравится.
– Оставайся здесь и жди меня.
Он забрал ключ от комнаты и быстро исчез за дверью.
Виктория натянула сорочку и залезла под простыни. Больше всего на свете она ненавидела ждать. Наверное, нужно было настоять, чтобы Корд взял ее с собой. С другой стороны, она могла помешать ему. Едва сдерживая дрожь, она уставилась в окно. Снаружи – ничего необычного, вроде все спокойно. Она посмотрела на лампу. Свет от нее падал таким образом, что кровать оставалась в тени. Мог ли при таком освещении человек, находившийся на уровне второго этажа – если предположить, что тот, кто наблюдал за ними, вскарабкался на дерево, – разглядеть, чем они занимались с Кордом?
Ее снова бросило в дрожь. Чтобы не думать о Корде, она принялась рассматривать комнату. Ее спальня выглядела так же богато и нарядно, как нижняя гостиная: дорогие ковры с голубыми цветами, синие обои и бархатные портьеры, перехваченными розовыми шнурами с кисточками, прекрасный туалетный столик возле кровати, кресло в стиле королевы Анны и умывальник.
Но эстетическая сторона временного жилища заботила Викторию не в такой степени, как ее безопасность. Тот факт, что кто-то с дерева мог заглядывать в комнату или даже попасть внутрь ее, она считала вопиющим безобразием. А о том, что могло произойти, не будь рядом Корда, боялась даже думать. Оказалось-таки, она нуждалась в нем. И она вновь порадовалась, что осталась с ним.
В тревоге и нетерпении она взглянула на окно. Куда он пропал? Может быть, на него напали? И что, если кто-то еще раз попытается проникнуть в комнату, пока его нет? Она опять задрожала, пожалев, что не может чувствовать себя так, как несколько дней назад, возле тайного омута апачей. Как ей было хорошо и спокойно, и они с Кордом находились там совсем одни, вдали от всего мира. Как жаль, что это время прошло.
Кто-то постучал по стеклу. Виктория бросилась к окну и слегка оттянула тюлевую занавеску, не зная, кого она там увидит. Корд кивком подал ей знак, и она открыла створку. Он перелез через подоконник, закрыл окно и повернул шпингалет.
– Оказывается, оно даже не было заперто, – сказал он, повернувшись к Виктории и заключая ее в объятия.
– А там все в порядке? – спросила она, гладя его волосы.
– Да. Кто-то оставил для нас послание.
Он разжал кулак. У него на ладони лежала серебристая ракушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46