Волосы, брови и ресницы были цвета спелой ржи по
д ярким солнцем, а глаза ярко синие, как васильки.
Когда он заметил, что она следит за ним, он радостно ей улыбнулся, и эта улы
бка заставила ее задохнуться. Мэри Хортон с трудом ловила воздух. Никогд
а за всю ее жизнь с ней такого не случалось, она была очарована такой невер
оятной красотой. Мэри пришла в ужас и, чтобы спастись, бросилась к машине и
укрылась там.
Всю дорогу в коммерческий центр северного Сиднея, где находилось сорока
этажное здание офиса компании «Констэбл Стил энд Майнинг», его образ сто
ял у нее перед глазами. Как Мэри ни старалась сосредоточить внимание на т
ранспорте и заботах предстоящего рабочего дня, она не могла изгнать его
из своей памяти. Если бы в нем было что-то женственное, если бы лицо его был
о просто хорошенькое или наоборот в нем проступало бы что-то грубое, она з
абыла бы его легко: самодисциплина помогала ей забывать все, что она прик
азывала себе забыть. Но он был безупречно красив! Затем она вспомнила: Эми
ли Паркер обещала, что строители сегодня закончат работу. Она продолжала
упорно вести машину, но все вокруг, наполненное зноем дня, казалось, помер
кло.

Глава 3

Когда Мэри Хортон ушла, а садовый шланг перестал испускать из себя воду, ц
икада-хормейстер на своем олеандровом кусте издал глубокий, пронзитель
ный звук: «брииик!». И немедленно с куста чуть подальше ему ответила прима
донна-сопрано. Один за другим в хор вступили теноры, контральто, баритоны
, другие сопрано, пока обжигающее солнце не наполнило их сверкающие зеле
ные тельца такой энергией, что пытаться разговаривать на расстоянии нес
кольких шагов от кустов было невозможно. Оглушающий хор расширялся, подн
имаясь над верхушками кассий, и звук его долетал до цветущих эвкалиптов,
через забор к олеандрам, стоящим вдоль тротуаров Волтон Стрит и до рядов
Камфорных лавров позади домов Мэри Хортон и Эмили Паркер.
Строители работали и замечали хор цикад только, когда им приходилось что
-то крикнуть друг другу, подходя к большой куче цемента. Его то и дело подв
озил Тим Мелвил, а они, захватив полный мастерок, бросали цемент Ч хлоп!
Ч о кирпичные стены бунгало старушенции. Пристройка уже была закончена
, осталась наружная штукатурка. Голые спины в замедленном ритме наклонял
ись и выпрямлялись, строители методично двигались вдоль дома и вокруг не
го, солнечные лучи прожаривали до костей, пот высыхал, не успевал собрать
ся в капли на их шелковистой коричневой коже. Билл Несмит бросал сырой бе
тон на кирпичи, Мик Девин разглаживал комки, превращая их в полосу крупно-
зернистой зеленоватой штукатурки, а за ним Джим Ирвин скользил вдоль лес
ов и легкими полукруглыми движениями мастерка создавал рисунок на ее по
верхности. Гарри Маркхэм взглянул на часы и закричал Тиму:
Ч Эй, парень, зайди в дом и спроси старушенцию, не поставит ли она чайник, а
?
Тим поставил тачку в боковом проходе, взял пятилитровый жестяной чайник
и коробку с припасами в охапку и стукнул в заднюю дверь, вызывая хозяйку.

Миссис Паркер появилась минуту спустя. За сеткой от мух, на темном фоне он
а казалась тенью.
Ч А, это ты, милок, Ч сказала она, открывая дверь. Ч Заходи, заходи! Ты, нав
ерное, хочешь, чтобы я вскипятила чайник для этих оглоедов? Ч продолжала
она, закуривая и с удовольствием рассматривая его, а он стоял, моргая и нич
его не видя в сумраке после солнца.
Ч Да, пожалуйста, миссис Паркер Ч улыбаясь, сказал вежливо Тим.
Ч Ладно, полагаю выбора-то у меня нет, если хочу чтобы до выходных законч
или работу. Посиди, милок, пока закипит чайник.
Двигалась по кухне она небрежно, темные с сильной проседью волосы были у
ложены старомодными волнами, ситцевое домашнее платье с яркими малинов
ыми и желтыми цветами обтягивало фигуру без корсета.
Ч Хочешь печеньица, милок? Ч спросила она, протягивая ему коробку. Ч Ес
ть обливное, шоколадное, возьми.
Ч Да, спасибо, миссис Паркер, Ч улыбнулся Тим, засунул руку в коробку и, п
ошарив там, вытащил липкое шоколадное печенье.
Он молча сидел на стуле, пока старушенция, взяв у него коробку с припасами
, всыпала заварку в чайник. Когда закипел котел, она влила в огромный чайни
к кипяток, наполовину заполнив его, и опять поставила котел на огонь. Тим р
асставил на кухонном столе эмалированные кружки, бутылку молока и больш
ую сахарницу.
Ч На, дружок, вытри-ка руки полотенцем, будь добр, Ч попросила старушенц
ия, когда увидела, что Тим оставил шоколадное пятно на краешке стола.
Она подошла к двери на задний двор, высунула голову и завопила: «Перекур!»
. Тим налил себе в кружку черного, как уголь, чая без молока и затем стал сып
ать в нее сахар, пока жидкость не полилась через край. Старушенция опять з
аквохтала: Ч Боже, куда тебе столько? Ч Она улыбнулась ему снисходитель
но. Ч От этих хапуг я бы не потерпела такого. Ну, а от тебя уж ладно. Ты ведь и
наче не можешь, да, милок?
Тим ласково улыбнулся ей, взял кружку и понес ее на улицу, а остальные мужч
ины стали заходить на кухню.
Они ели позади дома, как раз там, где начинался только что возведенный фли
гель. Это было тенистое место, в стороне от мусорных бачков, и мух там было
немного. Каждый соорудил себе из кирпичей местечко, чтобы присесть и пое
сть. Лавры, которые разделяли задние дворы мисс Хортон и миссис Паркер, ок
ружали их густой тенью, и здесь было приятно отдохнуть после работы на па
лящем солнце. Каждый сидел с кружкой чая в одной руке и пакетом с едой в др
угой, протянув ноги и отмахиваясь от мух.
Поскольку они начинали работу в семь и заканчивали в три часа, этот утрен
ний перерыв бывал в девять, за ним в одиннадцать тридцать следовал ланч. Т
радиционно этот девяти часовой перерыв назывался «перекур» и продолжа
лся около получаса. Они занимались тяжелой физической работой и аппетит
у них был прекрасный, однако это никак не сказывалось на их довольно худы
х, мускулистых телах. День каждого мужчины начинался где-то в половине ше
стого с завтрака, состоящего из овсяной каши, отбивных или сосисок с яичн
ицей из двух-трех яиц, нескольких чашек чая и ломтиков тоста. Во время «пе
рекура» они поглощали приготовленные дома бутерброды и куски кекса, а на
ланч было то же самое, только в двойном размере. Днем перерывов не было. В т
ри часа они уходили, спрятав рабочие шорты в коричневые сумки, напоминаю
щие медицинский саквояж. Направляясь в паб, они вновь были одеты в рубашк
и с открытым воротом и тонкие хлопчатобумажные брюки.
Каждый день, неизбежно, все они шли в паб. В этом гудящем, похожем на отхоже
е место помещении они могли расслабиться, закинув ногу на ограждение в б
аре, держа в руке большущую, наполненную до краев кружку пива, болтая с тов
арищами по работе и приятелями и слегка флиртуя с грубоватыми барменшам
и. Возвращение домой переносило их совсем в другой мир, где мелочные семе
йные заботы окружали их плотным кольцом.
В это утро, когда они уселись на перекур, в их настроении чувствовалось ка
кое-то напряженное ожидание. Мик Девин и его дружок Билл Несмит сидели ря
дом, прислонившись спинами к забору. Кружки стояли у их ног, а на коленях л
ежала еда. Гарри Маркхэм и Джим Ирвин расположились напротив, а Тим Мелви
л занял место ближе всего к кухонной двери дома старушенции, чтобы, если п
опросят сбегать и принести или унести, что кому понадобится. Как младший
в бригаде он был у всех на посылках.
В документах его должность называлась «строительный чернорабочий», и в
этой должности он проработал у Гарри десять из своих двадцати пяти лет, т
ак и не получив повышения.
Ч Эй, Тим, с чем это у тебя сэндвичи сегодня? Ч спросил Мик, подмигивая ос
тальным.
Ч Как всегда, Мик, с джемом, Ч ответил Тим, протягивая ему неровно отреза
нный ломоть с толстым слоем янтарного джема, стекающего по краям.
Ч И какой это джем? Ч настаивал Мик, осматривая свой сэндвич неодобрите
льно.
Ч Да абрикосовый, я думаю.
Ч Хочешь махнемся? У меня сосиски.
Лицо Тима вспыхнуло от удовольствия:
Ч Сосиски? О, я люблю сэндвичи с сосисками. Я согласен!
Обмен был произведен. Мик запустил зубы в сэндвич с абрикосовым джемом, а
Тим, не замечая ухмыляющихся вокруг лиц, в несколько укусов расправился
с сэндвичем с сосиской. Он приготовился доесть последний кусок, когда Ми
к, трясясь от сдавленного смеха, схватил его за запястье.
Голубые глаза вопросительно и беспомощно по-детски взглянули на Мика, в
них показался страх.
Ч В чем дело, Мик? Ч спросил он.
Ч Этой чертовой сосиски и не видно было, приятель. Или ты так быстро прог
лотил, что и не заметил?
Крохотная морщинка с левой стороны опять появилась, когда Тим закрыл рот
и посмотрел на Мика, предчувствуя неладное.
Ч Все в порядке, Мик, Ч сказал он медленно. Ч Вкус был немного странный,
но все в порядке.
Мик покатился со смеху и за ним все остальные начали корчиться от смеха, с
лезы текли по щекам, руки хлопали по бедрам, рты хватали воздух.
Ч Ой, Тим, ну ты даешь! Гарри думает, что ты стоишь шестьдесят центов на дол
лар. А я говорил Ч не больше, чем десять и вижу, что был прав. Больше десяти
центов на доллар за тебя не дать.
Ч В чем дело, Ч спросил Тим, ничего не понимая. Ч Что я сделал? Я знаю, что
на целый доллар я не потяну, честно, Мик!
Ч Если в твоем сэндвиче была не сосиска, Тим, так что же там было? Ч со сме
хом спросил Мик.
Ч Ну, не знаю. Ч Тим сдвинул от напряжения свои золотистые брови. Ч Не з
наю. Вкус какой-то другой.
Ч Ну так рассмотри хорошенько остатний кусочек!
Красивые руки Тима начали неловко возиться с кусочком сэндвича.
Ч Понюхай! Ч приказал Мик, оглядываясь и вытирая слезы тыльной стороно
й ладони.
Тим поднес кусочек к носу, ноздри его вздрагивали, затем опять положил хл
еб и сидел в полном недоумении.
Ч Я не знаю, что это, Ч сказал он трогательно.
Ч Это экскремент, дурная ты голова! Ч ответил Мик с отвращением. Ч Ну ты
и дурак! До сих пор не знаешь что это, хоть и понюхал?
Ч Экскремент? Ч повторил Тим, уставившись на Мика. Ч Что значит «экскр
емент», Мик?
Все повалились от нового приступа смеха, а Тим сидел и держал в пальцах ос
татки сэндвича, терпеливо ожидая, когда кончат смеяться и ответят ему.
Ч Экскремент, Тим мой мальчик, это большой жирный кусок говна! Ч провыл
Мик.
Тим задрожал, глотнул, в ужасе отбросил хлеб и сжавшись сидел, ломая руки.
Все быстро отодвинулись в сторону, думая, что его вырвет, но его не вырвало
. Он просто сидел и смотрел на них, пораженный горем.
Это случилось опять. Он опять насмешил всех, сделав что-то глупое, но он не
знал, что это и почему это смешно. Его отец говорил ему, что он должен быть в
сегда начеку. Он не был начеку, он просто с удовольствием ел сосиску, котор
ая была вовсе не сосиской. Они говорят «кусок говна», но откуда ему знать,
какого вкуса говно, если он никогда не ел его раньше? И что тут смешного? Он
не понимал. Он так хотел понять, смеяться со всеми и понимать.
Его большие синие глаза наполнились слезами, лицо исказилось от горя и о
н начал громко, как ребенок, рыдать, ломая руки и стараясь отодвинуться от
них подальше.
Ч Черт бы вас побрал, грязные скоты! Ч заорала старушенция, выскакивая
из двери, как гарпия, желтые и малиновые цветы платья мелькали вокруг нее.
Она подошла к Тиму, взяла его за руки, потянула, чтобы он встал, и с яростью п
осмотрела на присмиревших мужчин.
Ч Пойдем, милок, пойдем со мной, я дам тебе что-то вкусное, чтобы отбить эт
у мерзость, Ч успокаивала она его, похлопывая по рукам и поглаживая по го
лове.
Ч А что касается вас всех, Ч прошипела она с такой злостью, что Мик отпря
нул, Ч я надеюсь, что вы провалитесь в яму, задницей вперед на толстую жел
езную пику! Вас всех стоит выпороть кнутом за это. А ты, Гарри Маркхэм, прис
мотри, чтобы работа была закончена сегодня же! И чтоб я больше вас никогда
не видела!
Квохча, она повела Тима в дом.
Мик пожал плечами:
Ч Чертовы бабы! Ни одной никогда не встречал с чувством юмора. Ну пошли, н
адо сегодня заканчивать, надоело до смерти.
Миссис Паркер провела Тима в кухню и усадила там.
Ч Бедный ты глупыш, Ч сказала она, подходя к холодильнику. Ч Не знаю, че
го эти чертовы мужики находят забавного в том, чтобы дразнить дурачков и
собак. Послушай-ка, гогочут, как лошади, смешно им! Я бы испекла им шоколадн
ый торт и посыпала говном, раз это им так смешно. Ты, бедняжка, тебя даже не в
ырвало, а эти блевали бы целый час, велики герои!
Она обернулась к нему и смягчилась, так как он все еще плакал, крупные слез
ы текли по щекам, он икал и шмыгал носом.
Ч Ой, перестань, пожалуйста! Ч сказала она, вытаскивая бумажную салфетк
у из коробки. Ч Ну-ка, высморкайся, дурачок!
Он послушался, а затем терпеливо сносил, пока она вытирала ему лицо.
Ч Боже, какая жалость! Ч пробормотала она, глядя на его лицо.
Затем она бросила салфетку в мусорный бачок и пожала плечами:
Ч Да, так вот устроена жизнь, я полагаю.
Нельзя иметь все, даже самым богатым и лучшим из нас, да, милок? Ч Своей жил
истой старой рукой она потрепала его по щеке. Ч Ну, милый, что ты больше лю
бишь: мороженое с шоколадным сиропом или большой кусок джемового кекса с
банановым кремом?
Он перестал всхлипывать и засиял улыбкой:
Ч О, джемовый кекс, миссис Паркер! Я люблю джемовый кекс, а больше всего ба
нановый крем!
Пока он засовывал в рот кекс большой ложкой, она сидела против него и ворч
ала, что он ест слишком быстро, и говорила, чтоб он помнил о хороших манера
х.
Ч Жуй с закрытым ртом, милок. Противно смотреть, когда кто ест с открытым
ртом. Посмотри, как вымазался. И убери локти со стола, будь хорошим мальчик
ом.

Глава 4

Мэри Хортон в этот вечер поставила машину в гараж в шесть тридцать. Она та
к устала, что у нее дрожали колени, пока она прошла несколько шагов до пара
дной двери. Целый день она яростно загоняла себя работой и преуспела нак
онец в этом настолько, что все ее чувства притупились и она ощущала тольк
о слабость.
1 2 3 4 5