Так Воронихин запечатлел в своем архитектурном произведении великую силу человека над природой.
Сохранилось и несколько небольших, но очаровательных его произведений, пронизанных нежным и внимательным отношением к человеку, которую унаследовал Воронихин от своего народа. Особенно интересен «Фонарик» – небольшая комната-библиотека в Павловском дворце. Воронихин в обыкновенной комнате вынул одну стену, превратив ее в беседку с колоннами. Пространство между колоннами было застеклено от пола до потолка, и потому впечатление простора света и открытого сада было очень сильно. Казалось, что сад с цветами и солнечными зайчиками продолжается в комнате, тем более что и снаружи и внутри библиотеки все было заставлено цветами. Увлечение классицизмом сказалось и здесь. Архитектурный переход от стен комнаты к куполу и колоннам фонарика был декорирован белыми статуями двух кариатид, фигурами девушек в античных одеждах, которые поддерживали своими головами арку. Чтобы посетители могли мысленно перенестись в далекое прошлое, в эпоху античной Греции, в мир «классики», у кариатид были как бы отбиты руки, совсем как на подлинных статуях, вырытых из земли учеными XVIII века.
Нельзя не сказать о фонтанах архитектора. Оставаясь тем же глубоким, вдумчивым носителем идей гуманности и просвещения, Воронихин показал в своих фонтанах, что поэтичность художественного образа может совершенно спокойно сочетаться с прозой жизни, он решил две задачи, далекие друг от друга, но связанные общим пониманием классики. Одни фонтаны – только праздничное, нарядное украшение в парке, другие, наоборот, – живописные водопои для лошадей на дорогах. И те, и другие овеяны поэзией окружающей их природы – тенистых аллей и полей.
Так, в Петергофе, в тенистой части парка, среди высоких лип и кленов высятся колонны разрушенного античного храма. Воссоздана картина как бы действительного происшествия – от стен остались только фундаменты, посредине груда камней, четвертая стена и колоннада с передней стороны храма совершенно отсутствует. Остался только цоколь, и у его подножия с двух сторон сохранились случайно уцелевшие два мраморных льва. В центре картины и в просветах между колоннами бьют фонтаны, вода стекает через цоколь в большой бассейн. Это поэтическая ода великому искусству прошлого.
Перемена в жизни и положении не оттолкнули Воронихина, не оторвали его от родной крестьянской жизни. Но и в новом окружении благодаря своему прирожденному уму и такту Воронихин нашел друзей. Хотя в тогдашнем обществе тех, кто сторонились его и не могли примириться с его происхождением, было немало. Друзья же ценили в нем скромность, внимательность и отзывчивость к окружающим и считали его трудолюбивым и исключительно честным.
Воронихин строил так хорошо, что получил за проект Петергофских каскадов звание архитектора (1800), а в 1802 году удостоился звания профессора архитектуры. Он был старшим профессором по архитектуре в Академии художеств. Умер Воронихин 5 марта 1814 года, окруженный своими учениками. Русская общественность того времени увековечила его имя красивым памятником над могилой в Александро-Невской лавре: гранитной колонной с изображением Казанского собора и фигурой гения наверху.

ТОМА ДЕ ТОМОН
(1760–1813)

Тома де Томон родился 12 апреля 1760 года в швейцарском городе Берне. Образование получил во Франции, где отец его находился на военной службе. Сведения о детстве и юности Томона, о его первоначальном воспитании скудны и зачастую противоречивы. Но рисунки и акварели Томона дают представление о его первых опытах в искусстве.
После успешного окончания Парижской академии архитектуры Тома де Томон уехал в Рим продолжать образование. От итальянского периода сохранились многочисленные рисунки. Наиболее ранний из них датирован 1784 годом. Из Рима он совершил путешествие в Неаполь и Флоренцию, а также в Венецию.
Томон поступил на службу к графу д'Артуа, брату короля Людовика XVI, в качестве рисовальщика и архитектора. Возвращение во Францию, казалось, сулило ему многочисленные заказы в придворных кругах. Но аристократии было не до того: назревали бурные политические события – Великая французская буржуазная революция.
В начале 1790-х годов Томона пригласили в имение князей Любомирских, в польский город Ланьцут. Здесь до наших дней сохранился великолепный дворец, построенный в первой половине XVII века в стиле барокко, – резиденция магнатов Любомирских. Тома де Томон принял участие в работах по его перестройке.
В конце 1794 года Томон приезжает в Венгрию, где заключает контракт с герцогом Миклошем Эстергази на «руководство и составление всех архитектурных проектов, которые его высочество пожелает осуществить, и съемку планов дворцов и имений…». В свободное время архитектору предоставляется возможность выполнять заказы и совершенствовать свое мастерство.
Первые два года службы Томона у Эстергази были наиболее плодотворны. В это время он создает несколько интересных проектов, сохранившихся до наших дней.
Проект школы – первый известный проект общественного сооружения Томона, был выполнен, очевидно, для Вены. Как в жилых античных постройках, композиционным центром, по замыслу Томона, стал двор, приобретающий здесь значительные размеры. Вокруг двора должны были группироваться классные помещения. В том же 1795 году для города Эйзенштадта, где долгое время находилась резиденция Эстергази, Томон создает проект серных бань.
Жалованье, девятьсот флоринов в год, которое Томон получал из княжеской казны, не было щедрым. Архитектор часто с трудом сводил концы с концами и неоднократно обращался к князю с просьбой оплатить его расходы, связанные, главным образом, с содержанием квартиры.
После долгих колебаний Томон в конце 1797 года решил оставить службу и уехать в далекую и загадочную Россию. Весной 1798 года архитектор навсегда покинул Вену, забрав с собой чертежи, коллекции, неосуществленные творческие замыслы и надежды.
После приезда в январе 1799 года в «вольный город» Гамбург Томон смог, наконец, получить у русского посланника паспорт, выданный ему по особому разрешению царя. К весне архитектор добрался до русской границы, а затем из Риги направился в Москву.
Спустя некоторое время по поручению Александра Михайловича Голицына Тома де Томон отправился в его имение Самойлово, где проектировал и строил церковь во имя Пречистой Богородицы. Вскоре архитектор уехал в Петербург.
Столица произвела на Томона необыкновенное впечатление. Такого города он еще не видел. Построенный в течение короткого времени, город не знал западноевропейской пестроты. Барокко и классицизм господствовали в его архитектуре, придавая облику города стилистическую цельность.
В архитекторах и строителях Петербург испытывал постоянную потребность, и Томон полностью окунулся в радостную для него атмосферу творчества. Вскоре Томон допустили к конкурсу на проект Казанского собора, в котором принимали участие архитекторы Камерон, Воронихин и Гонзага. Утвердили проект Воронихина, но для Томона участие в конкурсе было хорошей практикой. Знакомство с Воронихиным переросло впоследствии в дружбу, подкреплявшуюся совместной работой. В проекте Казанского собора Томон показал себя способным решать сложные проблемы, связанные с новым, ансамблевым характером русской архитектуры.
Не случайно ему поручили составление проекта триумфальных ворот с кордегардиями у одной из застав Москвы. В течение короткого времени архитектор разработал несколько вариантов проекта и позаботился о воплощении идеи заказчика – Павла I: центральные триумфальные ворота, символизирующие мощь Российского государства, должны были составить единую архитектурную композицию с фланкирующими их кордегардиями.
Царю-заказчику понравился третий вариант, на проекте фасада которого он написал: «Быть по сему». Проект триумфальных ворот явился первой большой удачей архитектора, но смерть Павла I помешала его осуществлению.
Первый год пребывания архитектора в Петербурге ознаменовался радостным для него событием. По решению совета Академии художеств от 18 августа 1800 года он удостоился звания академика «по трем рисункам, представляющим внутренние и наружные виды в проспекте…». Признание Тома де Томона превосходным рисовальщиком значительно опередило будущую славу его как архитектора. Своими превосходно выполненными графическими работами Томон обратил на себя всеобщее внимание. 24 мая 1801 года «архитектору Томону за гравировку» был выдан из «Кабинета» «перстень бриллиантовый с изумрудом».
Практическая деятельность Тома де Томона-зодчего в Петербурге началась в 1802 году. 30 января 1802 года Александр I издал указ: «Архитектора Томона, приняв в Российскую службу, повелеваю причислить его в ведомство Кабинета и производить жалованья по две тысячи рублей в год».
С этого момента перед Томоном открылись широкие возможности для полного раскрытия его замечательного таланта. Он получил заказ на перестройку Большого театра в Петербурге.
Как свидетельствуют архивные документы, первое каменное здание Большого театра начали возводить в 1775 году по проекту Антонио Ринальди. Открытие его состоялось в 1783 году. Через два года потребовались различного рода внутренние переделки. А в 1802 году было решено произвести в театре капитальный ремонт и сделать более парадным его внешний облик. Ремонт закончился полной перестройкой здания по проекту Тома де Томона. Неузнаваемо изменился не только его внешний облик. Здание было заново распланировано, и его помещения получили иную отделку. Проект театра утвердили 9 апреля 1802 года. Все работы были выполнены за восемь месяцев – необычайно короткий по тому времени срок.
Если с решением плана Томон справился быстро, то над созданием фасада пришлось потрудиться. Задача была не из легких: в строго определенных габаритах найти вариант, наиболее обогащающий облик здания, улучшающий его пропорции. И Томон нашел такое решение. В центре главного фасада по ширине возвышающейся сценической коробки архитектор задал сильно выступающий вперед восьмиколонный портик со свободно стоящими колоннами ионического ордера.
Многочисленные проекты театров для Петербурга, выполненные Тома де Томоном, показывают широту замыслов зодчего и свидетельствуют о его высоком мастерстве в разработке композиционных приемов театральных зданий. А первый вариант театра драмы и комедии по своим небывалым масштабам превосходил все известные театральные здания того времени.
Открытие нового театра явилось значительным событием не только для Петербурга. Красота, удобство и техническое оснащение здания сделали его известным не только в России, но и за границей. Вот что писал один из современников Тома де Томона об этом событии: «Несколько месяцев тому назад газеты с похвалой говорили о новом театре… и дали описание этого сооружения, одного из самых замечательных среди ныне существующих по своей величине и великолепию… Единственный перистиль в восемь колонн, находящийся на главном фасаде, позволяет удобно выходить под его защитой, так как колонны находятся на уровне земли, достаточно удалены от стены, давая возможность проезда экипажам… Подобного сооружения еще нет во Франции, несмотря на двадцать театров, которыми Париж скорее загроможден, чем украшен… Ни один из них не позволяет еще ставить оперу с помпой, требуемой при собрании богов и героев».
Свою проектную и строительную работу, а также службу на стекольном заводе Томон сочетал с педагогической деятельностью. 5 мая 1802 года президент Академии художеств А.С. Строганов предложил совету Академии зачислить для преподавания в архитектурный класс академика Томона – «человека по сей части совершенно знающего и способного». Окончательное решение «об определении академика Томона для обучения воспитанников архитектурного класса» было принято в конце мая.
В Академии художеств Тома де Томону была предоставлена квартира, занимаемая ранее академиком Павлом Брюлло. Из архивных источников удалось установить, что квартира Томона имела «по фасаду семь окон и шесть комнат, в коридоре один покой в одно окно и кухню; в антресолях по фасаду три комнаты, в них пять окон, и по коридору три комнаты». Квартира эта находилась на первом этаже со стороны Четвертой линии Васильевского острова в северной части здания, а классы, в которых Томон преподавал, размещались в противоположном конце здания на втором этаже.
Еще в 1803 году, когда Томон работал над проектами нового петербургского театра, он проектировал также театр для города Одессы. Хорошо понимая градостроительные особенности приморского города и учитывая его рельеф, архитектор создает театр на возвышении как отдельно стоящее здание. Он стремится поставить театр там, где бы его можно было обозревать с самых различных точек, и с суши, и с моря.
В опубликованном Тома де Томоном проекте одесский театр – монументальная, прямоугольная в плане постройка с самым необходимым количеством парадных и служебных помещений. В процессе строительства театра, которое затянулось на несколько лет, внешний облик его, по сравнению с проектом, значительно изменился. Портик занял всю ширину фасада. Колонны строгого ионического ордера сменились колоннами пышного коринфского ордера, величину которых архитектор рассчитал на высоту здания. Театр утратил цельно-воспринимаемый объем, но вид его стал более величественным.
Одновременно с театром Томон проектирует для Одессы военный госпиталь – грандиозное сооружение, задуманное как больничный комплекс. В случае осуществления этого проекта Одесса украсилась бы одним из самых монументальных и выразительных сооружений эпохи классицизма. Но замыслу не суждено было воплотиться в жизнь – архитектору поручили проектирование госпиталя значительно меньших размеров.
В те же годы Томон разрабатывает проект амбаров Сального буяна в Петербурге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113