Принеся пиво, она не распрощалась со Сколлем сразу, а принялась расспрашивать в подробностях о том, как он укротил коня-убийцу. Сколль так упивался ее вниманием, что и впрямь не торопился уйти. Не скоро он сообразил, что застывшими, ноющими от тяжести руками прижимает к груди кувшины с заказанным Агеллой пивом — пивом, которое давно уже следовало отнести по назначению.
— Извини, Марилл! — пробормотал он. — Мне ужасно жаль, но я должен идти, правда!
И, выскочив из пивоварни, бегом направился к кузне. На бегу он услышал, как рыжеволосая ученица пивовара кричит ему вслед, чтобы непременно зашел попозже. Сколль затаенно ухмыльнулся. Что ж, похоже, кое-что все же переменилось к лучшему!
Перемены и впрямь назревали, да такие, что Сколль и представить себе не мог. Когда он вбежал в кузню, Агелла и старший конюх сидели на табуретах у ярко пылающего очага.
— Послушай, Фергист, — говорила Агелла, — сейчас эти горлопаны разбежались, едва ты упомянул лорда Блейда, но теперь они не угомонятся, и одному Мириалю известно, что стукнет им в голову, если иерарх задержится в горах.
— Беда в том, что я и сам не уверен, так ли уж они неправы… — Тут Фергист увидел вошедшего Сколля и поспешно смолк.
— Согласна. — Агелла забрала у Сколля кувшины с пивом, не обратив ни малейшего внимания на его мятежно нахмуренные брови и возмущенное бормотание. На сей раз она даже не предложила ему пива. Совершенно приниженный, юноша взял свой табурет и угрюмо уселся в углу — подальше, но так, чтобы слышать, о чем говорят у очага.
Агелла вручила кувшин с пивом старшему конюху. Тот раскупорил кувшин, отпил изрядный глоток и продолжил разговор, прерванный появлением Сколля:
— Конечно, иерарх Заваль и лорд Блейд горят желанием оставить себе этих вороных, лично мне совсем неохота держать в конюшнях этаких бестий — притом же нам и так едва хватает фуража для наших коней. Если эта твоя приятельница, которая так хорошо умеет обращаться с лошадьми, сможет дать приют сефрийцам, пока не улягутся толки, если на нее и вправду можно положиться — ведь случись что неладное, и первым делом полетит моя голова, — если вдобавок она сумеет их укротить, — что же, лучшего выхода и не найти.
Агелла усмехнулась:
— Даю тебе слово — уж Тулак-то с ними управится. Пускай она и не помолодела с годами, но в лошадях разбирается, как нам с тобой и не снилось.
— Давно ты ее знаешь?
— С тех пор, как была одних лет со Сколлем. — Женщина-кузнец помолчала, задумчиво глядя в огонь. — Моя семья родом с востока, и наш клан был разбит и уничтожен вождем Властором. Понимаешь ли, мой отец убил его сына, вот он и поклялся, что не успокоится, пока не прольет последнюю каплю нашей крови.
— Агелла опять умолкла.
—Резня была ужасная, — сказала она наконец. — Мы с младшей сестрой прятались в амбаре, и там нас обнаружила Тулак — она тогда служила наемницей в войске Властора. Она выдала нас за мальчишек и пристроила в войско водоносами — тогда-то я и начала учиться ремеслу у Власторова кузнеца. В конце концов Тулак привезла нас в Тиаронд и пристроила в учение — Виору к вышивальщицам, а меня к мастеру Эхарлу, который был тогда кузнецом у Мечей Божьих.
У Сколля захватило дух. Он и не подозревал, что у матери и тетки было такое бурное прошлое!
Агелла подняла глаза на старшего конюха:
— Теперь понимаешь, почему я так доверяю Тулак? Я обязана ей всем — своим ремеслом, богатством — да и жизнью, наконец.
— Да, похоже, она выдающаяся женщина, — согласился Фергист. — И ты вправду считаешь, что она хорошо обучит мальчишку?
— Уверена, что да, хотя для его матери у нее никогда не находилось времени. Помимо всего прочего — хотя Тулак слишком горда, чтобы признаваться в этом, — ей там, в горах, одиноко, да и помощник не помешал бы. Собственно, это главная причина, почему я хочу послать к ней Сколля. Пускай он неважный ученик, но я не такая уж бездушная тварь, чтобы избавляться от него любым способом. Я беспокоюсь о Тулак — ведь она живет там, в горах, одна-одинешенька. Лесопилка почти не приносит дохода, так что Тулак едва-едва зарабатывает на хлеб, но она так дьявольски независима, что нипочем не примет от меня помощи. Зато если Сколль отправится туда, у меня будет веская причина прислать с ним съестные припасы, одежду и теплые одеяла — словом, то, что пока доступно нам, в Пределах, но из-за проклятых дождей уже стало редкостью в Тиаронде и его окрестностях. Как видишь, Фергист, эта сделка выгодна для всех. Ты избавишься от вороных бестий, Сколль станет учеником лучшего в мире знатока коней — и если он когда-нибудь вернется сюда, то будет тебе весьма полезен. Фергист кивнул:
— Ты права — сделка превосходная.
У Сколля отвисла челюсть. Надо же — и глазом не моргнув эти двое определили все его будущее! Агелла повернулась к нему.
— Сколль, — сказала она как ни в чем не бывало, — у нас есть для тебя работа. Мы хотим, чтобы ты вывел вороных из города и доставил их к госпоже Тулак, хозяйке лесопилки, что близ Змеиного Перевала. Еще мы хотим, чтобы ты, если получится, остался у нее и выучился всему, чему она пожелает тебя научить. Она мастерски обращается с лошадьми, так что тебе, считай, повезло. Что скажешь?
На самом деле ее вовсе не интересовало мнение Сколля — и он это очень даже хорошо понимал. Все сладкие надежды на роман с Марилл растаяли, точно снег весной. «Чтоб ты провалилась, — ожесточенно подумал Сколль. — Не хочу я проторчать всю жизнь в горах с какой-то чокнутой старухой!» Он, конечно, не высказал эти мысли вслух, но само его молчание было уже достаточно красноречиво.
— Притом же так ты сумеешь сохранить жизнь этим вороным бестиям, — добавил старший конюх.
Сколль тяжело вздохнул. Он хотел спросить, почему его мать терпеть не могла эту самую госпожу Тулак — но поостерегся. Уж лучше сдаться сразу, и дело с концом. По крайней мере избавит себя от лишних неприятностей. Агелла терпеть не может непослушания, а ведь всем известно: кто ссорится с кузнецом, тот накликает себе неудачу. Жаль только, что это правило не распространяется на учеников кузнеца! Притом же разве у него есть выбор? Он своими руками уготовил себе западню. Нельзя же сказать Агелле правду — что он, Сколль, ни черта не смыслит в лошадях, а вороные покорились ему, потому что на нем был жилет их прежней хозяйки! Ничего не поделаешь — видно, ему так суждено.
— Ладно, — со вздохом сказал Сколль. — Поеду.
Глава 13. ОГОНЬ
— У, волчье мясо… — пробормотал Элион. — Волчья шкура, волчьи жилы, волчьи кости… Волчья сыть, одним словом.
Конь покосился на него со всегдашней высокомерной злобой, оскалил крупные желтые зубы и попытался цапнуть Элиона. Тот, ругнувшись, проворно отдернул руку, и зубы гнедого с сокрушительным щелчком сомкнулись на пустоте. С самого Гендиваля этот четвероногий скот доставлял Элиону одни неприятности, а уж особенно донимал его тем, что так и норовил укусить за местечко помягче.
Скрежетнув зубами, молодой чародей крепче ухватил узду и потянул со всей силы. С тем же успехом он мог попытаться сдвинуть с места всю эту треклятую гору. Под ногами у него уже образовалась тонкая наледь, и он все время скользил, не в силах понадежней упереться для рывка. Элион вновь от души выругался. Да это же, в конце концов, несправедливо! Ему пришлось волоком волочь эту мерзкую тварь вверх по крутой и ненадежной тропе, все время остро сознавая, что времени нет, что надо спешить. Теперь они наконец-то одолели перевал, и ноги у Элиона горят от усталости, и весь он дрожит от холода — а этот наглый, злобный, ненавистный мешок с костями не желает, видите ли, брести по потоку ледяной воды, которая течет по тропе! Элион завязывал ему глаза — не помогло. Колотил — бесполезно. Похоже, они оказались в совершенно безвыходном положении.
— Элион! Во имя всего сущего, что ты там застрял? — В мысленном голосе Шри звучало досадливое нетерпение. — Эти люди давно убрались, человек, которого я спасла, уже начинает шевелиться — что, если он придет в себя? Нельзя же допустить, чтобы он затерялся в буране прежде, чем мы успеем поговорить с ним!
— Я стараюсь вовсю! — огрызнулся Элион. — Послушай, Шри, мне нужна твоя помощь. Этот безмозглый мешок с костями не желает спускаться по тропе.
Из пустоты до него донесся тяжелый вздох феи.
— Ладно. Я сейчас.
И в самом деле, миновали считанные секунды — и лицо Элиона тронуло теплое дыхание ветерка.
— А вот и я.
К изумлению чародея, на него вдруг снизошел безмерный, блаженный покой. Так бывало в детстве — стоило ему упасть, сломать любимую игрушку или запутаться в трудном задании, как тут же появлялась мать и, крепко обняв его, прогоняла прочь все напасти. Ее умелые руки могли починить все, кроме разбитого сердца, а мудрые советы помогали справиться почти с любыми трудностями…
Элион сердито мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Его мать уже много лет, как умерла. Он давно уже взрослый и сам способен справиться с любыми трудностями… вот только сейчас застрял на тропе с упрямым конем и вынужден просить помощи у насмешливой невидимки.
— Можешь ты заставить сдвинуться с места эту паршивую клячу?— раздраженно осведомился он.
— Надеюсь, что смогу. Не знаю только, что думает по этому поводу сама кляча! — В воздухе серебристыми колокольцами рассыпался легкий смех Шри.
— Оч-чень забавно! — Элион в который раз стиснул зубы. Еще немного — и он сотрет их до самых десен. — Когда закончишь…
— Уже закончила, дорогой мой чародей. — В мысленном голосе Шри все еще звенел смех. — Теперь ступай по ту сторону потока и жди там своего коня.
Гадая, что такое задумала фея, Элион побрел вперед по бурлящей ледяной воде. Как же она собирается сдвинуть с места эту упрямую скотину? Скорее всего сотворит иллюзию — медведя либо льва, — чтобы страхом погнать коня вперед. Элион забеспокоился не на шутку. Что может знать о лошадях это творение воздуха? Тропа, покрытая водой, на редкость скользкая, перепуганный конь может запросто споткнуться и сломать ногу. Этого еще не хватало! Гнедой кусака ему уже осточертел, но путешествовать на своих двоих…
Элион дошел до того места, где залитая водой тропа расширялась, и тут услышал перестук копыт. Поразительно, но конь, похоже, двигался вперед осторожным, размеренным шагом. Мгновение — и вот уже он возник в снежном круговороте. Элион заморгал: из-за поворота тропы появились две лошади — его гнедое наказание и — впереди — малорослая, ничем не примечательная рыжая кобылка. Злобный демон в конском обличье шел за ней покорно, как ягненок, и глаза его радостно блестели.
Разинув рот, Элион смотрел на это чудо — и тут рыжая кобылка бесследно исчезла. Гнедой жалобно заржал, озадаченно озираясь по сторонам. Чародей подошел к нему, взял под уздцы — и конь тут же пришел в себя, прижал уши и злобно щелкнул зубами. Как ни злился Элион на фею, но ее мастерству надо было отдать должное.
— Шри, это поразительно! Никогда прежде не видел ничего подобного. Как ты ухитрилась укротить эту злющую клячу?
Снежную завесу на миг пронизало радужное сияние — Тиришри прямо-таки засветилась от удовольствия.
— Да так, пустяки. Образ для иллюзии я взяла из сознания твоего коня. Эта рыжая кобылка — его мать.
И фея победно хихикнула, уловив досаду Элиона.
Проклиная всех на свете фей, лошадей и — не всерьез, конечно, — матерей, Элион подошел вплотную к Этону-провидцу. Дракон был безусловно мертв — холодная плоть уже начала коченеть, золотой отлив шкуры сменился пепельно-серым. Сердце у Элиона сжалось от горя. Отвернувшись, молодой чародей осмотрел множество следов, путаными цепочками тянувшихся в грязи и снегу. Прошли ли здесь Каз и Вельдан, разобрать было невозможно. Тропу, заваленную оползнем, отчасти разгребли солдаты, когда откапывали дракона, и теперь груды камней и грязи громоздились вдоль склонов оврага, уходившего в сторону от тропы. Вода теперь стекала в овраг, проточив себе дорогу в грязи, покрывавшей стволы поваленных деревьев и скатившиеся с горы валуны.
Элион спустился в овраг, чтобы отыскать беглеца, которого спасла Шри. Фея мчалась перед ним, отдувая прочь густую завесу снега. Если б не она, чародей в жизни не нашел бы беглеца. Он ожидал услышать хотя бы сдавленный крик о помощи или, быть может, отчаянную ругань, но чужак либо был тяжело ранен, либо предпочитал страдать молча. С каждым шагом Элион тревожился все сильнее. Почему этот бедняга не издаст ни единого звука? Быть может, он пострадал сильнее, чем уверяет Шри?
— Возьми чуточку левее, — подсказала фея. — Он примерно в десяти шагах от тебя.
Чародей осторожно двинулся влево — и наконец разглядел человека, лежащего ничком в грязи. Бедолага ерзал, пытаясь сбросить с себя груду увесистых сучьев.
— Шри! — с упреком воскликнул Элион.
— А что, по-твоему, я должна была сделать? Ты застрял на перевале, а я боялась, что он убежит и после мы его не отыщем.
— Нет, в самом деле, Шри, тебе должно быть стыдно! Разве такой поступок достоин старшего чародея? Ты не подумала, каково было бедняге очнуться под этой грудой?
— Зато он никуда не делся, — отпарировала фея, ничуть не смущенная упреками Элиона. Покачав головой, чародей поспешил к отчаянно извивающемуся беглецу. Он опустился на колени рядом с пленником и поразился тому, каким гневом и отчаянием искажено лицо незнакомца.
— Все в порядке, — торопливо сказал он. — Меня зовут Элион, я пришел помочь тебе. Теперь все будет хорошо.
Беглец отчаянно замотал головой.
— Моя жена! — простонал он. — Канелла… малышка Аннас…
Глаза его наполнились слезами.
Элион отвел взгляд, не в силах видеть это безмерное страдание, которое лишь растравляло его свежую рану.
— Ладно, ладно, — пробормотал он, неуклюже похлопав незнакомца по плечу. — Ты лучше пока помолчи. Прежде всего… — Он на миг умолк, прокашлялся. — Давай-ка вызволим тебя из этой западни.
Тормон, все еще потрясенный своим чудесным спасением от смертельной, казалось, стрелы, даже не сумел изумиться появлению этого черноволосого юноши с сумрачными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61