И пусть Шейн ухитрился наполовину убедить себя, что его побуждения чисты, правда состояла в том, что он оказался ничем не лучше того мерзкого и лживого слизняка, ее мужа.Открывая багажник, вынужденный притворщик мысленно наградил себя всеми нелестными эпитетами, которые она, конечно, бросит ему в лицо, когда эта ненавистная правда всплывет наружу. Вытащил приготовленную коробку и неловко сунул ей в руки, мучимый скрытой досадой.Блисс недоуменно взглянула на знакомую упаковку.– Это ведь из моего магазина.– Ну да. – Натянутые до предела нервы скрежетали, как ржавые пружины. Когда он чувствовал себя так неловко, вручая женщине простенький сувенир? Только вот ни в самой Блисс, ни в его сумбурных, запутанных чувствах к ней как раз и не было ничего простенького. В этом-то все и дело. – Может, ты все же откроешь?Она удивилась ворчливому тону, но сделала, как он просил.– О, Шейн! – восторженно прошептала она и словно осветилась изнутри. Шейну вспомнилась розовая предрассветная дымка, озарявшая хижину. На глазах женщины блеснули слезы. – Это же моя кукла!– Может, это глупо, но просто…– Вовсе нет! Это…Настал черед Шейна прикрыть рукой ее рот и помешать потоку слов излиться.– Я видел, как ты упаковывала ее. Тогда я еще не слышал твоей истории, но мне показалось, тебе не хочется с ней расставаться. Теперь, зная о твоих детских годах… и обо всех неприятностях, я думаю, что эта кукла значила для тебя гораздо больше, чем просто кукла, и рад, что мне удалось вернуть ее.– Да, она была терпеливой слушательницей, – проговорила Блисс, любовно гладя рыжие нитяные кудряшки, впитавшие столько соленых слез. – Но теперь я взрослая и умею сама справляться с неприятностями. Просто месяц выдался очень тяжелым… – Ее пронзительно трогательная улыбка сквозь слезы затронула какие-то чувствительные струны в душе Шейна. – Знаешь, я начала тосковать по ней, как только увидела, что ее уносят.– Знаю. – Он выдавил улыбку, которая не имела ничего общего с его настроением. – И послушай моего совета, дорогая: если тебе вдруг придет фантазия сходить в казино, не играй в покер. Каждая мысль написана у тебя на лбу огромными, яркими буквами.Блисс тоже издала нервный смешок.– То же самое говорила и Зельда, когда я девчонкой пыталась избежать наказания за какой-нибудь проступок. Но я рада, что в этом смысле мне не удалось повзрослеть и сделаться мастером по надувательству. Или профессиональной шпионкой.– Я тоже рад, – холодно кивнул он.Положив куклу на закрытый багажник, она обхватила его обеими руками и прижалась щекой к его груди.– Спасибо, Шейн, – пробормотала она, уткнувшись в его рубашку. – Ты не мог придумать подарка щедрее. Целый ювелирный магазин не сравнится для меня с этой куклой. Я никогда не забуду.Да, именно так. И когда отвратительная правда выйдет наружу, этого она тоже никогда не забудет. И никогда не простит.Не привыкший к сложным и болезненным переживаниям, не знающий, как выпутаться из собственной липкой паутины лжи и хитрости, Шейн почувствовал, что его захлестывает гигантская волна страха, огорчения и ярости.Повинуясь внезапному порыву, он запустил пальцы обеих рук в огненно-рыжий шелк волос, приподнял голову Блисс и с силой прижался ртом к ее рту, будто желая расплющить.В машине по дороге обратно он едва перекинулся с ней парой слов, а Блисс, в свою очередь, старалась ничем не показать своего разочарования. Все будет хорошо, говорила она себе. Шейн Бруссар, быть может, сам еще этого не понимает, но она-то чувствует, что нравится ему не на шутку, и все больше с каждым часом. Так же, как и он ей.Эта уверенность согревала и успокаивала ей сердце.– Ты не подкинешь меня к магазину? – попросила Блисс, когда они миновали мост перед въездом в город. – Хочу заскочить туда на минутку, прежде чем поедем к нам обедать.– Разумеется. – Голос звучал отрывисто и грубовато, почти раздраженно. Ах, если бы он не воспринимал все это так болезненно! Если бы мог испытывать хотя бы часть той счастливой приподнятости, что испытывала она!Шейн забыл, что испытал все это там, в доме над озером. И тогда Блисс радостно наблюдала, как его отпускает странная настороженность, озадачившая ее с первых минут их встречи, как он открывается навстречу живым и подлинным чувствам. Открывается любви.– Послушай, – промолвила она, – если ты не хочешь приходить к нам на обед, Зельда не обидится.– Я же сказал, что приду.Она пожала плечами:– Ну и отлично.Черт возьми! Он все-таки обидел ее, перед тем как навеки исчезнуть из ее жизни. Поворачивая на знакомую улицу, Шейн уже откровенно презирал себя.– Боже мой, что это?!Блисс в изумлении уставилась на вереницу полицейских машин, выстроившихся перед антикварной лавкой. Мигалки на крышах все еще вспыхивали красным и синим цветом. На тротуаре, вдоль огораживающей вход ярко-желтой ленты, собралась толпа зевак.Шейн сквозь зубы выругался. Вероятно, Каннингему надоело ждать, пока его подчиненный разыщет эти бриллианты, и он решил взять дело в собственные грубые руки.– Должно быть, магазин ограбили, – предположил он вслух. Ах, если бы дело ограничилось только этим! Похоже, все куда серьезнее.– Средь бела дня? – недоверчиво спросила Блисс. – О Господи! – вдруг с округлившимися глазами воскликнула она, в ужасе поднося руку ко рту. – Ради ограбления не прислали бы столько полиции. Если что-то с Лайлой, я никогда себе не прощу!..– Не будем делать поспешных выводов, – попытался успокоить ее Шейн.Но прежде чем он успел договорить, Блисс уже выскочила из машины и бросилась через дорогу. Изрыгнув очередное яростное проклятие, он припарковал машину и поспешил вслед за ней. Глава одиннадцатая Пока Шейн перебегал дорогу, увертываясь от проезжавшего такси, Блисс оказалась уже у дверей. Но тут на пороге возник Майкл и, схватив Блисс в охапку, помешал ей пройти внутрь. Пожалуй, никогда еще не был Шейн так обрадован при виде брата, как в этот момент. Она пыталась вырваться из его цепких объятий, но, несмотря на всю ее решительность, борьба была неравной.– Что случилось? – воскликнул подоспевший Шейн.Но прежде чем Майкл успел ответить, к ним приблизился человек в помятом, мокром от дождя костюме.– Вы мисс Форчен? – Он предъявил полицейский значок. – Я – детектив Марк Робертс из отдела по расследованию убийств и хотел бы…– Из отдела?.. Что, мою помощницу?.. – Блисс с усилием сглотнула, подавляя болезненный спазм. – Неужели Лайлу… – Слово никак не выговаривалось.– С мисс Миддлтон все в порядке. Доктор осмотрел ее и отослал домой.– Значит, ограбление? – с облегчением вздохнула она, пытаясь припомнить условия имущественной страховки. Но голова отказывалась соображать. Она знала, что в полиции Нью-Орлеана, как, впрочем, и повсюду, не хватает людей, но чтобы посылать специалистов из отдела убийств на место обычного ограбления…– Внутри все перевернуто вверх дном. Так что пока мы этого не знаем, и тут вы можете нам помочь. Но боюсь, мы имеем дело и с убийством, мисс Форчен.– Как «с убийством»? – Она ничего не понимала. Если Лайла цела, а Майкл стоит рядом с ней, кто же мог быть в магазине?– Это Алан, Блисс, – тихо произнес Майкл.– Алан?! – Она оторопело уставилась на него. – Алан кого-то убил? – Немыслимо. Конечно, он негодяй и мошенник, но его оружием всегда было обаяние.– Алан убит, – уточнил Майкл.– Убит?! – И это тоже не укладывалось в голове.– Выстрелом в голову с близкого расстояния, – уточнил детектив Робертс. – Боюсь, мне придется спросить вас, мисс Форчен, где вы были между полуночью и десятью часами утра, когда мисс Миддлтон открыла магазин.– Она была со мной, – ответил за нее Шейн. – Мы провели ночь за пределами города.– А ваше имя, простите?Понимая, что игра окончена, Шейн обменялся с братом быстрым взглядом.– Мое имя Шейн, – медленно произнес он. – Шейн О'Малли.Он знал: ему вовек не забыть этого возгласа – потрясенного, страдальческого вскрика Блисс, которую точно ударили в самое сердце. Как не забыть и выражения скорбного отчаяния, застывшего в ее огромных, не умеющих лгать глазах.Через два часа полицейские, закончив допрос, уехали, увезя с собой труп. Но Блисс еще долго будет видеться леденящая кровь картина – распростертое в луже крови мертвое тело Алана.– Ты не понял, – промолвила она, продолжая разговор. – Я не желаю говорить с тобой, Шейн. Нам нечего сказать друг другу. – Женщина крепко прижимала к себе уцелевшего, к ее радости, Геркулеса.– Это неправда! Я понимаю, тебе хочется обозвать меня всеми гадкими словами, какие есть на свете, но поверь, любимая…– Не смей называть меня любимой! – Крепко стиснутые на груди руки выражали инстинктивное стремление отгородиться от него.– Ну хорошо. – Он поднял руки, уступая.Блисс резко повернулась и отошла прочь от человека, в которого имела глупость так безоглядно влюбиться и который так подло ее предал. Случайно взгляд упал на темное пятно на полу – на то место, где покоилась голова Алана. Перед глазами поплыли белые точки.Заметив, как от ее лица начинает отливать кровь, Шейн подхватил возлюбленную за плечи.– Сядь. – Он буквально втолкнул ее в подвернувшееся рядом кресло-качалку. – Зажми голову между коленями.– Не прикасайся ко мне, – пролепетала она. Ей хотелось вложить в слова побольше гнева и высокомерия, но головокружение помешало.– Тебе действительно станет лучше, Блисс, – негромко подал голос старший О'Мэлли. Ему только что пришлось подтвердить личность Шейна и поручиться за него перед представителями закона, и он тоже остался в магазине. – Надо, чтобы кровь прилила обратно к голове, не то потеряешь сознание.– С тобой я тоже не хочу разговаривать, – отозвалась она. Совету братьев, однако, последовала. – Ты ничем не лучше Шейна. Хуже, потому что я считала тебя другом.– Я и есть твой друг. И он тоже.– О да, родная кровь – не водица, верно? – Майкл не ответил, и она рискнула поднять голову, с радостью обнаружив, что белая метель перед глазами поутихла. – Если приходится выбирать между другом и братом, становишься на сторону брата, ведь так? Даже если этот самый брат – бессовестный обманщик.– Все обстояло сложнее, будь оно проклято.Блисс собралась что-то ответить, но входная дверь вдруг распахнулась, и Геркулес злобно зашипел на нового гостя.– Добрый день, мисс Форчен! – вежливо поклонился хозяйке Каннингем. – Полагаю, настало время для очного знакомства.Пальцы Блисс напряженно вцепились в ярко-рыжий кошачий мех.– Кто вы? – настороженно спросила она.– Я – агент Каннингем. – Он вытащил из кармана пиджака удостоверение, а затем продемонстрировал значок, очень похожий на тот, что предъявлял полицейский, но с незнакомой эмблемой. – Я – непосредственный начальник Шейна О'Мэлли и тот самый человек, что поручил ему войти с вами в первичный контакт в Париже.– Поручил войти в контакт? – переспросила Блисс. Она резко повернула голову и поглядела на Шейна. – Значит, все это время я была не больше чем поручением?А она-то убедила себя, что окрепла духом, что никто никогда не сумеет вновь ранить ее. Значит, она ошибалась. Жестоко ошибалась.– Я же твердил тебе, – с нажимом произнес Шейн, – что нам надо поговорить.Не кружись у нее голова, не будь Блисс так разбита морально и физически, она бы уловила в голосе Шейна боль и покаяние. Но в ту минуту она могла воспринимать лишь одно – неизмеримую глубину его предательства.– Я повторяю: нам не о чем разговаривать!– А вот тут как раз вы заблуждаетесь. – Гладкой вкрадчивостью и непреклонностью голос Каннингема напоминал безжалостно разящий стальной стилет. – Нам очень многое надо обсудить с вами, мисс Форчен.Он уселся в антикварное кресло прямо напротив Блисс.– Мы можем сделать это двумя способами. Либо мило и по-дружески побеседовать здесь, в вашем прелестном магазинчике, либо я доставляю вас в город, в полицейский участок, где обстановка, боюсь, окажется менее приятной.Блисс не находила ничего прелестного в уродливом кровавом пятне на полу, так же как и в нависшей здесь тяжелой атмосфере смерти. Но альтернатива представлялась еще менее привлекательной.– Майкл, – обернулась она, уверенная, что тот, во всяком случае, не станет врать относительно ее прав, – он правда может это сделать?– Боюсь, что так, крошка. Но ты имеешь право на адвоката…– На адвоката? Зачем? Детектив Робертс сказал, что я – вне подозрений.– Дело не в убийстве, – перебил Шейн. Он бы все равно открылся ей. Он давно собирался. Только не таким способом. – Отставляя в сторону личные мотивы… одной из причин, почему я так стремился поговорить с тобой – и я надеялся сделать это до Каннингема, – была та, что власти считают тебя… каким-то образом причастной к международной шайке контрабандистов, занимающейся кражей драгоценностей.– Что?! – Снежный буран перед глазами обрушился с прежней силой. Не желая хлопнуться в обморок перед Шейном и его начальником, Блисс отчаянно мигала, стараясь удержать сознание.– Сказать по правде, – вновь вмешался Каннингем, – некоторое время мы даже считали вас главой этой преступной группы.– Чтобы я крала драгоценности? – Расширенными от ужаса глазами Блисс взирала на Шейна. Куда же дальше? – Ты считал меня воровкой?Нервно зарывшись пятерней в свои темные волосы, тот пронзил Каннингема убийственным взглядом. Еще никогда не доводилось ему быть свидетелем столь неумного, неумелого, топорного допроса.– Вначале, пожалуй, да, но…– А ты, Майкл? – оборвав Шейна, повернулась она к его брату. – Неужели и ты поверил, что я краду?– Ни на миг! – последовал твердый ответ. – И пусть это звучит неубедительно, но я уверен: Шейн в конце концов тоже понял, что спецслужбы идут по ложному следу.– Ах вот как? – произнесла она ледяным тоном, какого ни тот ни другой прежде от нее не слышали. Шейну, во всяком случае, показалось, что этого льда хватило бы несколько раз вымостить планету Юпитер. – А это произошло до или после того, как ты переспал со мной?– Проклятие! Выслушай меня, Блисс…– Пожалуй, будет лучше, если вы обсудите свои личные дела позже, – елейным голосом перебил Каннингем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22