Думаю, вы даже сами не знаете, до какой степени.
Остро чувствуя тепло его ладони, накрывшей ее руку, Сара жалела, что ее сердце так стремительно бьется, что голова ее так кружится.
Ник убрал ее руку со своей груди.
– Несомненно, вам понятен основной принцип, лежащий в основе искушения.
– Вы забыли, что я уже была замужем? И еще у меня пять братьев, и ни один не похож на святого.
– Да, но они люди почтенные. – Блеск в глазах Ника заставил ее смущенно шевельнуться. – Я не виню вашего брата за то, что он так упорно следит за вами. Вы опасны.
– Но вы не обратили на него никакого внимания. – Она задумчиво посмотрела на него. – Почему вы не страшитесь Энтони? Обо всех остальных этого не скажешь.
– Возможно, потому, что награда намного превосходит риск.
Искушающий тембр его голоса заставил ее вздрогнуть. Ей очень не нравилось, когда он так делал, – заставлял ее чувствовать себя особенной. Она все больше утверждалась и мысли, что он привык поступать так со всеми женщинами.
– Я боялась, что вы откажетесь приехать сегодня, – выпалила она.
Он обдал ее взглядом, от которого ей почему-то стало жарко.
– И упустить такой случай?
Сара сглотнула.
– Вы сказали, что у вас есть для меня кандидат в мужья. Кто он?
– Все в свое время, дорогая. – Он развязал ленты ее капора. – Вы будете в театре в среду?
– Конечно. Дают новую пьесу. Но кто...
Ник снял с ее головы капор.
– Я встречу вас там и укажу вам его. Затем... – Он бросил капор на землю. – Как вы говорили, вы сможете справиться с этой ролью.
– Конечно, – ответила она с притворной уверенностью, с некоторой тревогой глядя на брошенный капор.
– Отлично. – Он взял ее за руку и увлек в густую тень. – Тогда я не буду волноваться. А пока разве мы не собирались попрактиковаться?
Озорство в его глазах заставило ее улыбнуться в ответ. Она вдруг почувствовала себя легкой, как перышко, у нее чуть не закружилась голова от смеха. Солнце сияло, они были одни в этом идиллическом месте, и руки Ника обнимали ее за талию.
Потом его рот накрыл ее губы. Он целовал ее, словно готов был проглотить, и она отвечала ему с неменьшим пылом. Когда он наконец прервал поцелуй, сердце Сары билось с угрожающей силой, и она слишком поздно поняла, что крепко сжимает лацканы его сюртука.
Вернув себе способность дышать, она спросила:
– Урок номер два?
Он посмотрел на нее сверху, глаза его странно блестели.
– Урок номер два: нельзя недооценивать силу простого поцелуя.
– Вы поэтому просили поцелуй в качестве платы?
Его губы скривились в улыбке, от которой ее сердце упало.
– Конечно.
Она настороженно смотрела на него.
– Не слишком по-рыцарски с вашей стороны просить плату.
– Если бы я был рыцарем, я бы не стал помогать вам губить свою жизнь.
Сару охватило чувство неуверенности, и она сменила тему.
– Еще какие уроки я должна усвоить?
Он взял ее руку и положил на свой локоть, его прикосновения оставили горячий след на сгибе ее пальцев.
– Номер три: если хотите показать мужчине, что вы им интересуетесь, притроньтесь к нему.
– Каким образом? – Ее голос звучал так хрипло, что больше походил на шепот.
Его губы раздвинулись в самодовольной улыбке.
– Непосредственно.
Ее взгляд опустился вниз на его идеально сидящие панталоны. Дорогая ткань ясно обрисовывала его мужское естество – длинное, толстое, налитое желанием. И этот человек улыбался ей, словно находил свое возбуждение забавным. Или он предвкушает ее реакцию?
Не давая себе времени обдумать свои действия, она протянула руку и положила ее на очертания его напряженного жезла. Ее пальцы сомкнулись вокруг него и легонько сжали.
Улыбка Ника примерзла к лицу. Его густые ресницы опустились на глаза, и несколько мгновений он стоял неподвижно.
– Ну? – бархатным голосом спросила она. – Я все сделала правильно?
– Не совсем. Мои брюки еще застегнуты.
Она отдернула руку, щекам стало жарко. У этого человека нет ни капли чести.
Его губы мучительно раздвинулись в улыбке.
– Собственно говоря, я не совсем это имел в виду, когда говорил о прикосновении.
Она покраснела от смущения.
– Нет?
– Нет. Я имел в виду нечто немного более... деликатное. Например, провести пальцем по руке мужчины, дотронуться щекой до его щеки во время танца. Мужчин опьяняют такие прикосновения, хотя и не так, как то, что вы сделали со мной.
– Думаю, на сегодня уроков достаточно, – холодно сказала она, отворачиваясь.
Он поймал ее руку и заставил повернуться к себе лицом.
– Вы – удивительная женщина, Сара Лоренс. Тихие звуки его голоса смягчили ее смущение, и она выжидающе посмотрела на него.
– Что вы сделаете, если развратник шепнет, что ваши глаза переливаются, словно озеро, кожа нежна, как шелк, а голос подобен бархату, касающемуся обнаженной кожи?
– Я рассмеюсь.
«Если только не Ник будет произносить эти смехотворные банальности. Особенно если он будет пытаться соблазнить меня».
– Ай-ай-ай, Сара. Такой бессердечный ответ обескуражит вашего оппонента и заставит его уползти в кусты и оставить вас ни с чем. Вы же этого не хотите. Вы желаете, чтобы он был смелым, страстным, обезумевшим от вожделения.
Это правда, особенно насчет безумия.
– Мне понадобится ободрить его. И вы мне уже показали, как это делать.
Он улыбнулся медленной, уверенной улыбкой, глаза его потеплели.
– Итак, предположим, что я мужчина, которого вы только что выманили в сад. Почему бы вам не попрактиковаться на мне?
Сара прикусила губу. Если бы она была по-настоящему наедине с Ником, ее бы невозможно было остановить.
Он нагнулся к ней поближе, так что его голос был подобен прикосновению ветерка к влажной коже.
– Приезжайте сегодня вечером в Гиббертон-Холл, Сара. Я пришлю экипаж. Там мы сможем попрактиковаться всерьез.
До сегодняшнего дня она бы согласилась. Но теперь она слишком хорошо сознавала, как опасно остаться с ним наедине.
– И что это даст?
– Есть вещи, которые вам следует знать, если вы собираетесь соблазнить мужчину, Сара.
– Я просто хочу, чтобы он согласился на мне жениться, ничего больше.
Он нетерпеливо отмахнулся:
– Если вы хотите, чтобы мужчина так быстро дошел до этой точки, вам придется его соблазнить. Это единственный способ.
Ей очень не хотелось это признавать, но он был прав.
– И все же... Я думаю, вы просто пытаетесь остаться со мной наедине, чтобы снова поцеловать.
– Если бы я хотел вас поцеловать, вы бы сейчас не разговаривали.
– А если я не захочу, чтобы меня целовали? – спросила она, заинтригованная.
Его глаза потемнели, и у Сары перехватило дыхание. Они были совсем одни, ландо стояло слишком далеко, чтобы Хопкинс и Анна услышали ее крики. С сильно бьющимся сердцем она шагнула прочь от Ника и наткнулась спиной на шершавую кору дерева.
Ник положил руку на ее плечо и придвинулся ближе.
– Урок четвертый: никогда не бросайте мужчине вызов, если не готовы справиться с последствиями.
От горячего желания она вся затрепетала, в глазах потемнело, она остро ощущала присутствие его губ всего в каком-то дюйме от своих. Она посмотрела на чувственную линию его рта, и у нее перехватило дыхание.
– Вы меня не поцелуете, – прошептала она, стараясь заставить голову работать, потому что все, чего ей хотелось, – это раствориться в его жарких объятиях.
Он выпрямился со слабой улыбкой на губах.
– В этом нет нужды. Понимаете? Вы знаете о мужчинах гораздо больше, чем полагаете, моя дорогая.
– Я знаю достаточно, чтобы понимать, что им нельзя доверять, – рассердилась она. – Никогда.
– Это правда. И что вы станете делать, когда выйдете замуж?
– Все, что захочу.
– А что, если вы захотите... меня?
У нее пересохло во рту.
– Вас?
Он провел пальцем по краю ее губ до подбородка, за пальцем тянулся жаркий след.
– Вы хотите меня, Сара.
– Откуда вы знаете?
– Потому что вы разоружились. – В ответ на ее удивленный взгляд он указал ей под ноги. – Вы уронили свой ридикюль.
Словно во сне, она посмотрела вниз, туда, где у ее ног лежал ридикюль рядом с забытым капором. Проклятие, это несправедливо. Ему стоило только приблизить свои губы к ее рту, и она потеряла рассудок.
Крохотные иголочки закололи у нее в животе. Тонкий аромат одеколона Ника был убийственной смесью сандалового дерева и чистого жара.
– Я все время роняю ридикюль. Это у меня дурная привычка.
– А это у меня дурная привычка. – Ник положил вторую руку на дерево у другого плеча Сары, поймав ее в самодельную ловушку из своих рук.
Он мягко улыбнулся, и Сара не могла отвести взгляда от его рта.
– Бедная Сара. Так много времени проводить в обществе мужчин и не понимать самого главного. Именно преследование, а не пойманная добыча больше всего волнует мужчин. – Его взгляд скользнул по ее лицу, прикасаясь к бровям, щекам, затем вернулся и остановился на ее губах. – Поцелуй – только начало войны, первая стычка. И поэтому он очень важен.
– Если бы я хотела освободиться, я бы ударила вас ногой, – сказала она, хотя ее кости таяли, становясь мягкими, как теплое масло.
– И вы бы смогли? – Он наклонился и провел губами по ее лбу, остановился у виска, где его теплое дыхание шевелило прядки ее волос. Сара закрыла глаза под этим напором неприкрытой чувственности, который растопил остатки ее сопротивления. На мгновение она пожелала его так сильно, что ей с трудом удалось удержаться, чтобы не упасть в его объятия и послать к черту все запреты.
– Сара, – прошептал он у ее щеки, – ваша цель – искушать мужчину, за которого вы решите выйти замуж, пока он не обезумеет от плотского желания. Пока не решит, что должен получить вас любой ценой – даже женитьбой. Простого поцелуя будет недостаточно.
– Нет?
Ник сдержал ухмылку при виде ее изумленного лица.
– Конечно. Он должен так от вас обезуметь, чтобы бросить вызов вашим сердитым братьям и принести клятву перед алтарем раньше, чем поймет, что наделал.
Она нахмурилась.
– Что вы предлагаете?
– В дополнение к поцелую вам надо выглядеть немного... взъерошенной.
– Взъерошенной? – Ее голос поднялся на октаву. – Как?
Его брови издевательски вздернулись.
– Возможно, вам придется немного измять платье. – Его руки спустились к ее шее. Ее кожа согрела кончики пальцев, и жар проснулся в его чреслах. Сохраняя невозмутимое выражение лица, он провел ладонью по ее плечу и спустил с него ткань платья. Белоснежная кожа сияла, нежные ямочки у основания шеи были наполнены таинственными тенями.
Она смотрела на него, часто дыша, в груди стало тесно.
– Вы... – Она осеклась. – Вы считаете, это сделает меня более желанной для него?
– О да, – ответил он, ощущая, что панталоны слишком плотно прилегают к телу.
Она облизнула губы, ее розовый язычок быстро пробежался по губам, а потом исчез.
– Тогда мне придется попробовать.
– Думаю, будет еще лучше, если вы сделаете так, – сказал он, проводя пальцем по нежному изгибу ее шеи до того места, где он переходил в плечо. Он вынул шпильку из се волос, и густые, темные локоны упали на ее светящуюся кожу. Он вынул еще одну шпильку и еще одну, пока ее не окутало пышное облако волос, лаская обнаженное плечо. Ник медленно вдохнул аромат лаванды.
Она подняла к нему глаза:
– Я... я выгляжу соблазнительно?
– Боже, да, – прошептал он, глядя в ее глаза, завороженный этим светло-голубым цветом в окружении черных ресниц. В его ушах стоял рев от прилива чувственности, и, не успев осознать, что делает, он приник к ней жгучим поцелуем.
Он должен обладать ею. Ощущать ее вкус. Сделать ее своей. Чтобы она могла думать только о нем и больше ни о ком.
Сначала она застыла от его напора. Он рывком притянул ее к себе, его рука мяла ее нежную плоть под платьем. Вместо того чтобы отпрянуть, как он почти ожидал, она вцепилась в его плечи и вскоре уже отвечала на его поцелуй с такой же страстью. Поцелуй постепенно перерос в нечто большее. Ник замер в шоке. А Сара прижималась к нему, стонала ему в губы, ее руки запутались в складках его сюртука.
Страсть охватила его, его чресла болезненно напряглись от жаркого желания. Он хотел ее с тех пор, как впервые увидел, и теперь она оказалась в его власти.
Но не совсем. Он жаждал, чтобы она лежала в его постели, покорная и страстная, под ним, чтобы она запуталась в его простынях, полная огня, и его подушки пропитал божественный аромат лаванды. Каждая жилка в его теле стремилась к ней, и лишь с огромным трудом он сумел разжать объятия и отпустить ее, его хриплое дыхание разрывало окружавшую их тишину. Она отшатнулась назад, к дереву, ее волосы черным облаком окружали ее раскрасневшееся лицо, губы припухли и потемнели от его поцелуя.
Долгое мгновение оба молчали, они просто стояли и смотрели, пока их дыхание постепенно не пришло в норму. Ник потер ладонью шею.
– Сара, мы должны...
– Хопкинс, наверное, умирает от беспокойства, и Анна тоже. – Она оттолкнулась от дерева и поправила платье. Провела неверной рукой по волосам.
– Мои шпильки.
Он поднял с земли три шпильки и протянул ей. Она выхватила их, будто боялась обжечь об него пальцы. Учитывая тлеющие угли вожделения, которое все еще сжигало его, она имела основания опасаться.
Сара попыталась привести волосы в некое подобие порядка, руки ее дрожали. Она пробормотала проклятие, потом натянула на голову капор.
– Большое спасибо за уроки. Я очень много узнала. И он тоже. Гораздо больше, чем ожидал.
– Надеюсь, вы не находите мои действия слишком настойчивыми.
Она метнула на него быстрый взгляд.
– Вы очень правильно заметили. Я... я не знала, что некоторые мужчины способны заставить женщину забыть о своих целях. – Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Впредь я позабочусь о том, чтобы этого не случилось. Но сейчас я должна вернуться к Анне. С нетерпением буду ждать нашей встречи в среду в театре.
Она ушла, оставив после себя аромат лаванды. Ник тупо глядел на лежащий у его ног ридикюль. В следующий раз он поцелует леди Каррингтон тогда, когда будет нести ее к себе в постель. Улыбаясь про себя, он пошел к своему коню.
Глава 12
Гиббертон-Холл звенел от фальшивых звуков баритона, французская песенка неслась сверху в холл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36