Разведчики доложили о приближении Кутузова с основными силами. Провизии в Смоленске хватило бы не больше, чем на несколько дней.Если бы императорские войска вышли сразу же, то можно было бы обогнать Кутузова, пересечь Днепр и разрушить понтоны до прихода русской армии. Это дало бы им возможность достичь Березины, где стоял корпус под командованием маршала Удино для защиты моста у Борисова.– У Березины мы будем в безопасности, господа, – заявил Наполеон.Четырнадцатого ноября французы оставили Смоленск.Маршал Ней командовал арьергардом, и русские схватились с ним у Красного. Император вместе с остатками армии уже пересекал Днепр, а Ней развернулся, чтобы дать русским бой и выиграть время для отхода Наполеона.Трудно было поверить, что его люди еще могли драться. Но они, голодные и мучимые болезнями, вновь сплотились под знаменами с изображениями орла, как они не раз делали это со славой и раньше, чтобы сдержать русских и дать Наполеону возможность бежать. У Красного они сражались с той же смелостью и яростью, что и в других битвах этой кампании, под командованием Нея, кого сам Наполеон назвал храбрейшим из храбрых.Когда французские горнисты протрубили отступление, Ней провел своих солдат через стену казаков в отчаянной попытке достичь понтонные мосты и переправиться через Днепр. Орудийный залп был сигналом Наполеону, что Ней с войсками пересек Днепр. За несколько мгновений до того, как первые казаки достигли мостов, переправа была взорвана.Армия, редеющая от холода, голода и болезней, продолжала свой путь, поддерживаемая надеждой, что у Березины их ждет Удино. Если им удастся пересечь реку, они найдут надежное укрытие в Вильне и снова окажутся на границе России.Двадцать четвертого ноября они остановились и начали разбивать лагерь, используя остатки повозок и изодранные палатки. Ночь стояла морозная, но, слава Богу, спокойная. Тысячи солдат лежали в беспорядке на земле, завернувшись в лохмотья, почесываясь, стеная от голода; другие уходили в белое безмолвие в безумной попытке найти еду и пристанище, чтобы уже никогда не вернуться назад.Наполеон спал в своей палатке на походной кровати, охраняемый ординарцем. Император практически ничего не ел. Когда кто-нибудь пытался его убедить поесть, он кричал, что его люди голодают и он хочет голодать вместе с ними. Потом он лег в кровать не раздеваясь, и ординарец укрыл его, когда он уже спал.После полуночи ординарец проснулся от тревожного сна и увидел, что кто-то склонился над ним и грубо трясет его.Это был командующий штабом маршал Бертье.– Разбудите императора! Сейчас же разбудите его!Но Наполеон уже не спал, он сидел на кровати, и можно было подумать, что он вообще не спал. Он узнал маршала при свете единственной свечи, оплывавшей на столе в середине комнаты.– В чем дело, Бертье? – поинтересовался он.Бертье приветствовал его.– Новости от Удино, сир. Ужасные новости. – Он сделал паузу, и его лицо исказилось судорогой. – Русские напали на него. Они сожгли мост у Борисова. Через Березину нет пути.– Пришлите ко мне посыльного. – Наполеон встал и повернулся к ординарцу.– Пойдите к Дюроку, разбудите его и сейчас же пригласите сюда других маршалов.Один за другим они собирались в палатке. Зажгли свечи, вокруг стола расставили стулья; по приказу императора подали графин с вином. Мюрат зевал, подергивал себя за длинные бакенбарды. На нем все еще был надет отороченный мехом плащ, потому что на улице было очень холодно, и офицер замерз, пока переходил из своей палатки в палатку императора. Был там и Ней, по своему обычаю не выказывавший никаких эмоций. Его чрезмерное спокойствие не предвещало ничего хорошего, так же как и зловещее и нервное покашливание Бертье. Даву, наклонив свою лысую голову, поигрывал бокалом с вином.Император, бледный и измученный усталостью, стоял во главе стола.– Давайте сядем, господа.Заскрипели отодвигаемые стулья, и, когда наступила тишина, он снова заговорил:– Вы слышали новость? Удино не удержал мост через Березину.Слова его звучали отрывисто. Он оглянулся на своих маршалов, а потом неожиданно вонзил палец в карту.– Мы сейчас находимся здесь, и Кутузов догоняет нас так быстро, как только может. Если он нагонит нас, то просто загонит в Березину.Мюрат неотрывно глядел на карту и видел за этой тонкой линией взбухший поток воды со льдом, думая при этом, что ему, возможно, не суждено живым пересечь эту реку. Шансы на их спасение таяли по мере того, как догорали и рушились деревянные перекрытия моста у Борисова. Он никогда больше не увидит ни Неаполя, ни своей жены Каролины. Он служил одному из рода Бонапартов, женился на другой и сильно любил их обоих. Не многие рядовые смогли стать королями, подумал он, и на какое-то мгновение лицо его вновь осветила озорная усмешка. Он хорошо прожил свою жизнь. И все-таки жаль погибать в этом ледяном аду; он всегда надеялся умереть в Неаполе, в большой солнечной комнате дворца с окнами на залив…– Мы не можем сражаться с Кутузовым, – подал голос Даву. – Силы наших людей на исходе.Наполеон взглянул на него.– Мы можем сдаться, господа, – спокойно произнес он.– Никогда! – воскликнул Ней. – Сдаться и позволить им захватить вас, сир! Наши солдаты будут бороться голыми руками, но не допустят этого!Император задумчиво улыбнулся, и Ней внезапно подумал, что Наполеон был способен вызвать сострадание и вынудить на последнюю жертву тех людей, которые следовали за ним. Он и сам только что сказал, что солдаты будут защищать своего императора кулаками, и это было правдой; он и сам пошел бы на это.– О сдаче не может быть и речи, сир, – заговорили вместе Мюрат и Даву. Наполеон продолжал улыбаться, его бледное лицо отразило переполнявшие его эмоции.– Поскольку вы решили не оставлять меня, господа, нужно подумать, как нам выбраться из этой ловушки, – сказал он. – Пока я ждал вас, я обдумывал создавшееся положение и решил, что у нас есть шанс спастись.– Господи, сир, но как? – вскричал Бертье.– Удино прислал еще одно донесение, – ответил Наполеон. – В трех лье от Борисова реку можно перейти вброд. Мы построим понтонные мосты и пересечем реку в этом месте. – Кутузов нагонит нас еще до того, как мы сможем хоть что-то построить, – возразил на это Даву. – Никакой битвы арьергарда больше быть не может; последнюю битву дал Ней при Красном.– Я снова буду драться, – быстро вставил Ней. – Если вам нужно время на строительство понтонных мостов, сир, то я останусь здесь со своими солдатами и задержу русских. Только прикажите!– Я уже почти принес вас в жертву в тот раз, Ней, – ответил ему Наполеон. – Нет, мы либо вместе пересечем реку, либо вместе погибнем. У меня есть другой план. – Он протянул свой стакан, и ординарец наполнил его. – Бертье, сколько женщин следуют за нашей армией?– Сотни, сир, а может быть, и тысячи, – ответил тот.– Хорошо, тогда мы используем их. Выделите два полка и днем пошлите их как можно дальше к югу. Это собьет с толку нашего приятеля Кутузова, он подумает, что мы переменили направление. Ночью мы присоединимся к Удино, а инженеры еще раньше займутся строительством понтонов.– Это прекрасный план! – воскликнул Мюрат. – Прекрасный. Они станут преследовать их по направлению к югу, а мы в это время дойдем до Березины!– Я уверен, что они так и сделают, – хмуро отозвался Наполеон. – Ловушка русских хитро устроена, но я думаю, что нам удастся выбраться. Предлагаю обойтись сегодня без сна. Нельзя терять ни минуты!В русской штаб-квартире разведчики докладывали о том, что большая колонна французских войск продвигалась к югу. Кутузов поднял голову. Его морщинистое лицо напоминало панцирь черепахи. Ему было семьдесят лет, и он часто чувствовал сильную усталость, однако командующий упорно преследовал врага.Потом, недовольно ворча, Кутузов склонился над своими картами. Он отдал приказ занять позиции к югу по Березине. Когда французские войска прибудут туда, они столкнутся там с его армией.Он написал длинное донесение Александру, а потом заснул прямо за столом.От одного к другому передавались слова «Спаси императора!», и французские солдаты, погружаясь часто по шеи в ледяные воды Березины, строили легкие понтоны через реку. Те, кто не утонул в тот момент, умерли потом от простуды.Двадцать шестого ноября корпус маршала Удино воссоединился с остальными армиями. К вечеру того же дня семь тысяч человек перешли реку, а через день ее пересек и сам Наполеон. Его план выполнялся блестяще, и к вечеру следующего дня вся армия находилась в видимой безопасности на противоположном берегу реки. Чувство облегчения охватило офицеров и солдат, оно уступило чувству болезненной усталости. Многие свалились и тут же заснули. Только иногда в беспорядке передвигались через мосты одиночные раненые или разношерстная толпа сопровождавших армию женщин, которые каким-то чудом еще оставались в живых.Разбудил их грохот выстрелов. Кутузов разгадал маневр, русские их нагнали. 15 – Это было самое ужасное, что я когда-либо видел в жизни, ваше величество.Кутузов переминался с ноги на ногу, стоя перед царем.Александр поспешил из Петербурга, чтобы присоединиться к своей армии и теперь требовал отчета из первых рук о последнем главном сражении, которое Наполеон дал на русской земле. Он не знал всех деталей, а только сам факт победы и несколько наспех составленных цифр о потерях французов и русских. Вполне мог бы удовлетвориться и этим, ворчал про себя старый генерал; у него не было никакого желания помнить о битве при Березине больше, чем нужно… Кутузов потянул за высокий воротник мундира и снова изменил позу.Александр говорил с ним очень мягко:– Это, должно быть, долгая история и не очень веселая, генерал. Однако я вынужден просить вас удовлетворить мое любопытство. Вы можете сесть.Кутузов послушался, и царь напомнил ему:– Продолжайте, генерал. Что же случилось потом?– Когда мы нагнали их, произошла решительная битва. Наполеон поставил в арьергарде маршала Виктора и пытался сдерживать нас, пока остальная армия не перешла реку. Они хорошо сражались, хотя одному Богу известно, откуда у них брались силы. Затем, после того, как мы потеснили их и захватили один из высоких подходов к реке, мы выставили вперед артиллерию и начали обстрел берега и мостов. Как я уже сказал, это было самое страшное из того, что мне удалось видеть в своей жизни. Там были раненые и женщины, ваше величество. Их охватила паника; все бросились к мостам. Мы стреляли в местах их скопления, где их было, должно быть, тысячи, они распихивали друг друга и кричали, как дикие звери. Один из мостов не выдержал: они перевозили по нему пушку, и вес ее был слишком велик. Мост быстро заполнился трупами и людьми, которые пытались перебраться через них, и вот внезапно он рухнул, и все попадали в Березину. Тогда раздался ужасный вопль; мне он показался одним криком, хотя кричали, по-видимому, сотни людей. Одному Богу известно, что должен был чувствовать Бонапарт, когда он донесся до него.Солдаты Виктора вновь попытались овладеть высотой, которую заняли мы, чтобы прекратить артиллерийский обстрел, но было уже поздно. Французы затаптывали друг друга насмерть на последнем оставшемся мосту. Я слышал, что они десятками пытались переплыть реку и тонули уже через несколько минут.Мы захватили французскую дивизию, и на рассвете двадцать девятого их арьергард поджег последний мост, чтобы мы не смогли преследовать их. Это означало конец для тех, кто не успел переправиться. По большей части это были раненые, сотни раненых; и Бог свидетель, они начали бросаться в Березину, предпочитая утонуть, но не сдаваться в плен. С вашего позволения, ваше величество. – Кутузов вынул носовой платок и отер пот с лица.– Все великие победы ужасны, генерал, – заметил Александр. – И даже сейчас до конца еще далеко.Кутузов быстро взглянул на него.– Мы изгнали его из России. Он вернулся назад в Париж уже без армии. Из полумиллиона человек только двадцать тысяч уцелели и смогли пересечь Неман, причем большая их часть – больные и умирающие с голода.Наполеон разбит, ваше величество.– Наполеон сейчас в Париже и собирает новую армию, – холодно возразил Александр. – А Австрия так и не начала войну с ним. Никто и не пошевелился, Кутузов; они хотят, чтобы мы одни завершили нашу победу. И мы ее действительно завершим. Европа уже достаточно долго трепетала при одном имени Наполеона. Теперь ей предстоит трепетать при упоминании моего имени.Он встал, давая понять, что разговор окончен, и генерал с поклоном вышел из комнаты. Русская армия остановилась в Вильно, и Александр выехал из Петербурга, чтобы присоединиться к ней. Смешно наблюдать, подумал он, как все в этом мире повторяется. Опять его присутствие послужило сигналом к чрезмерному веселью, это было эхом тех элегантных вечеров в первые месяцы 1812 года, когда он остановился в том же самом городе и получил известие о том, что его враг пересек Неман с величайшей армией, какую только знало человечество.Остатки этой армии все еще находились в лесах и полях вокруг Вильно, разбросанные, как ужасный урожай смерти и страданий, по всей местности от Москвы вплоть до моста в Ровно, который они пересекли двадцать пятого июня, чтобы напасть на Россию.Враг разбит, но французскому императору удалось бежать. Ловушка Кутузова захлопнулась для тех несчастных тысяч людей, которые погибли при Березине, но Наполеон, ради кого она и задумывалась, уже в Париже, и французский сенат обещал предоставить ему новую армию новобранцев в триста тысяч человек. Австрия и Пруссия продолжали выполнять обязательства своих мирных договоров с Наполеоном. Все выжидали, слишком страшась Бонапарта, чтобы развивать дальше успех Александра.Собственный штаб Александра советовал ему захватить Польшу и на этом остановиться. Они аргументировали свой совет тем, что русская армия ослаблена продолжительными боями и болезнями, которые повсюду распространяли за собой французские войска. Страна лежала выжженная и опустошенная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31