Глава девятая
Югославия
Убийство короля Югославии Александра в октябре 1934 года в Марселе, о чем уже упоминалось, положило начало периоду распада югославского государства. Сразу после этого независимое положение его в Европе поколебалось. Политическая враждебность фашистской Италии и экономическая экспансия гитлеровской Германии в Юго-Восточной Европе ускорили этот процесс.
Ослабление внутренней устойчивости и антагонизм между сербами и хорватами истощали силы этого южнославянского государства. В регентство принца Павла — приятного человека с артистическими замашками — престиж монархии заметно падал. Лидер крестьянской партии Хорватии д-р Мачек упорно проводил политику отказа от сотрудничества с белградским правительством.
Хорватские экстремисты, которым покровительствовали Италия и Венгрия, действуя с заграничных баз, добивались отделения Хорватии от Югославии. Белградское правительство отказалось от сотрудничества с Малой Антантой Балканских стран в пользу «реалистического» курса — соглашения с державами оси. Поборником этой политики был Стоядинович, подписавший 25 марта 1937 года итало-югославский пакт. Эта позиция, казалось, получила свое оправдание в свете того, что произошло в Мюнхене год спустя. Стоядинович, положение которого внутри страны было ослаблено в результате заключения союза между крестьянской партией Хорватии и сербской оппозицией, подозрительно относившимися к сближению с Италией и Германией, потерпел поражение на выборах и в феврале 1939 года был вынужден уйти в отставку.
Новый премьер-министр Цветкович и министр иностранных дел в его кабинете Маркович стремились умиротворить державы оси с их растущей мощью. В августе 1939 года было достигнуто соглашение с хорватами, и Мачек вошел в состав белградского правительства. Падение Франции в июне 1940 года лишило южных славян их традиционного друга и защитника. Русские раскрыли свои намерения в отношении Румынии и оккупировали Бессарабию и Буковину. В августе 1940 года, в Вене, Германия и Италия передали Трансильванию Венгрии. Кольцо вокруг Югославии смыкалось. В ноябре 1940 года Маркович впервые тайно посетил Берхтесгаден. Ему удалось уехать оттуда, не связав свою страну официальным обещанием присоединиться к державам оси, но 12 декабря Югославия заключила пакт о дружбе с младшим партнером держав оси — Венгрией.
По мере того как эти события развивались, они вызывали у нас беспокойство. В этой атмосфере принц Павел с предельной скрупулезностью придерживался политики нейтралитета. Он особенно опасался, как бы тот или иной шаг Югославии или ее соседей не спровоцировал немцев двинуться на юг, на Балканы.
В конце января 1941 года, в эти дни нараставшей тревоги, друг президента Рузвельта полковник Доновэн прибыл в Белград с поручением от американского правительства выяснить настроение в Юго-Восточной Европе. Здесь царил страх. Министры и руководящие политические деятели не смели высказывать свое мнение. Принц Павел отклонил предложение о визите Идена в Белград. Единственным исключением являлась позиция генерала военно-воздушных сил Симовича, представлявшего националистические элементы офицерского корпуса. Начиная с декабря его кабинет в штабе военно-воздушных сил, расположенном на другом берегу реки, напротив Белграда, в Земуне, стал тайным центром сопротивления германскому проникновению на Балканы и инертности югославского правительства.
14 февраля Цветкович и Маркович были вызваны в Берхтесгаден. Они выслушали разглагольствования Гитлера о мощи победоносной Германии, причем Гитлер особенно подчеркивал тесные взаимоотношения между Берлином и Москвой. Гитлер предложил Югославии присоединиться к Тройственному пакту, взамен чего он обещал в случае операций против Греции не перебрасывать через территорию Югославии свои войска, а лишь использовать ее шоссейные и железные дороги для транспортировки военных материалов. Министры вернулись в Белград в мрачном настроении.
Присоединение к державам оси могло возмутить Сербию, тогда как война с Германией могла повлечь за собой раскол в Хорватии. Единственно возможный союзник Югославии на Балканах Греция вела тяжелые бои с итальянскими войсками численностью свыше 200 тысяч человек и находилась под угрозой неминуемого нападения Германии. Помощь со стороны Англии представлялась сомнительной и в лучшем случае — только символической. Чтобы помочь югославскому правительству прийти к удовлетворительному решению, Гитлер продолжал осуществлять стратегическое окружение страны. 1 марта Болгария присоединилась к тройственному пакту, а вечером того же дня германские моторизованные части достигли границ Сербии. Тем временем югославская армия во избежание провокаций оставалась неотмобилизованной. Теперь настал час, когда необходимо было сделать выбор.
4 марта принц Павел тайно выехал из Белграда в Берхтесгаден и под жестким нажимом, который был оказан на него там, устно обещал, что Югославия последует примеру Болгарии. По возвращении на совещании королевского совета и в беседах с представителями политических и военных руководящих кругов он столкнулся с разноречивыми мнениями. Разгорелись жаркие дебаты, но германский ультиматум носил вполне реальный характер. Генерал Симович, вызванный в Белый дворец — резиденцию принца Павла на холмах, возвышавшихся над Белградом, — решительно высказался против капитуляции. Он заявил, что Сербия не примет такого решения и судьба династии будет поставлена под угрозу. Но обещание, данное принцем Павлом, уже фактически связало страну.
Из Лондона я делал все, что мог, чтобы сплотить югославов против Германии.
22 марта я послал премьер-министру Югославии д-ру Цветковичу телеграмму следующего содержания:
22 марта 1941 года
«Ваше превосходительство! Полный разгром Гитлера и Муссолини в конечном счете неизбежен. Ни один разумный и дальновидный человек не может сомневаться в этом после того, как английская и американская демократии выразили свою решимость добиться этого разгрома. В мире всего 65 миллионов злобных гуннов, и большинство их занято теперь подавлением австрийцев, чехов, поляков и многих других древних народов, которые они терроризируют и грабят. Численность населения Британской империи и Соединенных Штатов достигает почти 200 миллионов человек, даже если считать одни только метрополии и британские доминионы.
Мы обладаем бесспорным господством на море и с помощью Америки вскоре добьемся решающего превосходства в воздухе. Британская империя и Соединенные Штаты обладают большими богатствами и большими техническими ресурсами, они производят больше стали, чем все остальные страны мира, взятые вместе. Они полны решимости не допустить, чтобы преступные диктаторы — один из которых уже понес невосполнимый урон — растоптали своими сапогами дело свободы или повернули вспять колесо мирового прогресса.
Мы знаем, что сердца всех истинных сербов, хорватов и словенов бьются горячим стремлением обеспечить свободу, независимость и неприкосновенность своей родины и что они разделяют передовые взгляды англоязычных стран. Если бы Югославия в настоящий момент унизилась до участи Румынии или совершила бы такое же преступление, как Болгария, став соучастницей покушения на Грецию, она бы тем самым обрекла себя на верную, непоправимую гибель. Она не избежит тяжкого испытания войны, а лишь отсрочит его, и ее храбрые армии вынуждены будут тогда сражаться в одиночку, будучи окружены и отрезаны от стран, которые могли бы подать им надежду на спасение и оказать поддержку.
С другой стороны, история войн знает не много столь благоприятных случаев, как тот, что представляется югославской армии, если только она сумеет им воспользоваться, пока еще не поздно. Если Югославия и Турция займут место в одном ряду с Грецией и воспользуются всей той помощью, которую им может предоставить Британская империя, то с немецкой чумой будет покончено и будет одержана такая же полная и решительная победа, как и в прошлой войне. Я надеюсь, что Вы, ваше превосходительство, учтете ход мировых событий и окажетесь на высоте».
Однако вечером 24 марта Цветкович и Маркович украдкой выехали из Белграда и на пригородной железнодорожной станции пересели на поезд, идущий в Вену. Втайне от общественного мнения и печати они на следующий день подписали в Вене пакт с Гитлером. Еще до того, как министры после своего возвращения представили на рассмотрение кабинета текст пакта, трое из их коллег подали в отставку, и по всем кафе и другим общественным местам Белграда быстро распространились слухи о неминуемой катастрофе.
Я направил нашему посланнику в Белграде Кэмпбеллу следующие инструкции:
26 марта 1941 года
«Не допускайте, чтобы между Вами и принцем Павлом или министрами образовалась брешь. Продолжайте надоедать, понукать и приставать. Требуйте аудиенций. Не принимайте ответа „нет“. Цепляйтесь за них, указывайте им на то, что немцы уже считают покорение Югославии непреложным фактом.
Теперь не время для упреков или величественных прощальных жестов. Однако в то же время Вы не должны упускать из виду ни одно из тех средств, к которым мы, возможно, вынуждены будем прибегнуть, если убедимся, что нынешнее правительство Югославии уже связало себя безвозвратно. Мы высоко ценим все, что Вами сделано до сих пор. Продолжайте действовать в том же духе, используя для этого все возможные средства».
В тесном кругу офицеров, связанных с Симовичем, уже в течение нескольких месяцев обсуждались планы прямых действий, которые должны были быть предприняты в случае капитуляции правительства перед Германией. Был тщательно разработан план революционного восстания. Руководителем предполагаемого восстания должен был стать генерал Бора Миркович, командующий югославской авиацией, а его помощниками — майор югославской армии Кнежевич и его брат, профессор, обладавший политическими связями благодаря положению, которое он занимал в сербской демократической партии. О существовании этого плана было известно только очень небольшому кругу надежных офицеров, из которых большинство имело звание ниже полковника. Сеть заговора распространялась из Белграда на основные гарнизоны страны — в Загребе, Скопле и Сараево. Силы, находившиеся в распоряжении заговорщиков в Белграде, состояли из двух полков королевской гвардии, — но без их командиров, — одного батальона Белградского гарнизона, роты жандармов, охранявшей королевский дворец, части дивизии противовоздушной обороны, расквартированной в столице, штаба авиации в Земуне, начальником которого был Симович, и военных училищ для офицерского и сержантского состава, а также нескольких артиллерийских и саперных частей.
26 марта, когда известие о возвращении югославских министров из Вены и слухи о заключении пакта стали циркулировать по всему Белграду, заговорщики решили выступить. Был дан сигнал захватить 27 марта, на рассвете, ключевые позиции в Белграде и королевскую резиденцию вместе с молодым королем Петром II. В то самое время, когда войска под командованием решительных офицеров окружали королевский дворец в предместье столицы, принц Павел, ничего не зная, а может быть, наоборот, слишком много зная о том, что должно было произойти, находился в поезде, шедшем в Загреб.
Немногие революции проходили более гладко, чем эта. Кровопролития не было. Несколько представителей высшего командования было арестовано. Цветкович был доставлен с полицией в штаб Симовича, где его заставили подписать заявление об отставке. В городе в подходящих для этого пунктах были установлены пулеметы и артиллерийские орудия. По прибытии в Загреб принц Павел был информирован о том, что Симович от имени молодого короля Петра II взял на себя управление страной и что регентский совет распущен. Военный комендант Загреба потребовал, чтобы принц немедленно вернулся в столицу. Как только принц Павел прибыл в Белград, его доставили в штаб генерала Симовича. Здесь он вместе с другими двумя регентами подписал акт отречения. Ему было дано несколько часов на сборы, и в ту же ночь он выехал с семьей в Грецию.
Этот план был задуман и выполнен небольшой группой националистически настроенных сербских офицеров еще до того, как определилось общественное мнение по этому вопросу. Переворот вызвал такой взрыв народного энтузиазма, который, вероятно, удивил даже самих его инициаторов.
Улицы Белграда вскоре заполнили сербы, выкрикивавшие:
«Лучше война, чем пакт; лучше смерть, чем рабство».
Люди танцевали на площадях. Повсюду появились английские и французские флаги. Толпы храбрых, но беспомощных людей с дерзким вызовом пели сербский национальный гимн. 28 марта юный король, который вырвался из-под опеки регентов, спустившись по водосточной трубе, принес присягу в белградском соборе под бурные овации присутствующих. Германский посланник подвергся публичным оскорблениям; толпа плевала в его автомобиль. Военный переворот вызвал волну национального подъема. Народ, активность которого до сих пор была парализована, которым плохо управляли и плохо руководили и который уже давно испытывал такое чувство, что его стараются заманить в ловушку, бросал отважный героический вызов тирану и победителю в тот самый момент, когда тот находился в расцвете своей мощи.
Гитлер был уязвлен до глубины души. У него произошла вспышка того конвульсивного гнева, который на какой-то момент лишал его способности мыслить, а иногда толкал его на самые отчаянные авантюры. Месяц спустя, когда он уже несколько остыл, он сказал в беседе с Шуленбургом:
«Югославский путч явился для нас громом среди ясного неба. Когда мне сообщили о нем утром двадцать седьмого, я подумал, что это шутка».
Но в тот момент в порыве ярости он вызвал к себе представителей германского верховного командования. На совещании присутствовали Геринг, Кейтель и Йодль, позднее прибыл также Риббентроп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18