Это напоминает мне о Лондоне каждый день: сорок семь швов — от горла до живота. Пять лет назад в Лондоне был момент, когда мне показалось, что моя голова наполовину отрезана от туловища. А тот человек, о котором вы столь загадочно выражаетесь, был моим лучшим другом в Англии! Он помог нам выбраться из Бразилии. И тот, кто убил его, хотел убить и меня! Я был с ним в тот день.
— Я не знал... Англичане мне об этом ничего не говорили. Им неизвестно, что вы были тогда в метро.
— А вы попросите их, пусть проверят. Думаю, регистрационную запись в одной из лондонских больниц найти будет нетрудно. — Теннисон возмущенно покачал головой. — Простите, я не должен был сердиться на вас. Вы тут ни при чем. Это все англичане — для них все средства хороши.
— Может, они действительно не знали.
— Наверное. Из того поезда извлекли сотни раненых. Десятки лондонских больниц были переполнены пострадавшими, и в ту ночь врачам было, конечно, не до имен. Однако МИ-5 вполне могла бы разыскать меня, если бы захотела. Я пролежал в больнице несколько дней. — Теннисон резко оборвал свою речь. — Вы говорили, что в Нью-Йорке убили какого-то человека, которого вы очень любили? Что произошло?
Ноэль рассказал, как все было, и о том, какую версию происшедшего выдвинул Дэвид Майлз. Он не видел никакого смысла скрывать что-либо от человека, на чей счет он, оказывается, так сильно заблуждался.
В конце концов оба они пришли к единодушному мнению.
Я полагаю, что наш безвольный поросенок выполнял поручение какой-то третьей стороны.
Какой именно?
Святый Боже, хотел бы я это знать!
Кто-то еще.
Человек в черной кожаной куртке. Дерзкий тип из темного берлинского переулка, который хотел умереть... Умолял Холкрофта застрелить его. Не желал говорить, кто он и откуда взялся. Некто — или нечто — гораздо более могущественный и осведомленный, чем «Возмездие» и «Одесса».
Кто-то еще.
Ноэль, рассказав Теннисону все, почувствовал огромное облегчение, чему весьма способствовала и манера Теннисона слушать собеседника. Сосредоточенный взгляд его серых в крапинку глаз ни на минуту не отрывался от лица Холкрофта.
— Вот все, что я знаю, — завершил Ноэль свой рассказ, ощущая себя совершенно опустошенным. Теннисон кивнул:
— Наконец-то мы нашли общий язык, не правда ли? Мы должны были рассказать друг другу, что у каждого на уме. Каждый из нас думал о другом, как о враге, и оба мы ошибались. Теперь нам есть чем заняться.
— Как давно вы знаете о Женеве? — спросил Холк-рофт. — Гретхен сказала мне, будто вы поведали ей о человеке, который придет однажды поговорить о странном договоре.
— О Женеве я знаю с детства. Мама говорила мне, что в этом городе спрятаны огромные деньги, которые должны быть использованы для большого дела — искупления тех страшных злодеяний, что вершились во имя Германии людьми, недостойными зваться истинными немцами. Правда, это все, что мне известно. О подробностях я не знаю.
— Значит, вы не знакомы с Эрихом Кесслером?
— Имя припоминаю, но очень смутно. Я тогда был еще ребенком.
— Кесслер вам понравится.
— Если он такой, каким вы мне его описали, то я уверен, что так оно и будет. Вы сказали, он приедет в Женеву с братом. Разве это дозволяется?
— Да. Я обещал позвонить ему в Берлин и сообщить дату.
— Почему бы вам не подождать до завтра или до послезавтра? Позвоните ему из Сен-Тропе.
— Бомонт?
— Бомонт, — процедил сквозь зубы Теннисон. — Я думаю, нам нужно встретиться с нашим безвольным поросенком. Ему есть что сказать нам. Например, о том, на кого он работает в последнее время. Кто послал его на женевский вокзал? Кто платил ему — или кто его шантажировал — за слежку в Рио-де-Жанейро или в Нью-Йорке? Когда мы узнаем это, нам станет ясно, откуда взялся незнакомец в черной кожаной куртке.
Кто-то еще.
Ноэль взглянул на часы. Почти шесть. Они беседуют с Теннисоном более двух часов, но обсудить еще предстоит массу вопросов.
— Не хотите ли вы отобедать со мной и с вашей сестрой? — предложил Холкрофт.
— Не могу, друг мой. Мы продолжим беседу по пути в Сен-Тропе. А сейчас мне нужно позвонить кое-куда и еще заглянуть в свое досье. Мне нельзя забывать о том, что я журналист. Где вы остановились?
— О отеле «Георг V». Под именем Фреска.
— Я позвоню вам вечером, — сказал Теннисон, протягивая на прощанье руку. — Встретимся завтра.
— До завтра.
— И кстати, если мое благословение для вас что-либо значит, то считайте, что вы его получили.
* * *
Иоганн фон Тибольт стоял у перил террасы, обдуваемый холодным вечерним ветром. Глянув вниз, он увидел, как Холкрофт вышел из подъезда и зашагал по тротуару прочь.
Все оказалось предельно просто. Тщательно продуманная и мастерски исполненная оркестровка лживых измышлений, россыпи благодарностей вперемежку с беспардонными обвинениями и внезапными откровениями достигли своей цели: Холкрофт поверил. Старик из Рио будет поднят по тревоге; Тибольту есть что ему сказать. В архиве лондонского госпиталя скоро появится соответствующая история болезни, даты и записи которой будут полностью соотноситься с трагическим инцидентом, происшедшим пять лет назад на станции метро «Чаринг-Кросс». И если все пойдет по плану, то в вечерних газетах будет опубликовано сообщение еще об одной трагедии. Морской офицер вместе с супругой пропали без вести, выйдя на прогулочном катере в Средиземное море.
Фон Тибольт улыбнулся. Все идет, как было запланировано тридцать лет назад. Теперь даже «Нахрихтендинст» будет не в силах остановить Теннисона. Через пару дней «Нахрихтендинст» кастрируют.
Наступает время Тинаму.
Глава 30
Ноэль стремительно вошел в вестибюль отеля «Георг V». Он горел желанием поскорее добраться в свой номер и увидеться с Хелден. Женева теперь совсем близко. А завтра, когда они встретятся в Сен-Тропе с Бомонтом и выведают у того всю правду, до Женевы и вовсе будет рукой подать.
Холкрофту не терпелось также узнать, звонил ли Буоновентура. Альтина обещала сыну, что будет держать Сэма в курсе всех своих дел. Майлзу известно лишь то, что мать Ноэля вылетела из Мехико в Лиссабон. Почему в Лиссабон? И кто следил за ней?
Холкрофт вновь вспомнил человека в черной кожаной куртке. Его застывший взгляд, готовность принять смерть... Убей меня — на мое место встанет другой; убьешь того — его заменит третий.
Лифт был свободен, и уже через несколько секунд Ноэль был на своем этаже. Двери кабины открылись... и у Холкрофта перехватило дыхание: прямо перед ним стоял тот самый «проклятый» щеголь из Сакрэ-Кер, который обыскивал его при свечах.
— Добрый вечер, мсье, — поздоровался «проклятый».
— Что ты здесь делаешь? Что с Хелден? С ней все в порядке?
— Она может и сама ответить на ваши вопросы.
— Ты тоже можешь! — Холкрофт заломил щеголю руку и развернул его к своим дверям.
— Уберите руки! — возмутился щеголь.
— Уберу — как только об этом попросит Хелден. Пошел! — Ноэль поволок «проклятого» по коридору, добрался до своего номера и постучал в дверь.
Дверь распахнулась через несколько секунд. Хелден стояла в прихожей, держа в руке свернутую газету. Она, конечно, не ожидала увидеть их вдвоем, но Холкрофт заметил, что взгляд ее скорее печальный, нежели удивленный.
— Что случилось? — спросила она.
— Я тоже хотел бы это знать, но он отказывается отвечать. — Ноэль втолкнул щеголя в комнату.
— Ноэль, пожалуйста. Ты же знаешь, он — свой.
— Я хочу знать, почему он здесь.
— Это я ему позвонила. Он всегда должен знать, где я нахожусь. Он сказал, что ему необходимо встретиться со мной. Кажется, он принес нам печальное известие.
— Что такое?
— А вы прочтите газеты, — сказал щеголь. — Там и английская есть, и французская...
Холкрофт взял с кофейного столика «Геральд трибюн».
— На второй странице, — подсказал щеголь, — в левом верхнем углу.
Ноэль развернул газету, разгладил шуршащую страницу и почувствовал, как в нем закипает гнев. Еще через секунду его окатило ужасом.
"МОРСКОЙ ОФИЦЕР И ЕГО СУПРУГА ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ
Сен-Тропе. Энтони Бомонт, высокопоставленный морской офицер британского королевского флота, неоднократно награждавшийся орденами капитан патрульного судна «Арго», и его жена, прибывшая к своему супругу в этот курортный город на выходные дни, по всей вероятности, утонули, после того как их прогулочный катер попал в жестокий шторм в нескольких милях к югу от скалистого побережья Сен-Тропе, Спасателям, облетевшим место предполагаемой катастрофы, удалось разглядеть с самолетов затонувшее судно, по очертаниям напоминающее пропавший катер. Не получив никаких известий от капитана Бомонта и его супруги в течение последних сорока восьми часов, заместитель Бомонта, лейтенант Морган Льюэллен немедленно издал приказ начать поисково-спасательные работы. Адмиралтейство пришло к заключению, что капитан «Арго» и миссис Бомонт погибли в результате трагического инцидента. Детей у погибших не было".
— О Господи... — прошептал Холкрофт. — Тебе брат сообщил?
— Про Гретхен? — переспросила Хелден. — Да. Она перенесла столько страданий, мучилась всю жизнь... Из-за этого Гретхен и не хотела видеться со мной. Она не хотела, чтобы я знала, почему она пошла на это, почему вышла замуж за Бомонта. Гретхен боялась, что я догадаюсь об истинной подоплеке ее отношений с Бомонтом.
— Если то, о чем ты говоришь, — правда, — подал голос щеголь, — и Бомонт был агентом «Одессы», то мы не должны верить этой заметке ни на йоту.
— Это он про твоего берлинского друга, — пояснила Хелден. — Я рассказала ему о том, что у тебя в Берлине есть приятель, который обещал довести твои сомнения насчет Бомонта до сведения англичан.
Ноэль понял. Хелден намекала, что она ничего не сказала щеголю про Женеву. Он повернулся к «проклятому»:
— Что же произошло на самом деле, по-твоему?
— Если англичане обнаружили, что в высших военно-морских кругах действовал агент «Одессы» — тем более командовавший кораблем береговой охраны, или, попросту говоря, судном-шпионом, — то это означало бы для них в очередной раз оказаться в дураках. Естественно, они постарались избавиться от Бомонта. Быстрая казнь — наилучший из всего арсенала способов этого добиться. Никаких расследований не будет.
— Способ, надо признать, весьма жестокий.
— Но и ситуация, в которую попали англичане, весьма щекотливая.
— И они могли убить невинную женщину?
— Даже глазом не моргнув, если у них были хоть малейшие сомнения в ее невиновности. В любом случае намек будет понят. «Одессу» англичане предупредили.
Ноэль брезгливо отвернулся и обнял Хелден.
— Прости меня, — сказал он. — Представляю, каково тебе сейчас... Я очень хотел бы тебе помочь, но без твоего брата мне вряд ли это удастся.
Хелден пытливо взглянула на него:
— Вы поверили друг другу?
— Да. Мы теперь вместе.
— Значит, времени для причитаний нет, не так ли? Я остаюсь сегодня здесь, — обратилась она к щеголю. — Это дозволено? Меня смогут прикрыть?
— Конечно, — ответил тот. — Я обо всем распоряжусь.
— Спасибо. Ты настоящий друг. — Щеголь усмехнулся:
— Боюсь, что мистер Холкрофт в это не верит. Что ж, значит, ему еще долго учиться разбираться в людях. — Он откланялся и направился к двери. Уже взявшись за дверную ручку, он еще раз повернулся к Холкрофту: — Я заранее извиняюсь, если мои слова покажутся вам странными, мистер Холкрофт, но будьте терпимее. Ваши отношения с Хелден, например, мне кажутся очень подозрительными. Но я не вмешиваюсь. Я вам верю. Но учтите, если вы не оправдаете эту веру, мы вас убьем. Я просто подумал, что вам следует об этом знать.
«Проклятый» поспешно ретировался. Ноэль довольно решительно двинулся было за ним, но Хелден придержала его за руку.
— Пожалуйста, дорогой. Ему тоже нужно многому научиться. Он действительно друг.
— Этот друг — совершенно невыносимый ублюдок. — Холкрофт перевел дыхание. — Прости меня. У тебя и гак полно забот, а тут я со своими глупостями.
— Но он грозился тебя убить.
— А кто-то уже убил твою сестру. Если принять это во внимание, то я конечно же поступил глупо.
— Давай не будем об этом. Нам нельзя терять время. Звонил Буоновентура и оставил телефон, по которому его можно найти. Вон он, записан на листочке рядом с аппаратом.
Ноэль подошел к ночному столику и взял листок с номером.
— Мы с твоим братом собирались завтра ехать в Сен-Тропе, чтобы выведать у Бомонта все, что ему известно. Так что для Иоганна новость окажется печальной вдвойне.
— Я позвоню ему сама. Они были очень близки с Гретхен. А в молодости вообще не разлучались ни на минуту. Где он сейчас?
— Честно говоря, не знаю. Он ничего не сказал. Обещал позвонить вечером. — Холкрофт снял телефонную трубку и попросил оператора соединить его с Буоновентурой.
— Тогда я сама поговорю с ним, когда он позвонит, — сказала Хелден, отходя к окну.
Трансатлантическая линия связи оказалась свободной: с Кюрасао соединили в течение минуты.
— Старик, да ты богач, оказывается! — раздался в трубке голос Сэма. — Хорошо, что мне не приходится оплачивать твои счета. Ну что, Ноули, нагляделся на этот чертов мир?
— Я много на что нагляделся, Сэм. Моя мать тебе звонила?
— Ага. Просила передать, что хочет встретиться с тобой в Женеве примерно через недельку. Ты должен остановиться там в отеле «Д'Аккор», но об этом никому ни слова.
— В Женеве? Она едет в Женеву? Какого черта она вообще выехала из дому?!
— Она говорит, что дело принимает опасный оборот. Ты должен держать рот на замке и не предпринимать никаких действий, пока не встретишься с ней. Должен тебе сказать, что леди была очень и очень расстроена.
— Надо было мне позвонить ей. Телефон или адрес — она ничего не оставляла?
— Ничегошеньки, дружок. По-моему, она очень торопилась, да и связь была гнилая. Она звонила аж из Мехико. Послушайте, ребята, может, кто-нибудь расколется: что происходит?
Холкрофт отрицательно покачал головой, словно Буоновентура сидел напротив.
— Извини, Сэм. Как-нибудь в другой раз. Обещаю.
— Ладно. Может, и вправду расскажешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70