– поинтересовался он.
Офицер Уорд откашлялся и ответил:
– Н-ну… там был полный зал.
– Вот как? Номера переписали?
– Н-ну… некоторые.
– Некоторые ? Мать вашу, что значит некоторые ?
– Шеф… там этот тип… Лондри…
– Ну?
– Э-э… он был там…
– Да? Меня это не удивляет.
– Так вот… он нам… как бы это сказать… помешал.
– Что ты хочешь сказать, черт возьми?
Уорд снова откашлялся, прочистив горло, а потом рассказал шефу о том, что произошло накануне, стараясь, естественно, изобразить все в наилучшем для себя и своих коллег свете; но шеф Бакстер все равно остался явно недоволен.
Пока Уорд рассказывал, Бакстер слушал его, не перебивая. Наконец, когда полицейский закончил свой доклад, Бакстер заявил:
– То есть ты хочешь сказать, Уорд, что этот тип вместе со стариком проповедником, вдвоем всех вас оттуда просто выставили?
– Н-ну… это же все было на территории собственности того священника, и все такое… а потом, если бы там был один только Лондри, мы бы ему, конечно, всыпали, а так…
– Заткнись, черт побери. Ну, ладно, давай мне список владельцев тех номеров, которые вы все-таки сумели переписать, пока я тебя не выгнал отсюда.
– Слушаюсь, шеф.
– И катись куда подальше, чтобы я тебя не видел. Немного погодя съездим к этому Лондри домой.
– Слушаюсь, сэр. – Уорд встал и направился к двери.
– В следующий раз, если опять не выполнишь того, что тебе поручено, – проговорил Бакстер, – смотри, придется тебе вернуться к своему папочке и торговать с ним удобрениями.
– Шеф, – сказал, немного поколебавшись, Уорд, – если бы вы были с нами, все могло бы получиться иначе. Ведь все-таки то, чем мы там занимались, было незаконно и…
– Катись к чертям отсюда!
Уорд вышел.
Клифф Бакстер посидел какое-то время за столом, безучастно глядя в стену перед собой. Он понимал, что привычный ему порядок вещей начинает разваливаться. Клифф взглянул на фотографию Энни, что стояла в рамке у него на столе.
– Сука, – прошипел он.
Он еще посидел, глядя на снимок и вспоминая вчерашний вечер. Она вернулась домой позже него, он сидел и дожидался ее на кухне. Они почти ни о чем не разговаривали: Энни сразу же отправилась спать, сказав, что у нее болит голова. Он же пошел проверить телефон в ее машине: она не отвечала вечером на его звонки. Однако телефон работал отлично. Хотя с этими аппаратами в машинах никогда не знаешь, что и в какой момент они могут выкинуть. С другой стороны, какая-то она вчера вечером была все-таки странная, надо было бы на нее малость поднажать. Но сперва он должен кое-что предварительно для себя перепроверить: Клифф хорошо усвоил, что задавать вопросы следует не раньше, чем когда ты уже сам знаешь все ответы.
Где-то в глубине сознания у Клиффа Бакстера давно сидела крайне важная мысль: его жена умнее, чем он сам. Но, как он имел возможность убедиться, и не раз, умные люди иногда оказываются слишком уверенными в себе и чересчур самонадеянными; они бывают убеждены, что уж их-то дерьмо не воняет. Клифф утвердительно кивнул самому себе и проговорил:
– Тетка Луиза. Что-то давненько я к ней не наведывался.
Клифф Бакстер глянул на часы: было семь утра. Он снял трубку телефона и набрал номер.
– Да-а… – раздался сонный голос Тима Ходжа, начальника спенсервильской почты.
– Привет, Тим, я что, тебя разбудил?
– Д-да… кто это?
– Кончай дрыхнуть, работать пора, люди новостей заждались.
– А-а… привет, шеф, как дела?
– Это я хочу от тебя услышать.
– А-а… – Тим Ходж откашлялся. – Ну… да, съездил я вчера в эту церковь Святого Джеймса…
– Попробовал бы ты не съездить. Ну и что там было?
– Э-э… дайте припомнить… они… народу там собралась тьма-тьмущая…
– Это я знаю. Мое имя там упоминали?
– Д-да… да, упоминали. Честно говоря, даже много раз.
– Давай, Тим, выкладывай, – кивнул Бакстер, – я человек занятой. Кто, что, где, когда и как, во всех подробностях.
– Да, конечно. Так вот, эта женщина из городского совета, Гейл Портер, она вроде как бы вела собрание. Муж ее тоже там был, и у них там… была масса свидетелей.
– Каких свидетелей? Там что, мать твою, было – собрание или суд?
Тим Ходж ответил не сразу. Помолчав немного, он сказал:
– Ну, там у них выступало несколько человек, которые высказывали… своего рода претензии в ваш адрес.
– Кто , например?
– Ну, например, Мэри, жена Боба Арлеса, и еще одна женщина, ее звали Шерри… со странной такой фамилией.
– Коларик?
– Да.
Вот черт!
– И что она сказала?
– Какая из двух?
– Обе! О чем эти суки там врали?
– Н-ну… Мэри говорила о том, как вы берете что-нибудь в магазине и подписываете чек на большее количество бензина, чем залили на самом деле…
– Хрен с ней. А другая сука что говорила?
– Н-ну… что-то насчет… она говорила, что вроде бы вы… вы с ней… что между вами вроде бы что-то было…
Боже правый!
– Ты хочешь сказать, она вышла там перед всеми, кто был в церкви, и… что она там наврала?
– Сказала, что вы с ней спите. Что это продолжается уже какое-то время. Что вы оплатили ее штрафы за парковку или что-то в этом роде, и она вынуждена с вами трахаться, чтобы таким образом вернуть долг. Она со всеми подробностями рассказывала, – добавил Ходж.
– Брешет, сука!
– Да.
– И люди что, поверили этому?
– Н-ну… лично я нет.
– Слушай, заезжай-ка ко мне после обеда, попьем кофейку, заодно расскажешь мне обо всем, что ты там вчера видел и слышал. Часика в три. И кстати, послушай, что люди говорят, а сам не распространяй эти сплетни дальше.
– Хорошо, шеф.
Бакстер повесил трубку и уставился в окно на Главную улицу.
– Черт побери! – Он грохнул кулаком по столу. – Суки чертовы, ни одной доверить нельзя, ни одна не способна держать язык за зубами!
Он задумался над тем, как все это может сказаться на его положении; но в конце концов пришел к выводу, что сумеет удержать события под контролем. Шерри Коларик – проститутка, такой свидетельнице никто не поверит. Мэри Арлес – это посерьезнее, но он сделает так, что муж живо заставит ее закрыть свой трепливый рот на замок. Интересно, что еще говорилось на этом собрании, подумал Бакстер. Он пододвинул к себе листок бумаги и начал составлять список, поставив в него первым имя Кита Лондри, потом Шерри Коларик и Мэри Арлес, затем Гейл Портер и – просто как Портера – ее мужа, имени которого он не помнил; затем, поколебавшись, он все же вписал в свой список пастора Уилкеса, подумал еще немного и внес имя Боба Арлеса, просто на всякий случай. Он бы включил туда и Энни, но в этом не было необходимости: она и так постоянно была на самом почетном, первом месте в еженедельном перечне всех тех, кто отравлял Клиффу Бакстеру жизнь.
Бакстер налил себе кофе из термоса и сделал из чашки несколько глотков. Да, события явно выходили из-под контроля. Пора начинать кое-кому врезать, иначе дело не ограничится одной только испорченной неделей – испорченной может оказаться вся дальнейшая жизнь.
Бакстер встал и вышел в общую комнату, в которой Уорд вводил в компьютер записанные накануне номера машин, получая в ответ распечатку имен и адресов их владельцев.
– Вырубай эту херню, – проворчал Бакстер и, когда Уорд отключился от компьютера службы регистрации автотранспорта, спросил: – У тебя есть отчет о перемещениях Лондри вчера вечером?
– Разумеется. – Уорд протянул начальнику отпечатанный на машинке листок, и Бакстер быстро пробежал его глазами.
– Крюг видел, как в семь тридцать Лондри уехал из дома, потом в восемь тридцать пять Крюг, ты и другие видели его на стоянке у церкви Святого Джеймса, так? – спросил Бакстер.
– Так. Собрание еще продолжалось, но, по-моему, он вышел оттуда рано, задолго до конца.
– И что потом?
– Ну, потом Лондри и Уилкес пошли к пастору в дом. Я поехал к дому самого Лондри и стоял на дороге 28, ярдах в двухстах от поворота к его ферме, но не видел, чтобы кто-нибудь подъезжал. Но потом я заметил свет у него на втором этаже и позвонил ему из машины по телефону, и он ответил. Не понимаю, как он оказался дома, разве что подъехал с юга, по тракторным дорогам. Должно быть, он решил, что мы будем его поджидать около дома, и перетрусил. Там, в отчете, все это есть, – добавил Уорд.
Бакстер снова взглянул на листок и уточнил:
– Ты ему позвонил, и он ответил – это было в десять тридцать восемь, так?
– Угу.
– Он к этому времени уже добрый час как мог быть дома.
– Вполне возможно. Вопрос, как долго он просидел у Уилкеса и не заезжал ли куда после него. Но, как я уже сказал, по-моему, он явно добирался до дома окольными путями. Был перепуган.
– Да. Похоже, вы его действительно заставили перетрусить. А какие-нибудь другие машины заезжали на ферму или выезжали с нее?
– Нет.
– После того как ты ему позвонил, ты еще там оставался?
– Нет, я решил, что он уже вернулся совсем и больше никуда не поедет, ляжет спать. Но примерно через час я опять проехал мимо, и свет у него наверху еще горел. Что вы обо всем этом думаете, шеф?
– Ничего. Я буду в закусочной «Не выходя из машины», позавтракаю.
– Да, шеф.
Клифф Бакстер вышел из полицейского участка, прошел полмили в восточном направлении по Главной улице пешком и ровно в половине восьмого утра вошел в закусочную.
Там он сел за свой обычный столик, и к нему сразу же подошла немолодая официантка, которую звали Лэйни.
– Доброе утро, шеф, как дела сегодня? – поздоровалась с ним она.
– Отлично.
– Кофе?
– Обязательно.
Она налила ему чашку из большого кофейника, который держала в руках, и спросила:
– Меню вам дать?
– Не надо. Яичницу из двух яиц, поподжаристее, с ветчиной, гренки и печенье. Тоста не надо и сока тоже не надо.
– Будет сделано. – Официантка уже собралась отходить от столика, но Бакстер окликнул ее:
– Эй, а что это Шерри сегодня не видно?
– Звонила, сказала, что заболела, – ответила Лэйни.
– Вот как? Один из моих знакомых видел ее вчера вечером.
– Быть может, слишком хорошо повеселилась, – улыбнулась Лэйни.
– Да нет. Он ее не на вечеринке видел. А в церкви Святого Джеймса, той, что возле Овертона. – Говоря это, Бакстер внимательно следил за выражением лица официантки, но та явно ничего еще не знала.
– Так я пойду, скажу, чтобы вам готовили яичницу.
– Да, конечно. Если Шерри появится или позвонит, передай ей, что я ее искал. Надо поговорить, она там по парковочным штрафам задолжала.
Улыбка мгновенно исчезла с лица Лэйни, она молча кивнула и отошла.
Принесли завтрак, и Клифф принялся за еду. Почти все заходившие в кафе здоровались с ним, а он сидел и гадал, успело ли до кого-нибудь из них уже что-то дойти.
Вошел Чет Коулмен, один из членов городского совета, а заодно и владелец аптеки. Увидев Бакстера, Коулмен уселся напротив него за тот же столик и без долгих вступлений спросил:
– Шеф, вы уже знаете о том собрании, что проводилось в церкви Святого Джеймса?
– Слышал кое-что.
– Это же надо, пока мы там заседали в городском совете, нас поливали на собрании.
– А не брешут?
– Мне очень не понравилось то, что мне передавали.
– А откуда вы узнали?
– Н-ну… у меня там был один знакомый.
– Да? И он что же, позвонил еще вчера, невзирая на позднее время, или сообщил сегодня прямо с ранья?
– Э-э… сегодня…
– Да? А вашего знакомого случайно зовут не миссис Коулмен?
На этот счет Чет Коулмен ничего не ответил; впрочем, в ответе и не было необходимости.
– Знаете, Чет, – проговорил Бакстер, – весь округ, черт бы его побрал, выходит у нас из-под контроля. И знаете почему? Из-за баб. Если мужики не в состоянии держать в узде своих любовниц, считайте, что все пропало.
– Э-э… ну, насколько я понимаю, мужиков там вчера тоже было достаточно и, как я слышал…
– Позвольте мне дать вам один совет, господин член городского совета: если ваша жена окажется в этом вопросе в конечном счете не на той стороне, на какой следовало бы, на ноябрьских выборах это может вам крепко повредить, а уж вашему бизнесу тем более. – Бакстер встал, бросил на стол несколько долларов и вышел.
Было уже без четверти девять, и Главную улицу заполняли люди и машины; тех и других стало меньше, чем бывало в такой час двадцать лет назад, но все же достаточно много, так что у Клиффа Бакстера, пока он шел по улице, здороваясь со знакомыми, возникло ощущение, какое бывает у обходящего свои владения человека: он чувствовал себя принцем, выбравшимся из дворца, чтобы самому пощупать настроение своих подданных. Большинство людей вели себя как обычно, но кое-кто вроде бы стремился уклониться от встречи или бросал на него странные взгляды.
Клифф Бакстер остановился поболтать с несколькими горожанами, пожал массу рук, перебросился несколькими фразами с владельцами магазинов, открывавшими в этот час свои лавки, приподнимал шляпу, здороваясь с женщинами, и даже перевел через улицу старушку, некую миссис Грэхэм.
Некоторое время он постоял на улице перед полицейским участком, здороваясь со всеми, кто проходил мимо, обращаясь к большинству из них просто по имени; пошутил с Оливером Греббсом, президентом местного банка, – дескать, тот растрачивает средства банка на содержание любовницы; оба при этом хорошо знали, что слова насчет растраты были и правда шуткой, но любовница действительно существовала.
Бакстер бросил взгляд на здание суда, к которому сейчас тянулись через парк цепочки спешивших на работу людей. Он понимал, что где-то очень скоро, сегодня или завтра, ему придется отправиться туда на беседу с мэром.
Пока что у Клиффа Бакстера не сложилось никакого ясного ощущения, в какую сторону дует ветер; но у него возникло предчувствие, что обстановка напоминает ту, какая бывает перед самым началом северного ветра, сперва обычно очень мягкого, едва осязаемого, так что не сразу даже и поймешь, что теплому западному ветру пришел конец. В такие моменты бывает тихо и спокойно, и лишь очень немногие люди замечают, что ветер сменил направление.
Бакстер развернулся и вошел в здание полиции; сидевший за столом дежурного сержант Блэйк приветствовал его с нарочитой небрежностью.
Бакстер прошествовал во внутреннее помещение и предупредил Уорда:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42