Эти трое парнишек хотели сдаться, а он изрешетил их, словно они были ничто... ничто. – Он глядел на Тайсона осовевшим взглядом. – У меня был отличный стрелок, Бен, с замечательным охотничьим ружьем с мощным оптическим прицелом... так вот он, проверяя ружейный прицел, стрелял по бегущим с полей в свои деревни крестьянам до наступления комендантского часа. Он объяснял это тем, что его часы торопятся. Видали такого? Его часы всегда торопились. И развлекался он таким образом раза три, пока я это не пресек. А в следующий раз мы подошли к деревенскому бомбоубежищу, где скрывались от налетов несколько селян, и...
– Все ясно! – Тайсон встал. – Хорошо, Винс. Достаточно. Ради Бога, хватит.
Они стояли молча, сетуя в душе на судьбу. Неожиданно, к полному изумлению Тайсона, Корва подошел к нему и обнял.
Тайсон затаил дыхание, не зная, что делать. Он не обнимался с мужчиной со времен... вьетнамской войны. Бен неуклюже обхватил Корву и похлопал его по плечу.
Корва отшатнулся.
– Извините... вы знаете, какие итальянцы чувствительные.
– Ничего страшного. – Бен откашлялся. – Я тоже достаточно эмоционален.
Корва глубоко вздохнул.
– Было много преступлений, помимо убийств. Солдаты избивали, насиловали... ну, в общем, вы представляете. – Он посмотрел на Тайсона. – Почему же я позволил тому солдату сделать это три раза и только потом пресек, Бен? Почему?
– Потому что первые два раза вы не поверили своим глазам.
Корва быстро согласился:
– Да. Да. Это так.
Тайсон потер лоб и спросил тихо, видимо, утомленный беседой:
– Ну что? Закончим на этом?
Адвокат начал укладывать бумаги в кейс.
– Слушание дела по статье 32-й состоится в пятницу утром. Думаю, что нам не мешало бы поговорить об этом на неделе. Посмотрим, что можно сделать, чтобы вас не обвинили.
– Могу я к обеду в пятницу стать свободным человеком? – напрямик спросил Тайсон.
Корва нахмурил брови.
– Может быть.
– И они, наверное, освободят меня от службы со следующей недели?
– Возможно.
– Если нас не настигнет какая-нибудь неожиданность, да?
– Думаю, что этого не произойдет.
Тайсон заметил, что, захмелев, Корва становился угрюмым и молчаливым.
Адвокат направился к двери.
– Я пытался вызволить вас отсюда на завтра в город. Хотел с вами потолковать в непринужденной обстановке, но полковник Хилл боится, что вы соскочите и тогда его карьере наступит конец. И он прав.
– Я не убегу.
– Я знаю. Но они вас не знают, поэтому ждите меня завтра где-то после полудня. Вы будете здесь?
Тайсон выдавил улыбку.
– Позвоните моей секретарше, и она познакомит вас с моим расписанием на завтра.
– Хорошо. – Корва распахнул дверь и сделал глубокий вздох. Потом оглянулся. – Я нарушил свое правило. Насчет военных историй. Извините.
– Все нормально.
– Больше не повторится. – Он шагнул на крыльцо. – Поцелуйте жену на прощание. Ведь ей завтра на работу. И сына обнимите.
– Вы сможете вести машину?
– Нет. Я возьму тачку. – Корва, шатаясь, шел по дорожке, удаляясь от дома Тайсонов.
Бен следил, как он повернул к главным воротам гарнизона.
– Боже, неужели наши руки по локоть в крови? Есть ли такой человек, который во Вьетнаме не уронил своего достоинства?
Корва, поначалу думал Бен, прошел через это пекло без единой царапины, пока тот не рассказал ему правду.
Глава 38
Дождь хлестал по стеклам. Бен отложил в сторону утреннюю газету, попробовал заинтересоваться телевизионной передачей, но, поняв тщетность своих намерений, выключил ящик. Он налил кофе, но не стал пить, потом закурил сигарету и тут же погасил ее. Черт возьми!
Он заметил трещину на оконном стекле и потянул носом холодный сырой воздух. Не на шутку разволновавшись, Тайсон начал мерить шагами гостиную: пять шагов, поворот, еще пять шагов. Опустившись на пол, сделал тридцать отжиманий. Потом встал и вытер лицо рукавом куртки.
Тайсон посмотрел на вазу-бутон, стоявшую на телевизоре, – дизайнерская находка Марси, – в которой распускалась единственная чайная роза. Вид этого цветка в таком угнетающем месте оскорблял его. Любые попытки Марси одомашнить эту конуру приводили его в бешенство. Он схватил вазу и хотел было ее выбросить, как раздался звонок. Он замер на месте, сопротивляясь желанию немедленно открыть дверь. Это, скорее всего, Корва, так решил Тайсон. Даже дождь не смог удержать его дома. Это говорит о твердости его характера. В дверь позвонили снова. Тайсон выждал целую минуту, потом пошел открывать.
Винсент Корва суетливо толокся в дверях, складывая свой зонтик. Он мельком взглянул на вазу и чайную розу в руках хозяина.
– Это для меня?
Тайсон молча распахнул дверь и выбросил керамику на газон.
Корва рассказал о своих домашних хлопотах:
– Начало занятий в школе – сущий ад. Мне пришлось провожать детей до автобусной остановки. – Он снял черный дождевик. – Такая погода напоминает о муссонах, под которыми я однажды шагал в течение двух месяцев. А на севере муссоны шли?
– Я не помню. – Тайсон взял у Корвы дождевик и повесил его в стенной шкаф.
– Все здесь какое-то маленькое, – недовольно заметил Корва. – Эта квартира настолько мала, что, наверное, вам приходится выходить на улицу, чтобы принимать решения. – Корва юркнул в гостиную.
Тайсон взглянул на часы.
– Полдень. Что задержало вас?
Корва положил кейс на журнальный стол.
– Транспорт, мой друг.
Корва открыл кейс и выложил на стол крафтовский пакет.
– Моя жена сделала сандвичи с нарезанной грудинкой, копченой селедкой и острым итальянским сыром. Я хочу, чтобы вы попробовали.
– Я не голоден. Я умираю от скуки. Я не могу даже прогуляться в такую мерзкую погоду.
– Все равно вам придется пройтись в штаб и расписаться в журнале. Устроите себе чудесный перерыв в безделье. – Корва начал разворачивать сандвичи.
– К черту штаб. Я уже не расписываюсь дня три.
Корва скосил глаза на Тайсона.
– Эй, не нарушайте правил ареста, Бен, не то вас отправят в место заключения. А это значит тюрьма. Все, что им нужно, так это извинение.
– По крайней мере, в тюрьме можно с людьми поговорить.
Корва дернул плечом. Он взял чистую кружку, стоявшую на другом конце стола, и налил кофе.
– Я хотел бы вас попросить об одолжении. После нашей беседы сходите в штаб и оставьте свой автограф.
– Пошли они... Они не бросят меня в тюрьму, и вы знаете об этом.
– Почему это?
– Потому что они в первую очередь беспокоятся о своей шкуре.
Корва не спеша добавил в кофе сливок.
– Я бы так не считал. А если вас повяжут и отправят в Форт-Дикс, то мне бы очень не хотелось ездить туда навещать вас. Там еще хуже. Это находится в Нью-Джерси. Далеко добираться. – Он улыбнулся.
Тайсон не воспринял юмора итальянца.
Корва сел в кресло и открыл кейс.
– Вы поцеловали сегодня Марси и Дэвида?
– Нет. – Бен закурил. – Ни один член семьи не был настроен на поцелуи. Дэвид насупился, а Марси пребывала в состоянии экзальтации от того, что возвращается в свой офис. Она буквально вылетела отсюда. К тому же я спал на кушетке. Она жесткая, Винс.
– О, я знаю.
– Когда она уедет в командировку, что я должен делать? Здесь будем только мы с Дэвидом. И я никуда не смогу повести ребенка. – Тайсон схватил металлическую пепельницу с окурками и со злости метнул ее в стену.
Корва притворился, что не заметил столь явное проявление вспыльчивости своего клиента. Он усердно копошился в бумагах.
Тайсон, тяжело дыша, опустился на край кушетки.
– Я же говорил им, чтобы они остались в Саг-Харборе, а потом вернулись в Гарден-Сити. Но нет, куда там! Они решили разделить мою горькую участь и стать свидетелями моего унижения. А теперь они прикованы к этой конуре так же, как и я.
Корва взял листок бумаги, при этом вид у него был отсутствующий.
– Извините за вчерашний вечер.
– Да ладно... я сам был так хорош, что многого и не помню.
Корва кивнул.
– Моя жена устроила скандал, потому что ей с утра понадобилась машина. Я пообещал сегодня быть трезвенником и пригнать ее домой.
– Не позволяйте ей так обращаться с собой. Вы воевали.
– Не думаю, что это кого-нибудь волнует.
– Ну ладно. Не будем об этом.
Корва кинул Тайсону завернутый сандвич.
Бен вынул из бумаги длинный кусок итальянского хлеба, на котором было видимо-невидимо всякой всячины.
– Что это?
– Баклажаны, каперсы, оливки, помидоры и всякие другие овощи, а под ними сыр, а под сыром генуэзская салями, ветчина, мортаделла...
– Мой желудок прохудится от всего этого. У меня до сих пор во рту привкус этого чертова ликера.
Корва запустил зубы в свой сандвич, продолжая при этом разговор:
– Между прочим, слушание дела назначено на девять утра в зале Джексона. Присяжных не будет, только офицер-следователь, ведущий дело по статье 32-й, – тот парень, который занял место Харпер. Полковник Фарнли Гилмер. – Корва не сводил взгляда с Тайсона. – И где они только берут такие имена?
– Как правило, заимствуют у предков. У меня был друг в школе по имени Манвилл Гриффит Кенли.
– Боже! И как же вы его называли?
– Болван. – Тайсон откусил сандвич и принялся жевать. – А ведь недурно...
Корва взглянул на свои записи.
– Между прочим, полковник Гилмер, как и Харпер, чужд предвзятого мнения. Говорят, что он не станет шлифовать дело на потребу правительства, но он знает, кто платит ему ежемесячно. К тому же он проводит расследование совсем по-другому, в отличие от Харпер. В основном он читает ее рапорт, координирует усилия уголовно-следственного отдела вооруженных сил и ФБР по розыску свидетелей, копается в армейских архивах и пишет письма за границу насчет сестры Терезы. В добавление он беседует с вновь назначенным составом обвинения и звонит мне, когда моча ударит ему в голову. По телефону он кажется нормальным, хотя голос выдает разыгравшиеся нервишки. Он настолько осторожен, что когда я интересуюсь, как он поживает, он отвечает, что вроде бы отлично.
Тайсон улыбнулся – первый раз за весь день.
– Во время слушания дела Гилмер выступит некоторым образом как судья, как член жюри и как арбитр. Однако временами он будет брать на себя функции, которые выполняет в гражданском суде присяжных окружной прокурор. Безусловно, ему не придется для этого менять судейскую мантию на мантии прокурора и арбитра, но при необходимости из этого можно сделать неплохую комедию.
– Боже, Винс, неудивительно, что они запретили пускать на процесс репортеров. – Тайсон растянулся на кушетке. – Это я тренируюсь перед процессом. Продолжайте.
– Правильно. Будет присутствовать судебный комментатор, мы, а самое главное – представители обвинения. Так что сможем взглянуть в лицо врагам. Их трое.
– А вы-то один.
– Меня могут поддержать один или два военных адвоката, назначенных армией, если вам угодно.
– А вы хотите, чтобы они вам помогали? – спросил Тайсон.
– Я предпочитаю работать один.
Неожиданно Тайсону пришла в голову одна мысль, и он тут же поделился с Корвой.
– Не будет ли лучше с этической и психологической точек зрения, если мы попросим адвокатов из прокуратуры быть на процессе в военной форме?
Корва поддел пальцем кусочек сыра из сандвича и положил в рот.
– Наверняка это понравится полковнику Гилмеру и любому составу присяжных, собравшихся послушать ваше дело. Однако присутствие военных адвокатов в форме создает пустую видимость того, что мы сходимся во мнениях со всей этой пародией на правосудие. Это вам надлежит быть в форме, но я хочу, чтобы вы вели себя, как гражданское лицо, которое обвиняет трибунал. Это очень неамериканский подход, но я как раз этого и добиваюсь.
Тайсон потер подбородок.
– Ладно. Вам известно что-нибудь о составе обвинения?
– Да. Это тертые калачи: полковник Грэхам Пирс, майор Джудит Вейнрот и капитан Сальваторе Лонго.
Тайсон положил голову на валик кушетки и стал разглядывать потолок.
– Реальную угрозу представляет полковник Пирс, – предупредил Корва.
Бен лежа закурил и, не реагируя на слова Корвы, принялся молча выпускать изо рта сизые колечки дыма, а пепел стряхивать на пол. Докурив, он спросил:
– Что вы знаете о нем?
Корва немного помолчал.
– Вы хотите, чтобы я вам честно сказал?
– Конечно.
– Ну ладно... Прежде всего он берется за дела об убийстве. Как и ван Аркен, он входил в состав обвинителей на процессе над Колли. А до этого он был военным прокурором в Лонгбине. Там он тоже вел дела по особо тяжким преступлениям. Очень многих солдат отправил домой в тюрьму Ливенворт. Он протеже ван Аркена, следовательно, прихвостень высокопоставленных чинов. Придет день, когда он займет место генерального прокурора армии.
Тайсон поднялся с кушетки. Он пристально посмотрел на Корву.
– Расскажите-ка еще про него.
– Хорошо... он полностью ведет процесс, но без шутовства, поэтому присяжные никогда не могут понять, кто же он – исполнитель закона или марионетка в руках своих ставленников. Только опытному адвокату под силу оценить его твердые принципы и благородство помыслов. К тому же он гений по части убеждения. Я видел, как он ознакомил суд с кипой документов, а потом, не глядя на них, разразился длиннющей цитатой. Ему бы воевать на сцене. У него есть все задатки хорошего актера.
Тайсон не спускал глаз с Корвы.
Тот не торопясь давал характеристику Пирсу:
– Когда он выступает в суде, то может прочитать наизусть выдержку, главу, параграф из правил ведения суда, «Кодекса военных законов» так же, как богомерзкие трясуны из изуверских сект цитируют Библию. Но он не педант. Он обладает острым аналитическим умом и чувством юмора. Если он понимает, что дело начинает принимать нежелательный оборот, он туг же меняет тактику боя.
– Он выискивает слабые стороны в защите, – поднял палец Корва, – и атакует до тех пор, пока не пробьет ее, а потом, оказавшись в тылу противника, наносит удар по боеприпасам, мочится во фляжки с питьевой водой и поедает сухой паек. Когда же его подопечный пытается дать отпор, Пирс блокирует его выпады, водит за нос и заманивает в западню. Если же тот нападает, то Пирс, отступая, заходит с флангов и замыкает круг. Но самое главное, что он не отпускает свою жертву до тех пор, пока не будет поднят белый флаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93