Все аккуратно и тщательно выписано. Слушайте, Бенджамин, я черт побери делаю за вас три четверти работы, так что пора бы вам понизить ставки за свои услуги.– Очень смешно, мистер Немзерман, потому что я как раз думал о том, что по идее надо бы их удвоить.– Ха.– У вас неприятности.– Нет, вы только послушайте. Он мне говорит, что у меня проблемы! Слушайте, у меня сейчас столько неприятностей, что если сегодня что-нибудь произойдет, то я смогу заняться этим не раньше чем дней через десять. Потому что “Доу Джонс” понизился сегодня на восемь пунктов, а обменный индекс на тридцать шесть центов...– Мистер Немзерман, вы стараетесь предъявить иск на основные доходы с акций “Коннистон Индастриз”, правильно?– И что?– Вы купили их шестнадцатого января и придержали до девятнадцатого июня и продали с прибылью в четыреста сорок две тысячи долларов.– Ну, так я и написал в бумаге...– Верно, сэр. Так написано в бумаге, как вы выражаетесь. Скажите, а в датах ошибки быть не может? Может быть, вы писали июнь, а подразумевали июль?– А зачем, черт побери, мне дожидаться июля, когда повышение пошло аж в июне?– Мистер Немзерман, с шестнадцатого января по девятнадцатое июня – ровно пять месяцев и три дня.– Пять мес... ах ты дьявол!Пол закатил глаза к потолку.– Вот именно. Вы за декларировали общую сумму доходов и налоги будут составлять чуть больше ста десяти тысяч, но по-настоящему это не заработанный доход, потому что вы не продержали ценные бумаги, положенные шесть месяцев минимального срока. Поэтому общая сумма налога будет на двести тысяч больше той, на которую вы рассчитывали.– Господь X. Бог!На мгновение воцарилась тишина, было непонятно что делают на другом конце провода: думают или молятся. А потом Немзерман сказал:– И что я должен с этим делать?– Заплатить.– Фигня. Лучше сесть.– Я думаю, это будет легко устроить.– Ладно, Бенджамин, прекратите. Вы же умненький мальчик, так что скажите поскорее, что я должен сделать.– Вам прекрасно известны все уловки. По крайней мере, не хуже чем мне.– К чертям. У кого есть время, чтобы изучать эту ерундистику. – У мужика общий годовой доход составлял около миллиона, а он до сих пор не умудрился прочитать Свод Законов о Доходах. Пол покачал головой. Немзерман зарычал: – Что вы предлагаете?– Ну, что же, во-первых, есть стандартные варианты. Например, до безумия взвинтить расходы – на какое-то время они отстанут. Тридцать пять тысяч можете убрать за счет женитьбы.– Об этом можете забыть.– Можно создать несколько товариществ – двадцать шесть процентов налога. Это может дать вам возможность снова заплатить лишь основную часть, на которую вы и рассчитывайся. Конечно уже поздновато, но если хорошенько встряхнуться – все еще можно успеть.– Да ну?– Или создать фонд. Можете создать собственный фонд и передать ему в дар деньги, а затем одолжить их обратно, но уже одолжить у Фонда.– Как мне это провернуть?– СЗД форма десять-двадцать три. Заполните ее и присылаете с просьбой освободить вас от налога из-за статуса благотворительной организации. Если вам удастся изобразить фонд благотворительной, религиозной или общеобразовательной организации – вы выиграли.– Чего вы тогда дожидаетесь, хотелось бы мне знать? А ну-ка быстренько состряпайте мне фонд.– Пусть, мистер Немзерман, лучше этим займется ваш поверенный в делах.– А. Верно, хорошо, Бенджамин. Спасибо. Я сейчас же этим займусь. Черт побери, они же настоящие бандиты, эти ребята из федерального управления налоговой инспекции. Слушайте, насколько же они заблевали эту нашу бедную страну.– Может быть, вы познакомитесь с сочувствующим вам компьютером...– Хм. – Немзерман не вдаваясь в вежливости, повесил трубку и Пол с любопытством и неверием откинулся в кресле. Через секунду он издал отрывистый лай, долженствующий обозначать веселый смех. Потом зацепил пальцы обеих рук на затылке и лениво откинул голову назад.Смог слегка отнесло с реки и Пол увидел как грузовое судно пробивается вверх по течению вспенивая винтами воду. Энергостанция давала столько дыма, что Квинс был почти не виден.Головная боль прошла, он почувствовал себя лучше. Ему было сорок семь; несколько полноват, но в хорошей форме. Все, что для этого нужно несколько хороших шуток, да несколько приятелей типа Сэма Крейцера и Билла Данди, да еще такой клиент как Немзерман вот и все требования.Он протянул руку к стопке бумаг в ящике входящих документов.Интерком зажужжал.– Мистер Бенджамин, на проводе ваш зять, мистер Тоби. – В голосе Тельмы прозвучало беспокойство. – Он говорит, что дело очень срочное.Пол нажал зажегшую кнопку на телефоне; удивленный больше чем встревоженный.– Привет, Джек.– Па, я... произошло...– Голос Джека Тоби звучал с металлическими нотками: чувства держались под особым контролем.– Что такое?– Я не могу... А черт, не выходит. Слушай, на них напали. Прямо в засраной квартире. Я уже еду...– Джек, о чем, черт побери ты говоришь?– Они... Прости, па. Я стараюсь все объяснить. Мне только что позвонили. Кэрол и ма... Кто-то вломился в квартиру и избил их до... я не знаю почему, за что. Их отвезли в травмпункт при больнице Рузвельта – ты знаешь, где это?– На Западной Пятьдесят девятой?– Да. Мне кажется... кажется ма совсем плоха. Кэрол попросила полицейских позвонить мне.Полицейских. Пол заморгал и до боли в пальцах сжал трубку.– Но что произошло? Как они? Ты позвонил доктору Розену?– Пытался. Но его нет сейчас в городе.– Боже мой. Но что произошло?– Да не знаю я! Еду туда. По телефону коп был крайне сдержан.– Но что...– Слушай, па, лучше не тратить зря время. Встретимся там.– Хорошо.Он положил трубку и тупо уставился на покрытую пятнышками тыльную сторону руки. Глава 3 Он без труда отыскал отделение травматологии и увидел Джека напряженно сидящего с одним поднятым плечом и ломающего пальцы. Он посмотрел на Пола не узнавая его.– Извини. Такси застряло в пробке. Ты здесь наверное долго. – Он чувствовал себя обязанным извиниться хотя бы за что-нибудь.Джек сказал:– Вот теперь ты тоже можешь сесть. Нас все равно дальше не пустят.На скамьях, выдвигающихся из стены, сидели люди с легкими травмами и болезнями, видимыми на глаз. В комнате стоял запах и гул – гул от приглушенных воплей боли, но именно запаха Пол не выносил. Персонал в грязно-белой одежде постоянно влетал и вылетал из зала. С открытого пандуса с воем убралась пустая “скорая”. Здесь находилось человек двадцать, большинство из них сидело, несколько носились туда-сюда, и единственная женщина слепо держала руку маленького мальчика – никто из них не обращал на других внимания. Боль переживалась в одиночку, ею нельзя было делиться с другими.Возле Джека сидел полицейский. Пол пристроился по другую руку. Джек пробормотал:– Офицер был настолько любезен, что решил остаться и посмотреть нельзя ли будет чем-нибудь помочь. Это мой тесть.Коп протянул руку. У него было каменное черное лицо.– Джо Чарльз.– Пол Бенджамин. Объясните мне, пожалуйста, что же в конце концов произошло?– Я уже говорил мистеру Тоби, что мы не хотели задавать миссис Тоби слишком много вопросов, ей сейчас это может только повредить.– А что с моей женой? – Пол спросил это совсем тихо, на самом же деле ему хотелось заорать. Но в комнате, забитой до отказа больными все говорили приглушенными голосами.Человек сидел, прижимая покалеченную руку к животу, и кровь стекала ему на колени. Пол с трудом оторвался от созерцания этого жуткого зрелища.Коп в это время говорил:– Мы не знаем. Когда ее повезли в операционную, она была еще жива.Она была еще жива – скрытые намеки, присутствующие в словах полицейского, задали ритм пульсирующей в висках Пола боли.Молодой человек в белом зашел в комнату; рядом с ним шла медсестра. Он наклонился к женщине с маленьким мальчиком. Та взяла сынишку за руку и вслед за врачом и сестрой вышла из зала. Мужчина с поврежденной рукой наблюдал за ними, пока они не скрылись из вида. Кровь впитывалась ему в брюки. Коп сказал:– Прошу меня извинить, – встал и пошел к человеку, вынимая из кармана носовой платок.Пол посмотрел на своего зятя. Лицо Джека посерело. Похоже, настроения разговаривать у него не было, поэтому Полу пришлось начать первому:– Что он сказал тебе?– Не очень много. – Пол был слишком шокирован, чтобы его можно было так просто игнорировать. Он попробовал еще раз.– Ты говорил с Кэрол?– Да. Она не сказала ничего такого, что могло бы хоть что-нибудь прояснить. Она в шоке.– А... Эстер?Джек покачал головой.– Выглядела она скверно.– Да скажи же хоть что-нибудь, ради бога!– Их обеих избили.– Кто? За что? – Пол наклонился и схватил Джека за кисть. – Ты же адвокат. Постарайся соображать как законник. Отвечай, как свидетель, хорошо? Вот теперь рассказывай.Чтобы прояснить мысли, Джек помотал головой.– Я просто ничего не знаю, па. Их было двое, может быть больше. Они каким-то образом забрались к вам на квартиру. Не знаю сами ли они вломились, или Кэрол, а может ма их впустили, не знаю... Не знаю, чего они хотели. Не знаю, что сделали или почему, кроме того, что они напали на их обеих. Нет, их не хотели насиловать, только не насиловать. Не это. Они просто – избили, исколошматили их...– Просто кулаками?– Наверное, правда крови нигде не было заметно. Мне кажется, если бы использовались ножи или еще какие-нибудь предметы, по идее должна была бы быть кровь, разве не так?– Как вызвал полицию? Ты?– Нет. Кэрол. А уже полицейские позвонили мне.– Когда это случилось?– Не знаю. – Джек взглянул на часы и отсутствующим видом поддернул манжету. – Судя по всему, пару назад.Пол еще сильнее сжал кисть Джека.– Что с Эстер? Что значит все еще жива?Подбородок Джека нырнул вниз; он уставился на свои ботинки.– Па, они свернули ей шею, словно старой тряпичной кукле,..Вышла сестра и дотронулась до руки полицейского.– Что вы тут делаете?– Стараюсь остановить бедняге кровь.– Это не артериальное кровотечение, офицер. К тому же пусть лучше покровоточит, чем накладывать на рану непростерилизованный платок.– Мисс, я достаточно насмотрелся как люди получали шок от потери крови. И теперь знаю, как просто гибнут люди. Поэтому я просто пытаюсь помочь – вот и все.– Тогда, большое вам спасибо и на сегодня помощи достаточно, – сестра взяла раненого за руку и вывела из комнаты. Мужчина через плечо смотрел на копа, но выражение его лица так и не изменилось.Полицейский снова сел на скамью. Джек спросил:– А с этим что случилось?– Сидел в баре. Кто-то разбил бутылку и вскрыл парню руку. Просто так – он даже не знал этого человека. В эти жаркие дни все немного шизуют. Но мне кажется, что вы и сами про это знаете. – Похоже, коп чувствовал личную ответственность за все, происходящее в этом мире и постоянно за это извинялся. Пол прекрасно понял, как он себя чувствовал. Словно все это и твоя личная вина, которую необходимо заглаживать.Пол сказал:– Расскажите мне о происшедшем.Полицейский ответил:– Да я и сам толком не знаю, что именно произошло. Попозже позвоните в полицейский участок, хорошо? Дать вам номер?– Если не трудно. – Пол вынул ручку и отыскал в кармане обрывок бумаги счет за ленч от Америкен Экспресс. Коп диктовал, а он принялся писать на обратной стороне:– Двадцатый участок. Семь-девять-девять, четыреста, четыре. Находится на углу, напротив вашего дома, уж не знаю замечали ли вы его когда-нибудь. Сто пятьдесят Западная Шестьдесят восьмая, это такой короткий квартал между Бродвеем и Амстердамом.– Кого спросить?– Я не знаю, кто будет расследовать ваше дело. Наверное кто-нибудь из инспекторов-лейтенантов.– А кто ваш начальник?Коп очень тонко усмехнулся.– Капитан Де Шилдс. Но он обязательно отправит вас к следователю.– Скажите прямо; вы не хотите мне рассказывать всего, что знаете?– Не так уж много я знаю, потому что не первым попал на место преступления. Похоже, что какие-то мужчины вошли в дом самовольно: швейцар их не видел. Может быть, наркоманы – так обычно и оказывается. Хотели что-нибудь стащить.– Каким образом они проникли в нашу квартиру?– Боюсь, этого я не знаю. Если дверь не была заперта на два замка, то они могли просто открыть ее пластиковой карточкой. А может быть, они просто постучались, и ваша жена впустила их. Боры так всегда – постучат и ждут, проверяют, есть ли кто дома. Если никто не подходит, они вламываются. Если же отвечают, обычно извиняются, что мол, попали не на тот этаж и уходят.– Но эти не ушли.– Нет, сэр, боюсь, что не ушли.– Ответы копа были безличны, словно он отвечал на вопросы свидетельствуя перед судом, но в голосе звучало сопереживание.Пол сказал:– Им удалось уйти. – Утверждение, не вопрос.– Да, сэр. Когда я уходил, один из патрульных все еще обыскивал дом, но, боюсь, он никого не найдет. Вполне возможно, кто-нибудь мог их заметить в здании или на вашем этаже. Может быть, кто-нибудь ехал с ними в лифте. Скоро в дом прибудут следователи, они станут расспрашивать всех и каждого: не видели ли они кого-нибудь подозрительного. Вполне возможно появятся описания. В любом случае, как только вашей дочери станет немного лучше, она расскажет нам все, что знает.Пол покачал головой:– Им не найти этих животных. Так?– Иногда мы их ловим.Пол воинственно посмотрел на дверь, ведущую в коридор. Черт побери, когда же ему хоть что-нибудь объяснят по-человечески? Его стала постепенно наполнять неуправляемая злоба, но о мести он пока не думал.Коп нескладно пробормотал:– Они делают все от них зависящее. – Пол не понял, кого именно он имеет в виду врачей или следователей.Послышались громкие стоны. Наверное, один из дюжины раненых, сидящих в комнате. Полу захотелось вскочить и с боем пробиться к двери, но он не знал, куда надо идти, после того, как он ее минует, И кто-нибудь вполне мог вышвырнуть его оттуда.От тухлой вони тошнило. Можно было спятить. Через какое-то время – он не считал минут – коп неуклюже поднялся на ноги, позвякивая своими тяжелыми причиндалами, свисающими с пояса как грузила с лески. Толстая ручка револьвера остановилась у Пола перед глазами. Он сказал:– Знаете, я не могу больше ждать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21