Тогда Варяг только освободился из зоны, и клятву у потемневшего креста д
олжен был давать именно он.
Впервые Варяг возвращался в печорские лагеря не под конвоем, а по собств
енной воле. На плечах огромный рюкзак, в кармане разрешение на въезд в пог
раничную зону. Они представились геологическим отрядом, маршрут которо
го должен был пройти поблизости от могилы Фотона.
Молоденькие солдаты заметили приближение незнакомых людей и, сжав в рук
ах автоматы, стали истошно орать, что пристрелят каждого, кто посмеет при
близиться.
Ц Не подходить! Откроем огонь на поражение! У нас приказ! Будем стрелять!

Разве мог предположить Фотон, что будет страшен и после смерти и что заро
ют его не на обычном зековском кладбище и не отправят тело к родным, а свез
ут за сотню километров.
Они решили не лезть на рожон и, накинув рюкзаки на плечи, пошли своей дорог
ой. Когда за горизонтом скрылся одиноко торчащий крест, Варяг дал команд
у остановиться. Это был его час, и он его не упустит. Как на него посмотрит с
ход, если он уйдет, так и не дав клятвы!
Закурили. Варяг привык видеть эти места через колючую проволоку, а сейча
с, куда ни посмотри, Ц свобода! Она была везде: в заросшей кустами речке, в
холмах, она наполняла воздух и уходила дальше, за горизонт. Свобода и вечн
ый покой…
Ц У тебя все готово? Ц Он повернулся к мужику лет сорока, строгие настор
оженные глаза которого смотрели так, будто от всякого ожидали подвоха.
По своему характеру тот и сам бы мог подняться далеко наверх, но он был мяс
ник, а они не очень-то почитались в уголовном мире.
Ц Да.
Ц Чтобы никакой суеты. Заберешься вон на тот холм и тремя выстрелами пол
ожишь всех. После того как исполнишь, махнешь нам рукой.
Ц Хорошо.
Ц А теперь ступай.
Мясник сделал последнюю затяжку, которая, как известно, самая сладкая. Он
едва не обжег пальцы об огненный кружок, подобравшийся к губам, и, сплюнув
прилипший к языку табак, стал неторопливо собираться: проверил ствол, ак
куратно привернул оптический прицел и, махнув на прощание, стал взбирать
ся наверх.
Варяг был готов к любому исходу.
В километре от могилы их ждала моторная лодка. Они проплывут вниз по реке
километров тридцать, а потом машина отвезет их к самому аэропорту, где уж
е будут дожидаться билеты. Только бы солдатиков не обнаружили раньше чем
через пятнадцать минут: тогда они будут неуловимы. Риск есть, но он сведен
к минимуму.
Мясник уже взобрался на холм. Варяг видел, как он подобрал себе место за ог
ромным валуном и, удобно приладив приклад к плечу, стал целиться. Два выст
рела прозвучали один за другим и только третий, явно запаздывая, несколь
кими секундами позже.
Мясник махнул рукой: все было кончено.
Ц Пошли! Живее! Да бросьте вы эти рюкзаки, они нам
больше не понадобятся!
Базальт сухо хрустел под ногами. Два солдатика лежали рядом, третий Ц в н
ескольких шагах. Рты открыты, словно от удивления, ноги раскинуты, словно
и после смерти хотели они продолжить свой бег. Они так и не поняли, откуда
прозвучали выстрелы, потому и побежали навстречу смерти, и автоматы их б
ыли направлены в никуда.
Эти трое напоминали о жертвах, которые язычники приносили когда-то свои
м кровожадным идолам.
Ц Возьмите автоматы, если что… просто так мы не дадимся.
С Фотоном Варяг встречался несколько раз, и при каждой встрече тот покор
ял его какой-то житейской мудростью, густо замешанной на своде воровски
х законов. Он брался распутывать самые сложные воровские конфликты, умел
убеждать, и самое странное было то, что потом почти никогда не оставалось
обиженных. Фотон был примером для любого вора в законе, ему подражали, но о
н оставался недосягаемым. Разве мог Варяг подумать о том, что он станет ег
о преемником и будет давать клятву на его могиле. Это была честь.
Ц Прости, Фотон, Ц заговорил Варяг, Ц что поклон от братвы передаю так н
ескоро. Ты заслуживаешь большего. Почестей и роскошных похорон, водки и с
ытной закуски. Тебя не похоронили так, как надо; тебя просто бросили и прис
ыпали землей. Спасибо на том, что хоть поставили на твоей могиле крест. Не
очень ты почитал Бога, но твоя грешная душа сейчас с ним, на небесах! Ты все
гда был справедливым в воровских спорах, вряд ли еще скоро найдется тако
й судья, как ты. Я клянусь, Фотон, продолжить твое дело, хотя бы приблизитьс
я к тебе, потому что обойти тебя невозможно. Клянусь соблюдать наши воров
ские законы: не нами они выдуманы, и не нам их забывать. Лучше жизнь свою по
ложу, чем отступлюсь от них. Ц Варяг помолчал.
Убиенные солдаты тоже как будто внимали воровской клятве. Если нет, тогд
а отчего они так неподвижно замерли?
Варяг продолжил:
Ц Ты извини меня, Фотон, больше я сюда не вернусь. Не будет для этого у меня
времени. А тебе вот от меня подарок.
Он достал бутылку водки, свернул алюминиевую головку и брызнул горьким с
одержимым на могилу.
Ц Пей, Фотон! Крепка водка, а тебе она вдвойне горькой покажется.
То, что осталось, Варяг поставил у самого креста. Бутылка слегка накренил
ась, но не пролилась. Словно и она охмелела.
Ц А ты, Господь, прости грешного раба своего, не будь к нему слишком строг.
Поверь, он не самый худший из людей, как это казалось многим. Ц И впервые в
жизни Варяг перекрестился, а потом, поклонившись, быстро пошел прочь, ост
авляя за спиной могилу, трупы и собственную прежнюю жизнь.

ГЛАВА 4

Освобождение обрушилось на него как всегда внезапно. Он уже не восприним
ал его, как нечаянный дар, который нужно брать, а потом всю жизнь за него ра
сплачиваться. Теперь это была некая ступень, с которой он должен шагнуть
еще выше.
Поначалу он наслаждался свободой, как простой баклан, вырвавшийся из-по
д пристального внимания караульных вышек: кутил с бабами, сорил деньгами
, которые валились на него невесть откуда, навещал старых друзей, быстро о
бзаводился новыми. Но очень скоро от всего этого устал и все чаще ловил се
бя на мысли о том, что начинает если не тосковать, то уж скучать по зоне. Это
точно. Скажешь кому-нибудь Ц еще не поверят. Но все было именно так. Здесь,
на воле, он был одним из многих: он терялся в толпе, на него не обращали вним
ания. Там, на зоне, он был личностью, с мнением которой считались даже самы
е отпетые, и не находилось смельчака, который пошел бы против его воли. И о
т этой ностальгии по жесткому лагерному порядку становилось тошно. Варя
г понял, что год на свободе Ц слишком большой срок, и его потянуло туда, от
куда он недавно вернулся. Вспоминались одноэтажные бараки, уютная камор
очка, оклеенная светлыми обоями, гитара на стене. И вообще: чем та жизнь ху
же этой? Свежий воздух, в конце концов! Работа? Так на то мужики есть, пусть о
ни и вкалывают. А ему скорее пальцы обрубят, чем он возьмет молоток в руки.
Само начальство к нему на поклон идет, когда план не выполняется. Просит, у
говаривает, чтобы поднажал, поблажки сулит. Еще не известно, кто в лагерях
большее начальство Ц администрация или вот такие урки, как он.
…В тот день от перепоя стонала голова. Варягу подумалось о том, что сходня
к явно не одобрил бы его загула: уж слишком лихо отмечал он свое освобожде
ние. Варяг и сам недолюбливал пьющих. Такие никогда не делали настоящей в
оровской карьеры. Но сейчас ему было абсолютно все равно. В такие утренни
е часы он становился злым, и знавшие Варяга старались не перечить ему, пон
имая, что можно нарваться на жесткий, словно кирпич, кулак вора. Он и сам не
знал, где проводит время. Его водили с одной хаты на другую, подкладывали д
евок, и он удивлялся всякий раз и с трудом вспоминал, как она оказалась ряд
ом с ним.
К Светке он не являлся нарочно. Хотел забыть. Но чем больше он совершал над
собой усилий, тем навязчивее становился ее образ. Она вспоминалась ему и
менно такой, какой он видел ее в вагоне: коротенькое платьице, пушистые и с
ветлые словно лен, волосы. Он помнил все: и как она села рядом, и как он сорва
л с нее одежду и взял, как вокзальную шлюху. И еще помнил Варяг: при прощани
и Ц ни слезинки. Светка смотрела строго и прямо; видно, в ту ночь она много
е для себя решила. И долго ей вслед смотрела солдатня, явно завидуя короно
ванному вору.
Варяг с трудом открыл глаза, но не увидел ничего, кроме множества пустых б
утылок. Опять незнакомая хата. Из мебели Ц пара стульев и скрипучий стол,
да еще на кухне радио орет.
Ц Очухался? Ц раздался голос откуда-то сверху.
Варяг повернул голову, и в затылке тупо заныло.
Ц Кто ты? Ц уставился он на незнакомца. Ц И где все остальные?
Ц Всю шушеру, что около тебя вертелась, я разогнал. Ты Ц вор в законе, не з
абывай этого! И если тебе присличило вмазать, так нужно пить с теми, кто те
бе по чину. Это то же самое, как при игре в карты: садишься играть только с ра
вными! Или ты к мужикам хочешь перейти? А может, в обиженники?
Варяг похолодел. Даже голову отпустило. Обиженником называли человека, п
отерявшего авторитет среди воров. Многие тогда захотят на нем отыгратьс
я. Упавшего любому всласть ударить.
Ц А ты кто такой? Ц посуровел Варяг. Ц Откуда взялся, чтобы меня учить? Я
сам ученый! Что ты из себя фраера захарчеванного гнешь! Пошел отсюда, и что
бы я тебя не видел больше!
Незнакомец выслушал молча, словно раздумывал, а потом выставил вперед ку
лак, и Варяг увидел на среднем пальце державную корону. Она могла принадл
ежать только человеку из сходки. И даже более того Ц ее самому доверенно
му лицу. Вот уж кому никогда не играть в оби-женку.
Ц Кто ты? Ц спросил Варяг, и тупая боль снова за пульсировала в черепе.
Незнакомец опустился рядом. Ему на вид было не более сорока: поджарый, с су
хим, слегка обветренным лицом, он казался еще моложе, и, только всмотревши
сь, можно было увидеть, как глубоки были морщины. Он пнул попавшую под носо
к банку из-под пива, внимательно проследил за тем, как она проделала свой
нехитрый путь в угол и, звякнув обиженно о трубу, еще долго сетовала, враща
ясь на боку.
Ц Об Ангеле слышал? Ц Ни ухмылки, лицо по-прежнему серьезно.
Ц Ты Ангел? Ц опешил Варяг.
Вор вору рознь. Если Варяг был коронованным вором, каких можно было насчи
тать по всему Союзу не более пяти сотен, то Ангел был единственным в своем
роде. Законники в последние годы стали неоднородны: это были и нэпмановс
кие воры и авторитеты. А Ангел был вором, которому доверяли все. Он был тем
цементирующим составом, который накрепко связывал между собой камешки,
разные как по своей форме, так и по составу. В некоторой степени Ангел был
идеологом воровского мира, неукоснительным авторитетом для всех. Самые
крупные операции шли с его благословения, региональные разборки решал т
оже он. И во многом именно он руководил дележкой пирога, которую затеяли м
ежду собой коронованные законники. Одного слова Ангела было достаточно,
чтобы укоротить зарвавшегося вора и отправить его в обиженники, а оттуда
только одна дорога Ц петля.
Варяг почувствовал неловкость, словно молоденький солдат в присутстви
и боевого генерала.
Ц Одному из наших сороковник стукнул. Вот посиделки устроили, выпили ма
лость. Ц Он явно оправдывался.
Последний раз он лепетал так лет шестнадцать назад, когда отец застукал
его в окружении приятелей со стаканом в руке. И Варягу сейчас оставалось
лишь ломать голову: отчего эта звезда сошла с небес и устроилась рядом с н
им на стареньком топчанчике? А может, кто-то решил развенчать его, прослыш
ав про многочисленные чудачества, которые он вытворял на свободе?
Варяг мгновенно перебрал все свои грехи, но, по его мнению, они были незнач
ительны. А если случалось пить без меры, так это от радости. Если за выпивк
у в ад посылать, тогда в раю никого не, сыщешь. И если Ангел пришел к нему для
того, чтобы развенчать и превратить воровскую корону в шутовскую, то Вар
яг будет бороться до конца. Он потребует созвать сход!
От этой мысли сделалось легче, и в знак того, что он принадлежит только себ
е и сам волен распоряжаться собственной судьбой, Варяг, не оглядываясь н
а Ангела, поднял с пола бутылку с остатками вина и осушил ее до капли. Вот т
ак!
Ангел терпеливо дожидался, пока Варяг утолит жажду, и с его губ не сходила
едва заметная ухмылка, смысл которой знал только он сам.
Ц Ты в тюрьме сидел? Ц вдруг спросил Ангел.
Ц Только в изоляторах, Ц честно признался Варяг.
Не каждый сидел в тюрьме. Это было одно из самых страшных наказаний, котор
ым администрация пугала наиболее строптивых. Даже самый закоренелый ре
цидивист делался послушным мальчишкой, когда ему угрожали замкнутые ст
ены. А побывавшие в тюрьме имели полное право снисходительно посматрива
ть на любого зека, справедливо полагая, что прошли на этой земле через чис
тилище.
Ц А мне приходилось… Четыре года сидел, Ц сообщил Ангел и спросил: Ц Ск
олько тебе лет?
Ц Тридцать.
Ц Мне тридцать девять. Когда мне было двадцать восемь, я попал в одиночку
. Тогда мне казалось, что я буду сидеть там вечность. Единственным развлеч
ением было гонять паука из одного угла в другой. Я даже придумал ему имя Ц
Игорек. И очень боялся, что он сдохнет раньше, чем меня выпустят. Потом я уш
ел, а паук так и остался дальше мотать срок. Живучий оказался. Там, в камере,
я нашел себе еще одно занятие Ц выискивать надписи, которые делали друг
ие зеки, Ц и находил их на самых немыслимых местах: на решетке, в углах, а к
то-то даже умудрился сделать надпись на потолке. Я так и не понял, как это с
делали. Потолок высокий, до него не допрыгнуть, даже при всем желании. И мн
е тогда представлялось, что моя камера заселена всеми этими людьми, я даж
е пытался с ними разговаривать. А потом вдруг обнаружил, что пугаюсь собс
твенного голоса. Меня вы водили на прогулку только одного. Всего лишь на ч
ас! Единственное, что я видел, так это рожу своего надзирателя.
Варяг молчал. Да и что тут скажешь:
1 2 3 4 5 6 7 8