Советую не поднимать голову, он держит твое местоположение под прицелом.
Сержант находился где-то рядом и как господь бог наблюдал за смертельным поединком своих нерадивых сыновей. Чертанов, вжавшись в землю, стал понемногу отползать в сторону. Старался двигаться поаккуратнее, чтобы не побеспокоить чуткую осоку, в которой он лежал.
Вот он, снайперский поединок. Побеждает тот, кто окажется более хладнокровен и выдержан. В отличии от пехотинца снайпер всегда видит своего врага и даже выбирает на его теле наиболее уязвимое место, чтобы уничтожить наверняка.
— Давно я не наблюдал за таким любопытным зрелищем, — вновь раздался в наушниках довольный голос Сержанта. — Вижу, что я кое-чему тебя научил. Тебе помочь или справишься без моего участия?
В маскировочном костюме было жарко. Пот обильно заливал глаза. Хотелось вытереть намокший лоб, но шевелиться было нельзя.
— Как-нибудь справлюсь, — сдержанно ответил Чертанов.
— А ты молодец, — одобрительно протянул Сержант. — Не ожидал! Теперь вижу, что ты настоящий боец.
— Спасибо за комплимент, — хмуро ответил Чертанов.
Интересно, где же мог засесть этот чертов Сержант? Михаил посмотрел по сторонам. Вокруг ничего примечательного, если не считать пригорка, заросшего густым березняком. Он мог спрятаться только там. Больше негде! Причем с этого места он видит их всех.
Ага, вот он где! На гранитной глыбе, торчащей из болота.
И тут Чертанов увидел еще двоих беглецов, которые осторожно двигались вдоль пригорка сопки. Маскхалаты цвета болота четко контрастировали на фоне зеленой травы. Идущих можно было не заметить, если бы они не двигались. Застывшие фигуры запросто можно было бы принять за рыжие пятна выгоревшей травы. Но сейчас они допустили ошибку, возможно, самую роковую в своей жизни.
Еще два точных выстрела, и морские пехотинцы рухнули.
— Ловко ты их снял, — раздался сбоку восхищенный голос Святого. — Я бы так не сумел.
— Учись! — буркнул Михаил.
Чертанов продолжал выискивать в оптический прицел удалявшегося снайпера. Вот в центре поляны колыхнулась трава. Может, проскочил какой-то зверь? Прижав поплотнее приклад к щеке, Чертанов почувствовал его прохладу. Стебли травы колыхнулись еще раз. Сомнений быть не могло, такое происходит только в том случае, когда ползет человек. Кажется, он решил делать ноги от стремного места.
Чертанов терпеливо ждал. Через какое-то время снайпер обязательно должен поднять голову, чтобы сориентироваться. Не может же он ползти в неизвестность!
Михаил поймал себя на том, что принялся считать, решив, что снайпер приподнимет голову над травой еще до того, как он произнесет цифру сто.
— Шестьдесят три… Семьдесят четыре… Восемьдесят два… — терпеливо считал Чертанов.
В этот момент он увидел, как над травой поднялось какое-то рыжее пятно. Голова в капюшоне маскхалата выглядела совершенно бесформенной. Чертанов мгновенно навел ствол карабина в основание пятна. И тотчас нажал на курок. Голова тут же уткнулась в густую траву.
Еще одно правило снайпера — никогда раньше времени не торжествуй победу. И ни под каким предлогом не обнаруживай свою позицию. Всегда существует вероятность, что в это самое время напарник врага ведет за тобой наблюдение.
Чертанов метр за метром осматривал поляну через оптический прицел. Все тихо. Не шелохнется даже веточка.
— Чего ты? — спросил в нетерпении Святой.
— Обождем, — уверенно сказал Чертанов, не желая доверять тишине. — Может, кто-то из них выжил.
Немного в стороне, как раз в том месте, где расположились Беленький с Амбалом, Чертанов увидел, как дрогнула ветка. Парни нервничали и хотели как можно быстрее подняться. Их сдерживала только нерешительность Чертанова, который продолжал лежать неподвижно.
А это еще что за дела?
Метрах в тридцати перед собой Чертанов увидел разрыхленный грунт. То, что он принимал за небольшое болотце, оказалось засыпанной ямой, из которой торчали обрывки ткани.
Захоронение!
Все встало на свои места. Сержант как-то обмолвился о том, что существовала еще одна группа снайперов. Вот только он ни слова не проронил о том, куда же она потом подевалась. И ведь не случайно блиндажи обжиты. Тогда он не придал этому особого значения. Подумалось, что землянками пользовались охотники. А теперь понимал, что всех жильцов блиндажа переселили в эту неглубокую яму посреди топи. Поэтому так спешно набирали еще одну группу. Видно, эти чем-то не угодили руководству или устроили бунт. Уголовники — народ трудноуправляемый. Вот от них и решили избавиться, как от ненужных свидетелей. Ничего удивительного, слишком высоки ставки в игре.
Это открытие настолько взволновало его, что он не сразу заметил, как от леса отделилась какая-то фигура и двинулась в их сторону.
— Сержант, — удивился Святой. — Идет прямо к нам. Не нравится мне это. Что ему надо?
Степа Беленький и Толик Амбал, лежавшие неподалеку, поднялись. Оставалось непонятным, каким это образом Сержанту удалось так ловко прятаться, находясь совсем рядом с ними.
Этот старый вояка был настоящим дьяволом!
Сержант шел спокойно и очень легко. Казалось, что он просто парил над кочкарником. На лице располагающая улыбка. Ничего зловещего. Страх, которым он держал в узде отряд, остался где-то в расположении лагеря, и теперь Чертанов видел перед собой только доброго старшего товарища.
Ему не хотелось быть убитым, тем более сейчас. Выживает тот, кто обладает большей интуицией, проницательностью.
Чертанов четко осознал, что тот идет убивать его. А все потому, что он невольно прикоснулся к тайне, знать которую им не полагалось. И тайна эта находится всего лишь на расстоянии нескольких метров от него и погребена в яме среди топи. А не застрелил Сержант своего воспитанника раньше только потому, что не сумел рассмотреть его в густой траве.
— Молодчина, четвертый, — вновь прозвучал в наушниках бодрый голос Сержанта. — Папа доволен тобой. Из тебя выйдет толк. Поднимайся!
Последнее слово прозвучало несколько требовательнее, чем следовало бы. Выдавать себя не следовало. Интуиции больше не требовалось, теперь он физически ощущал опасность, исходившую от Сержанта. Стоило только поднять руку, как по ней пробежит электрический разряд. Чертанов чувствовал, что ненависть, исходившая от фигуры Сержанта, была такой силы, что запросто могла потягаться с шаровой молнией.
Реальность была такова — Сержант не собирался оставлять в живых никого из присутствующих. Но сначала ему следовало разделаться с Чертановым как с наиболее подготовленным снайпером. А расстрелять остальных для него — мальчишеское баловство.
Сержант шел открыто. Походкой, улыбкой, ровным голосом давал понять, что он является воплощением доброжелательности. Вот только поверить в эту искренность мешал его указательный палец, который покоился на спусковом крючке.
Расстояние между ними продолжало сокращаться. Через каких-то двадцать шагов Сержанту уже не нужно будет строить из себя воплощенную добродетель. Увидев спрятавшегося в траве Чертанова, он неуловимым движением вскинет винтовку и выстрелит.
Михаил, продолжая лежать в траве, слегка приподнял винтовку. Раскрашенная под цвет травы, она была совершенно незаметна. Стоило лишь нажать на курок, и Сержант будет мертв.
Вот оно — лицо войны, которое не всегда выглядит ужасным.
В снайперской войне можно рассмотреть на лице врага каждую морщинку. Как же она не похожа на рукопашную схватку, где люди сходятся насмерть. Там нужно убить, чтобы выжить, а следовательно, психология подобного сражения совершенно иная.
Нет, это не должно быть убийство. Предстоящее должно превратиться в некое подобие дуэли. Сержант заслужил, чтобы его убивали в равных условиях, а не как кабана, откуда-нибудь из засады.
Чертанов слегка приподнялся, обнаружив свое местоположение. И тут же увидел, как Сержант плавным движением стал приподнимать винтовку. Через какой-то миг ствол винтовки остановится на уровне его груди, и тогда конец!
Стиснув зубы, Чертанов нажал на курок.
Пуля угодила в левую половину грудной клетки, швырнув Сержанта на землю. Винтовка, которая выглядела как продолжение его рук, теперь валялась в стороне.
— Ты его уделал! Бля буду, уделал! — воскликнул потрясенный Святой.
Трудно было сказать, каких именно эмоций в его голосе было больше: откровенного страха или щенячьего восторга.
— Кажется, да, — тихо согласился Чертанов.
Поднявшись, Чертанов увидел, что к нему подходят Беленький и Амбал.
— Ну, ты молоток! — восхищенно протянул Степа Беленький. — Теперь нас ничего не связывает. Мы теперь через границу махнем. Все! Навоевались! Теперь нас ничто здесь не держит. Вы с нами? Решайтесь! — с каким-то нажимом поторопил он. И, заметив некоторую нерешительность Чертанова, расценил ее по-своему: — Стрелок, без базара, все будет о’кей! Теперь у нас есть настоящая специальность. С ней мы ни за что не пропадем! А с твоими талантами, так и подавно!
Михаил отрицательно покачал головой:
— Нет… У меня другие планы на жизнь.
— Жаль… Из нас получился бы весьма неплохой квартет. Ладно, мы пойдем, авось когда-нибудь увидимся.
Кивнув на прощание, Степа вместе с Амбалом двинулись к лесу. Двигались они очень медленно, прямиком через кочкарник, не без труда преодолевая топкую вяжущую среду. Чертанов не сомневался в том, что через короткое время парни заявят о себе заказными выстрелами.
Какую-то минуту Чертанов боролся с искушением, а не отправить ли им вдогонку по порции свинца? Рука с винтовкой, как будто вопреки его воле, поднялась. Совсем небольшое усилие, и ствол остановится на середине груди. Но неожиданно рука его ослабла, и ствол винтовки опустился.
— Ты не хочешь взглянуть на него? — неожиданно спросил Святой.
— На кого? — не понял Михаил.
— На Сержанта.
— Пойдем, — согласился Чертанов.
И устало шагнул в сторону упавшего снайпера. Сержант лежал на краю поляны. С левой стороны груди расплывшееся пятно. Именно на этом уровне располагалась диафрагма. Чертанов рассчитывал, что Сержант будет лежать с открытыми глазами, ведь смерть должна быть мгновенной. Пулевое ранение подобного типа — шок для периферической нервной системы, а потому у человека не остается сил даже для того, чтобы прикрыть глаза.
Сержант лежал, разбросав руки в стороны. Голова, откинутая слегка набок, спряталась в густой растительности. Михаилу очень хотелось заглянуть в его неподвижные глаза. Но мешали широкие стебли папоротника, будто предусмотрительно оберегавшие Сержанта от чужого взгляда.
Наклонившись, Михаил отодвинул стебли папоротника и, к своему немалому удивлению увидел, что веки у Сержанта были опущены.
— Ну, чего стоишь? — неожиданно поторопил его Святой. — Пойдем отсюда. Чего на покойника-то смотреть!
Чертанов выпрямился и, не сказав ни слова, направился за Святым. Кажется, стажировка подошла к концу.
Глава 6 СНАЙПЕРСКИЙ ВЫСТРЕЛ
Лучшего места для точного выстрела подыскать было невозможно. А все потому, что пожарная каланча возвышалась над окрестностями почти на пятьдесят метров и своей вертикалью подавляла низкорослые «хрущевки». Каланча была одной из главных достопримечательностей городка, ее построили еще в начала прошлого века. Но, несмотря на столь преклонный возраст, выглядела она вполне сносно. Иногда в тесноватых помещениях каланчи проходили какие-то плановые учения пожарных расчетов, а иной раз вокруг нее толкалась молодежь. В остальное же время хозяевами башни оставались голуби, которые гулко ворковали под покатой крышей.
Со смотровой площадки пожарной каланчи прекрасно просматривалась магистраль, пролегавшая в трех километрах от города, небольшой стадион, где местная пацанва играла в футбол, и средняя школа, территория которой была огорожена декоративным металлическим забором. К школе, слегка петляя, шла узенькая асфальтовая дорога. Собственно, именно она и представляла интерес для Сержанта. Вряд ли Валерий Бабичев пожелает въезжать на территорию школы в собственном лимузине. Слишком уж как-то по-жлобски это будет выглядеть! Наверняка он оставит машину перед воротами и в сопровождении телохранителей направится в сторону школы.
Вне всякого сомнения, что его уже будут ждать. В конце концов, не столь часто в обычную школу являются люди всероссийского масштаба. Директор организует что-то вроде праздничного вечера, на котором будут выступать учащиеся школы, а затем будет нечто вроде званого обеда — как-никак благодетель приехал, компьютеры привез! Все эти почести Бабичев будет принимать терпеливо. Подобное чествование ему не в диковинку, к мероприятиям такого рода он успел привыкнуть и поднатореть в ответных речах. Сейчас он уже достиг того уровня, что мог спокойно накормить целый регион. А потому парочка компьютеров родной школе, где десять лет провалял дурака, ни в коей мере не отразится на его бизнесе. А, кроме того, подобная акция только добавит ему дополнительных очков в общественном мнении. В настоящее время имидж — тот же самый капитал. Так что каждая потраченная копейка все равно принесет доход. А потом в деловом кругу, добавив немного стеснительности в голос, можно сделать признание — дескать, возвращаюсь сейчас с одного мероприятия, покровительствую родной школе, что в люди вывела.
Благодетелей в России любили во все времена, а поэтому спонсора не отпустят до тех пор, пока с ответным словом не выступят и директор, и завуч по учебной работе. Они станут нахваливать человеческие качества своего бывшего ученика и превозносить его выдающиеся способности.
А вот последнее самое забавное. Ибо талантами Бабичев никогда не блистал, а в двух последних классах появлялся крайне редко и большую часть времени проводил не за учебниками, а в густых кустах сирени на задворках школы, где играл в «свару» с такими же нерадивыми учениками, как и он сам.
Чаще всего он выигрывал, потому что обладал способностями к карточной игре, он имел гибкие пальцы, такие бывают разве только что у профессиональных пианистов, что очень способствовало совершенствованию его игроцкого мастерства.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9