– Пропади все пропадом! – воскликнула Эмма, кидаясь к окну, из которого была видна подъездная аллея. – Они уже вылезают из кареты. – Обернувшись к Тасе, она закатила глаза. – Каждый год они приезжают сюда, чтобы посмотреть на майский праздник с папой и мной. Леди Пендлтон говорит, что очень забавно наблюдать за тем, как празднуют «селяне». Брюзгливая и чванная старая карга.
Тася присоединилась к ней и тоже стала разглядывать в окно полную пожилую женщину, одетую в парчу. Леди Пендлтон оглядывалась вокруг с высокомерным хмурым видом.
– Она действительно выглядит надменно, – согласилась Тася.
– Вы должны пойти с нами в деревню, мисс Биллингз.
Я умру со скуки, если вас с нами не будет.
– Это не полагается, Эмма.
Меньше всего Тасе хотелось принимать участие в шумном деревенском празднике. Не подобало гувернантке, которая всегда должна вести себя с достоинством, появляться в такой обстановке. Кроме того, сама мысль присутствовать на таком большом сборище заставляла ее нервничать. Ее еще мучили воспоминания о кровожадной толпе на суде, об обвиняющих лицах в зале судебных заседаний.
– Я останусь здесь, – твердо сказала она.
Эмма и Молли запротестовали одновременно.
– Но папа отпустил всех слуг, и они пошли на праздник в деревню.
– Это плохая примета – не пойти на майский праздник! – воскликнула Молли. – Вам надо встретить весну вместе с нами. Это самая важная часть праздника. Иначе вам не будет везти.
– А что же такое будет там сегодня?
Молли была поражена ее невежеством.
– Танец вокруг майского дерева, разумеется. А потом двое мужчин одеваются лошадью и проходят через каждый дом в деревне. Люди берутся за руки и длинной цепью идут за майской лошадью. Это приносит счастье, когда праздничный парад проходит через ваш дом.
– Почему лошадь? – поинтересовалась Тася, которую этот рассказ очень позабавил. – Почему не собака или козел?
– Так полагается, чтобы это была лошадь, – с оскорбленным видом возразила Молли. – Это всегда была лошадь.
Эмма захихикала:
– Интересно, что скажет папа, когда услышит, что мисс Биллингз хочет заменить нашу майскую лошадь на козла?! – Смех ее продолжал звенеть, пока она спускалась по лестнице, чтобы присоединиться к отцу и Пендлтонам.
– Эмма, не рассказывай ему этого, – крикнула ей вслед Тася, но девочка не ответила. Вздохнув, Тася снова перевела взгляд на Молли:
– Я не буду участвовать ни в каком весеннем празднике. Если я правильно понимаю, это всего лишь языческий обряд… Поклонение друидов, феи и все такое прочее.
– Вы не верите, что феи существуют, мисс Биллингз? – наивно спросила Молли. – Вам надо верить. Таких, как вы, они и любят уносить. – И она со смешком удалилась, а Тася хмуро смотрела ей вслед.
Стоукхерсты провели день, наблюдая вместе с Пендлтонами, как танцуют вокруг майского дерева. Большинство слуг не пришли на обед, хотя миссис Планкет заранее приготовила множество холодных блюд. Все были заняты – наряжались к вечернему веселью. Тася не сомневалась, что встреча весны – всего лишь повод, чтобы выпить и побуянить. Она не хотела в этом участвовать. Закрывшись в своей комнате, она уселась у открытого окна и вслушивалась в далекие звуки барабана и долетавшие из деревни песни. В ночном воздухе разливалась бодрящая прохлада. Тася смотрела из окна и воображала, что лес полон фей и что не огни факелов мерцают в темноте, а светятся их крылья.
– Мисс Биллингз! – Дверь ее комнаты с шумом распахнулась, и к ней, не спрашивая разрешения, буквально влетели три девушки.
Растерянная Тася ошеломленно уставилась на Молли, Ханну и Бетси. Они были одинаково одеты – в цветастые юбки и белые блузки – и украшены лентами и цветочными гирляндами.
– Мисс Биллингз, – весело объявила Молли, – мы пришли забрать вас с собой в деревню.
Тася, еле подавив вздох, покачала головой:
– Спасибо, но мне нечего надеть. Я останусь здесь. Желаю вам всем хорошо повеселиться.
– Мы принесли вам одежду. – И на постель была тут же брошена куча ярких блузок и юбок.
Ханна, маленькая белокурая посудомойка, робко улыбнулась Тасе:
– Некоторые из них наши, а некоторые мисс Эммы.
Возьмите то, что вам понравится… Это все старые вещи. Примерьте сперва эту красную юбку, мисс Биллингз.
– Я не пойду, – твердо повторила Тася.
Но девушки продолжали настаивать и уговаривать:
– Мисс Биллингз, вы должны пойти. Наверное, это будет единственным вашим развлечением за весь год…
– На дворе темно. Никто вас и не узнает.
– Все идут. Не можете же вы оставаться здесь одна.
К удивлению Таси, на пороге появилась миссис Наггз с охапкой цветов. Лицо домоправительницы было суровым.
– Что это я слышу, будто мисс Биллингз собирается идти в деревню?
Тася обрадовалась, что наконец у нее появился союзник.
– Миссис Наггз, они настаивают, чтобы я пошла с ними, но вы же понимаете, что это неразумно.
– Да, – сказала миссис Наггз и неожиданно широко улыбнулась. – И если вы не пойдете с ними, мисс Биллингз, я буду очень недовольна. Когда вы будете старухой, как я, тогда сможете оставаться дома и наблюдать за праздником из окна. А сейчас извольте участвовать в майском танце.
– Но…, но… – Тася даже начала заикаться, – я не верю в языческие обычаи. – Как все русские, она была воспитана на сложной смеси религии и суеверий, поэтому считала, что природу и ее силы надо уважать, но Бог недоволен поклонением идолам. Поклонение майскому дереву и другие обряды майского праздника были для нее совершенно неприемлемы.
– А вы делайте это не потому, что верите или не верите, – смеясь, вмешалась Молли. – А просто на счастье. Для веселья.
Неужели вы никогда не делали что-то просто для того, чтобы повеселиться?
Тася мечтала остаться одна в своей комнате. Она перепробовала все возражения, но все они были отметены.
– Ладно, – неохотно согласилась она. – Но удовольствия это мне не доставит.
Хихикая и щебеча, девушки выбирали ей наряд, пока она раздевалась.
– Наденьте красную юбку, – настаивала Ханна, тогда как Молли предпочла голубую.
– Ей даже корсета не нужно. – Бетси с завистью смотрела на тоненькую фигурку Таси.
Молли помогла ей натянуть через голову блузку с присобранным вырезом.
– У нее сиськи не больше, чем у Эммы. – Она добродушно рассмеялась. – Но не огорчайтесь, мисс Биллингз.
Еще несколько недель на пудингах миссис Планкет, и у вас будет фигура, как у меня.
– Не думаю. – Тася с сомнением посмотрела на пышную грудь Молли. Покорившись судьбе, она послушно стала вытаскивать из волос шпильки. Женщины разразились восхищенными восклицаниями, когда ее блестящие черные волосы упали волной, доставая почти до колен.
– О, как красиво! – вздохнула Ханна. – Хотела бы я, чтобы мои волосы были такими же красивыми. – Она подошла к зеркалу и, нахмурившись, стала оттягивать свои золотистые кудряшки, словно это могло сделать их длиннее.
Тасины волосы перевили лентами и цветами и заплели их в косу, которая толстым жгутом лежала на спине, после чего, отступив назад, они залюбовались делом своих рук.
– Вы просто прелесть, – сказала миссис Наггз. – Все парни из деревни будут пытаться сорвать у вас поцелуй!
– Что?! – с тревогой воскликнула Тася, но девушки уже тащили ее из комнаты.
– Это такой деревенский обычай, – объяснила Молли. – Иногда парни подбегают и пытаются сорвать поцелуй на счастье. В этом нет ничего плохого.
– А если я не хочу, чтобы меня целовали?
– Вы можете убежать. Наверное… Но никто так не делает. Если парень некрасивый, так ведь одно мгновение можно и потерпеть, а если приятный, так и бежать не захочется!
Когда они вышли на улицу, уже стемнело, но звезд видно не было, их скрывала пелена облаков. Деревня была празднично освещена факелами и лампами, выставленными в окнах домов. По мере того как они приближались к площади, где было установлено майское дерево, барабанный бой становился все громче и громче, ритм его то убыстрялся, то замедлялся.
Как Тася и думала, вино играло важную роль в веселье.
Мужчины и женщины щедро угощались из бутылок и фляжек, утоляя жажду в перерывах между танцами.
Взявшись за руки, они кружились вокруг увитого цветами майского дерева и пели какие-то языческие песни о деревьях, земле и месяце. Ощущение свободы и веселья напомнило Тасе о любви русских крестьян к хороводам на Ивана Купалу, когда им выпадала редкая возможность поскоморошничать, выпить и повеселиться.
– Пойдем! – закричала Молли, хватая Тасю за руку.
Бетси схватила ее за другую руку, и они влились в хоровод, кружившийся под звуки древней баллады о колдовской дубраве.
– Вам не обязательно петь, мисс Биллингз. Просто покрикивайте погромче и шевелите ногами!
Это было довольно просто. Тася не отставала от остальных, подхватывала все песни, которые пелись, и вскоре ее сердце стало биться в ритм барабанам. Наконец хоровод распался, и все пошли отдохнуть и выпить вина. Молли передала ей полупустой мех, и Тася неловко поймала ртом струйку сладкого красного вина. Когда танец возобновился, Тасю взял за левую руку красивый белокурый парень. Он улыбнулся ей и стал петь, стараясь петь громко, как и все остальные.
Возможно, из-за вина, а может, из-за дурашливости танца, но Тася начала получать удовольствие от происходящего. Женщины выбегали в середину круга и, срывая с себя цветочные гирлянды, размахивали ими и высоко подбрасывали их в воздух. Запахи цветов, пота и вина смешивались в один особый земной аромат, сладкий и крепкий. Тася кружилась около майского дерева, пока мир не завертелся вокруг, а огни факелов не заплясали, как светлячки.
Она выскочила из хоровода и попыталась отдышаться.
Оборки ее влажной блузки липли к телу, и она все время их оттягивала. Несмотря на ночную прохладу, ей было жарко, она вся пылала от возбуждения. Кто-то передал ей бутылку, и она отхлебнула из нее. Поблагодарив, она вытерла рот рукой и, подняв глаза, увидела, что вином угощал ее тот самый белокурый парень. Он взял у нее бутылку и поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела что-то сделать.
– На счастье, – произнес он и, улыбнувшись, снова обернулся к майскому дереву.
Тася удивленно моргнула и подняла руку к щеке.
– Лошадь! – закричал мужской голос, и толпа радостно взревела в ответ:
– Лошадь, лошадь!
Тася закатилась от смеха, увидев двух парней, изображавших коричневую лохматую лошадь. Один из них мужественно держал огромную маску – лошадиную морду. Шею лошади обвивала цветочная гирлянда, а попона закрывала ноги, спускаясь почти до земли. Ноги шутовски приплясывали и лягались. После нескольких таких па лошадь повернула к середине деревни и, покачиваясь, зашагала вперед.
Люди взялись за руки и двинулись за ней длинной цепью, извивавшейся, как гигантская змея. Тасю эта змея тоже захватила, и вместе со всеми она прошла через первый дом, где в ожидании уже были распахнуты все двери. Чтобы столько народа не нанесло грязи, на полах лежали тростниковые половики.
Людская цепочка вышла из задней двери дома и отправилась дальше. Вдоль улицы стояли люди, наблюдая за танцующими, и хлопали в такт древним песням. Около забора стояли несколько мужчин, некоторые из них открыто ласкали своих спутниц. Какое-то препятствие заставило шествие приостановиться. В ожидании танцоры топали ногами, продолжая петь.
Услышав откуда-то кошачьи вопли, Тася посмотрела по сторонам и поняла, что это вопили мужчины.
Каково же было ее удивление, когда она увидела среди них Стоукхерста. Его белые зубы блеснули в широкой улыбке, когда кто-то из его соседей особенно громко взвыл. Что он здесь делает? Тася вся напряглась, собираясь убежать, как только он ее заметит. Но уже было поздно… В этот момент он повернулся и в упор посмотрел на нее. Улыбка исчезла с его лица, а по горлу прокатился судорожный глоток. Рот раскрылся в изумлении, равном ее собственному.
Он был весь какой-то всклокоченный, куртка распахнута, рубашка у горла расстегнута. Свет факелов играл золотыми бликами на его темных волосах. Огромный рост и могучие плечи делали его похожим на былинного русского богатыря.
Его синие глаза впились в нее шальным взглядом, будто он придумывал какую-то непристойную шутку.
Цепь снова задвигалась, но ноги Таси словно налились свинцом. Она не могла шевельнуться и стояла как зачарованная. Мужчина сзади нее запротестовал:
– Эй, девушка, или работай ногами, или отойди в сторону!
– Простите, – сказала она и отпрыгнула с дороги. Тут же ее место в цепочке было занято.
Однако прежде чем она смогла убежать, прямо перед ней возник лорд Стоукхерст. Его рука, как наручник, сомкнулась у нее на запястье, сжав так крепко, что ее кровь застучала в подушечки его пальцев.
– Идите за мной, – произнес он. Растерянная, Тася безропотно повиновалась.
Из группы мужчин раздались одобрительные свистки, как, впрочем, и приветственные крики танцоров скользившей мимо, к другому дому, цепи. Но из-за отчаянного стука сердца Тася ничего не слышала. Стоукхерст мерил землю широкими шагами. Не поспевая за его длинными ногами, Тася перешла на торопливую пробежку. Он злился на нее, и она понимала, что не без причины. Не ее дело участвовать в таких праздниках. Она должна была вести себя с достоинством и оставаться в замке. Теперь Стоукхерст выскажет, что думает о ней и ее поведении…, и уволит…, тут же, не сходя с места, Он потащил ее от освещенных домов в рощицу на краю деревни. Остановившись под большим деревом, он отпустил ее руку.
Тася подняла на него глаза, но едва могла различить в темноте его лицо.
– Я не должна была танцевать, – смиренно произнесла она.
– Почему же не должна? Сегодня я всем разрешил вести себя так, как им хочется.
Ее огорчение перешло в удивление.
– Вы не сердитесь?
Он шагнул ближе, не отвечая на вопрос.
– С распущенными волосами вы похожи на цыганку.
Это замечание было таким неожиданным, что Тася совсем смутилась. Что-то в Стоукхерсте было необычным, не таким, как всегда, привычная сдержанность исчезла. Какая-то непонятная ей угроза была в его мягком голосе и неторопливых движениях… Внезапно она поняла, что он выслеживает ее, как охотник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42