Но она подумает об этом завтра. Теснее прижавшись к нему, она ласково провела рукой по его подбородку, шее, плечу. Ее пальцы наткнулись на рубец от недавно зажившей раны, и она почувствовала, как он едва заметно вздрогнул.
— Тебе следует быть осторожнее, Эллиот, — сонно пробормотала она.
— Это пустяк, Эви. Всего лишь царапина, — ответил он, перебирая пальцами ее волосы. — Спи, милая. Я хочу еще раз заняться с тобой любовью, прежде чем ты уйдешь из моей постели.
Она послушно расположилась поудобнее и заснула глубоким сном без сновидений с ним рядом. Когда она проснулась, буря за окном утихла, лампа была погашена и Эллиот, который так и не заснул, снова любил ее, а потом они еще долго лежали в объятиях друг друга, пока ей не пришло время незаметно проскользнуть в свою спальню.
Глава 11
Эванджелина давно поняла, что счастье не бывает долговечным, однако и она не догадывалась о том, что беды обрушатся на Чатем-Лодж столь стремительно. Проведя волшебную ночь в объятиях Эллиота, она на рассвете незаметно вернулась в свою спальню. Проследив за отправкой «Леопольда», она позавтракала в компании загрустившего Этьена, который, очевидно, поссорился со своей кокетливой дамой сердца и больше не упоминал о Франции. Эванджелина сделала вид, что не заметила его разочарования, пожелала ему счастливого пути и, поцеловав в щеку, проводила в Лондон.
После отъезда гостя она направилась в студию, чтобы побыть одной, пока не встали дети. Ей хотелось подумать об Эллиоте, спокойно посидеть и пережить вновь каждое мгновение прошедшей ночи — наверное, кроме одного. Будет ли он все тем же нынче утром? Не изменило ли что-нибудь в их отношениях ее импульсивное безыскусное признание? Теперь она и Эллиот были любовниками. Но разве любовники не говорят друг другу слова любви? Хотя Эллиот их не произнес. Их произнесла Эванджелина. И она очень боялась, что это были не пустые слова. Тем не менее она не жалела о том, что призналась ему, инстинктивно понимая, что ему нужно услышать эти слова.
Словно в оправдание, она напомнила себе, что он просил ее выйти за него замуж. Но ей почему-то казалось, что так и должен поступить настоящий английский джентльмен, если ему нужна женщина, но он не желает удовлетвориться любовницей или обычной проституткой. И хотя он так и не захотел рассказать о причинах расторжения своей помолвки, Эванджелина понимала, что, наверное, не так-то просто оправиться после потери любимого человека. Но она была не настолько глупа, чтобы считать, будто такой человек, как Эллиот, не имел физиологических потребностей. Да, наверное, этим все и объясняется. Эллиот потерял женщину, которую любил. Он предложил Эванджелине выйти за него замуж, потому что находил ее физически привлекательной, и, наверное, женился бы на ней. Но Эванджелина своим вызывающим поведением сделала такую жертву с его стороны абсолютно ненужной, однако, как ни странно, он отнюдь не обрадовался, когда она отказалась выйти за него замуж. Более того, он, кажется, даже рассердился, хотя Уинни не раз говорила ей, что мужчины ужасно спесивые создания. Более того, Эллиот, кажется, быстро оправился от этого разочарования: как только она появилась в его комнате, то в тот же миг оказалась в его объятиях, а потом и в его постели.
В его постели. Силы небесные! Эванджелина даже не подозревала, что существует подобное наслаждение.
Она и думать не желала о том, чтобы с ним расстаться. Если не считать ее семьи и ее работы, то, кроме Эллиота, ей ничего не нужно было в жизни. Да, она должна была выполнить обещание и сделает это любой ценой, но Эллиот был ей нужен. Очень нужен.
Потом Эванджелина заставила себя приняться за работу натянула холсты на подрамники, добавила несколько штрихов к почти законченному портрету Эллиота. Его можно было бы закончить несколько недель назад, но ей не хотелось с ним расставаться. Так прошел час. Потом начали постепенно просыпаться и спускаться к завтраку обитатели дома. Затем к ней вошла Николетта и, пожелав доброго утра, распахнула двери в сад и вышла на освещенную солнцем террасу, оставив двери, по просьбе Эванджелины, открытыми. Как всегда после бури, утро было великолепным.
Вскоре появились Эллиот с Майклом, и, как только Майкл чем-то отвлекся, Эллиот тайком поцеловал ее в лоб и тихо спросил:
— Надеюсь, тебе спалось хорошо, Эви? — Его озорная понимающая улыбка согрела ее сердце сильнее, чем утреннее солнце.
— Да, мистер Робертс, спасибо, — ответила она как ни в чем не бывало, когда к ним снова подошел Майкл. — Надеюсь, вы тоже хорошо спали?
Ответив, что он спал чрезвычайно хорошо, Эллиот с энтузиазмом присоединился к детям, решившим вместе разобрать костюмы для предполагаемой постановки шекспировской пьесы. Эванджелина наблюдала за ними с некоторым разочарованием, потому что ей хотелось бы в это особое утро побыть с Эллиотом. Но Майклу было с ним хорошо, а это важнее всего. До знакомства с Эллиотом Робертсом Эванджелина считала всех английских джентльменов из аристократического общества недалекими, тщеславными и в большинстве своем распущенными людьми. Но Эллиот был совсем не такой, поэтому она чувствовала себя немного виноватой из-за того, что красила, так сказать, всех английских мужчин одной краской.
Эванджелина продолжала работать, а дети, как всегда задавали самые невероятные вопросы, входили и выходили из студии, таскали туда-сюда какие-то книги и загадочные коробки, и в целом все шло как обычно. В половине двенадцатого Эванджелине показалось, что на дорожке у парадного входа заскрипели колеса подъехавшего экипажа, но она знала, что Болтон, прежде чем допустить в дом незнакомых посетителей, подвергал их тщательному допросу и всегда официально докладывал об их приходе.
Кроме нее и Уинни, уклонившейся от участия в постановке пьесы, все население дома находилось на нижней террасе, где, очевидно, шла репетиция спектакля и откуда время от времени доносились взрывы веселого смеха.
Эванджелина очень удивилась, услышав возбужденные голоса в коридоре перед входом в студию. Можно было различить протестующий голос Уинни и резкий, хорошо поставленный, властный голос, который произнес:
— Будьте уверены, мисс Стоун примет нас, миссис Уэйден, или ей придется встретиться с моими адвокатами. А этого, я надеюсь, никто из нас не хочет.
Дверь распахнулась, и ошеломленная Эванджелина увидела на пороге пожилую даму, которая стояла, гордо вытянувшись в струнку. Она обвела комнату холодным, оценивающим взглядом, и Эванджелине вдруг пришло в голову, что так, наверное, выглядел Завоеватель перед тем, как высадиться на берега Англии.
Высокая стройная дама была в элегантном черном дорожном костюме, который великолепно оттенял ее безупречно причесанные седые волосы. На вид ей было за шестьдесят, но ее холодная красота была из тех, что практически не увядает с годами. Слева от леди стояла расстроенная Уинни, а за ее спиной — красивая черноволосая женщина в темно-сером шелковом платье, которая держала под руку немолодого джентльмена. С трудом подавив чувство отвращения, Эванджелина поднялась со своего места.
— Извините за вторжение, мисс Стоун, — сказала Уинни, хотя столь официальный тон у них никогда не был в обиходе. — Позвольте представить Гонорию Стоун, вдовствующую графиню Трент.
Эванджелина элегантно присела в реверансе.
— Чему я обязана этим неожиданным удовольствием, миледи?
— Я приехала по делу, мисс Стоун, — заявила вдова. — Позвольте представить вам вашего дядю лорда Трента и его супругу леди Трент.
Эванджелина окинула джентльмена оценивающим взглядом, с некоторым удовлетворением заметив, что он явно побледнел и поежился.
— Дядюшку я уже знаю, миледи, — сказала она холодно, кивком указав на него, — а вот с тетушкой, хотя и с большим опозданием, рада познакомиться.
— У вас иностранный акцент, — неожиданно заявила вдовствующая графиня.
Эванджелина с трудом подавила усмешку.
— Это зависит от того, что считать иностранным, миледи. Мой фламандский, уверяю вас, безупречен. Не желаете ли продолжить беседу на фламандском?
— Какая дерзость! Однако этого я и ожидала, — фыркнула вдовствующая графиня. — Не предложите ли нам сесть?
Эванджелина указала на диван:
— Садитесь, пожалуйста. Не угодно ли кофе?
Лорд и леди Трент пробормотали что-то невнятное, похожее на отказ, и уселись на диване по обе стороны от вдовствующей графини, словно королевские телохранители. Новоиспеченный граф Трент выглядел чуть ли не старше своей мачехи, тогда как младшей леди Трент было около тридцати пяти лет и она была очень похожа на графиню, что было неудивительно, потому что она приходилась ей также родной племянницей.
Когда умерла бездетной первая жена ее пасынка, необходимо было найти новую невесту. Гонории требовалось, чтобы невеста была послушной, могла рожать детей и имела отличную родословную. Всем этим требования как нельзя лучше отвечала ее семнадцатилетняя племянница, которая начала выезжать в свет, как только истек минимальный срок траура. В старинном родовом гнезде Трентов появилась новая молодая хозяйка.
Сама себе удивляясь, Эванджелина не чувствовала страха в присутствии непрошеных гостей, а лишь холодное возмущение и желание бороться. Она боялась этой битвы, но хотела, чтобы она началась как можно скорее. Чем скорее решится этот вопрос, тем скорее у нее появится возможность заняться собственной жизнью. Она лишь надеялась, что ни дети, ни Эллиот не узнают об этих посетителях.
— Ну что ж, — начала Эванджелина, усевшись в кресло, — должно быть, у вас действительно неотложное дело, потому что оно заставило вас после стольких лет приехать в Чатем. Говорите, прошу вас.
Вдовствующая графиня прищурила глаза и окинула ее недоверчивым взглядом.
— Вам, очевидно, неизвестно, мисс Стоун, что ваш дед недавно умер?
— Я знаю об этом, миледи.
— Мы приносим вам свои соболезнования, — поддержала ее Уинни.
Вдовствующая графиня нахмурилась, недовольная их выдержкой и хорошими манерами.
— Я решила, что вы об этом не знаете, — ядовито заметила она, — поскольку не носите траура.
— Я не ношу траура, потому что я его не знала, мэм.
— Вот как, мисс Стоун? Признаюсь, меня не удивляет ваше отношение.
— Зачем вам удивляться, миледи, если вы сами позаботились о том, чтобы между моим отцом и дедом прекратились всякие отношения. — Эванджелина старательно продолжала говорить самым вежливым тоном, не выдавая никаких эмоций. — Надеюсь, теперь вам ясно, почему я не ношу траура по человеку, с которым при его жизни мне было запрещено поддерживать связь.
— Понятно. Ваше неуважительное отношение продиктовано чувством возмущения.
— Ошибаетесь, миледи. Мы, внуки, не слишком страдали от пренебрежения со стороны деда и бабушки и в любое время были готовы принять вас в своем доме, в чем вы могли убедиться сегодня.
— Миссис Уэйден, вы ведь ее воспитательница, не так ли? Почему вы не научили ее уважать старших? — Гостья явно начинала терять терпение.
Уинни по примеру Эванджелины не поддалась на провокацию и ответила с самой лучезарной улыбкой:
— Манеры мисс Стоун безупречны, миледи. Однако я теперь всего лишь ее компаньонка, поскольку она уже совершеннолетняя, а мой деверь является ее доверенным лицом.
— Как? Еще один иностранец?
— Питер наполовину англичанин, — вступилась Эванджелина, — его мать была кузиной герцога Фотрейского.
— Вот как? — заметила графиня, вздернув подбородок. — Но это все равно не имеет значения. Он занимается торговлей. Но все это пусгяки по сравнению с проблемой, ради обсуждения которой мы сюда приехали.
— Ах да, проблема. Умоляю вас, мэм, поскорее объясните нам, в чем дело, — сказала Эванджелина с убийственной вежливостью.
— Итак, мисс Стоун, ваш дед умер, и семья должна решить вопрос о праве первородства. Ваш дядя, — вдовствующая графиня сморщила нос и почти с неприязнью взглянула на сидевшего рядом седовласого мужчину, — не имеет наследников, и, судя по всему, едва ли можно надеяться, что они у него появятся.
При этих словах, произнесенных самым холодным тоном, младшая леди Трент опустила голову и покраснела.
— Поскольку ваш дядюшка Фредерик умер бездетным…
— Позвольте исправить вас, миледи, — вмешалась Эванджелина. — У него остался очаровательный ребенок. Это та девочка, заняться воспитанием которой вы отказались пять лет назад.
Графиня расправила плечи.
— Ну да, мисс Стоун. Девочка. Наполовину португалка, к тому же незаконнорожденная. — Она презрительно фыркнула. — Но я не ее имела в виду, и вы, мисс Стоун, прекрасно знаете это. У Фредерика не было детей. Ваш отец, Максвелл, младший сын, поэтому сейчас Майкл является предполагаемым наследником.
— Я понимаю это, — согласилась Эванджелина.
— Вот как? В таком случае вы должны также понимать, что, как наследник состояния и титула Трентов, мальчик должен быть подготовлен соответствующим образом к исполнению своего долга перед семьей. Он должен знать свои обязанности перед обществом и наши политические цели. Более того, он должен получить образование, подобающее будущему графу Тренту. А потом он должен жениться в соответствии со своим статусом.
— Что вы предлагаете конкретно, миледи? — невозмутимым тоном спросила Эванджелина.
— Если мальчик будет воспитываться под моим наблюдением, то общество, я уверена, скорее забудет о том, что его мать была иностранкой и простолюдинкой. Нельзя допускать, чтобы наследник Трентов бегал словно дикарь в каком-то обиталище художников, был свидетелем всяких вольностей и набирался революционных идей, завезенных сюда с континента. — Вдовствующая графиня обвела презрительным взглядом холсты, мольберты, картины и заваленный рабочими материалами стол. — Я уверена, что вы не станете противиться повороту к лучшему в судьбе вашего младшего брата.
Эванджелине было все труднее и труднее держать себя в руках.
— Миледи, уверяю вас, что под этой крышей Майкл научится всему, что необходимо будущему пэру Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43