Когда Паоло стянул с нее лифчик и бросил на бортик, молодая женщина лишь порадовалась обретенной свободе.
А в следующий миг она вновь ощутила его жаркие губы на своих губах. И его язык властно скользнул внутрь, заявляя о своих древних как мир правах. Бенедикте не хватало дыхания. Она чувствовала, что теряет сознание, и льнула к Паоло, чтобы не упасть. А он самозабвенно целовал ее – само воплощение бесстыдной, знойной, разнузданной языческой чувственности. И противиться ей было невозможно.
Вот сильные руки под водой легли на ее талию, погладили округлые ягодицы. И Бенедикте тут же захотелось избавиться от узкой полоски кружева, этой досадной преграды между Паоло и ею. Она тихо всхлипнула, когда чуткие пальцы чуть оттянули эластичную ткань и проникли внутрь, исследуя, лаская, неумолимо продвигаясь все дальше. Влажное лоно жадно приветствовало дерзкий натиск. Жаркая волна разлилась по всему телу, пульс многократно участился.
– О Боже, – глухо застонала Бенедикта, не в силах сдерживаться, и Паоло, удовлетворенно улыбнувшись, стянул неуместные трусики вниз.
– Так лучше? – хрипло осведомился он, придвигаясь ближе.
Чувствуя, как его мужское естество пульсирует возбуждением, Бенедикта нашла в себе силы только кивнуть. Паоло подхватил ее под ягодицы и, чуть приподняв, притянул к себе. Она обвила ногами его бедра. Но хотя все ее существо томительно ныло в предвкушении большего, у Паоло на этот счет были другие планы.
– Не здесь, – промолвил он. – Не здесь и не так, мое сокровище. Я хочу любить тебя, моя Бенедикта. Хочу уложить тебя на мою кровать, хочу любоваться тобой, хочу доказать тебе, насколько ты мне желанна.
В тот миг Бенедикте казалось, что, овладей ею Паоло прямо здесь, в бассейне, ничего большего она от судьбы и не пожелает. Никогда в жизни ее не влекло так сильно к мужчине. Страсть, разбуженная им, страсть, что нарастала в ней с каждой минутой с тех пор, как они познакомились, властно требовала немедленного ответа.
Паоло подсадил ее на край бассейна. Бенедикта видела, что и ему приходится нелегко. Вот он провел рукою по внутренней стороне ее бедра, накрыл ладонями груди. Бенедикта затрепетала всем телом. Паоло втянул в рот набухший сосок, затеребил его губами и языком. Второй сосок тоже получил свою долю ласк, и в глазах у нее потемнело. Так что, когда Паоло выбрался из бассейна и помог ей подняться, Бенедикта с трудом устояла на ногах.
При виде Паоло, великолепного в своей наготе, Бенедикта утратила остатки самообладания. И сам он, и его гордо заявляющее о себе мужское достоинство словно бы воплощали в себе мощь и страсть.
– Пойдем, – произнес он, беря ее за руку и увлекая к дому. Бенедикта споткнулась, и Паоло подхватил ее на руки. – Бедняжка моя, – прошептал он ей на ухо. – Я слишком тороплюсь, да? Я хочу, чтобы для тебя это стало незабываемым переживанием, как для меня.
Паоло внес ее в дом и вверх по лестнице. Собственная нагота, похоже, нимало его не смущала. Бенедикта, еще недавно искренне восхищавшаяся высоким потолком с лепными карнизами, сейчас не замечала ровным счетом ничего вокруг. Хрустальные бра приглушенным светом освещали мраморные ступени. Все казалось нереальным, фантастически прекрасным – точно во сне или в сказке.
Бенедикта не сводила глаз с Паоло. В этом зыбком, мерцающем, волшебном мареве он один казался настоящим, надежным – и бесконечно любимым.
Спальня ослепляла роскошью. В центре высилась огромная, явно старинная кровать красного дерева на четырех столбиках и с пологом.
Высокие, от пола до потолка, окна глядели в темноту – создавалось ощущение, будто одна из стен комнаты растаяла, растворилась во мраке, и спальня открывается прямо в звездную ночь. Войдя, Паоло выключил свет, и теперь только два причудливых ночника в изголовье кровати мерцали в полутьме, роняя блики на серебристое атласное покрывало, на покрытый персидским ковром пол, на дубовую обшивку стен.
Паоло осторожно уложил Бенедикту на кровать.
– Я вся мокрая! – запротестовала она.
Но Паоло, усмехнувшись, вытянулся на кровати рядом с нею.
– Знаю, – тихо произнес он, ласково проводя ладонью по ее животу и на краткое мгновение, скользнув пальцами между ее бедер. – Я чувствую.
– Я... я не про это, – смущенно пролепетала она, и Паоло широко улыбнулся.
– Знаю, – повторил он. – Но ты и я вместе разожжем пожар, от которого и бассейн высохнет до дна, верно?
– Паоло... – затрепетала молодая женщина.
– Просто расслабься, – тихо посоветовал он и наклонился, чтобы осыпать ее поцелуями. Путь, пройденный губами, повторила рука. Осторожно и ласково Паоло развел ей ноги – и, явно наслаждаясь, лизнул. – До чего же ты вкусная, – промолвил он, вновь принимаясь ласкать ее гибкое, покорное тело.
Паоло словно вознамерился продлить ее наслаждение до бесконечности. Руки, плечи, грудь Бенедикты, каждый дюйм ее разгоряченной кожи упивался этими чувственными прикосновениями. Бенедикта тянулась, льнула к Паоло бездумно и жадно, стремясь к завершению этой сладостной пытки, такой упоительной и мучительной одновременно.
А он не торопился. И лишь когда она обняла ладонями его мужское естество и игриво затеребила пальцами, итальянец протестующе застонал.
– Не могу больше, – хрипло признался он. – Ты – моя! – И, шире разведя ей ноги, рывком подался вперед.
А в следующий миг выругался сквозь зубы. Тихо, но отчетливо. Этого слова Бенедикта не знала, однако по интонации догадалась: что-то не так.
– Проклятье! – повторил Паоло по-английски. – Я оставил бумажник в кармане брюк, у бассейна!
– Бумажник? – недоуменно захлопала ресницами Бенедикта. Время ли думать о деньгах? – Неужели ты не доверяешь слугам?..
– При чем тут «не доверяешь»? – глухо ответил Паоло. – Там остались презервативы. Черт подери, придется спуститься...
– О нет, пожалуйста!.. – Бенедикте казалось, что, если он сейчас покинет ее, она не выдержит. – Все в порядке, – лихорадочно заверила его она. – Это не имеет значения. Только не уходи, пожалуйста!
Теперь, два года спустя, лежа в одинокой постели, Бенедикта впервые осознала, что и происшедшем виноват не только Паоло. И как она умудрилась выкинуть из памяти эту важную деталь? Да, Паоло Ланци был с ней не вполне честен, ни словом не упомянул о том, что женат, пусть даже на тот момент брак его уже почти распался. Да, он не попытался отыскать ее, когда она возвратилась в Австралию.
Все это можно было бы поставить ему в упрек. Но отнюдь не то, что Паоло забыл о том, каковы бывают последствия у занятий сексом. Он наверняка решил, что Бенедикта принимает противозачаточные таблетки: из ее слов вполне можно было сделать такой вывод. Во всяком случае, тогда он больше не колебался. Он вошел в нее одним стремительным рывком, так что дыхание у молодой женщины перехватило. О, как он силен и могуч, как заполнил ее всецело и полностью – и тело, и мысли! Когда Паоло задвигался, Бенедикта была уже близка к оргазму.
Впрочем, тогда она еще этого не знала. До сих пор наивная Бенедикта полагала, что секс – это лишь волнение в груди, смятение чувств, что пробудил в ней Паоло. Теперь же она жадно выгнулась всем телом, нетерпеливо потянулась к нему, ибо Паоло отстранился и на мгновение застыл, прежде чем войти в нее снова. В груди ее всколыхнулась жаркая волна, грозя захлестнуть с головой, но Бенедикта пока еще не вполне понимала, что происходит. Ей еще только предстояло осознать собственную женственность...
И все это фантастическое, невероятное наслаждение стало возможным только благодаря Паоло, с тоской думала Бенедикта. Она помнила, как он целовал и ласкал ее, ведя их обоих к апофеозу чувственной страсти. Как его лоб и плечи покрывала испарина, темные глаза пылали точно угли. Он делил с ней все – и медленный, шаг за шагом, путь к вершине экстаза, и полет в бездну. Бенедикта помнила и то, как пронзительно вскрикнула, а в следующий миг Паоло рухнул в ее объятия, содрогаясь всем телом. И перед ее мысленным взором вспыхнули тысячи огней и закружились в ослепительном хороводе...
Воспоминания несли с собой неизбывную муку. Неужели она и в самом деле настолько забылась, оказалась такой наивной и глупой? В его руках она была точно мягкая глина, что чутко откликается на каждое прикосновение...
Бенедикта тяжело вздохнула. Разумеется, в тот момент она, потрясенная и ошеломленная, не отдавала себе отчета в том, что происходит. Как признательна она была Паоло, показавшему ей, как это непередаваемо чудесно и восхитительно – заниматься любовью с тем, кого любишь! Еще бы, Паоло Ланци в совершенстве освоил науку обольщения, а она... она была робкой ученицей, только-только делающей первые шаги...
Они снова предались любви, а потом Паоло на руках отнес ее в душ, и прохладные, тугие струи воды остудили и освежили их разгоряченные, потные тела. Затем он сходил к бассейну, принес их одежду, помог Бенедикте привести себя в порядок... и отвез обратно в особняк да Фабриано. Наверное, ей следовало бы сказать ему, что она улетает следующим вечером, но это прозвучало бы как унизительное вымаливание новых милостей, из серии «ну сделай же хоть что-нибудь». Ведь то, что произошло между ними, для нее значило куда больше, чем для Паоло...
10
Лишь спустя несколько недель после возвращения в Сидней Бенедикта обнаружила, что беременна. К тому времени Фредерик с Джо-ванной вернулись из свадебного путешествия, и она, позвонив брату, принялась расспрашивать его о Паоло: кто он, чем занимается и все такое прочее. Когда Фредди сообщил, что Паоло Ланци женат, горе молодой женщины не знало предела. А когда, спустя еще пару недель, у нее случился выкидыш, она сказала себе, что все к лучшему.
Что, конечно, правде никак не соответствовало...
Перекатившись на живот, Бенедикта уткнулась лицом в подушку, заглушая безудержные рыдания. Выкидыш повлек за собой тяжелые последствия, и врачи сообщили ей, что у нее вряд ли есть шанс стать матерью.
Кевин об этом знал. Бенедикта сообщила жениху о том, что бесплодна, как только он сделал ей предложение. Разумеется, подробностей она объяснять не стала и не знала, радоваться ей или огорчаться, когда Кевин ответил, что вообще-то детей и не планировал, поскольку младенцев терпеть не может. Но Бенедикта решила, что рано или поздно все-таки станет матерью, пусть даже для этого ей придется усыновить или удочерить ребенка.
Вот поэтому я так заботливо опекаю брата, подумала Бенедикта. Это врожденный материнский инстинкт дает о себе знать. Невзирая на прошедшие годы и разделяющее их расстояние она по-прежнему чувствовала себя ответственной за Фредди. Из-за брата она то и дело ссорилась с Кевином... Ну да это все уже в прошлом. Бенедикта сомневалась, что теперь свяжет свою судьбу с кем бы то ни было, ведь ей не нужен никто, кроме Паоло Ланци. И от любви к Паоло ей не отделаться до самой смерти.
Только на следующее утро Бенедикте удалось переговорить с Фредериком.
В кои-то веки брат сам выступил инициатором разговора. А все потому, что накануне она ужинала с Паоло, и теперь Фредди не терпелось узнать, добилась ли она чего-либо или нет. Какой же он все-таки эгоист, с горечью размышляла Бенедикта. Неужели ему совсем нет дела до моих чувств?
Она твердо решила, что вылетит домой сегодня же вечером. Еще до завтрака Бенедикта позвонила в аэропорт и с облегчением узнала, что на нужный ей рейс места еще есть. Впрочем, к облегчению примешивалась нотка досады. С одной стороны, ей больше не придется встречаться с Паоло. С другой стороны, как ни жаль, ее приезд проблем не решил. Даже скорее наоборот.
Бенедикта понимала: спасаться бегством это не что иное, как трусость. Но что поделать? Она никогда не отважится снова посмотреть в глаза Паоло: он слишком много знает. Только уехав, она сумеет сохранить остатки собственного достоинства. Бегство для нее единственный выход.
Молодая женщина устроилась за столиком на террасе, репетируя прощальную речь. Надо же как-то объяснить свой отъезд семейству да Фабриано! В это время в коридоре послышался стук костылей и нетвердые шага. Бенедикта даже не подняла головы. Она еще не знала, что именно скажет брату, а поскольку сегодня им предстояло расстаться, ругаться с Фредди ей тоже не хотелось.
– Эй, Бенни! – окликнул ее молодой человек, опускаясь на мягкую кушетку. – Ты что, не слышана, как я вошел?
– Слышала, – ответила Бенедикта. – Где Джованна?
– Джованна? – Фредерик смущенно заморгал. – Не знаю. Кажется, в душе. А это важно?
– Возможно.
Бенедикта держалась холодно и отстранение и Фредерик, похоже, заподозрил, что в мире не все ладно.
– В чем дело? – вызывающе спросил он. – С какой стати ты на меня так смотришь? Я что, впал в немилость?
– Нет, послушаем-ка лучше тебя, – помолчав, негромко произнесла Бенедикта. – Для разнообразия можешь попробовать быть со мной честным.
– Это когда же я тебе врал? – фыркнул Фредерик. – Понятия не имею, о чем ты!
– В самом деле?
Бенедикта вопросительно изогнула бровь. Фредерик нахмурился, затем на лице его отразились досада и что-то очень похожее на страх.
– А, понимаю! – воскликнул он. – Это вчерашний вечер на тебя так подействовал! Ну, давай выкладывай. Что за байки рассказывал про меня этот Ланци?
Бенедикта неотрывно смотрела на брата. Возможно, благодаря Паоло она наконец-то увидела Фредерика в истинном свете. Да он нарочно ее подначивает и провоцирует! Чтобы, выйдя из себя, она сгоряча выложила все, что услышала вчера от Паоло.
– А почему ты считаешь, будто Паоло станет ни с того ни с сего рассказывать про тебя байки? – невинно осведомилась она. – Я думала, мне полагалось просто-напросто убедить его оставить Джованну в покое.
– Ну да, конечно, – неохотно согласился Фредерик. – Да только я этого типа знаю получше тебя. Наговорить гадостей и настроить сестру против брата совершенно в его духе!
– Все равно не понимаю, – покачала головой Бенедикта, обдумывая каждое слово, прежде чем его произнести. – Что такого может рассказать про тебя Паоло, дабы уронить тебя в моих глазах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19