Сама она тоже далеко не сахар. Кто же может помешать - да и зачем - Пите искать духовности? Ради Бога, пусть ходит, даже очень хорошо. Или все-таки остался осадок? Ильгет помотала головой, стряхивая ненужную рефлексию. Сколько можно об этом думать? Надо жить, пока живется. Быть счастливой, раз Бог дает счастье. Скоро оно может и кончиться - но об этом тоже лучше не думать.
Та-ак, уже дошли до кондиции. Начинается пение. Акустическую ширму включили, чтобы не мешать остальным, гитара в руках у Миры.
— Мира, "Южный ветер"!
— "Лестницу пять шагов".
— Вот что, - строго говорит Мира, - давайте как положено, пусть заказывает героиня торжества. Ну она не может, конечно - пусть родители заказывают. Ильгет?
— И крестные, и крестные, - добавляет Иволга, - давай, Иль, начинай!
Ильгет задумалась.
— Я понимаю, что это банально… но знаете, когда все вместе поют "Дистар эгон", у меня просто кайф внутри…Спойте, а?
— Ну а чего же не спеть для хорошего человека?
Они и правда здорово поют. Тем более, "Идет отсчет" - "дистар эгон", песню, которая каждому с детства знакома. Они поют на несколько голосов, профессионально, классически. И Мира отлично ведет мелодию, и аккомпанемент выдает синтетическая приставка, словно целый оркестр.
Идет отсчет,
И стрелки падают назад,
И отражает циферблат
Разогревающий каскад,
И ток в сплетеньи.
Я ухожу
И оставляю за собой
Рассвет и берег голубой,
Часы, глаза, ступени лестниц,
Звуки, тени.
И новый счет
Мне предъявляет пустота,
Мне этот счет не наверстать,
И я ползти уже устал
Сквозь мрак бездонный.
И в мире ночь.
И звездам хочется звенеть,
Но там, где ярче звездный свет,
Там ближе смерть.
И нам не спеть
В ее ладонях.
Это знакомо любому эстаргу, работнику Космоса, пилоту или навигатору, спасателю или ско, курьеру, разведчику, члену научной экспедиции. Знакомо и близко. А ведь их на Квирине - большинство.
Вернись домой!
Вернись домой, вернись назад!
Я помню твой
Зовущий взгляд,
И я безмерно виноват -
Мой дом покинут.
Моя вина.
Твоя тоска, твоя беда,
Меня опять ведет звезда,
Но если можешь, то прости,
И ветер в спину…
Повторялся первый куплет, а Ильгет перестала петь. "Если можешь, то прости", - резануло вдруг. Ее не простили. И никогда не простят. И с этим надо жить.
Арнис вдруг поймал ее руку, поднес к щеке. Поцеловал пальцы. Ильгет взглянула на него, улыбнулась благодарно.

Возвращались по Набережной. Арли сидела в подвеске на груди у отца. Арнис шел с Иостом, и они о чем-то тихонько разговаривали. Ильгет - чуть впереди, рядом с Иволгой.
— Я не знаю, - сказала она, - акция уже в сентябре. Арли будет всего полгода! И что - надо бросать кормить…
— Обычно на Квирине так никто не делает, - ответила Иволга, - любая мать-эстарг сначала выкормит ребенка. Службы всегда идут навстречу, относятся с пониманием. Но у нас ДС. Каторга пожизненная.
— На Квирине вообще очень высокая рождаемость ведь, да?
— Не очень, но высокая. У нас и убыль большая. Смертность повыше, чем на других мирах Федерации. Эмиграция. Колонизация - Тетран вот… туда большой отток идет молодых людей.
— Это я знаю. На Ярне говорили у нас, что чем более развито общество, тем больше проблем с рождаемостью…
Ильгет похлопывала рукой по каменному парапету. Ярко-алый шар солнца, алое золото, низко висел над темноватой морской гладью.
— Да, проблемы есть. Да ты лучше Арниса спроси, он же социологией занимается, он тебе все распишет. На каждом из Центральных миров эти проблемы решают по-своему. На Капари - банальным научно-техническим методом, там детей выращивают фабричным способом, в искусственных матках, потом с квалифицированным воспитателем в интернатах. Родители только навестить приходят. Надо сказать, что этот способ почему-то только там прижился. В основном развитые человеческие миры от него отказываются. Хотя кто его знает, что лучше. На Артиксе - профессиональные матери. Обычные женщины детей не имеют, а профессиональные - по 10 штук. Им платят за это. Но с отцами профессиональными не всегда получается. На Цергине общинное воспитание, как у них всегда было принято, дети выращиваются всей многочленной семьей…
Иволга была, похоже, в своей стихии, расписывая Ильгет социологические схемы.
— На Олдеране эта их система двоеженства, когда одна жена рожает детей, вторая - жена-гро, работает и ничем не отличается от мужчин. Ну а на Квирине ничего такого нет. Просто каждая женщина старается родить штук 4-5 детей. Ну и государство, конечно, очень помогает их растить. И бабушки. Так принято. На самом деле, конечно, информационная политика…
— Но Иволга, на других мирах же тоже есть Службы Информации!
— Да, но там инфопотоки направлены иначе. Пойми, Квирин - планета эстаргов, планета - космическая база. У нас до сих пор психология форпоста, поэтому где-то в подсознании каждой малявки, вот такой, как твоя, уже закладывается - детей надо рожать побольше, потому что кому-то надо строить и осваивать, строить и осваивать… и защищать. Конечно, кто-то чувствительнее реагирует на все эти потоки, кому-то на это плевать, есть ведь и у нас даже совсем бездетные. Но мало их. И стыдно это считается.
Иволга помолчала.
— Я бы еще, пожалуй, родила… да не от кого.
— Да ладно, у тебя и так трое.
Ильгет подумала, что вот Лири удалось родить только двоих. Слегка помрачнела.
— Нам сложнее, - подтвердила Иволга, - раз уж выбрали ДС…
— Разве мы выбрали? - Ильгет посмотрела на нее, - это ДС выбрала нас.
Солнце уже коснулось пылающим краешком горизонта. И по морю от него протянулась алая горящая дорожка. Ветер был прохладен, и небо - совершенно чистое, темнеющее, и в нем просверкивают искорки бортовых огней.
Издалека доносились струнные звуки и чье-то пение. Неразборчиво, кажется, не на линкосе даже. И смутный говор толпы на Набережной, здесь всегда народ, всегда, каждый вечер - праздник. Шум прибоя. И сквозь все это - глубокая, полная тишина. Словно все эти звуки не нарушали тишину, а лишь подчеркивали ее.
— С другой стороны, - сказала Иволга, - конечно, на Квирин и приток есть. Приличная иммиграция. Попадают сюда многие, а вот задерживаются, не переселяются дальше на старые миры Федерации - только те, кому здесь нравится. Говорят же, квирин - это не нация, это состояние души.

В середине лета вопрос о следующей акции разрешился сам собой - Ильгет снова была беременна. Они ничего не планировали, не говорили даже об этом. Просто - пустили этот вопрос на произвол судьбы, и вот - так получилось.
Это снова была девочка, и на этот раз уже решили назвать ее Дарой, в честь эдолийской святой Дары, особенно близкой Ильгет.
На Анзоре предстояла агентурная работа под прикрытием, Арнис даже собаку оставлял дома.
Он радовался тому, что Ильгет не будет на акции. А у нее все сильнее сжималось сердце. Проклятая Анзора. Гормоны сейчас, в первом триместре беременности, играли так, что без Арниса ей ни на минуту не хотелось оставаться. И мучила тревога. Ильгет боялась, что это предчувствия, ведь интуиция сильная. Но такая же ерунда была и во время предыдущей акции, она так же не могла спать, ей казалось, что Арнис непременно уже убит. Однако все обошлось благополучно.
Он еще был с ней, а она просыпалась ночью, прижавшись к нему, ткнувшись губами в плечо, положив руку на висок, на мягкие чуть отросшие пряди, и не могла больше сомкнуть глаз. Все, что она в процессе подготовки узнала об этом жутком мире, всплывало в памяти. Лучше бы она и не готовилась. И не знала.
Арнис просыпался и молча прижимал ее к себе. Она жаловалась, и он ничего не отвечал ей. Ничего не отвечал. Потому что сказать "все будет хорошо" - так ведь может и не быть хорошо. Обещать "я вернусь" - он тоже не мог. Говорить "но я же здесь, с тобой" - еще глупее. Призывать к смирению и принятию воли Божьей, как она есть? Арнис просто молчал, и прижимал ее к себе, и гладил, и ничего больше говорить было не нужно.
Днем ей было легче. Она забывала обо всем плохом. Кормила малышку. Проводила все время с любимым.
— Знаешь, чем ты отличаешься от других? - спросила она как-то.
— Чем?
— При тебе я могу писать. Так мало людей, о которых можно сказать то же самое.
Она писала не только при нем - для него. Потому что он ждал каждой написанной ею сцены. Потому что все это сразу же читалось и обсуждалось. Давно был дописан роман про иньи, и - радость! - по своей популярности попал в Рейтинг. Что уже было очень неплохо. Теперь Ильгет писала сказку-фантазию про королевство фей. В кои-то веки - она сама удивлялась - выходило что-то веселое, легкое, без какого бы то ни было смертоубийства, настоящая сказка для детей. Может быть, эту сказку ей хотелось рассказать Арли - когда та подрастет. Это было еще одно объяснение в любви - на этот раз дочери.
Арнис поступал именно так, как говорил когда-то. Ильгет сидела в кресле, с обручем-транслятором на голове, с виртуальным пультом управления, полузакрыв глаза, писала роман. И он устраивался рядом, тоже с какой-нибудь работой. Арнис давно уже изучал социологию, у него даже был наставник, Вэн Тэррин. Пожилой, именитый ученый, ему уже за 130 перевалило. Ди Тэррин, правда, не возлагал больших надежд на ученика, Арнис занимался вот уж лет пять, и все еще не мог выбрать время подготовиться к званию мастера социологии.
Арли ползала на полу, а если приходилось отвлечься на нее, то Арнис сразу вскакивал. Ильгет было даже неловко… но в самом деле, писание требует большой сосредоточенности. Арнис это понимал. Он относился к тому, что делала Ильгет, с некоторым благоговением.
— Дэцин все время говорит между прочим, что он чего-то ждет от тебя. И не поймет, чего…
— Чего это он от меня ждет? Странно… вроде, с сагоном тогда все получилось.
— А вот он говорит, что таких случайностей не бывает. Как тогда с хронгами. Ты ведь довольно точно описала реальность, ничего о ней не зная.
— Тогда, по идее, должны существовать и эти Рыцари белого пламени…
— Хотелось бы мне быть таким, - усмехнулся Арнис, - представляешь, взял огненный меч, раз-раз, и завалил сагона. Да и склизких бы неплохо… Как в реальности-то все сложно!
— Чего же он ждет от меня? - спросила Ильгет, - что я стану великой писательницей?
Она фыркнула. Арли, которая как раз кушала у ее груди, замахала свободной ручонкой.
— И воздействую на умы? Так на Квирине и так все в порядке с информационной средой.
— Он и сам не знает, Иль. Подождем, посмотрим. А может, и правда…
— Рутина все время. Одну планету вычистим - уже другая на подходе. Рано или поздно должен наступить какой-то перелом, - сказала Ильгет. Арнис кивнул.
— Конечно. Как это было во Второй Сагонской войне. Она прекратилась… правда, несколько планет остались оккупированными. Эдоли вот тогда погибла. Таир так у них и остался. И еще несколько. Но тогда сагоны очень резко и внезапно прекратили наступление. А почему - так никто и не понял. Легенды ходят, но…
Он взял ребенка у Ильгет. Ребенок был сытый, сонный, улегся головкой на отцовское плечо. Арнис осторожно поглаживал девочку по спинке, чтобы выпустить газы.
— Иль, знаешь что? Ты бы спела нам что-нибудь, а? Она под твой голос и засыпает хорошо, кстати.
— Это можно, - Ильгет встала, сняла гитару со стены. Настроила синтезаторную приставку на корпусе. Тревожная тихая мелодия заполнила комнату. Ильгет и пела негромко, чтобы усыпить ребенка.
Догорает огонь в очаге, и у тихой заставы
Расплетает туманные пряди багряный рассвет.
И ложатся к озябшей земле пожелтевшие травы,
У подножия башен, безмолвно смотрящих нам вслед.
Беспокоится конь под седлом, и мерцает тревожным
Алым светом кольчуга, но странно спокойна рука.
И у пояса спит в потемневших от времени ножнах
Серебристое пламя послушного воле клинка…
Ильгет вдруг представила серебряное пламя - в своей руке, и как оно превращается в меч. Она училась фехтовать при подготовке к Визару. И даже не так уж плохо научилась. Только меч - волшебный. Абсолютная защита - мечта, которую невозможно осуществить. Сколько бы мы ни ставили энергетических щитов, у дэггеров всегда найдутся поражающие факторы, которые сильнее защиты.
Волшебство. Дэггеры почему-то боятся собак. Нужно что-то совсем другое, необычное. То, что может сравниться с сагонскими возможностями. Волшебный меч. Магия. Тьфу ты, какие глупости лезут в голову. Но Ильгет уже представила серебристое пламя в своей руке, рвущееся к небу пламя… помечтать ведь не вредно. Она напишет об этом. Неизвестно еще - как и что, но напишет.
— Она спит уже? - спросила Ильгет вполголоса. Арнис скосил глаза, заглянув малышке в лицо.
— Засыпает, - шепнул он. Ильгет улыбнулась и запела колыбельную.

Лунный свет, как мед, ложится
На твое окно.
Что ж тебе, малыш, не спится,
На дворе темно.
Светят звезды, в черном небе
Их полным-полно.
Ты на них ни разу не был,
Спать пора давно.


Спят все звездные пираты,
И сагоны спят.
Покорители пространства
Тоже спать хотят.
Так что спи, малыш, спокойно
Под большой луной.
Ветер стих, мерцают звезды -
Спать пора давно.

Арнис улетел в октябре. Ильгет снова осталась одна - без него, и без Иволги, и без Миры. И без всех остальных. С Магдой отношения оставались прохладными, отдаленными. Айледа все время была занята, виделись редко, хотя эти встречи оставляли в душе Ильгет след, бело-голубой и прохладный, словно бриз в жаркий летний полдень. Пожалуй, больше всего Ильгет виделась с Беллой. Та часто приглашала ее к себе, брала малышку, а иногда еще и обоих крестников, давала Ильгет возможность побыть одной. Иногда ей казалось, что Белле просто приятно поговорить с кем-нибудь об Арнисе. Но какая, в сущности, разница… ей это и самой приятно.

В Бетрисанде можно гулять бесконечно.
Не то, чтобы дома Ильгет было нечем заняться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61