Само собой, я спросила его, зачем он носит с собой оружие. Он обозвал меня навязчивой, невоспитанной американкой. Пару дней мы обменивались репликами подобного рода. Бедняжка, он пытался спрятаться от меня! Но я не отставала от него, и в конце концов он раскололся. Рассказал про план самоубийства, показал страховку. С одной стороны, это чистейшее безумие.
– Если вы кончаете жизнь самоубийством, то страховая компания не выплатит деньги. Должен пройти хотя бы год,
– Как?
– Как правило два года.
– Ну вот, а он не мог ждать. Теперь я представляю себе ход его мысли и могу его понять. С моста то любой дурак может спрыгнуть. Ну что, пойдем к нему? Он все объяснит лучше, чем я.
– Подождите. Он убедил вас, что в самом деле спрятал на корабле ядерную бомбу?
– Я передаю вам его слова. Для нас это звучит дико, но он говорил абсолютно серьезно. Знаете, как говорят контрабандисты про свой товар? Вот и он так же: «Эта маленькая самодельная бомба лежит в бензобаке моего автомобиля».
– Бомба встроена в бензобак? – задумчиво спросил Шейн.
– Если вы хотите знать, видела ли я бомбу, то не видела. Она лежит в машине, машина на стоянке, а стоянка в трюме. Поэтому нам и требуется ваша помощь. Квентин считает, что дело зашло уже слишком далеко, но я с ним не согласна. Если мы сумеем извлечь бомбу, то ее можно будет выбросить за борт.
Шейн поскреб подбородок.
– «Бентли» – слишком заметная машина для контрабандиста,– сказал он.
– Господи, да ведь поэтому он и выбрал «бентли»! Поэтому он и поехал в Майами, а не в Нью-Йорк. Трансатлантические лайнеры заходят в Майами лишь раз или два в году, и какой контрабандист, если он в своем уме, воспользуется для своих целей автомобилем марки «бентли»? С бензобаком он тоже все продумал. В нем лишь пара галлонов бензина, но стрелка указывает на полный бак.
Эта маленькая деталь убедила Шейна.
– Забавно,– проворчал он.
– Еще бы. Когда вы поговорите с ним, вы поймете, что это за человек. Он начал играть в шахматы, когда ему исполнилось три года. Мистер Шейн, неужели вы не понимаете, что нам надо спешить!
– Ладно, пошли к нему в каюту. У меня такое ощущение, что этого гения не стоит оставлять одного.
Анна вскочила на ноги.
– Я убедила вас! Наконец-то!
– Я бы не сказал, что вы меня убедили,– сухо заметил Шейн.– Ядерная бомба в автомобиле…
ГЛАВА 4
Остановившись перед дверью каюты Литтла, Анна скрестила пальцы и прошептала:
– Ради всего святого, Квентин, не спи и будь трезвым. Она тихо постучала.
– Это ты, Анна? – спросил озабоченный мужской голос.
– Да, открывай.
Замок щелкнул, и дверь отворилась. Мужчина в бесформенной пижаме быстро взглянул на Анну, затем перевел взгляд на Шейна. Глаза за толстыми стеклами очков были живыми и умными.
– Это Майкл Шейн,– сказала Анна.– Он заинтересовался, но, думаю, все еще не верит.
Литтл протянул маленькую сухую ладонь.
– Вы понапрасну потеряете время, но все равно заходите,– сказал он.
– Я слышал, у нас на борту ядерная бомба? – спросил Шейн.
– О, не о чем беспокоиться. Она абсолютно безопасна. Литтл снял с кресла чемоданчик и жестом предложил Шейну сесть. Маленький физик двигался медленно и чересчур четко выговаривал слова, но в остальном не выказывал признаков опьянения. Шейн наблюдал за его лицом. Оно было покрыто сетью мелких морщин, особенно заметных возле глаз и у рта; под глазами залегли синие тени. Литтл вполне владел собой, но по некоторым неуловимым признакам Шейн понял, что он находится на грани нервного срыва.
– Боюсь, я не смогу предложить вам выпить,– сказал Литтл.– Я опустошил все свои запасы, но голова у меня на удивление ясная. Должно быть, очаровательная Анна сумела передать мне частичку своей воли к жизни. Должен сказать, общение подобного рода действует благотворно на нервную систему и нейтрализует действие алкоголя.
Он выбил трубку. Шейн следил за его движениями.
– Задавайте вопросы,– нервно сказала Анна.– Слышите вибрацию моторов? Мы не стоим на месте.
– У вас заключен контракт с «АМКО»? – спросил Шейн.
– Да, письменное соглашение. Хотите взглянуть?
– Да. И, если можно, дайте посмотреть на страховой полис.
Англичанин открыл чемоданчик и вынул длинный белый конверт. Страховой полис, выписанный лондонской фирмой, включал в себя две статьи, касающиеся выплат в случае внезапной смерти страховщика и специальный раздел, исключающий выплату страховой суммы при самоубийстве, если с момента составления страховки прошло менее двух лет. Страховую сумму наследовали жена Литтла и его дочь. Контракт с «АМКО» был заключен на восемнадцать месяцев с возможностью его возобновления в течение трех лет. Обозначенные в контракте цифры ежегодных выплат заставили Шейна изумленно поднять брови.
– Анна сказала, что у вас есть оружие,– обратился он к Литтлу.
– Разумеется, но оно не заряжено. Гангстер из меня никудышный, так что это лишь предмет сценического реквизита.
– Можно мне взглянуть?
Литтл открыл шкафчик и протянул детективу бельгийский «вальтер» 38-го калибра. Магазин был пуст.
– Пули у меня есть,– добавил Литтл.– Но я намеренно не стал заряжать его, дабы не вводить себя во искушение.
– Если я правильно понял, револьвер однажды выпал у вас из кармана.
– Я размышлял об этом случае,– задумчиво сказал Литтл.– Сделал ли я это намеренно, чтобы привлечь внимание к одинокой, отчаявшейся личности? Или бессознательно? Должен признаться, Шейн, я с самого начала боялся ее. Я боялся, что она разбудит во мне что-то, что заставит меня сожалеть…
Анна нетерпеливо дернула Литтла за рукав.
– Ему нужны только факты, Квентин. Расскажи ему о деньгах.
– Ах, деньги,– Литтл сардонически усмехнулся.– Да, полмиллиона американских долларов. Сумма приличная.
– Полмиллиона долларов за что? – глаза Шейна сузились.
– Видите ли, это премия за информацию, способствующую выявлению и разоблачению любого иностранного лица, достаточно спятившего, чтобы попытаться провезти в Соединенные Штаты ядерное оружие.
У Шейна внутри был его собственный счетчик Гейгера, срабатывающий в тех случаях, когда речь шла о крупных деньгах. Сейчас этот счетчик немедленно включился.
– Насколько официальна эта премия? – резко спросил он.
– Настолько, насколько это вообще возможно. Она определена специальным актом, проведенным через Конгресс, и является частью соответствующего федерального закона. Сейчас об этом уже мало кто помнит. Закон был принят в доисторическую эпоху: если не ошибаюсь, 17 мая 1949 года.
– Продолжайте.
– В то время Соединенные Штаты были единственной ядерной державой. Ваша страна была повально заражена ксенофобией. Те, кто отвечал за безопасность, неверно понимали суть процесса ядерного расщепления и как чумы боялись вражеских шпионов. Всех привлекали два аспекта ядерного оружия: во-первых, необычайная мощность, и, во-вторых, относительно небольшой размер заряда. Сегодня размер критической порции действительно очень невелик. Я не слишком вдаюсь в детали?
– Нет, это важно,– сказала Анна.– Но постарайся говорить немного быстрее.
– Когда я говорю быстрее, у меня начинают путаться мысли. Вопросы объема и размера, мистер Шейн,– эти вопросы поставили вашу страну в тупик. Соединенные Штаты обладали стопроцентной монополией на продукцию, имели систему стратегических баз и громадные военно-воздушные силы, способные поразить любую точку земного шара. Я не могу понять, почему американцы были так испуганы, но они были испуганы, это факт. Ясное дело, такая вещь, как технология производства ядерного оружия, не может долго оставаться секретом. Рано или поздно, но вы теряете монополию. А затем… предположим, «пятая колонна», шайка авантюристов или просто какой-нибудь сумасшедший собирает примитивное ядерное устройство и провозит его в Америку в своем чемоданчике! Я читал старые газеты: ядерная бомба в чемоданчике – очень популярное пугало того периода. Сейчас об этом как-то забыли, и я опять же не могу понять, почему.
– Такая возможность все еще реальна? – спросил Шейн.
– Более, чем когда-либо раньше. Размеры устройств уменьшаются, производство их увеличивается. Миллиарды уходят на ракеты, антиракеты и анти-антиракеты – но как, скажите на милость, защититься от сумасшедшего с чемоданчиком? В 1949 году какой-то умный государственный служащий убедил Конгресс назначить премию в полмиллиона долларов. Деньги в те годы стоили больше, чем сейчас. Ваши законоведы, должно быть, рассудили, что, столь крупная сумма способна свести на нет любые попытки конспирации. Если человека поставить перед выбором между полумиллионом долларов и верностью какому-то безумному идеалу, то лишь идиот выберет второе. Типично американский подход: назначил цену – получай товар.
– Вы видели текст этого закона? – спросил Шейн.
– Я видел вырезку из «Вашингтон Стар». Пожелтевшую от времени и, несомненно, подлинную. У вас есть какие-то сомнения?
– У меня есть крупные сомнения,– резко сказал Шейн.– Кто-то кого-то дурачит, вот и весь сказ.
– Ты взял с собой вырезку? – спросила Анна.
– Нет, разумеется нет. Если бы ее обнаружили у меня в кармане, то это разрушило бы весь замысел. Уверяю вас, что говорю правду. Федеральный закон N1063, утвержденный в обеих палатах Конгресса и подписанный президентом. Мои слова легко проверить.
– Проверить легко, но не на борту теплохода,– сказал Шейн.– Кто должен получить премию?
Литтл пососал потухшую трубку, отложил ее в сторону и хрустнул пальцами.
– Да, дух скептицизма заразителен. Я внезапно подумал о… Конечно, он мог подделать вырезку из газеты, но как состарить бумагу? Нет, нет, вырезка подлинная и премия существует. Все совпадает с историческими фактами, сомнений нет,– он наклонился вперед.– Человека зовут Пьер Дессау, он англичанин, несмотря на французское имя. План принадлежит ему. Он довольно умен, хотя и не любит упражнять свой ум, и остер на язык. Я три-четыре раза поймал его на незначительной лжи и преувеличениях, хотя в подлинности газетной вырезки не усомнился ни разу. Если бы она оказалась фальшивой, тогда мне действительно потребовалась бы ваша помощь.
– Квентин, ради Бога,– взмолилась Анна.– Ты расскажешь, наконец, как это случилось? Начни с вашей встречи в пивной. Когда ты прояснишь ситуацию, мы начнем действовать.
– Да, логичнее всего начать с пивной «Три источника». Я регулярно заходил туда последние несколько лет. Атмосфера безмятежного веселья как-то успокаивает. Мы выпили по паре рюмочек джина и через полчаса нашли общих знакомых: такому-то очень понравились слова такого-то, что доктор Квентин Литтл, заведующий лабораторией, где работает ее муж, не даст и ломаного гроша за будущее этого мира. Я основательно запутался, Шейн. У меня есть жена, которая презирает меня. У меня есть двое детей, которые считают меня предателем человечества за разработки в области ядерного оружия. С одной стороны, я работаю над проектом новой бомбы, супербомбы, и, должен; сказать, работа уже основательно продвинулась. С другой стороны, я нахожусь в финансовой дыре, одних долгов на десять тысяч фунтов. Семья моей жены – ее отец, ее брат – все безбожные растратчики, и каждая новая финансовая катастрофа ударяет по моему карману. В сексуальном смысле я импотент, настоящий импотент.
– Двенадцать часов назад ты думал совсем по-другому,– мягко сказала Анна.
Шейн взглянул на нее, и она ответила ему холодным, ясным взглядом.
– Вам нужно разобраться в ситуации, а это тоже имеет значение,– сказала она.– Это произошло естественно, как обычно случаются такие вещи.
– Не надо объяснений,– ласково сказал Литтл.– Я так благодарен тебе, дорогая. Это было настолько же прекрасно, насколько и неожиданно. Но не волнуйся, Анна: я не собираюсь висеть у тебя на шее подобно дохлому альбатросу Кольриджа. Случай показал мне, что я еще могу верить в собственные силы. Ты… в тебе много жизни, вот в чем дело,– он повернулся к Шейну.– Я чувствовал себя как в клетке, и вот дверца отворилась. С какой стати мне продолжать отношения с женой? Я не буду их продолжать. Я не обязан платить по счетам моего тестя и его сына. Я могу оставить работу, не заниматься ядерным оружием. Все, что раньше казалось сложным, теперь легко. Спасибо Анне, теперь я могу взглянуть на себя со стороны. Это не значит, что все мои трудности позади, они только начинаются.
– Давайте вернемся к Дессау. Когда все началось?
– Весной. Сначала мы встречались на уик-эндах, когда он приезжал из Лондона. Он представил себя как посредника, который может достать все, что угодно: порнографические фильмы, наркотики, девочек, мальчиков. В общем, тот тип, с которым приятно общаться в пивной. В «Трех источниках» постоянно околачивались три-четыре парня из лаборатории; Пьер их тоже обхаживал. Мы считали его романтиком из тех, что насмотрятся фильмов о Джеймсе Бонде, а потом липнут к физикам в надежде раздобыть какой– нибудь стратегический секрет и продать его русским. Мы не воспринимали его всерьез. Он не скупился на выпивку, а тем, кого это интересовало, предоставлял и другие развлечения. Но, как выяснилось, он охотился вовсе не за стратегическими секретами. Ему нужна была бомба.
– Как вам удалось это узнать?
– Он сам мне сказал об этом.
Литтл замолчал, глядя на свои руки. Морщины в уголках его губ обозначились резче.
– Мне пришлось пройти через унижение, и оно меня добило,– продолжал он.– Я слышал, как мой сын говорит обо мне со своим другом по телефону. Оскорбительно – это не то слово: уничижительно. Я решил, что с меня достаточно. Это было вечером в четверг. Я накачался джином а баре и надел резиновый шланг на выхлопную трубу своего автомобиля. Но оказалось, что Пьер следил за моими приготовлениями.
Литтл встал и принялся ходить по каюте. Его голос звучал более возбужденно, чем прежде.
– Он ждал, пока я проводил шланг в салон, садился в машину и включал зажигание, а потом открыл дверцу и выволок меня наружу. Мы снова принялись пить и пили всю ночь, а потом он раскрыл мне свой фантастический замысел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19