вставил я и, повернувшись к Фрезеру, пояснил — Я думаю, немного юмора не повредит.
— У вас богатое чувство юмора, мистер Бойд, — холодно ответил психиатр. — Очевидно, вы плохо представляете себе, что сейчас происходит с миссис Блейр. И вообще, в силах ли кто-то понять, как бывает сильна любовь жены к мужу.
— Кто-кто, доктор, а я понимаю, — заверил я его.

5

В четыре часа мы вернулись в квартиру Блейров, и я вошел вслед за Аделью в пустую гостиную. — Аубрея нет?
— Сегодня он за городом. — Миссис Блейр рассмеялась. — У него живот прихватывает в подобных ситуациях. Он вообще весьма тщательно избегает передовой, на случай, если все сорвется.
— Он с друзьями? — спросил я, но махнул рукой. — Меня не касается, не очень сожалею о его отсутствии.
Хозяйка тепло улыбнулась.
— Отпразднуем, Дании! — ее голос нежно вибрировал. — Все прошло отлично. Вы гений! Приготовьте нам выпить, что-нибудь необычное!
— Я сделаю напиток "Хохочущая вдова".
— Название многообещающее. Каковы ингредиенты?
— Три капли горького перца на две части водки и одну — джина. После второго бокала перестанете обращать внимание на его вкус, — пообещал я.
— Просто заупокойная по Николасу.
— Как знать, может, и он там веселится в смирительной рубашке?
Она расхохоталась.
— Думаю, это был величайший триумф Никки! Он вполне заработал тысячу долларов.
— Я верну долг, когда он выйдет, конечно, если буду к тому времени жив.
Я отправился к бару, Адель куда-то исчезла. Вернулась она, когда я уже глотнул адской смеси, подошла и протянула чек на девять тысяч долларов. Я спрятал его в карман.
— Спасибо.
— Вам спасибо, — кивнула она, — за быструю и хорошую работу. Буду рекомендовать вас всем своим подругам. Если такого рода штучки войдут в практику, вы сможете требовать с Фрезера комиссионные!
— Уже думал об этом, — усмехнулся я.
— Скажите мне, Бойд, в юности вы воровали пенни у слепых?
— Только десятицентовики. Я негодяй?
— Я люблю вас! — мечтательно воскликнула она.
— А мне казалось — ненавидите?
— Это было вчера. Сегодня все иначе. И по чудесному совпадению Блейра-младшего тоже нет дома!
Ее глаза расширились.
— Неужели вы все еще презираете меня, Дании?
— Это было вчера, — Я поднял бокал. — Выпьем за сегодня! Опустошив бокал наполовину, она вернула его.
— Дополните, пожалуйста. Я сейчас вернусь.
Минут через пять она вернулась, переодевшись в черный сатиновый халат.
— Выпейте, вам станет чрезвычайно весело! — подтолкнул я к ней бокал. — Замечательный у вас халат, он делает вас бесподобно красивой. Так должна выглядеть каждая женщина, но это редко кому удается.
— А ваш профиль, Данни-бой, хорош почти так, как вы воображаете.
— Ничего не поделаешь, я чертовски привлекателен! Женщины влюбляются в меня с первого взгляда! А вот с вами этого не произошло, чем вы меня страшно заинтриговали.
Адель одним духом допила бокал, у нее перехватило дыхание.
— Вы ударили меня! — крикнула она, когда вернулся голос. — Я никогда не забуду этого, Дании Бойд!
— Никогда не забудете и никогда не простите?
— Вообще, мне это даже понравилось. Новые ощущения. Она вновь наполнила свой бокал.
— Я скажу вам кое-что, Дании. — Она сделала глубокий вдох.
— Поведаете о своей жизни, дорогая? — спросил я. — Ненавижу откровения женщин.
— Нет, это относительно теории… теории, будто женщина одевается для того, чтобы пленить мужчину. Глупости!
— Почему? — я приподнял брови.
— Это определенно не так! — она допила третий бокал и продолжила — Когда женщине действительно нравится мужчина, она делает совершенно противоположное!
— То есть? — с недоумением спросил я.
Одним рывком она развязала пояс, полы халата распахнулись, неторопливое движение плеч — и он упал к ее ногам. Под ним ничего не было, кроме самой Адель.
Она медленно повернулась вокруг своей оси.
— 115 фунтов, — похвасталась она — ни унции лишней!
Я всегда считал, что 16 лет — худший возраст. Только начнешь понимать, что такое женщина без одежды, — и тут же тьма разочарования: они увядают, они толстеют. Жизнь не переполнена девушками с обложек журналов.
Но Адель не вызвала разочарования. Фигура у нее была великолепная, кожа белая. Нарушал гармонию треугольный шрам на левом бедре.
— Вы будете только смотреть? Вам этого достаточно? Медленно пошел я к ней. Воротник сдавил горло, я рывком освободился от него. Адель ждала, опустив руки вдоль бедер.
— Снова собираешься меня ударить? — прошептала она, едва я приблизился.
— Что, у Аубрея сильная правая рука?
— Оставь его! — отмахнулась она.
— Укус змеи?
— Называй, как хочешь. Может, все-таки обнимешь меня?
— Имею и такие намерения.
Она дернула волосок на моей груди.
— Когда-нибудь ты перестанешь болтать?
Обхватив ее бедра, я приподнял тело, положил к себе на плечи и понес через комнату. Она впилась в мое плечо. В ответ я шлепнул ее по близлежащему и наиболее подходящему месту. Раздался удовлетворенный визг.
— Как там Аубрей? Наш мальчик скоро вернется? — полюбопытствовал я.
— Черт с ним! — отмахнулась Адель. — Он и сам может приготовить себе выпивку!
— Значит, остаюсь только я?
— Ах, и у меня нет выбора! — она мелодраматично вздохнула. — Ничего, если я буду стонать?
— Ол райт, у меня есть затычки для ушей.
В половине седьмого мы вполне респектабельно пили джин с тоником.
— Мне пора идти, — сказал я.
— Почему? — Адель в шелковой блузке и брюках поднялась с кушетки.
— Дела ждут.
— У тебя свидание? — она повернула ко мне голову. — Ты не Тарзан?
— Это ты — Джейн. А я устал.
— Тогда не спеши, — попросила она. — Скоро вернется Аубрей, может, принесет нам поесть.
Я обреченно пожал плечами.
— Если бы были силы, я все-таки ушел бы домой. Но потерял всю энергию!
— Другие играют в гольф и теннис, плавают, давая выход своей энергии! Смешай мне еще бокал.
— Я устал. Как видишь, и мой бокал пуст, а я тоже хочу выпить.
— Лентяй! — забирая бокал, она поцеловала меня. — Безжалостный! — Адель отправилась к бару.
Я только успел закурить, как услышал, что открывается дверной замок.
Увидев меня, Аубрей заулыбался.
— Хелло, Дании. Все в порядке?
— Предположим, он скажет нет, — буркнула миссис Блейр, — ты снова помчишься за город?
Он оглянулся.
— Хелло, Адель, я тебя не заметил. Все в порядке, не так ли? Иначе вас бы здесь не было.
— Ты угадал, — смилостивилась она. — Дании провернул изумительное дело. Иди ко мне, приготовь напитки, а я расскажу, как все произошло.
Она закончила рассказ, Аубрей принес мой бокал и энергично потряс руку.
— Мои поздравления, старина! — промурлыкал он. — Первоклассная работа!
— Жаль, что вы не видели. Он нервно подергал усы.
— Жаль, конечно, но мне нужно было повидать приятеля.
— О'кей! — кивнул я. Аубрей приободрился.
— Теперь, когда все кончено, это можно отпраздновать. Выше бокал, Дании!
— Погодите, — остановил я, — что — кончено?
Он выглядел, как ребенок, забравшийся ночью в кухню и не нашедший там ничего вкусненького.
— Разве нет? — с трудом выдавил он. — Разве отец не изолирован?
— Это только цветочки, — терпеливо произнес я. — Вы не забыли о Верноне Клайде и Чарити Адам? Они присутствовали при заключении пари, слышали слово психиатр. Как вы думаете, что они предпримут, узнав об изоляции Николаса Блейра?
Аубрей резко хохотнул.
— Не стоит беспокоиться! Мы им просто ничего не скажем, я думал об этом. Старик утром вышел из дома, мы его больше не видели — вот и весь разговор! — Он был весьма доволен собой, но я нашел его радость преждевременной.
— Возможно, они не будут беспокоиться день, два, три от силы, а потом позвонят в полицию, в больницы, в морг…
— Ох! — лицо Аубрея стало серым.
— Вы сделаете иначе, — сказал я. — И перестаньте кусать губу!
— Извините, — вздрогнул он, — когда я нервничаю, не замечаю, что делаю.
— Наверное, то же самое он говорит девушкам! — съязвила Адель, но бедный парень ее не слышал.
— Что же делать, что делать, Дании? — повторял убитый горем сынок. — Я малость выпил, джин, в голове сумбур…
— Вы должны сказать им, где отец, — заявил я твердо. Все, что от вас требуется — рассказать правдоподобно следующее: Никки-бой ночью вообразил себя Гамлетом, с ножом гонялся за женой. Если кто надумает справиться у Фрезера, доктор подтвердит версию.
Адель нежно засмеялась.
— Добрый, добрый старый Никки. Аубрей тоже улыбнулся.
— Да, я понял, мы так и скажем… Решил, что он Гамлет, чуть не убил Адель, едва удалось ее спасти…
— И поскольку, — подсказал я, — миссис Блейр незадолго до несчастья беседовала с доктором Фрезером, именно в его лечебницу утром увезли вашего бедного папочку. Все.
Аубрей источал безмерную благодарность.
— Да не улыбайтесь во весь рот, когда будете делиться горем, — добавил я, взглянув на его счастливую физиономию.
— Конечно! — воскликнул он.
— Просто, ни на секунду не забывайте, что любите Никки, как…
— Сын? — с улыбкой от уха до уха предположил Аубрей.

6

Окна моей квартиры выходят в парк. Конечно, квартирка могла быть и побольше, но, когда приводишь даму, это не имеет особого значения. Естественно, если твой профиль неотразим!
Я сидел в кресле лицом к окну и потягивал коктейль; перед глазами стояло лицо Аубрея. Как безмятежно и счастливо произнес этот малый: "Сын!".
В отношении себя тоже не надо обманываться. Если существуют уровни подлости, то за прошедшие 24 часа я достиг подлейшего из них. Вспомнился взгляд Никки-боя, когда его выводили из кабинета. Насколько внезапно оборвался его голос! «Уведите», — приказал Фрезер, и в тот момент фраза меня не задела.
Допивая второй бокал и выкурив еще одну сигарету, я, наконец, отыскал ответ. Нельзя оставлять Николаса в лечебнице. Я заварил кашу, мне и расхлебывать. Адель Блейр выдала девять тысяч, теперь я свободен от обязательств, более она не является моей клиенткой.
Немного погодя пришла весьма интересная мысль. Если жена выложила кругленькую сумму, чтобы упрятать мужа в психушку, то сколько может заплатить сам Николас за освобождение?
С этой минуты Николас Блейр стал моим клиентом, даже не подозревая об этом.
Я сразу почувствовал себя лучше, подошел к зеркалу, подмигнул самому себе и сказал: "Так-то, брат! Кое-что мы уже получили, глядишь, и еще перепадет". Парень в зеркале ухмыльнулся: "Ты хоть себе-то не ври! Подошел полюбоваться собой, все остальное тебя мало интересует".

В Коннектикут я приехал поздно вечером. Ворота уже закрыли. Охранник разглядывал машину, словно меня и не было. Я сказал, что хочу повидать доктора Фрезера, парень остался глух и нем. За пять долларов он все же сходил к главному корпусу и назвал Фрезеру мое имя.
— О'кей, — кивнул охранник возвратясь, — доктор разрешил впустить вас.
Передайте ему при случае, — сказал я, въезжая на территорию, — закрытые ворота отпугивают клиентов. Скажем, если бы я был чокнутым, то ни за что не попал бы на прием!
— А вы уверены в своем уме? — удивился охранник. — У вас что, справка на этот счет имеется?
От неожиданности я не придумал ответа.
Медсестры в холле не было. Я коротко стукнул в дверь кабинета и вошел. Фрезер разговаривал по телефону и даже не взглянул на меня. Я закурил и стал ждать, размышляя, что заставило его заниматься психиатрией.
Наконец, доктор положил трубку и спросил:
— Что случилось, мистер Бойд?
— Извините мою назойливость, — начал я весьма учтиво, — весь день меня не покидает мысль о Николасе Блейре, я беспокоюсь о нем…
— Вы не одиноки, — врач улыбнулся, — я тоже беспокоюсь о нем.
— Видите ли, весь день я думал и пришел к выводу, что Николас просто переутомился. Последнее время он очень много работал. Не этим ли объясняется его поведение?
— Очень интересно, — как-то странно произнес Фрезер, — и что вы еще надумали за этот день?
— Хотел бы увидеть его, поговорить…
— Мне тоже хотелось бы с ним поговорить.
— Что? — я одеревенел.
. — Блейра нет в клинике. Нет, — тихо сказал психиатр. — Пару часов назад он уехал.
— Вы отпустили Николаса? — с надеждой в голове воскликнул я.
— О, нет, — с горькой иронией произнес Фрезер. — Инициатива принадлежала исключительно нашему пациенту. Вы с миссис Блейр уехали, он вскоре успокоился, казался совершенно инертным. Обычная депрессия после буйного приступа, — так мне подумалось. — Психиатр уставился в пол. — Но я ошибся, мистер Бойд. Страшно ошибся. Санитар понес ему ужин, Блейр напал, сломал парню руку, закрыл его в палате и помчался к выходу. У крыльца, к несчастью, стоял автомобиль.
— Вы хотите сказать, какой-то дурак оставил в машине ключи? — выпалил я.
Доктор вздрогнул.
— Автомобиль был мой.
— И Никки удалось уехать? Его не смогли остановить?
— Ворота были открыты, — начал оправдываться врач и вдруг сорвался — Никогда! Никогда за прошедшие пять лет не происходило ничего подобного, никогда!
— Как говорят юные девушки, — усмехнулся я, — всегда что-то происходит в первый раз.
Вдруг в глазах психиатра я заметил огонек мести. Он сделал глубокий вдох.
— Позвольте вам сообщить кое-что, мистер Бойд. — Он затянул паузу. — Если ваш друг утром играл — он величайший в мире артист!
— Но…
— Это было не представление, — Фрезер говорил жестко. — Блейр —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11