— Может быть, вы приведете какие-нибудь доказательства? — сердито вырвалось у меня.— Почему бы и нет? — Открыв верхний ящик письменного стола, Шелл вынул оттуда револьвер, который придвинул ко мне. — Это, — сказал он почти нежно, — и есть доказательство.Мои пальцы сжали рукоятку револьвера, чуть приподняв его. И словно зигзагообразная молния пронзила меня от головы до пят. Теперь я знал, в чем дело.— Оружие убийцы, — зазвучал откуда-то издалека голос Шелла, — ваше оружие, Бойд! Я проверил номер серии, он был у меня в досье.Я крепко зажмурил глаза, дождался, пока начал рассеиваться красный туман бешенства, затем осторожно их приоткрыл.— Это всего лишь значит, что убийца воспользовался моим пистолетом. Разве отсюда автоматически следует вывод, что я убийца?— Конечно нет! Вы же могли потерять свой пистолет, или, может быть, у вас его украли? — В его мягком тоне слышалась издевка. — Жаль только, что вы были так заняты, что забыли сообщить об этом в полицию.Пистолет уже дважды использовался для убийства, мелькнуло у меня в голове, и я почувствовал внезапную резь в животе, словно в нем никогда не было куриного рагу. Раньше или позже, но пулю, вынутую из головы Алисы Эймс в Нью-Йорке, сравнят с четырьмя пулями, вынутыми из головы Вейланда в Санта-Байе. Тогда мне придется выбирать между электрическим стулом и газовой камерой. Я готов был закричать от отчаяния, и останавливала меня только мысль, что Шелл расценит мой крик как признание.— Этого достаточно, чтобы предъявить вам официальное обвинение в предумышленном убийстве. — Он любезно улыбнулся. — Хотите кофе, Бойд?Я кивнул, он позвонил, повесил трубку и удобно устроился в кресле.— Уверен, что вы поймете, насколько я прав. Поэтому у вас нет другого выбора, кроме как честно рассказать мне обо всем. Можете не торопиться, время у нас есть — этот вечер, а если и его не хватит, то вся ночь впереди. Я хочу сказать, — подчеркнул он с деликатностью разъяренного слона, — что никто из нас отсюда не выйдет, пока я не услышу признания, вы меня поняли?— Эксперты установили время смерти? — спросил я.— Между четырьмя и пятью часами минувшего утра.— Я в это время был в гостинице, в постели.— Один?Скорее всего Шери вернулась к себе в комнату не позднее трех ночи, подумал я печально, но решил, что полиция на этот раз обойдется без моей помощи.— Нет, не один, — ответил я.— Э, может быть, вам еще и повезет, Бойд! — Его дружелюбный тон был столь же натурален, как цвет волос Джекки Милн. — Значит, у вас имеется алиби, да? И кто та счастливая леди, которая разделила с вами постель прошлой ночью?— Знаете что? — вскинулся я. — Меня воротит от вашего приятельского тона. Мне больше по душе, когда вы такой, какой есть, — отвратительный и тупой.— Так как ее зовут? — прорычал он.— Я забыл. Вы не против, если я позвоню адвокату?— Против! — Ребром ладони он ударил по моей руке, потянувшейся было к телефону. — И я не нарушаю ваших конституционных прав, Бойд, я хочу, чтобы вы знали это. — Он свирепо, по-волчьи, улыбнулся. — Просто отделение полиции в Санта-Байе пока еще не успело как следует изучить конституцию.Полицейский в штатском принес кофе, и мне чуть-чуть полегчало. Правда, противно было смотреть, как непринужденно развалился в своем кресле Шелл и как он лениво, с нарочитым удовольствием потягивает свой кофе. Неужели он сказал правду, что готов сидеть здесь весь оставшийся вечер и даже, если будет нужно, всю ночь, пока я не заговорю?— Не думаю, что вы найдете психиатра, который подтвердит, что я потерял разум, — сказал я, тщательно выбирая слова. — И конечно, я знаю, что у вас вот такое толстое досье на меня и то, что вы не узнали от меня самого, вы получили из Нью-Йорка...— И что? — пробурчал он.— А то, что, если бы я убил Вейланда из своего пистолета, неужели я был бы настолько туп, чтобы оставлять его там?— Ну, может быть, вы сильно нервничали.— Если бы вы не вынуждали меня, я бы вообще не упоминал об этом, лейтенант, — заметил я скромно. — Но вспомните, когда я был здесь в последний раз, я убил человека — в порядке самозащиты, как вы сами признали! — и еще перед этим...— Огромная разница — убить в порядке самозащиты или убить преднамеренно и хладнокровно!— Если вы считаете, что я оставил мой пистолет на месте преступления, то я сдаюсь! — Схватив кофейник и наклонив его над моей пустой чашкой, я наблюдал, как из носика медленно вытекала черная гуща.— Не расстраивайтесь! — весело произнес Шелл. — Посреди ночи мы устроим еще один перерыв на кофе.— Кто нашел тело?— Какой-то неизвестный. Позвонил, но отказался назвать свое имя.— Это был я, — произнес я мрачно. — Просто хотел быть уверен, что вы найдете мой пистолет прежде, чем его серийный номер покроется ржавчиной.Шелл заметно помрачнел, и я почувствовал, что, возможно, начинаю одерживать верх.— Только не умничайте, Бойд! — прошипел он.— Нет, продолжим, лейтенант! — не унимался я. — Эта хижина находится на краю света, у черта на куличках. Добираться до нее — целая вечность! Кто в здравом уме решится на это? Наш анонимный путешественник наткнулся бы на эту хижину не ранее, чем через двенадцать часов после убийства, направился бы сразу в гостиную и тут же нашел бы тело. Что он, по-вашему, экстрасенс или кто еще?Шелл вскочил с кресла и распахнул дверь.— Донаван! — заорал он так, что люди, живущие в Майами, могли бы подумать, что приближается ураган.Когда через несколько секунд появился сержант, Шелл вытянул свой указательный палец в направлении моей грудной клетки.— Упрячь его в камеру! — проскрипел он. — Мне тошно смотреть на его лицо!— Я еще не позвонил моему адвокату, — напомнил я.— Мы сами позвоним ему, — ухмыльнулся он. — Его снова зовут Смит?— Вы даже не составили акт! — выкрикнул я.— В камеру предварительного заключения! — отрывисто бросил Шелл. — Там не так уж плохо, Бойд; если устанете лежать, то всегда сможете встать. Если устанете стоять, можете...— Есть определенные инструкции, которые вы обязаны выполнять, — сказал я тихо. — Во-первых...Донаван, схватив меня за локоть, вышвырнул из кабинета, не дав возможности перейти к изложению самой интересной части моих прав. Через тридцать секунд я оказался в камере, куда впихнул меня Донаван; надзиратель запер дверь. Я подумал, что, наверное, уже слишком поздно сменить мое имя на Диабла Бананза и убежать в Аргентину. Стать гаучо и разбойничать в пампасах, размахивая болеро над головой!Или, наоборот, болеро разбойничают в пампасах, дико размахивая гаучо над своей головой? Запамятовал...Правда, теперь этот вопрос для меня был уже не актуален.Не прошло и часа, как я понял, что имел в виду Шелл, предупреждая о том, что я буду весьма ограничен в выборе способа проявить свою физическую активность. Он был прав, говоря, что я мог либо лежать, либо стоять. Можно было даже немного прогуливаться, если делать маленькие шажки и разворачиваться на 180 градусов каждые три секунды. Спустя несколько часов я услышал, как тихо разговариваю сам с собой, что было уже несомненным признаком раздвоения личности. Неожиданно лязгнул замок, и надзиратель открыл дверь.— На выход, Бойд! — громко произнес он. Ему не нужно было повторять это дважды. Я выскочил из камеры быстрее, чем бежит жалкий оборванец, преследуемый настоящим живым гусем! Надзиратель вывел меня по сложным лабиринтам тюремного коридора к кабинету лейтенанта. Шелл лениво стоял в дверях, засунув руки глубоко в карманы брюк, и, как мне показалось, как-то загадочно смотрел на меня.— С самой вдовой? — Только и сказал он, медленно покачав головой, — Ну, вы даете, Бойд!— В чем дело? — Я подозрительно уставился на него. — Пришло время оправиться?— Небольшой совет, — сказал он. — Не пытайтесь покинуть город, потому что в этом случае я постараюсь прошить вас автоматной очередью. Не впутывайтесь в неприятности — это относится к неосторожному переходу улицы, — или я вас брошу туда, откуда вы только что вышли. Не меняйте отель, не получив предварительно моего разрешения. И еще кое-что. — Он уставился на засиженный мухами потолок. — Да, вспомнил! Когда-нибудь, когда у вас появится больше свободного времени — например, когда будете отбывать свои девяносто девять лет в Сан-Квентине, вы должны будете поделиться со мной секретом, как стать суперменом. — Он медленно покачал головой. — Моя жена наверняка оценит это!Пропустив его двусмысленную болтовню мимо ушей, я спросил самое для меня важное:— Вы хотите сказать, что выпускаете меня отсюда?— Искренне надеюсь, что ненадолго! — прорычал он.Когда я сделал первый шаг по тротуару, ощущение свободы ударило мне в голову, и я бы бегом помчался к поджидавшим меня двум блондинкам, если бы они сами не взяли меня крепко за руки и не повели к припаркованному рядом автомобилю. Джекки Милн повела машину, посадив меня рядом с собой. Шери Вейланд сидела на заднем сиденье.— Это сделали вы? — Я переводил взгляд с одной на другую, дико ворочая глазами. — Вы великолепны!Но как?— Шери услышала вечером по радио о том, что в какой-то хижине в горах обнаружен труп Стирлинга, — сообщила Джекки. — Она ворвалась в мою комнату, чтобы поведать мне об этом, и когда сказала, что полиция уже задержала для допроса мужчину, я почему-то сразу догадалась, что это, должно быть, вы, Дэнни!— Передали, что Стирлинг был убит ранним утром, — тихо прибавила Шери. — Моя задача заключалась в том...— Наша задача, дорогая, — поправила ее Джекки решительно.— Конечно, дорогая! — извиняющимся тоном поправилась Шери. — Наша задача заключалась в том, чтобы точно вычислить, во сколько это могло произойти. Как я помнила, я вернулась в свою комнату около трех часов ночи. — Неожиданно в ее голосе появились мечтательные нотки. — Я была такой счастливой и такой измученной после этой чудесной...— Никаких интимных подробностей, дорогая! — резко прервала ее Джекки. — Будем придерживаться только фактов.— У нас возникло чувство, что вам, Дэнни, понадобится очень надежное алиби, — продолжала Шери уже деловым голосом. — Я хочу сказать, что алиби, заканчивающееся в три часа ночи, вообще не является алиби. Поэтому мы решили, что я скажу в полиции, что провела с вами всю ночь.— Но даже и в этом случае это алиби не идеально, — подхватила Джекки. — Как можно отнестись к сексуальному алиби, даваемому вдовой убитого? Вы понимаете, Дэнни, что мы чувствовали?— Да, — признался я ошеломленно. — Конечно понимаю! И как же вы решили эту проблему?— Мы решили ее очень просто, — произнесла Джекки нарочито скромным голосом.— Просто! — воскликнула Шери. — Это была идея Джекки, идея совершенно гениальная!— Мы просто удвоили алиби, — промурлыкала Джекки.— Удвоить алиби — это хорошая идея, — сказал я. — Но, черт возьми, что вы этим хотите сказать?— Ну, — Джекки откашлялась, — даже очень подозрительно настроенный полицейский найдет маловероятным, что человек, проведший ночь с двумя великолепными женщинами, найдет время или желание выскочить из постели рано утром для того, чтобы совершить преступление, не так ли?Мы проехали еще три квартала, пока я смог что-то вымолвить.— Вы сказали об этом лейтенанту Шеллу? — медленно проговорил я.— Конечно! — засмеялась Джекки. — Он ведь там главный, поэтому, вполне естественно, мы говорили с ним.— Мне он показался даже приятным человеком, — произнесла Шери благостным тоном, — жаль только, что он полицейский.— И что же он сказал? — промямлил я.— Ничего, — невыразительно ответила Джекки.— А я думаю, он чертовски неучтив! — решительно заявила Шери.— Помнишь, как он стоял и смотрел на нас целых пять минут, прежде чем заговорил?— Был еще кто-нибудь при этом рядом? — с надеждой спросил я.— Этот недотепа сержант, тот, кто оскорбил меня в ресторане, — раздраженно ответила Джекки, — и какие-то еще двое или трое штатских.— Кто-нибудь из них что-нибудь сказал?— Кажется, нет. — Она немного подумала. — Донаван пробормотал что-то о том, что у него болит спина, но я не могла посочувствовать человеку с такими манерами, как у него!— Дэнни, что с вами? — немного погодя обеспокоенно произнесла Шери. — Вы не заболели?Мне с трудом удалось покачать головой, хотя и это потребовало от меня немалых усилий.— Я думаю, у него жар, — настаивала Шери. — Он дрожит как осенний лист!— Наверное, его там накормили какой-нибудь гадостью, — предположила Джекки взволнованно. — Какие скоты!Возможно, мне удалось бы сдержаться, но в последний момент, когда я уже собрался выйти из машины, Шери произнесла:— Джекки, дорогая, думаю, лучшее, что мы можем сделать для нашего бедного Дэнни, — это сразу же уложить его в постель!Я споткнулся в этот момент, повалился вперед лицом на тротуар и зашелся истерическим хохотом. Потом уже, в комнате Джекки, даже после того, как я просил прощения в течение целых десяти минут, они все еще не могли понять, почему это мне стало так смешно. Глава 9 — Не могу притворяться, что расстроена из-за смерти Стирлинга, — призналась Шери. — И чувствую только огромное облегчение. Этот туповатый лейтенант выглядел весьма шокированным, когда я сказала ему об этом!— Наверное, он задавал кучу вопросов? — предположил я.— Да, и поэтому вам пришлось так долго сидеть в камере, — объяснила она. — Мне казалось, им никогда не будет конца. Даже когда я говорила ему о чем-то очень важном, то видела, что он поглядывает на меня краем глаза так, словно я какая-то психованная!— Особенно когда ты рассказывала о том, что произошло в Нью-Йорке, — подтвердила Джекки. — Я это тоже заметила. По тому, как он реагировал, было ясно, что он никогда раньше не слышал о магнитофоне.— Вы рассказали ему об Алисе? — спросил я, стараясь, чтобы этот вопрос прозвучал как можно более небрежно.— Конечно, — кивнула Шери. — Абсолютно все, за исключением той семейной тайны, о которой я упоминала вам прошлой ночью.— Меня просто поражает, как такой недалекий человек руководит такой ответственной работой. — Голос Джекки стал строгим. — Я рассказала ему, что я думаю о плане Стирлинга по слиянию фирм и о том, как он собирался лишить Чарли Маккензи всего, что у него есть;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15