— Ты слишком красивая и желанная, чтобы оставаться одной. Кто бы он ни был и что бы ни сделал, будущее в твоих руках и все зависит только от тебя. Ты веришь мне?
Она молчала. Ощущение эйфории, испытанной в его объятиях, испарилось. Розали тихо произнесла:
— Его зовут Майлз Стюарт.
— И?.. — так же тихо спросил Кингсли.
— Мы встретились, когда мне было восемнадцать, потом поженились, а через два года развелись. — В глазах застыла боль.
— Ты тогда училась в университете?
Она кивнула. Больше она ничего не скажет.
— Он обидел тебя? — спросил Кингсли, заранее зная ответ.
— Я не хочу об этом говорить, — отрезала Розали.
— Хорошо, но то, что я сказал, правда. Он в прошлом, а ты должна жить настоящим.
Кингсли понятия не имеет, о чем говорит, ведь это произошло не с ним.
— Ты была у психотерапевта?
— Здесь Англия, а не Америка, — с иронией напомнила Розали. — И я уже сказала, что не хочу говорить об этом. Все равно ничего бы не помогло.
Биение сердца в груди оглушало. Она не хотела вспоминать о Майлзе. Комок подкатил к горлу. Даже сейчас, десять лет спустя, ей так же больно, как тогда. Есть вещи, о которых нельзя говорить с другим человеком.
— Я вышла за него замуж. Это была ошибка, вот и все. — Нет, далеко не все…
— Как скажешь, — сдался Кингсли. — Но, говоря о нас…
— О нас? Откуда…
— О нас, Розали, нравится тебе это или нет. С того самого момента, как мы встретились. Называй это влечением или как угодно, но твое тело знает, что хочет меня, хоть разум и отказывается это принять.
— Это сексуальное влечение, не более того, выпалила она.
Его глаза сверкнули.
— Правильно, Рози.
— Не называй меня так. Все сокращают имя Розали до Ли.
— Но я ведь не все? — прошептал он.
Розали вздрогнула. Нет, Кингсли определенно не такой, как все.
— Кроме того, Ли — холодное, безличное имя, почти мальчишеское. Рози — теплое, нежное и безумно сексуальное. — Он нагнулся и поднял костыли. — Но хватит признаний на сегодня. Бет ждет нас дома.
— Поверить не могу, что вы приняли приглашение, — холодно произнесла Розали, пытаясь вернуть утраченную дистанцию. Почему Кингсли всегда добивается желаемого?
— Поверьте. — Он окинул ее долгим взглядом. Вы еще ничего не знаете, Рози. Поэтому доверьтесь мне во всем.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Июньский вечер выдался теплым, в воздухе сладко пахло цветами. Машина въехала на посыпанную гравием дорожку, Розали испытала удовлетворение при виде ошеломленного лица своего спутника. Он просто потерял дар речи. И было отчего. Розали специально не стала предупреждать его, зная, какой эффект оказывает на гостей этот старинный коттедж, купающийся в розах, жасмине и жимолости.
— Какая красота! — восхищенно произнес Кингсли.
— Прелесть, правда? А сад за домом еще красивее. Мне всегда казалось, что это место — рай на земле. Английский рай, разумеется, — поправила она себя с улыбкой.
— Деревянные скамейки, розовый сад и беседки? — улыбнулся Уорд. — Готов поспорить, все это здесь есть.
Она кивнула.
— Беседки, увитые розами, яблони, сливы.
Сад — само совершенство. Во всяком случае, для меня.
— Стоит, наверное, целое состояние, — задумчиво произнес Кингсли, оглядывая коттедж. Не знал, что преподаватели так хорошо зарабатывают.
— Нет. Отец Джорджа был бизнесменом и нажил большое состояние. Но Джордж совсем на него не похож. Он немного не от мира сего, научный гений. Понятия не имеет, какой сегодня день недели. Бет для него — идеальная женщина, ей приходится быть и женой и матерью одновременно. Состояние Джордж унаследовал уже после того, как они с Бет поженились. Его родители погибли в автомобильной катастрофе. Тогда они и решили купить этот дом и создать свой собственный уголок рая здесь, недалеко от университета. Это было почти двадцать лет назад. С тех пор цены на недвижимость выросли в несколько раз. Я считаю этот дом удачным вложением денег. Отец Джорджа был бы им доволен.
— Несомненно. — Кингсли протянул руку и коснулся шелковистой пряди волос, провел пальцем по щеке. — Персик и сливки, — прошептал он. — Очень по-английски. Но в вас есть и французская кровь… — Он вспомнил, как спросил ее в больнице, не надо ли позвонить родителям, и узнал, что они погибли, когда она была ребенком. — Ваши родители… Они тоже погибли в автокатастрофе?
Она воспользовалась заученным с детства ответом:
— Моя мать умерла от кровоизлияния в мозг, а отец не мог без нее жить…
— Он покончил с собой? — тихо спросил Кингсли.
Розали смущенно кивнула. Никогда еще ей не было так трудно отвечать на этот вопрос. Она уже привыкла облекать суровую правду в более привлекательную форму, но на этот раз ей было неловко. К счастью, дверь открылась и на пороге появилась Бет.
— Бет зовет нас.
Она попробовала было открыть дверцу машины, но Кингсли поймал ее руку.
— Вам пришлось нелегко.
— Бывает и хуже. — Она испытывала ужасное чувство вины. — Бабушка с дедушкой заботились обо мне, а сестры матери жутко меня баловали.
Может быть, вы познакомитесь с Жанной. Она часто приезжает сюда, потому что живет неподалеку.
Зачем она только это сказала? Он ведь не ее молодой человек. Вовсе не обязательно знакомить его со своими родственниками.
Розали отпрянула, взбешенная своей откровенностью. Она всегда старалась держать мужчин на расстоянии. И вот теперь оказалась в такой ситуации, хотя и не по своей вине. Бет, конечно, очень гостеприимная и добрая женщина, но иногда это приносит больше вреда, чем пользы. Оставалось надеяться, что Джорджу не понравится Уорд или что Кингсли будет здесь скучно.
Сама Розали старалась приезжать к Бет почаще, зная, как ей одиноко. Дети разъехались, а Джордж все свое время проводил либо в университете, либо в своем кабинете. Так будет и на этот раз. Может, Кингсли все это надоест и он уедет?
— Вы опять хмуритесь, — констатировал Кингсли, открывая дверцу и помогая ей выбраться из машины. Голосом, полным участия, он добавил:
— Улыбнитесь ради Бет. Мы же не хотим расстроить вашу очаровательную тетю.
Пробормотав ругательство, Розали с радостью заметила, что такого Уорд от нее не ожидал.
Молодая женщина изобразила улыбку и захромала к двери, проклиная все на свете за то, что не может пройтись перед ним элегантно.
Мужчины не только нашли общий язык Джордж был просто в восторге от нового собеседника и появился в гостиной еще до начала ужина, что было ему совершенно несвойственно. Бет радовалась за Джорджа так, как мать радуется за своего ребенка, талант которого наконец оценили.
— Я как раз собиралась показать Кингсли сад. Розали больше не могла смотреть на этот щенячий восторг и чуть ли не силой вытащила Уорда из-за стола. — Вы не обязаны восхищаться его работой, — фыркнула она, отходя подальше от дома.
— Но мне интересно, — запротестовал Кингсли. Он сел в тени старого дерева, увитого благоухающими розами, и похлопал по скамейке. Сядьте и расслабьтесь. Вы слишком напряжены.
Вам нужно научиться отдыхать.
Он понимает, что говорит? Розали чудесно отдохнула бы в эти выходные, если бы Кингсли не было поблизости. А теперь она словно на иголках.
Пара синичек вспорхнула с кормушки. Розали попыталась сосредоточиться на них и не обращать внимания на Кингсли, когда он сидит вот так рядом, положив руку на спинку и повернувшись к ней.
— Как здесь чудесно. — Кингсли вытянул длинные ноги. — Так тихо и мирно, как будто остального мира просто не существует.
— Не знала, что вам нравится мир и покой.
— Почему?
Розали вспыхнула.
— Ваша репутация…
— Какая? — Кингсли не отрывал от нее взгляда.
— Ну… интенсивная работа и активный отдых.
— Ах, это. Рози, я ведь не робот, я тоже устаю.
Могу заболеть. Уколите меня, и вы увидите, что пойдет кровь. Я такой же, как все другие люди.
Розали опустила глаза: выдерживать его взгляд больше не было сил.
— Я знаю, — пробормотала она. — Конечно, я знаю.
— Что-то мне так не кажется, — отвернулся Кингсли.
Они сидели молча, вдыхая теплый душистый воздух и слушая жужжание пчел. Розали никогда не привозила сюда Майлза. Почему? Потому что в университете они жили насыщенной жизнью и у них было много друзей? Или потому, что она боялась? Страх пришел сразу после того, как они зарегистрировали свои отношения.
Может, она боялась, что Бет заметит, как она несчастна, увидит в Майлзе те же черты тирана, что наблюдала у мужа своей сестры?
Розали стиснула руки и заерзала на скамейке.
У ее отца хотя бы были причины, повлиявшие на его безумное поведение. Он рос без семьи и воспитывался в детском доме. И, мучая свою жену, не переставал любить ее. Это была странная любовь, страшная и разрушительная. Но Майлз был просто избалованным сынком богатых родителей, потакавших всем без исключения его прихотям.
— Вы его не забыли? — Голос Кингсли вывел ее из оцепенения. Теплая ладонь накрыла ее руки. — Он здесь с нами, правда? Безмолвная тень у нас за спиной.
Розали вздрогнула и отвела взгляд. Губы ее сжались. Она не могла привыкнуть к манере Уорда читать мысли по лицу.
— Вы его все еще любите?
— Люблю?! — Розали с таким отвращением произнесла это слово, что Кингсли вздрогнул.
Он опять задел больное место.
— Так зачем тогда столько думать о нем?
— Я уже говорила, что не хочу обсуждать Майлза, — дрожащим голосом произнесла Розали. Она никак не могла успокоиться. — Мне холодно. Давайте вернемся.
— Нет, вам не холодно. — Кингсли крепче сжал ее ладонь. — Я только пытаюсь понять, что с вами происходит. Я не хочу будить болезненные воспоминания, но с момента нашей первой встречи явственно ощущаю присутствие другого человека. Это он, ваш бывший муж, источник болезненных воспоминаний?
Розали не пошевелилась. Значит, он прав. Но что теперь делать? Как разговорить ее? Кингсли и сам однажды обжегся на этой любви до гроба, и ему было хорошо известно, что это такое — жестоко ошибаться. С него достаточно любовных историй.
— У вас нет права задавать мне такие вопросы, — отчеканила Розали.
— Нет, есть, — мрачно возразил Кингсли. — Вы сейчас со мной, а не с ним, а мне не нравится любовь втроем.
Это прозвучало так грубо, что Розали с трудом сдержалась, чтобы не ответить ему тем же.
Все они одинаковы, представители гордой мужской расы. Только Джордж единственное исключение из этого правила, он — существо с другой планеты.
— Я вас сюда не приглашала, — напомнила Розали.
— Вы хотите, чтобы я уехал?
Осознание, что она этого не хочет, ошеломило и напугало девушку. Дрожащим от избытка чувств голосом она пробормотала:
— Да. Именно этого я и хочу.
Мир остановился в своем вращении. Кингсли притянул ее к себе и прижался губами к ее губам. Протесты утонули в жарком поцелуе, с каждой секундой становившемся все глубже и глубже. Розали сама не поняла, как оказалась у него на коленях, крепко обнимая за шею. Его губы были горячими и требовательными, сильные руки сжимали ее в объятьях, и пламя страсти разгоралось все сильнее.
Бет позвала их к столу, и они отпрянули друг от друга. Розали ловила ртом воздух, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.
— Ты не хочешь, чтобы я уезжал. Скажи это. Кингсли поцеловал ее в кончик носа. — Скажи, Рози.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — призналась девушка.
— Вот и хорошо. — Кингсли встал со скамейки и помог ей подняться. — Это хорошо, потому что я не собираюсь уезжать. — Он улыбнулся. — Мы будем просто наслаждаться выходными, развлекаться и отдыхать. Никаких допросов и словесных перепалок. — Заметив, что Розали слегка нахмурилась, он добавил:
— И не стоит меня бояться. Мы взрослые люди. Нам просто следует получше узнать друг друга. А теперь пойдем. Я умираю от голода. Надеюсь, Бет хорошо готовит?
— Великолепно. — Розали обрадовалась, что Кингсли сменил тему. — Трое одаренных детей и гениальный муж вдохновили Бет на совершенствование кулинарных способностей. Даже вашему другу Глену было бы чему у нее поучиться. А еще она хорошо разбирается в винах.
У Кингсли на лице появилась удовлетворенная улыбка.
— Похоже, от этих выходных я получу еще больше удовольствия, чем предполагал. Вино, женщина и песня — что может быть лучше.
— Разве говорят не «вино, женщины и песня»? — выдохнула Розали, откидывая волосы с лица.
Его взгляд скользнул по ее высокой груди, тонкой талии и стройным ногам, а затем остановился на раскрасневшемся лице.
— Мне достаточно одной, — просто сказал он.
Еда действительно оказалась великолепной.
Беседа шла легко и непринужденно, бокалы то и дело наполнялись вином. В обществе Кингсли Джордж показал себя очень остроумным человеком, и они много шутили. Розали поймала себя на мысли, что наслаждается ужином. Наблюдая за тем, как Бет расплывается в улыбке от комплиментов по поводу приготовленных ею блюд, Розали отметила, что Кингсли умеет находить общий язык с самыми разными людьми.
Под его влиянием даже Джордж вернулся к земной жизни и похвалил кулинарный талант жены.
Но Майлзу ведь тоже удавалось очаровывать всех без исключения.
Воспоминания вновь причинили боль. Девушка разозлилась на себя, что позволила им испортить такой приятный ужин. Она давно уже не вспоминала Майлза, но он всегда жил в глубинах ее сознания и, как сказал Кингсли, тенью стоял за ее спиной. Неужели Кингсли такой же, как ее бывший муж?
Розали украдкой наблюдала, как он очаровывает Бет и Джорджа, рассказывая смешные истории, нередко выставляющие его самого в неприглядном свете.
Майлз никогда не смеялся над своими ошибками. Но возможно, Кингсли знает, что эта способность смеяться над собой помогает завоевывать доверие? Розали удивилась своему цинизму, но невольно продолжала мысленно сравнивать обоих мужчин. Майлз был высоким, стройным, темноволосым, невероятно привлекательным и очень богатым. Как и Кингсли. Перед аурой власти, могущества и еще чего-то, чему трудно дать название, не могла устоять ни одна женщина.
Но только Розали знала настоящее лицо своего мужа. Это был жестокий и беспринципный тиран, чья истинная натура скрывалась под маской положительного молодого человека с открытой улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15