Значит, неуловимый любовник тщательно скрывает свою связь с Кариной. Видимо, женат, боится огласки, скандала… или он известный политик и не желает запятнать «безупречную» репутацию. Или… Сколько он перебрал этих «или»!
- О чем ты думаешь? - спросила вдруг Карина, ковыряя вилкой грибы. - Строишь планы моего разоблачения?
- Угадала.

***
Рудневы жили в просторной, со вкусом обставленной квартире. На стенах Смирнов заметил несколько прелестных пейзажей в духе Куинджи.
Мать Руднева, Екатерина Максимовна, полная дама лет шестидесяти, с бледным одутловатым лицом, приняла сыщика полулежа на диване. Она казалась расстроенной, и глаза ее были полны готовых пролиться слез.
- Вот, расхворалась некстати, - пожаловалась она, тяжело вздыхая. Беспокойно спросила: - Антоша где? С Ирочкой?
- Антон с Ириной вышли на прогулку, - ответил Всеслав. - А мы с вами поговорим, если не возражаете.
- Сын мне велел все рассказать, как на духу, - слезливо промолвила пожилая дама. - Я ничего не скрываю, поверьте. Что за напасть приключилась, не пойму! Было все тихо, спокойно, и вдруг… будто нечистый взыграл. Замучил совсем! У меня и так здоровье не ахти какое крепкое, а тут прямо впору помирать… в груди душит, жжет… голова кружится. Видать, давление подпрыгнуло.
- Вспомните, пожалуйста, как это все началось, - вежливо перебил ее Смирнов.
Он по опыту знал, что пожилой человек может рассказывать о своих болезнях до бесконечности, если его не остановить.
- Так… я ж переживала сколько, нервничала… сердце-то и надорвалось. Оно, чай, не железное!
- Я не об этом, - улыбнулся сыщик. - Я о «нечистом». Откуда он взялся? Как дал знать о себе?
Мать Руднева всплеснула руками.
- Ой, вы меня простите, молодой человек, не сообразила. Мозги уже не те стали, склероз… Кажись, еще зимой начала всякая чертовщина твориться. Сын с невесткой на работу уходят, а я с мальчонкой остаюсь, с Антошей. Покормлю его, поиграемся, потом на прогулку выйдем с санками. Он дите смирное, послушное - любо-дорого нянчить такого. Ну, вот… как-то мы с Антошей кашку кушали… и телефон зазвонил. Я всегда отвечаю: «Квартира Рудневых». И в тот раз то же сказала. А мне говорят в трубку - выходи, мол, на улицу… здесь тебя смерть поджидает. Какая, спрашиваю, смерть? Страшная! - отвечает голос: скрипучий такой, неприятный.
- Женский или мужской?
- Разве разберешь? Неживой голос… Я рассердилась. Прекратите хулиганить! - говорю. Голос смеется. Иди, иди! - прокаркал. - Тут за углом машина стоит, она на вас с мальчишкой и наедет, только мокрое место останется. Я не поверила. Тогда он говорит, - выгляни с балкона, старуха безмозглая! Я на балкон… свесилась, гляжу… и правда, из-за угла дома нос какой-то машины торчит. У меня в груди будто лед застыл со страху! Гулять мы с Антошей в тот день не пошли. Звонков больше не было, и я решила сыну ничего не говорить. Подумает, бабка из ума выживает, мерещится ей всякое. Но про машину спросила все же, не выдержала. Оказалось, это сосед наш иногда за углом, на площадке, машину оставляет. Я и успокоилась. Решила, дети фильмов по телевизору насмотрелись, балуются. На какое-то время наступило затишье.
- Сколько времени примерно вас не тревожили? - уточнил Смирнов.
- Недели две… А потом опять позвонили, тот же голос. У вас, мол, вся квартира «жучками» напичкана, все, чем вы занимаетесь, о чем разговариваете - прослушивается. Мы давай искать! Гордей специалистов вызывал - мебель, стены, балкон, даже ванную и туалет проверили. Ничего. Гляжу, он на меня коситься стал… мол, выдумывает бабка, без повода переполох устроила. Здоровьем моим стал интересоваться, обследование предлагать в частной клинике. Я и задумалась: может, у меня и в самом деле с головой непорядок? Решила молчать.
- После случая с «жучками» опять наступило затишье?
Екатерина Максимовна кивнула.
- Ага. Полмесяца прожили без волнений. С телефоном сын устроил так, чтобы звонки записывались. Он и попался, голос-то! Я трубку взяла, а он говорит: «У вас в квартире появился бразильский ядовитый паук! Он вас ночью перекусает. Бананы покупали? Так паук с ними и прибыл». Я к холодильнику, а там и правда бананы. Сын покупал. Давай я все вытаскивать, перетряхивать… оглядываюсь, как ненормальная, всюду мне пауки мерещатся. Кое-как дождались вечера, обыскали квартиру… поймали нескольких пауков. Только мы в них не смыслим ни черта! Повез Гордей их к ученому человеку, тот посмотрел, посмеялся над сыном… и посоветовал меньше пить. Ему еще не приходилось слышать, чтобы бразильский паук, дескать, попал в московскую квартиру. Хотя исключить подобное нельзя.
- В общем, расстраиваться пока нечего, - усмехнулся Всеслав. - Пауки, «жучки» и прочее - это шутки. Кто-то имеет зуб или на вашу семью, или на одного из вас.
- Может, и шутки… но мне не до смеха, - всплакнула Екатерина Максимовна. - Я ни спать, ни есть спокойно не могу, от каждого звонка дергаюсь, от каждой машины на улице шарахаюсь. Антошенька тоже нервный стал, плачет по ночам. Гулять мы теперь без охранника - ни ногой. Куда такая жизнь годится?
- А раньше вы одни с внуком гуляли?
- У нас собака жила, здоровенный ротвейлер, Дик. С ним было не страшно.
- Где он сейчас? Отдали?
- Сдох… в феврале.
- Заболел? - насторожился сыщик. - Или от старости?
- Какая старость? Ему всего четыре года исполнилось. Заболел… чахнул, чахнул… слюна из пасти текла, задыхался. Чумка, наверное. Хотя ему все положенные прививки делали.
- Ветеринара вызывали?
- Два раза, - вздохнула мать Руднева. - Он так ничего и не понял. Сначала обнадежил нас - если собака привитая, она чумкой переболеет в легкой форме. Но Дик не выздоровел. Жалко пса! Потом звонок был по телефону - мол, сдохнете, как ваш ротвейлер. Получается, этот голос… он следит за нами? Откуда ему знать про Дика?
- Есть еще во дворе собаки? - спросил Смирнов.
- Есть… у соседей наверху, на пятом этаже колли тоже издохла, сразу следом за Диком. И кошка у дворничихи… Похоже на эпидемию. А пудель у женщины с седьмого этажа живой, потому что она к дочери ездила и его с собой брала. Не заразился, значит.
Мор, постигший животных, произвел на Всеслава плохое впечатление.
- Еще звонки были?
- А как же, - закашлялась пожилая дама. - Голос заявил, что наша еда отравлена и что мы скоро последуем за Диком. С тех пор сын перестал поручать кому-либо покупать продукты и заказывать их на дом - все приобретает сам, лично. Но мы продолжаем бояться. У Антоши давеча животик заболел, так Ирина чуть с ума не сошла! Слава богу, ребенок поправился. Не успели дух перевести, вчера у нас очередное происшествие приключилось: катафалк приехал. Кто-то его заказал.
- Мрачная шутка, - Всеслав помолчал. - У вас есть загородный дом? Я имею в виду, у Гордея Ивановича.
- Конечно, сын еще до женитьбы коттедж построил в Хотьково, на берегу речки. Мечтал на рыбалку туда ездить с ночевкой, но с его работой никуда не вырвешься - день и ночь крутится, как белка в колесе. А дом хороший, с удобствами, с камином.
- Может быть, вам туда переехать на лето? - предложил сыщик.
- Не-е-ет! - возразила Екатерина Максимовна. - Там со страху свихнешься. Тут хоть люди кругом - за стенами, сверху, снизу на этажах. Ирочка и Гордей рядом. А за городом, на отшибе, все равно что в лесу: кричи не кричи, никто на помощь не придет.
- Возьмете с собой охрану.
Мать Руднева не соглашалась.
- Здесь в городе мы все вместе, а там… Не поеду я! Боюсь.
Смирнов вышел от Екатерины Максимовны с тяжелым сердцем. Хулиганские выходки неизвестного показались ему зловещими и отнюдь не безобидными.
Руднев ждал сыщика в кухне, за накрытым на скорую руку столом.
- Перекусить не желаете?
Смирнов сел, в задумчивости окинул взглядом бутылку водки, мясную нарезку, овощи. В желудке появилась холодная пустота, есть расхотелось. Отчего-то в голову пришел покойный Дик…
- Спасибо, я на работе, - отказался сыщик. - А вы закусывайте, заодно и поболтаем.
- Со вчерашнего дня ничего в горло не лезет, после Ирининой истерики, - махнул рукой бизнесмен. - Первый раз серьезно повздорили. Семейная ссора! Впрочем, это мелочи. Вы поговорили с моей матерью? Каков будет вердикт?
- Выводы делать рано. У вас есть мнение по этому поводу? Кто может вас ненавидеть?
- Недоброжелателей хватает. Но способ выбрали странный - звонить и выдумывать разные глупости. На женщин подействовало! Мать слегла, а Ирина заявила, что я пренебрегаю долгом мужа и отца и не в состоянии обеспечить семье безопасность.
- Вы полагаете, им что-то реально угрожает? - сделал удивленный вид Всеслав.
- Нервный срыв. До сих пор ведь никто физически не пострадал. Телефонные выдумки не оправдались. Обычное хулиганство!
Руднев налил себе водки, выпил. На его лице отражалась растерянность. Конкретно он никого не подозревал. И почему звонят не ему, не Ирине, а матери? Может, просто совпадение? Он высказал свои мысли вслух.
Сыщик пожал плечами.
- Злоумышленник нашел слабое звено - пожилую женщину, на которую легче всего воздействовать, - предположил он. - Непонятно, какая цель преследуется? Отравить вам существование? Или кое-что посерьезнее?
- Ума не приложу, кто это может быть? Ярых врагов у меня нет. Конкуренты? Те используют совершенно другие методы.
- Значит, с бизнесом вы телефонный террор не связываете?
- Нет, - решительно ответил Руднев.
- Мне нужно будет еще раз поговорить с вашей матерью.
- Ради бога, сколько угодно - и с матерью, и с женой, и с охранником! С кем пожелаете. Я тоже в любое время к вашим услугам.
Хлопнула входная дверь - это вернулись с прогулки Ирина, ребенок и высокий парень в спортивном костюме.
- Как зовут телохранителя? - спросил Смирнов.
- Валентин Дудин. Он работает у меня в охране семь лет, с самого основания «Маркуса».
- Вы ему доверяете?
- Как себе.
- Дайте мне адрес ветеринара, который лечил вашего ротвейлера Дика.
Гордей Иванович с недоумением уставился на Смирнова.

Глава третья

Светлана жарила картошку, когда пришел муж.
- Это ты? - спросила она, выглядывая в коридор. - Почему так поздно?
- На работе задержался.
Она промолчала. Поверила? Какая разница?
Межинов всю дорогу думал о своих сложных, запутанных отношениях с Кариной. В юности он ее боготворил, потом проклинал, когда она предала его. Впрочем, предала - громко сказано. Карина его никогда не обнадеживала, но и не прогоняла. Ему казалось, он сумел покорить ее сердце, и вдруг все обрывалось. Боль застилала сознание, толкала на опрометчивые решения. Потом его опять начинало тянуть к Карине.
Он вспомнил, как уходил в армию. Карина не пришла его проводить, не обещала ждать, а он не мог думать ни о ком, кроме нее. Светлана была рядом, обнимала, писала письма долгие два года, приезжала повидаться. А он мучился от того, что хотел спросить о Карине, и сдерживался. Она не прислала ему ни одного письма… только его родители изредка сообщали, как она живет.
Отслужив во внутренних войсках, он вернулся домой. Как сладостно, до дрожи во всем теле, представлялась ему встреча с Кариной! Рудольф с ужасом почувствовал влагу на ресницах при виде березы, на которой они теплым лунным вечером выцарапали две буквы - К и Р. Если он готов расплакаться, глядя на эту березу, то что с ним будет, когда он увидит Карину?
Вечером родители устроили застолье по поводу возвращения сына из армии. Карина не пришла. Светлана льнула к Рудольфу, таяла от любви. Парень он был хоть куда, а она - обыкновенная девчонка: не уродина, но и не красавица. От злости Межинов напился, крепко прижимал к себе девушку, целовал, кружил в танце. Подхватил на руки при всех, назвал своей. Светлана заслужила - осталась верной, дождалась солдата.
Ночь они провели вместе, и Рудольф пообещал жениться. Сказано - сделано. Насчет будущего Межинов определился: пойдет работать в милицию, будет учиться. Так началась его карьера. О Карине он забыл.
Однажды в кафе они случайно столкнулись, ее щеки вспыхнули, глаза заблестели, и… Рудольф почувствовал, как падает в бездну - стремительно, неостановимо. Карина затмила для него белый свет, заставила потерять голову. Стояло сухое, солнечное лето. Родители готовились к его свадьбе со Светланой, а он ночью выпрыгивал в окно и бегал на свидания к другой. Встречаясь днем с невестой, прятал глаза, отвечал невпопад. Карина снова завладела его душой и царила в ней безраздельно.
- Ты женишься? - спросила она его невзначай, когда они под утро прощались под той самой березой с выцарапанными на коре буквами.
Он кивнул.
- На Светке?
- Ага.
«О чем мы говорим?! - хотелось крикнуть Рудольфу. - Опомнись! Еще не поздно все отменить. Скажи только одно слово, и я у твоих ног!»
- Правильно делаешь, - сказала Карина, вопреки его ожиданиям. - Она будет тебе хорошей женой! Ладно, пока…
Тарелка с жареной картошкой вернула Межинова из прошлого. Светлана со стуком поставила ее перед мужем, села напротив.
- Ешь.
- Не хочется…
- Ты не голоден?
- Просто устал.
Из таких коротких, пустых фраз состояло их общение.
- А Витька где? - спросил он, пытаясь заполнить эту зияющую пустоту.
- Спит.
Больше спрашивать было не о чем. Хотя… как же! А работа? Благодатная тема для задушевной беседы.
- Как дела на работе? - спросил Рудольф Петрович, понимая, что его тошнит от самого себя.
- Нормально.
Все. Между ними опять повисла пауза. Не в силах выносить этого, Межинов шумно встал, отправился в ванную. Стоя под горячим душем, он предался мыслям о Карине. Так бы и стоял здесь целую вечность, думал о ней…
- Затмение мое! - прошептал Межинов, закрыв глаза. - Болезнь моя! Горькая моя отрада!
Когда бы он ни опустил веки, перед внутренним взором неизменно появлялась она.
- Ты скоро? - постучала в дверь Светлана. - Я стирку запустить хочу.
Глухое раздражение волной поднялось в Межинове. Он глубоко вдохнул, медленно выдыхал, считая, - десять, девять, восемь…
- Сериал скоро начнется! - повысила голос за дверью жена. - Мне нужно успеть.
Рудольф Петрович ненавидел «мыльные оперы».
- Семь… шесть…
- С тобой все в порядке? - крикнула Светлана.
Если бы в руках у Межинова оказался тяжелый предмет, он бы запустил его в дверь с силой, равной его бешенству.
1 2 3 4 5 6 7