Помнишь, что ты сказал мне тогда про него?
– Нет, – слукавил Адам.
– Ты сказал, что он производит впечатление интеллигентного и милого юноши!
Она ожидала, что Адам отзовется на это насмешливым и веселым протестом. Вместо этого он устремил на нее долгий и жесткий взгляд пронзительных серых глаз.
– Мне не следовало так говорить, – заявил он наконец. – Я не имел никакого права судить о твоих приятелях.
Адам подошел к пустому камину и прикончил одним глотком виски.
– Только я не думаю, что мои оценки как-то повлияли на твой выбор, верно, Линн? Ты ведь все равно спала с Питером Грантом. Ты была девственницей, когда спросила мое мнение о нем. Но уже не была ею, когда приехала домой на следующие каникулы.
Вопроса в его словах не было, лишь спокойная констатация факта. Но все равно ее щеки залила краска. Адам прежде никогда не говорил подобных вещей, не делал даже косвенных намеков по поводу ее интимной жизни. Правда, особенно и говорить было не о чем. Во время последнего года учебы в колледже ей недолго казалось, что она влюблена в Питера Гранта. Их непродолжительная связь была полна юношеского пыла и неопытности в практической стороне любви. Потом они изредка встречались, когда оба переехали в Нью-Йорк, однако глубже их отношения так и не сделались, и они без сожалений расстались за несколько месяцев до того, как она перешла работать к Дамиону.
«Сексуальный опыт с Питером Грантом, весьма скудный и не оставивший в моей жизни особого следа, вот и все, что я знаю о любви», – уныло подумала Линн. Неудивительно, что она нуждается в совете, как привлечь внимание Дамиона Таннера. Для двадцатишестилетней женщины, которая живет одна на Манхэттене, она явно побила все рекорды по целомудрию.
Внезапно Линн поняла, что Адам пристально на нее смотрит и что сама она накручивает на указательный палец кудрявую прядь волос. Немедленно опустив руку, она испытала досаду, что своим привычным с детских лет жестом выдала свою нервозность и напряженность.
– Эй, что у нас за разговор? – воскликнула она с деланным весельем. – Взрослый вариант игры в вопросы и ответы?
– Нет. – Его глаза сверкнули. – Я слишком умен, чтобы затевать подобные игры. – Адам налил еще порцию виски и уселся на диван, небрежно положив руку на мягкую спинку. – Так в чем же проблема, Линн? Ты ведь знаешь, что я постараюсь тебе помочь, если это в моих силах.
Она прокашлялась. С каждой минутой разговор начинал ей казаться все более нелегким, а ведь она пока что ни словом не обмолвилась о Дамионе.
– Мне хочется заставить Дамиона Таннера заметить наконец, что я женщина, – произнесла она в конце концов смущенной скороговоркой. – Чтобы он перестал считать меня просто своим администратором, который прекрасно организует его деловую жизнь. Чтобы он приглашал меня не на деловые ленчи, а куда-нибудь, где мог бы узнать меня как личность. Я устала от того, что он глядит сквозь меня или поверх, головы, и вообще… Я хочу… чтобы он стал моим любовником.
Ей захотелось провалиться сквозь землю, едва она закончила свое признание. Поскольку обнаружила – хоть и немножко запоздало, – что, как бы давно ни знала сидящего рядом с ней человека, все равно нелегко обсуждать с ним некоторые темы, если они слишком интимные.
– Мне трудно поверить, что Дамион Таннер еще не заметил в тебе женщину. – Адам произнес это очень сухо, однако она немного приободрилась, когда поняла, что он вовсе не ужаснулся ее словам и не проявляет недовольства. Впрочем, Адам всегда умел хорошо владеть собой.
– Уверяю тебя, что не заметил, – уныло сказала Линн. – Иногда мне кажется, что он видит во мне смесь школьной учительницы, которая непрестанно гложет его за невыполненное домашнее задание, и персонального компьютера, регистрирующего переписку и заключенные контракты. Моя секретарша прекрасно работает. Ей пятьдесят пять лет, она счастливая бабушка и весит около центнера. Если Дамион и замечает между нами какую-нибудь разницу, то очень ловко это скрывает.
– А ты уверена, что он не гей? – уточнил Адам.
Она невесело улыбнулась.
– На все сто. Поверь мне, мужские гормоны функционируют у него с постоянной перегрузкой.
– И тебе хочется стать одной из многих? Еще одним экспонатом в коллекции Дамиона Таннера?
– Нет, конечно! – Линн провела пальцем по рисунку на спинке дивана. – Просто я не сумела все как следует объяснить, Адам. Дело в том, что Дамион так доволен порядком, который я принесла в его жизнь, что не дает себе труда увидеть за моими организаторскими дарованиями женщину. Если бы он пригласил меня куда-нибудь раз или два… если бы он хоть раз переспал со мной, я уверена, что наши отношения стали бы совсем особенными. Дамион известен тем, что спит со своими партнершами по съемкам, но он никогда не идет на связь с актрисой, к которой испытывает искреннее восхищение. Создается впечатление, что он боится женщины, требующей к себе уважения и глубокого внимания. Но я думаю, что он хорошо ко мне относится, и уже одно это позволит сделать наши отношения совсем другими.
Смех Адама звучал на удивление принужденно.
– Так ты мне говоришь, что Дамион смотрит на тебя, как на доброго друга, а тебя это не устраивает? Тебе хочется, чтобы он видел в тебе женщину и потенциальную любовницу? – Адам всегда предпочитал называть вещи своими именами.
– Да, проблема именно в этом. – Она с облегчением вздохнула, когда он наконец-то ее понял. – Как можно заставить его смотреть на меня другими глазами, Адам? Как мне намекнуть ему, что мы могли бы стать любовниками, а не только друзьями?
В его серых глазах появился жесткий, непроницаемый блеск полированной стали, и ей вновь показалось, что она сидит рядом с незнакомым мужчиной.
– У меня нет уверенности, что ты просишь совета у нужного человека, Линн, – сдержанно сказал он.
– Но мне больше не к кому обратиться, – воскликнула она, прогоняя от себя смутные опасения. – Адам, ты мой самый лучший друг в целом мире. Прошу тебя, не бросай меня в беде!
Молчание тянулось дольше, чем она ожидала. Наконец Адам ответил:
– А ты случайно не мечтаешь о белых кружевах и оранжевых цветах, Линн?
Она испуганно встрепенулась от такого вопроса.
– Да я как-то и не думала об этом, – призналась она. И впрямь она не загадывала, куда могут зайти их отношения с Дамионом. Никогда не позволяла воображению заходить дальше драматического момента их первого свидания.
Адам внимательно смотрел на нее, и она вспыхнула.
– Ну, вообще-то я считаю, что Дамиону нужно жениться. За всеми своими успехами он, по-моему, нередко страдает от одиночества. А у нас с ним много общего.
– Неужели?
– Наш интерес к театру, кино и все такое прочее. Ведь я в конце концов тоже училась на актрису. А Дамион просто потрясающий актер, один из лучших.
– Понимаю.
Адам встал, с неожиданным беспокойством подошел к окну и стал вглядываться в черноту опустевшего сада, окружавшего гостиницу.
– Не знаю, каких слов ты от меня ждешь, Линн. Теперь ты уже больше не студентка колледжа, и у меня нет никакого права судить о твоем поведении и выборе любовников. Я не твой отец и не старший брат, хотя, Господь свидетель, по-моему, ты часто забываешь об этом. Ты хочешь услышать от меня признание того, что Дамион потрясающий актер? Что ж, согласен. У меня нет сомнений, что он украсит каминную полку шеренгой «Оскаров» к концу своей актерской карьеры. Ты хочешь, чтобы я сказал, что он может оказаться потрясающим любовником? О'кей. Судя по тому, что я видел по телевизору, в постели он, похоже, фантастический мужик. Подозреваю, что всякая женщина мечтает о таком бесподобном любовнике-мачо.
Адам засунул руки в карманы джинсов и немного ссутулился, так что толстые петли свитера внезапно туго натянулись на широкой спине.
– Или ты хочешь, чтобы я пожелал тебе удачи в его постели? – спросил он, и его голос прозвучал жестко и необычайно холодно. – О'кей. Вот тебе мои добрые пожелания, хотя не уверен, что они многого стоят. Надеюсь, что он окажется на высоте и оправдает все твои надежды.
Она ожидала услышать от него вовсе не это. Резкая нотка, слышавшаяся в его словах, превратила ее просьбу в нечто скорее жалкое, чем забавное. На душе сделалось муторно.
Голос Адама оборвался, и наступило болезненное молчание.
– По-моему, я говорю что-то не то. По крайней мере ты явно не это ожидала от меня услышать.
Линн заколебалась, прежде чем ответить. Беседа неожиданно настолько вышла из-под ее контроля, что она не могла придумать, как вернуть ее на прежнюю колею.
– Я… ну… вообще-то надеялась получить от тебя практический совет, Адам, а не вести дискуссию насчет качеств Дамиона-любовника. Ведь я знаю, каким успехом ты пользуешься у женщин.
Его жесткий смех прервал ее.
– Я?
– Конечно ты, – нетерпеливо произнесла она. Вечно волочившиеся за Адамом девицы стали притчей во языцех еще с его учебы в колледже. – Вот я и подумала, что мне лучше всего спросить совет у тебя: отчасти из-за того, что мы друзья, отчасти потому, что ты лучше всякого другого можешь мне сказать, на что обращают внимание мужчины, когда они… когда выбирают себе новую любовницу.
– По большей части мужчин ничто не интересует, кроме готового отдаться тела. Если ты думаешь, что торопливого траханья окажется достаточно, чтобы переменить мнение о тебе Дамиона, то тебе достаточно раздеться и лечь на ближайшую кровать или диван. И я уверен, что Дамион с восторгом уделит тебе внимание. Как и любой нормальный мужчина на его месте.
На этот раз она уже без всяких сомнений уловила нотку жестокости в голосе Адама и была крайне уязвлена ею. Линн возмутило, что он совершенно не желает ее понять, а еще она злилась, что не сумела ясно выразить свои пожелания. Ведь ей нужен совет о том, как добиться любви Дамиона. Адам же говорит так, как будто ей всего только и хочется, что переспать с кумиром публики. Она тяжело вздохнула, с трудом прогоняя непрошеные слезы.
– Я вовсе не это имела в виду, – сказала она, пытаясь улыбнуться, и встала с дивана. – Впрочем, мне кажется, Адам, что сегодня у нас разговора не получается. Пожалуй, я сейчас лучше отправлюсь спать. Увидимся завтра утром, когда не будем такими усталыми. Ты не раздумал насчет рыбалки?
Долгое время Адам неподвижно стоял у окна, ничего не отвечая на ее слова, и у Линн возникло странное, мимолетное впечатление о немыслимом напряжении, когда он прислонился лбом к темному оконному стеклу. Затем повернулся и посмотрел на нее так, словно предыдущего разговора вовсе и не было. В его улыбке сквозило все тепло, которое она привыкла видеть, а в глазах промелькнуло раскаяние.
– Извини, Линн. Сегодня вечером я вел себя как медведь с больной лапой. Неделя у меня выдалась трудная. Как тебе кажется, может, поговорим об этом в другой раз?
Тонкий слой льда, окутавший ее сердце, в одно мгновение растаял, и она сразу же улыбнулась ему в ответ. Однако здравый внутренний голос уже предостерег ее, что она сделала ошибку, попросив совета у Адама. И Линн не собиралась ее повторять.
– Мне стало ясно, что я прошу у тебя невозможного, – небрежно ответила она, хотя на душе скребли кошки. – С моей стороны нелепо считать, что ты сможешь дать мне совет, как привлечь внимание другого мужчины. Видно, отчаяние помутило мне разум. – Она улыбнулась, чтобы он не принял ее слова излишне серьезно.
– Все не так уж и нелепо, – спокойно возразил он. – Ты хорошенькая и располагающая к симпатии женщина, Линн. И если Дамион тебя не замечает, это значит, на то существуют какие-то особенные причины. Возможно, он ни разу не видел тебя в благоприятной обстановке. Ведь он общается с тобой только в конторе?
Линн в ответ вздохнула.
– Это не совсем так. Он часто просит меня составить ему компанию, когда ему приходится присутствовать на премьере фильма или на официальном приеме в студии, так что он видел меня и в неформальной обстановке. И мне известно, что он назначает свидания другим женщинам при первой же встрече, если она случается на профессиональной основе. Так чем же я хуже их? Мы с ним провели много часов наедине, обсуждая разные детали его карьеры. Он с уважением относится к моим суждениям. Ценит мое мнение. Так почему же ему ни разу не пришло в голову, что мы могли бы получить удовольствие и в личном плане?
– Проблема в том, что ты излучаешь не только компетентость в работе, но и здравый смысл. – Во взгляде Адама сверкнула добродушная усмешка. – Посмотри правде в лицо, Линн. Ты выглядишь такой свежей и здоровой, что любому, кто тебя видит, сразу приходят на ум утренние пробежки в парке и загородные прогулки. А это совершенно несовместимо с темными спальнями Манхэттена и черными атласными простынями.
– Откуда ты знаешь, что у Дамиона черные атласные простыни? – у Линн от изумления приоткрылся рот.
– Я сделал смелое предположение, – ответил Адам более сухим тоном. – Делая еще одно предположение, осмелюсь сказать, что, на вкус Дамиона, у женщины должны быть тени под глазами, припухший рот и в целом уставший от светской суеты вид.
– Я уже попыталась втянуть щеки и принять пресыщенный жизнью вид, – призналась Линн. – Перед зеркалом в ванной. Но получилось просто смехотворно. – Она провела ладонью по кудряшкам и стиснула от досады зубы. – Как я могу выглядеть умудренной и уставшей от светской суеты, когда у меня прическа будто из фильмов с Ширли Тампл? – Линн резко тряхнула головой, словно подтверждая свои слова.
– Дело вовсе не в твоих кудряшках, – пробормотал Адам.
Она ударила его диванной подушкой.
– Еще одно такое замечание, старина, и я скажу маме, что мы оба хотим на завтрак листья салата и лимонный сок. – Линн встала и прошлась по гостиной, чтобы взглянуть на свое расплывчатое отражение в темном окне. – Ох, дьявол! Так и знала, что мне надо похудеть!
Адам внезапно оказался позади нее и положил руки ей на плечи.
– Линн, не будь смешной. У тебя замечательное тело.
– Тогда почему он не замечает меня?
– Если ты хочешь, чтобы Дамион увидел в тебе потенциальную любовницу, тебе нужно немного изменить поведение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21