Научилась перебарывать горе и сделалась сильней после этого. Тогда ты была хорошенькая, а теперь стала красавицей.
На секунду Кэтрин растерялась, не зная, что ответить.
– Спасибо, – прошептала она, когда к ней вернулся дар речи, нажала кнопку лифта, а потом порывисто обернулась к нему. – Ах, папа, если бы ты знал, какой незрелой я себя чувствую! По-моему, даже более незрелой, чем пару лет назад!
– Это признак того, что ты становишься мудрей, – ответил он с веселой усмешкой, когда они входили в лифт. – Не помнишь, какой ты была в пятнадцать лет? Ведь ты тогда знала буквально все на свете! Белое – значит белое, черное – значит черное, и никаких оттенков. Ты сделала большой шаг вперед, раз понимаешь, что люди не могут быть уверены ни в чем, особенно если речь идет о глубоких чувствах.
Кэтрин засмеялась.
– И мои опасения, что я делаю нечто совершенно неразумное, на самом деле – симптом приближающейся зрелости? Ты это хочешь сказать?
– Милая моя, я инженер, а не философ, но считаю, что мы начинаем лучше понимать свои глубинные инстинкты, когда становимся старше. Пятнадцать лет мы узнаем в школе разные факты, которые пихают в нас учителя, чтобы к тридцати годам понять: там, где речь идет о человеческих существах, факты всегда составляют лишь десятую часть истины.
– По-моему, ты пытаешься дать мне какой-то отцовский совет. Только я не могу понять, какой именно…
– Пожалуй, что так. Мое нутро подсказывает мне, что Джошуа – замечательный парень. А к своим пятидесяти пяти годам я научился верить своей интуиции.
Лифт остановился, и отец повернулся к ней.
– Будь счастлива, Кэтрин, и не трать слишком много времени на опасения. Джошуа – подходящий муж для тебя. Я уверен в этом.
9
Насколько могла судить Кэтрин, свадьба удалась на славу – если не принимать во внимание состояние Даниэлы и ее собственное. Даниэла превратила просторную гостиную хантовского дома в беседку из живых цветов, а судья Баррис, старый друг отца Джошуа, торжественно и в то же время по-домашнему выполнил несложную церемонию. С того момента, когда Кэтрин вошла в дом, с лица Джошуа и его отца не сходили улыбки, а родные невесты просто сияли.
Кэтрин отметила, что на этот раз ни мать, ни бабушка не пролили сентиментальных слез. Быть может, они побаивались прежде времени плакать от счастья?
За краткой церемонией последовал праздничный ленч, и тут все единогласно признали, что Даниэла Хант просто превзошла самое себя в изысканности блюд. Она даже испекла и украсила свадебный торт – невероятное произведение искусства из золотистого теста и сахарной глазури, напоминавшее сказочный замок, на вкус же легкое, как суфле.
Кэтрин наблюдала за происходящим сквозь спасительную дымку, надежно отделявшую ее от добродушной болтовни окружающих. Видимо, она достаточно разумно отвечала отцу, пока они ехали, поскольку он, кажется, не замечал ничего особенно странного в ее поведении. Но к тому времени, когда она прибыла в дом Хантов, ее мозг сковал полный паралич, лишив дара речи. Она абсолютно не почувствовала поцелуя Джошуа, когда тот поздоровался с ней, а во время церемонии бракосочетания едва замечала его. Лишь рука Джошуа, обжигавшая ее кожу, напоминала о реальности происходящего, о том, что слова, которые она пробормотала, соединили ее с другим человеческим существом.
Кэтрин не знала точно, когда ее скорлупа стала тоньше, но вдруг ей бросилось в глаза, что Даниэла Хант изо всех сил старается весело улыбаться, хотя было ясно, что она крайне расстроена.
Вероятно, из-за всех хлопот, которые выпали на ее долю в прошедшую неделю, Даниэла казалась такой усталой, а ее обычный нежный румянец сменился мертвенной бледностью. Кэтрин захлестнуло чувство вины – достаточно сильное, чтобы прогнать прочь прежнюю отрешенность. Ведь Даниэла устроила всю эту свадьбу за одну-единственную неделю, не получая почти никакой помощи от Кэтрин и Джошуа! Ничего удивительного, что выглядела она бледной, почти на пределе сил.
Кэтрин решительно отодвинула в сторону собственные проблемы и быстрым шагом направилась в угол столовой, где у заставленного закусками буфетного стола стояла Даниэла.
– Даниэла, просто не знаю, как вас благодарить! – сказала она. – Я знала, что вы превосходный кулинар, но теперь понимаю, почему вы были лучшей ученицей в классе. Все приготовлено просто фантастически! Комнаты прекрасные, свадебный торт – само совершенство, а закуски восхитительные.
– Б-благодарю вас. – Бледные щеки Даниэлы стали еще белей. – Я с радостью занималась этим.
Она казалась такой неуверенной в себе, такой робкой, что Кэтрин снова попыталась успокоить ее.
– Все получилось просто замечательно. И при данных обстоятельствах вы поистине совершили чудеса!
– При данных обстоятельствах? – прошептала Даниэла.
Внезапно она приложила руку ко лбу и слегка пошатнулась, но тут же рядом с ней появился Джошуа, обнял мачеху за талию и поддержал ее.
– Что с тобой, Даниэла? – спросил он, и Кэтрин заметила, что на этот раз в его голосе не слышалось ни следа враждебности, лишь странная нежность.
– Нет-нет. Ничего, все в порядке, спасибо.
Она явно говорила неправду, и у Кэтрин появилась уверенность, что если Джошуа уберет руку, Даниэла просто упадет.
В этот момент подошел мистер Хант.
– В чем дело, Дэнни? Тебе снова нехорошо?
– У нее мигрень, – ответил неестественно сухим тоном Джошуа. – Кэтрин, ты не поднимешься с Даниэлой наверх? Нам уже вот-вот пора уезжать, так что ты можешь заодно переодеться там в дорожное платье.
– Да, конечно! Даниэла, обопритесь на мою руку. Мне стыдно, что вы настолько переутомились, готовя этот прием.
Даниэла не протестовала, когда Кэтрин вывела ее из столовой. Они поднялись наверх и остановились, когда Даниэла показала на дверь, окрашенную в красивый голубоватый цвет.
– Вот моя комната, – сказала она. – Мне уже лучше. – Она отвернулась, не глядя Кэтрин в глаза. – Спасибо за помощь. Я… простите за… за все.
– Да что вы! Это мне нужно просить у вас прощения! Честно говоря, я была немного раздосадована, что Джошуа так торопит события: меня беспокоило, что я не смогу помочь вам. Но Джошуа утверждал, что вы справитесь без всякого труда, и я ему поверила. Даже не подумала о том, что для вас это может стать тяжким трудом.
Уговоры Кэтрин не возымели желаемого действия и не успокоили Даниэлу. Она прижала руки к горлу таким жестом отчаяния, какого Кэтрин до этого никогда не видела – пожалуй, только в кино.
– Пойду прилягу, – еле выговорила Даниэла. – Увидимся с вами… с вами и с Джошуа, когда вы вернетесь после медового месяца.
Она открыла дверь в свою спальню и буквально убежала туда. Кэтрин все еще в растерянности стояла в коридоре, когда через минуту появился Джошуа.
– Твой чемодан у меня в спальне, – сказал он без всяких преамбул. – Ты помнишь, где она?
– Да, спасибо. – Кэтрин смущенно коснулась пальцем перил. – Что, нам уже пора?
– Да. Вообще-то тебе нужно поторопиться. В это время на дороге до аэропорта могут быть пробки.
– Да, я знаю.
Кэтрин хотела пойти, но ее тело не слушалось приказа. Она стояла в этом элегантном, обитом дубом коридоре, смотрела на Джошуа и думала: как странно выходить замуж за человека, который порой кажется тебе абсолютно незнакомым!
– Я просто хочу зайти к Даниэле, – сказал он наконец. – Удостовериться перед отъездом, что с ней все в порядке.
– Да, это было бы неплохо.
Он постучал в голубоватую дверь, и это наконец-то вывело Кэтрин из паралича. Она повернулась и торопливо пошла по коридору, а когда оглянулась, Джошуа уже вошел в комнату мачехи.
Они улетели в Сан-Франциско после шумного и веселого прощания с родными, нежных объятий отца Джошуа и сердечного рукопожатия судьи Барриса. Даниэла оставалась у себя – вероятно, ее все еще мучила мигрень.
Кэтрин испытывала благодарность Джошуа за врожденный такт, заставивший его выбрать Сан-Франциско, чтобы провести там медовый месяц. Не будет ни жарких тропических пляжей, которые напомнили бы ей о прошлом, ни нежного карибского ветра, ни ночей, полных ароматов и лунного света. Вместо этого, пока им придется привыкать к мысли о начале семейной жизни, перед ними будет сверкать огнями большой город, наполнять их дни и занимать ночи.
Номер в отеле, состоящий из небольшой гостиной, спальни и роскошной ванной комнаты, оказался красивым и комфортабельным. Несколько маленьких композиций из живых цветов придавали комнатам обжитой и уютный вид. Просто поразительно, сколько всего можно устроить за неделю! – подумала Кэтрин. Ведь на приготовления к их свадьбе с Робертом ушло полгода. Она вытащила из букета розу и понюхала, почувствовав, как в горле неожиданно встал непрошеный комок.
Служащий отеля ушел, как только поставил их чемоданы на специальную подставку. Джошуа обнял Кэтрин и поцеловал в кончик носа. Роза, оказавшаяся зажатой между их лицами, сломалась.
– Добро пожаловать в Сан-Франциско, миссис Хант! – с нежностью произнес он.
– Спасибо за то, что привезли меня сюда, мистер Хант. Я с нетерпением жду возможности осмотреть город.
Он прижался щекой к ее щеке.
– Не возражаешь, если я скажу тебе, что сегодня ты просто невероятно, потрясающе красива?
– Не возражаю, – беззвучно прошептала она. – Знаешь, ты тоже был сегодня вполне хорош.
Он наклонился и быстро поцеловал ее в губы, но отстранился еще до того, как она успела ответить. Затем взглянул на нее с еле заметным смущением.
– Кейти, я должен сделать признание, которое, на мой взгляд, может послужить основанием для развода. Так что надеюсь только на твое милосердие. Я понимаю, что это ночь нашей свадьбы, однако мне необходимо сделать пару деловых звонков в Австралию. И безотлагательно.
Она махнула рукой в сторону телефона:
– Чувствуй себя как дома. Ну что, разве я не образцовая жена? Ни тени жалобы!
– Ты определенно превосходная жена. – Он еще раз быстро поцеловал ее. – Однако эти звонки требуют сосредоточенности, Кэтрин, и я боюсь, что ты мне будешь мешать. – Он обезоруживающе улыбнулся и с нежностью посмотрел на нее. – Ты не могла бы побыть минут пятнадцать в спальне или ванной, чтобы я тут остался один? На восемь часов я заказал столик в «Маргарите». И когда эти… деловые звонки… будут позади, клянусь, что всю следующую неделю я ни разу не вспомню про фирму или дела, связанные с кабельным телевидением!
– Я это запомню, – сказала она, улыбаясь ему в ответ и направляясь к двери. – До конца недели всякое упоминание о делах строго воспрещается! Договорились?
– Договорились.
Она закрыла за собой дверь, на самом деле даже испытывая облегчение, что осталась хоть на несколько минут одна. После самолета Кэтрин всегда чувствовала себя усталой и вспотевшей, и ей хотелось быстрее принять душ. Путь даже их брак не был самым романтическим на свете, ей почему-то все равно хотелось казаться в этот вечер привлекательной. К тому же она пока еще слишком стеснялась переодеваться в присутствии Джошуа.
Она открыла чемодан и извлекла оттуда кое-что из своих нарядов. Несмотря на перегруженность работой, она нашла время и купила несколько новых платьев для медового месяца.
Она выбрала белое платье из полупрозрачной ткани, усеянное желтыми цветами, и положила его на кровать. На первый взгляд его фасон казался юношеским и невинным. Но если присмотреться еще раз, то убедишься в обманчивости первого впечатления. Сквозь тонкую ткань соблазнительно просвечивало тело, лишь полускрытое складками, а тонкие лямки и глубокий вырез на спине ясно говорили, что на этом теле нет ни бюстгальтера, ни грации.
Реакция Джошуа была такой, на какую Кэтрин и рассчитывала. Она убирала волосы в свободный узел кудряшек на макушке, когда он через пятнадцать минут вошел в комнату. Вошел и остановился как вкопанный. Их взгляды встретились в зеркале. По его лицу пробежала какая-то тень, которую она не смогла объяснить, но зато безошибочно заметила жаркий блеск желания, от которого наконец-то потемнели его глаза.
Ее сердце буквально заколотилось о ребра, руки будто приклеились к волосам.
– Закончил переговоры? – сумела выдавить из себя Кэтрин, стараясь говорить непринужденно.
– Да. – Он кашлянул. – Я еще быстро поговорил с отцом. И с Дани… с мачехой. Просто чтобы дать им знать, что мы благополучно добрались до места. Он, кстати, предложил твоим родителям переночевать у него в доме.
– Это очень любезно с его стороны.
Кэтрин заколола последнюю прядь, встала и повернулась к нему лицом, понимая, что свет над туалетным столиком горит за спиной и высвечивает ее фигуру сквозь тонкую ткань платья. Джошуа прерывисто и страстно вздохнул, и на нее нахлынула безоглядная волна восторга, закружившая голову.
– Как тебе нравится мое платье? – спросила она, медленно покружившись и нарочно позволяя свету подчеркивать неясные контуры ее тела.
Он ничего не ответил, и она повторила вопрос:
– Тебе нравится, Джошуа?
– Красивое. И ты красивая. Я уже говорил это сегодня дюжину раз, поэтому не могу сказать ничего нового. – На какой-то миг его губы плотно сжались. – Ты сама знаешь, какая ты соблазнительная женщина!
Кэтрин остановилась в нескольких дюймах от него.
– Я рада, что ты так считаешь, – хрипло произнесла она.
Ей показалось, что он собирается ее поцеловать, и ее губы раскрылись в невольном ожидании. В глазах Джошуа сверкал огонь страсти, ошибиться она не могла! Но он отошел от нее, взял с кровати легкую шаль и накинул ей на плечи.
– В ресторане долго не держат заказанное место, так что нам лучше поторопиться, – сказал он. – Ты голодна?
Она засмеялась, скрывая разочарование.
– Вероятно, я должна сказать: «Дорогой, не хлебом единым…» Но я действительно умираю от голода. Мне почему-то не удалось попробовать ничего из тех изумительных закусок, которые приготовила Даниэла на свадьбу.
– Мне тоже. – Наступила крохотная пауза. – Что ж, наверстаем… По-моему, в «Маргарите» самая лучшая в Сан-Франциско кухня, а поскольку этот город славится своими ресторанами, это кое-что значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22