– Это почему же?
– Я не физик-ядерщик, не член команды президента и даже не старший офицер ГРУ. Что может делать у вас обычный войсковой психолог? У вас своих мало?
– У нас своих хватает, – заверил мой собеседник. – Дипломированных, с европейским образованием... Но таких, как вы, – с таким уникальным опытом, богатой практикой и гигантским стажем пребывания в зоне военных конфликтов, у нас нет вообще. А по поводу специализации... Вы кино вообще смотрите?
– Иногда. При чем здесь кино?
– Если вы заметили, самых хитроумных и изощренных маньяков ловят отнюдь не крутые агенты... – Кругляш этак свойски подмигнул мне. – А психологи-очкарики. И когда требуется срочно разрешить какой-то кризис, грозящий катастрофой мирового масштаба, приглашают специалиста с могучим аналитическим мышлением, способного просчитать и предвосхитить очередной шаг людей, которые держат палец на ядреной кнопке...
– Юмор – это хорошо, – похвалил я. – Но это немножко не по адресу. Это скорее прерогатива психиатров...
– Не вижу существенной разницы, – небрежно плеснул ручкой мой собеседник.
– Разница все же есть, – уперся я. – Психолог – личность, коллектив, характер, тенденции и так далее. Психиатр – врач, его профиль – патологии и профилактика...
– В общем, на первом этапе вы будете заниматься психоанализом, только не в общепринятой трактовке этого вопроса – не для клиента, а в пользу организации. – Мой собеседник легковесно ушел от ненужных деталей и взамен одарил меня малой дозой конкретики. – Вы будете разрабатывать агентов, которые трудятся либо будут трудиться в России. Перспективы, степень полезности, прогноз возможных отклонений, вероятность провала, двурушничества и так далее... Почему именно военный психолог? Вы знаете среду изнутри. В перспективе вы будете разрабатывать высших военных чиновников. Вам проще, чем кому-либо другому, будет «обсчитать» любого военного вельможу, найти его уязвимые места и спрогнозировать поведение в той Или иной ситуации. Ну а вообще, по большому счету, – нам нужна ваша уникальная голова. Как и любая развитая страна, мы охотимся за «мозгами». Мы дадим вам возможность развиваться, заниматься научной работой – нас очень заинтересовали ваши диссертации, я не зря упомянул, что тщательно ознакомился с ними...
– И какая же вам польза от моих диссертаций?!
– Польза огромная, – заверил меня кругляш. – Вы даже представить себе не можете... Цивилизованная Европа видит чеченскую проблему несколько в ином ракурсе, чем вы, россияне. Если, допустим, вы напишете диссертацию об исключительной неисправимости разбойной чеченской нации, с закономерным выводом: бороться бесполезно, нужно либо уничтожить, либо отпустить на все четыре стороны...
– Вы... Гхм-кхм... вы вообще понимаете, о чем говорите?! – От такого неожиданного оборота я на мгновение даже дара речи лишился. – Это же...
– Это вы пока не понимаете. – Глаза моего собеседника внезапно стали колючими. – Но это – вопрос времени. И давайте закончим эту тему. А в завершение хочу напомнить, что при всем богатстве выбора особой альтернативы для вас не существует...
– Значит, от меня ничего не зависит?
– Совершенно, – подтвердил кругляш. – Вы – жертва обстоятельств. Вы будете здесь недолго. Послезавтра, с утра, прибудут мои люди, и я переправлю вас через границу. И будем работать...
У меня даже не было сил возмутиться. Какой-то легкомысленный на вид толстячок в тюбетейке натравил на меня целую свору своих псов, обложил с ног до головы, отловил и теперь считает, что дело в шляпе. «...Не нужно вашего согласия. От вас ничего не зависит...» Ну ни хрена себе! А как же загадочная русская душа, когда назло всем – лбом об стену?!
– Меня потащат по горным тропам?
– Вы страшный пессимист, доктор! Зачем все время думать о трудностях? Расслабьтесь, они позади. Вы прокатитесь на удобной машине – правда, с завязанными глазами. Затем полетите в комфортабельном самолете, обычным рейсом, с обычного гражданского аэродрома.
– А если я там начну кричать и всячески привлекать к себе внимание?
– Перестаньте, доктор, это вам не идет. Ничего вы там не начнете, я все предусмотрел.
– Вот черт! Похоже, меня вообще исключили из событийного контекста, нанизанного на мою же персону...
– Да не расстраивайтесь – это все временно... – Кругляш посмотрел на часы и вежливо спросил: – Вам что-нибудь нужно? Вы скажите, я отдам распоряжение...
– Пару вопросов...
– Да, пожалуйста.
– Вы тогда, на обмене были...
– Был, не вижу смысла скрывать это.
– Насчет однополой любви на камеру...
– Это не моя идея! – Кругляш застенчиво улыбнулся и помахал ручками – открестился от такого непотребства.
– А в чем была ваша идея? Вы, насколько я понял, там были главный?
– Моя идея была проста: вынудить вас добровольно сдаться в плен, – признался мой собеседник. – Это, кстати, зная вас даже заочно, было совсем нетрудно.
– Но я же предлагал!
– Я в курсе. – Кругляш с непритворной грустью вздохнул. – Человеческий фактор, понимаете? Некий неуравновешенный молодой человек вышел из-под контроля, и все пошло прахом. В противном случае вся эта история закончилась бы в тот же день, и совершенно бескровно. Я, видите ли, не люблю крови...
– Ясно... Еще вопрос. Вахромеев меня сдал, да? – Сейчас мне это вряд ли было нужно, но спросить все же хотелось.
– Кто такой Вахромеев? – Лицо кругляша было непроницаемым – ни один мускул не дрогнул.
– Да ну, не прикидывайтесь! Вахромеев – ваш агент?
– Вы будете знать только меня, – невозмутимо сообщил мой собеседник. – Контактировать только со мной. У меня много агентов. Но вам они совершенно без надобности. Что еще?
– Вы уже хотите меня покинуть?
– Да, скоро темнеет. Вам здесь дадут все необходимое – я распорядился. Мы еще минут десять пообщаемся, и я отправлюсь – я собираюсь ночевать в постели, к которой привык. У вас есть возражения?
Ух, какой ты вежливый! А если и есть, что тогда?
– Я уже знаю одного вашего агента, – не без злорадства сообщил я, начиная плести свою обычную сеть с рабочим названием «раздоры в стане врага – лучший бальзам на сердце хитрого воина». – Это Абай Рустамов. Славный воин, отменный оперативник...
– Ну, это неизбежно, – пожал плечами кругляш. – Ваша команда работала по нему, вы контактировали... Но больше – не будете. Так что это не имеет значения.
– Имеет, – возразил я.
– Объяснитесь. – Кругляш опять посмотрел на часы.
– Объясняюсь. Имею основания подозревать Абая Рустамова в двурушничестве...
– Ну-у-у, доктор, это вовсе не смешно. – Кругляш изобразил учтивую улыбку. – Если вы психолог и светлая голова, это вовсе не значит, что остальные – профаны по этой части. Вы сейчас пытаетесь сыграть в старую как мир игру: внести разлад в стан врага. Я заверяю: вам это не удастся. Кроме того, я просто не вижу целесообразности в данном образе действий. Вы Абая больше никогда не увидите. Зачем вам это?
– Вот вы меня все доктором величаете, – посетовал я. – А считаете таким глупым? Верно – мне нет резона вас ссорить с Абаем, вбивать клин между вами... Я ведь просто о своей безопасности беспокоюсь.
– Объяснитесь? – бесстрастно потребовал кругляш.
– Объясняюсь. Я не просто так насчет Вахромеева спросил. Я вам сообщу один факт и задам три вопроса по теме. Два практических, один сугубо риторический.
Факт: Руслан знает, что у меня есть основания опасаться встречи с Султаном. Сегодня утром, когда меня поймали, он непреднамеренно показал это своим поведением. Если вас заинтересует это, я объясню подробнее.
Вопросы. Первый: есть ли у вас копия записи обмена, на котором я в порядке самообороны – подчеркиваю, именно в таком порядке! – убил неуравновешенного Турпала Абдулаева – брата Султана? Второй: имел ли Абай хотя бы временный доступ к этой пленке? И третий – риторический... Если предположить, что Абай все же имел доступ к пленке и смотрел ее... Почему бы ему не сделать копию и не подарить ее втихаря от вас Султану?
Кругляш смерил меня пристальным взглядом, отвернулся к окну и забарабанил пальцами по столешнице. Резонно было ожидать контрвопроса из серии «а смысл?». Но вопрос такого плана не последовал. Мой собеседник оказался гораздо мудрее, чем я ожидал.
– Ну что ж... Мне надо подумать над этим.
Кругляш стукнул пальцем в окно (тотчас же возникла давешняя бородатая харя) и отдал длинное распоряжение на... по-моему, на каком-то дагестанском наречии – но точно не на чеченском. Харя кивнула и исчезла. Кругляш расстегнул две верхние пуговицы на халате, сел поудобнее и достал из кармана костяные четки.
– Вы что, уже не торопитесь?
– Я остаюсь ночевать. Сейчас нам приготовят ужин, потом мы будем пить чай и подробно побеседуем. С вами интересно, я не ошибся в вас.
– Вот даже как... – Я был озадачен – для такого основательного человека, каковым должен быть, по моему мнению, резидент, этот тип слишком легко менял свои планы. – Ну, вы хозяин, вам, разумеется, виднее...
– Я остаюсь в целях вашей безопасности, – все так же бесстрастно сообщил резидент. – Если ваши подозрения относительно Абая верны, следует ожидать, что сегодня или завтра ночью Султан придет за вашей головой. А ваша голова – это моя собственность, я не собираюсь так запросто ее отдавать.
– Интересное умозаключение...
– Если вы имеете в виду голову, то это не умозаключение, доктор, а просто констатация факта. Я располагаю временем и вполне могу позволить себе провести праздно две ночи и день, чтобы не потерять в одночасье результат столь долгой и напряженной работы... Впрочем, для вас это не имеет значения. Для вас имеет значение другое: если я останусь здесь, Султан не осмелится осуществить свои намерения...

Глава 16

КОМАНДА. ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ...

«...Сводка о состоянии оперативной обстановки в Чеченской Республике на 12 сентября 2002 года...»
Увы, уважаемый читатель, остались вы совсем без информации: какой-то военный негодяй использовал сводку не по назначению. Просто удивительно, как низко пали нравы – бумага-то плотная, шершавая... Из трех листков остался один, с последним абзацем вверху:
"...за сутки изъято: пистолет, 2 охотничьих ружья, обрез, 1761 патрон, 19 гранат, 32 выстрела к гранатомету, 43 снаряда, 5 мин, 12 запалов, 10 детонаторов, 0, 1 кг пластита, 5, 8 тротила.
Временный пресс-центр МВД РФ в Северо-Кавказском регионе..."
Под абзацем – каракули химическим карандашом, знакомый всем почерк Васи Крюкова:
"...Если взять Россию за единый организм, то каждая ее область – это как бы часть тела. Москва – голова и одновременно член (оттуда приезжают большие сердитые люди и всех имеют). Питер – глаза и уши. Средняя полоса – туловище. Сибирь – ноги, Кубань и Ставрополье – руки. А Чечня, значит, – ..."
Далее – ровным почерком лейтенанта Сереги:
«...Пространно. Надо проще. Это война будет вечной...»
Ниже нарисован корявый человечек с непропорционально огромным фаллосом, заштрихованным кубиками, наподобие гранаты «Ф-1» и опять Васины каракули:
«...Проще – так проще. Короче, оперативная обстановка – полная ж...»
Вот такие моральные уроды. Иванов захочет посмотреть сводку, увидит это непотребство и будет очень недоволен...

* * *

С Моховым все получилось на удивление гладко. Иванов, собравшись с мыслями, передумал камикадзить (первоначальная идея была такова: взять Мохова как заложника и прорываться с боем к выходу), левой рукой натыкал номер представителя и кратко доложил обстановку. Представитель в подробности вдаваться не стал, только переспросил:
– Вы уверены?
– На двести процентов.
– Хорошо. Но вы отвечаете за это, и не только своей карьерой – вы, надеюсь, понимаете... Ждите, я сейчас свяжусь с начальником...
Начальник УФСБ позвонил минут через десять – сказал, что сейчас подъедет, и попросил Иванова не наделать глупостей. Иванов обещал – не будет. По крайней мере, постарается.
Минут еще через десять подтянулся Вахромеев – его без доклада пустили, свой в доску парень.
– Я здесь, Петрович. Петрушин внизу, сам понимаешь, без разрешения не пустят, а обострять не стоит...
– Наручники взял?
– Наручники? Нет, наручники...
– Ну и пень ты, Паша! Ты вроде как на задержание приехал?
– Да я так... – Вахромеев сконфуженно прокашлялся. – Я думал – ситуацию разрулить, или что там...
– Надо наручники. Связал бы, да боюсь подходить – он у нас рукопашник. Мы с тобой вряд ли справимся. Петрушина бы сюда...
– Это страшное недоразумение, коллеги, – трагическим шепотом сообщил развернутый лицом в угол Мохов. – Это ужасная ошибка...
– Захлопни вафельницу, коллега, – у Иванова от напряжения сводило скулы и палец на спусковом крючке. – Говорить будешь в блиндаже, когда тебя Петрушин на топчане распнет. Два пнет, три пнет – и не только пнет. Вот тогда все и расскажешь, падла...
Прибывший начальник по отношению к своему первому заму держался отстраненно. Вошел в кабинет, подал руку Иванову и Вахромееву, в угол даже не посмотрел.
– Поделитесь вашими планами, Сергей Петрович.
– Конвоирую на базу, – коротко доложил Иванов. – Содержу до утра. Утром будет спецборт Моздок – Ханкала – Моздок. Оттуда его в столицу этапируют.
– Следственные действия?
– Мы оперативники, – поправил начальника Иванов. – «Вывели» и задержали. Следственные действия будут в столице.
– Хорошо, хорошо... Что нужно от меня?
На лице начальника была написана растерянность и великая забота о своем собственном положении. Иванов, опытный кадр, прекрасно понимал, что команда поневоле подложила хорошему человеку жуткую свинью. Это же какой громкий скандал! Если первый зам – действительно шпион, начальника как минимум попрут из кресла. Как минимум...
– Ничего не надо, Олег Викторович, – с сочувствием произнес Иванов. – Если нетрудно, дайте команду, пусть сюда подымется майор Петрушин. Надо связать...
– Я прошу вас об одолжении. – Начальник даже покраснел – до того неловко себя чувствовал, у какого-то там начальника отдела одолжения просить! – Я вас прошу... Пока ведь ничего не доказано, верно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47