– Нет, – возразила Дон, – он занимается своим делом, папочка. Он возвращает нас к действительности. – Она снова вздохнула. – Если бы я поняла все это раньше – вместо того, чтобы совершать глупости…
– Дорогая, перестань так говорить. – Ник стиснул ее плечи. – Ты умница, что полюбила меня и вышла за меня замуж. – Он бросил обвиняющий взгляд на Чейза и Энни. – И ты абсолютно права, твои родители целовались, когда мы вошли. Я тоже это видел.
Дон подняла голову.
– Да?
– Нет, – ответила Энни.
– Нет, – подтвердил Чейз.
– Вовсе нет, – повторила Энни. – Дон, твой отец уже объяснил, что произошло. Я была расстроена. Он постарался меня утешить.
– Видишь, Ники? – Глаза Дон наполнились слезами. – Они не целовались. О, как бы я хотела, чтобы было наоборот.
Энни нахмурила брови.
– Ты бы этого хотела?
– Конечно. – Дон шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладони. Энни и Чейз потянулись за салфетками, но Ник вытащил из кармана носовой платок и передал его жене, которая тут же высморкалась. – Понимаешь, мама, когда я увидела тебя в объятиях папы, это было так здорово, что я в первый раз после аэропорта почувствовала себя счастливой. Я решила – на мгновение, но все-таки решила…
– Что ты решила? – мягко спросила Энни, хотя уже знала ответ, и мысль о том, что ее дочь все еще грезит об этом и питает беспочвенные надежды, наполняла болью ее сердце. Она подошла к дочери, обняла ее за плечи и поцеловала в макушку. – Что, милая?..
Голос Дон задрожал.
– Я решила, что сегодня произошло чудо, – прошептала девушка, – что вы с папой поняли, какую ошибку совершили, когда разошлись, и что до сих пор любите друг друга.
Повисло тяжелое молчание. Потом из горла Энни вырвался всхлип.
– О Дон! Дорогая, если бы все было так просто!
– Ты не можешь делать вывод о будущем твоего брака на основании того, что наш брак не удался, – резко сказал Чейз. – Солнышко, если вы с Ником любите друг друга…
– Это ничего не доказывает. Вы с мамой тоже когда-то любили друг друга. А потом разлюбили, как все остальные.
– Не все, солнышко. В этом огромном штате…
– Ужасно, должно быть, знать, что вы любили друг друга, а потом все распалось.
Чейз смотрел на Энни. Его глаза просили: помоги мне. Но у нее сейчас ответов было не больше, чем пять лет назад.
– Ну, – сказал он осторожно, – это неприятно. Но не означает…
– Вы изо всех сил старались уберечь меня, но ведь я давно не ребенок. Мне приходилось слышать, как плакала мама. И я иногда видела твои страдальческие глаза, папа.
Ник отступил на шаг назад, когда Чейз взял свою дочь за руку.
– Мы не хотели причинить тебе боль, Дон. Старались избежать этого.
– Ты не понимаешь, папа. Я плачу не над прошлым, а над будущим. Над тем, что наверняка случится с Ником и со мной. Не знаю, почему я так долго не могла этого понять. Мы… мы разобьем сердца друг другу, вот что произойдет. Уж лучше я уйду сейчас, чем допущу такое.
– Дон, милая, я могу привести тебе в пример множество счастливых браков, – возразила Энни.
– Неудачных больше, чем счастливых. Это факт. Помнишь, я посещала курс семейных отношений? Наш преподаватель приводил статистические данные, мама. Брак обречен.
Энни заскрипела зубами, проклиная себя за то, что посоветовала Дон прослушать этот курс.
– Во всех стоящих делах есть элемент риска, – заметил Чейз.
Энни с благодарностью посмотрела на него.
– Верно.
– Значит, когда люди женятся, они должны знать, что это игра? – спросила Дон, глядя то на мать, то на отца.
Энни открыла рот, потом закрыла.
– Ну нет. Не совсем, – сказала она запинаясь. – Люди не должны так думать. – Она снова посмотрела на Чейза. Скажи что-нибудь, было написано на ее лице.
– Конечно, нет, – поспешно произнес Чейз. – Мужчина и женщина должны верить в свою способность сделать брак счастливым. И они должны стараться…
Дон кивнула:
– Ну а если не получилось, то бросить это.
– Нет, я имел в виду… – Теперь наступила очередь Чейза просить Энни о помощи. – Энни, можешь ты… э-э-э… объяснить ей?..
– Твой папа хотел сказать, – проговорила Энни, ступая на зыбкий песок, – что иногда мужчина и женщина очень стараются, и все-таки их отношения не складываются.
– Как у вас с папой.
Энни почувствовала, что ее ноги увязают в песке.
– Ну, в общем, да, – медленно проговорила она, – как у нас. Но это не значит, что все браки неудачны.
Дон вздохнула.
– Я догадываюсь. Но браки других людей для меня сейчас не имеют значения. Я только и думала сегодня о том, как было бы здорово, если бы вы, ребята, снова сошлись. – Она уткнулась носом в платок. – А потом, когда увидела, как вы целуетесь… когда думала, что вижу, как вы целуетесь…
– Мы целовались, – вдруг подтвердил Чейз. Голова Энни дернулась, как будто кто-то уколол ее булавкой. Он заметил недоуменный взгляд Энни. Но, черт, зачем лгать о такой простой вещи, как поцелуй? Чейз сжал пальцы дочери и нежно улыбнулся ей. – Тебе это не показалось, дорогая. Вы с Ником были правы. Я целовал твою маму. А она целовала меня.
Заплаканное лицо Дон просветлело.
– Ты хочешь сказать… – произнесла она дрожащими губами, – я была права? Вы думаете о том, чтобы снова быть вместе?
– Нет, – вылетело у Энни. – Дон, поцелуй не означает…
– Они еще не решили, – вмешался Ник. – Правда, миссис Купер?
О Ник, удрученно подумала Энни. Она встала и положила свою руку на его.
– Я знаю, что вы оба хотели бы от меня услышать, но…
– Просто скажите, что есть шанс. – В глазах Ника было понимание. И мольба, и надежда. – Пусть крошечный.
Энни казалось, она ощущает, как песок течет под ее ногами.
– Чейз, – потребовала она, – пожалуйста, скажи что-нибудь!
Чейз сглотнул. Прошло много лет с тех пор, как она так смотрела на него – как будто он был рыцарем в сверкающих доспехах. И Дон… Он не помнил, чтобы его дочь так нуждалась в нем с той поры, как перестала обдирать коленки, играя в мяч.
Обе женщины ждали, что он придет к ним на помощь.
Это было потрясающее чувство. К сожалению, у него не было ни малейшей идеи, как это сделать.
Думай, говорил он себе, черт побери, парень, думай! Должен же быть…
Глаза Дон опять наполнились слезами.
– Ничего. Тебе не надо разъяснять мне это. Я достаточно взрослая, чтобы понимать, что поцелуй еще ничего не решает. Было глупо с моей стороны думать, что вы собираетесь попробовать еще раз.
Энни перевела дыхание и улыбнулась Чейзу за спиной дочери.
– Я рада, что ты понимаешь это, дорогая.
– В жизни дается только один шанс. – Дон вытерла нос и посмотрела на окружившую ее троицу. – Это, кажется, из Сартра. Не помню точно.
– Ладно, – резко сказал Чейз, – с меня достаточно. Дон Элизабет Купер… Дон Элизабет Бэббитт, ты ведешь себя как избалованный ребенок. – Чейз оттолкнул Ника локтем, упер руки в бока и посмотрел на свою дочь. – Все это чепуха. Статистика браков, статистика разводов, учитывая полуживых старцев, которые не в состоянии найти свои…
– Чейз, – оборвала его Энни.
– …свои шляпы у себя на головах. – Чейз склонился к Дон. – Вы с Ником любите друг друга. Поэтому и поженились. Так?
– Так, – тихонько сказала Дон. – Но, папочка…
– Нет уж, ты послушай меня. Теперь моя очередь. – Чейз набрал воздуха. – Вы любили друг друга. И поженились. И дали клятву быть вместе в горе и в радости. Подумай об этой клятве, Дон. – Он взял ее руки в свои и посмотрел в заплаканные глаза. – Это значит, у вас всегда есть еще один шанс. Это значит, что любовь не умирает, она просто иногда теряется, но если вы когда-то любили друг друга, то всегда есть повод думать, что найдете ее снова.
Дон кивнула, по ее лицу ручьем катились слезы.
– Точно. Именно поэтому, когда я увидела вас с мамой целующимися, я подумала: как чудесно! Они решили дать друг другу еще один шанс.
– Дон, дорогая, пожалуйста, давай прекратим это. Давай дадим нам шанс, – сказал Ник.
– Зачем? Чтобы мы разбили наши сердца где-то по дороге? – Ком застрял у Дон в горле. – Ты просишь меня сыграть в страшную игру, Ник, и совершить… чудо.
– Да! – выскочило у Чейза.
Все повернулись к нему.
– Да? – спросила Энни. – Что «да»?
Чейз посмотрел на бледное лицо своей бывшей жены. Интересный вопрос. Что он, Чейз, имел в виду? Несмотря на все свои возражения, он знал, что его дочь права. Пугающе высокий процент распадающихся браков. И этот разрыв, когда ты любил кого-то так сильно, как он когда-то любил Энни, причиняет самую страшную боль.
Но как он мог позволить своей дочери и ее жениху потерпеть поражение, еще не сделав попытки? Идея Ника была правильной. Они с Дон должны уехать. Побыть наедине, без давления со стороны. Они должны поехать в свое свадебное путешествие, и заставить их сделать это можно было только одним способом.
Его дочь жаждет чуда? Хорошо. Он совершит его.
– Ты была права насчет твоей мамы и меня.
– Нет, – взмолилась Энни, – Чейз, не делай этого!
– Мы не хотели ничего рассказывать, потому что это еще не решено, ты понимаешь. Все на самом деле очень-очень неопределенно и в общем сомнительно…
– Чейз! – вскричала Энни в панике.
Но, черт возьми, он уже слишком далеко зашел. Поэтому проигнорировал ее, одарил Дон самой обворожительной улыбкой и произнес короткую молитву, вскинув на миг глаза к потолку – на случай, если его слышит кто-то, учитывающий ложь во спасение.
– Никаких обещаний, – сказал он. – И абсолютно никаких гарантий, потому что, признаюсь, я не думаю, что ставки так уж высоки. Но это правда – мы с твоей мамой решили по крайней мере поговорить о том, чтобы дать друг другу еще один шанс.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Чейз наблюдал, как Энни меряет комнату шагами. Это завораживало. Она ходила взад и вперед, взад и вперед, каждый раз задерживаясь перед ним и бросая на него взгляды, которые выражали то злость, то недоумение, то страх, порадовавший бы сердце Медузы Горгоны.
После короткой вспышки гнева вслед за отъездом Дон и Ника она больше ни слова ему не сказала, но это вряд ли могло его успокоить. Он ждал новой вспышки. Но ему ли упрекать ее…
Что заставило его совершить такую глупость? Даже мысль об их возможном примирении казалась безумной. Так нельзя было поступать. Черт возьми, это просто бессовестно. Дон, которую обманом заставили поверить в чудо, уехала с надеждой в сердце…
Но по крайней мере она уехала. А ведь он хотел именно этого. Чтобы его дочь осталась наедине с мужем, чтобы у нее было время подумать и понять, что будущее ее брака никак не связано с неудавшимся браком родителей.
Если одно поколение что-то испортило, это не означает, что другое поколение должно поступить так же.
Чейз почувствовал, как камень упал с души. Его поступок был импульсивным, возможно, даже жестоким. Но раз поступок этот давал Дон время найти свою дорогу на минном поле жизни и брака, его стоило совершить. В самом деле, кому он, Чейз, причинил боль? Когда дети вернутся после своего медового месяца – счастливые, в этом он был уверен, полные радужных надежд на свое будущее – свое, а не их с Энни, – тогда он объяснит, что слегка ввел их в заблуждение. Самую малость.
– И как, ты думаешь, она будет себя чувствовать, когда ты расскажешь ей, что солгал?
Чейз поднял голову. Энни стояла перед ним. Она дрожала от ярости, а глаза ее метали молнии.
И в ярости Энни была прекрасной.
Давным-давно она дрожала так… в его руках. Когда он прикасался к ней. Когда гладил ее грудь, живот. Когда погружался в ее шелковую глубину…
– Ты слышишь меня, Чейз Купер? Как, по-твоему, будет чувствовать себя наша дочь, когда поймет, что вместо чуда ей подсунули кучу вранья?
Чейз пожал плечами.
– Это не совсем так.
– Ты прав, гораздо хуже.
– Послушай, я просто хотел помочь ей.
– Ха!
– Ну ладно, ладно. Может быть, я совершил ошибку, но…
– Может быть? – Ее голос сорвался на крик, брови взлетели вверх. – Может быть, ты совершил ошибку?
– Слова просто вырвались. Я не имел в виду…
– Неужели ты даже не можешь признать, что был не прав?
– Но я уже сделал это. Сказал, что, может быть, совершил ошибку.
– Ты солгал, Чейз. Большая разница. Но я не удивлена.
Чейз встал.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего, – отрезала Энни и отвернулась.
– Черт побери! – Он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе. – Вот это слово я всегда не переносил. «Ничего», – отвечала ты всегда, но даже круглый идиот мог бы понять, что при этом что-то имеется в виду.
Энни слащаво улыбнулась.
– Мне приятно это слышать.
Кровь бросилась ему в лицо. Он сжал ее еще крепче.
– Ты нарываешься на неприятности, детка.
– Почему? – Она подняла голову. – Что ты собираешься сделать, а? Ударить меня?
Она увидела, как глаза Чейза превратились в узенькие щелки. Зачем она это сказала? Да, они ссорились, оскорбляли друг друга. К тому моменту, когда решили развестись, каждый из них уже перепробовал все возможные способы побольнее уколоть другого.
Но он ни разу не ударил ее. Она никогда раньше не боялась физического насилия с его стороны. Не боится и сейчас.
Она сказала это в бешенстве. Он тоже вышел из себя. Но совсем недавно, когда оба были в ярости, он заключил ее в свои объятья и целовал до тех пор, пока у нее ноги не подкосились.
Боже мой, женщина, ты что, сошла с ума? Неужели стараешься так ужалить его, чтобы он снова поцеловал тебя?
Энни изогнулась и вырвалась из его рук.
– Это ни к чему не приведет. – Она подошла к дивану и села. – Я просто хотела бы знать, что нам делать дальше.
– А почему мы должны что-то делать? – спросил он, садясь в кресло.
– Дон надеется…
Чейз вздохнул и, наклонившись вперед, упер локти в колени и обхватил руками голову.
– Как ты мог? Как ты мог сказать это? Сказать такую чушь…
– Не знаю. – Он выпрямился и провел рукой по лицу. – Наверное, просто устал. Я совсем не спал. Слушай, чем набито это проклятое кресло? Железом?
– Конским волосом, что как раз тебе подходит, учитывая, что ты – самый настоящий жеребец!
Чейз подавился смехом.
– Жеребец? Что за вульгарность, Энни? Следи за своим языком, детка.
– Не называй меня «детка». Мне это не нравится. Просто скажи мне, что мы теперь будем делать.
Чейз поморщился от боли, поднимаясь на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17