https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/iz-nerjaveiki/
Он упал на кровать и был разбужен в одиннадцатом часу утра приставленным к нему слугой.
– Его сиятельство сказали, что вы в полдень едете с ним, сэр, – проговорил слуга, ставя поднос с кофе на туалетный столик. – Как я заключил из слов его сиятельства, вам потребуется костюм для верховой езды.
Куда он едет? Найджел сжал руками виски, где, казалось, поселился сам бог-громовержец. Ах да! Ньюмаркет! Он все вспомнил. Ожившее сознание напомнило ему о печальной причине, чтобы ехать на скачки, и о том, что ему следует сделать, прежде чем отправиться в путь.
Но почему Мак говорил о платье для верховой езды? Разве к ростовщикам являются одетыми так просто? Разве не придаст ему более взрослый и более светский вид его жилет в изумрудно-серебристую полоску с бледно-желтым фраком поверх? Наряд, который – он вспомнил с содроганием – стоил ему около двухсот гиней у Штольца. Счет за него лежал в стопке с остальными на столе.
От череды скорбных мыслей его отвлекло стремительное появление Маккензи, который после ночного кутежа выглядел на зависть свежо.
– А! Дорогой мой, проснулся! Это хорошо… ты не забыл, тебе нынче утром следует кое-куда съездить. – Он улыбнулся.
– Я еще не пил кофе.
– Ну так вставай и вперед. До того, как мы отправимся, тебе нужно успеть в Холборн. Нынче я сделаю тебе целое состояние, дружище. – Маккензи налил кофе. – Да, Брайан, приготовь мистеру Дагенему костюм для верховой езды. – Он одобрительно кивнул лакею, который охорашивал воротник сюртука для верховой езды Найджела. – Как раз то, что нужно для подобных визитов.
– Я подумал, серебристо-изумрудный жилет… – неуверенно начал Найджел. – Больше городского лоска.
– Ни в коем случае, братец! – Маккензи энергично замотал головой. – Костюм для верховой езды придаст тебе более деловой вид, и потом, вернувшись оттуда, ты не успеешь переодеться. Не забывай, мы должны выехать в полдень, если хотим успеть на скачки. – Он спешно покинул комнату, оставив Найджела отдирать себя от постели.
Найджел сумел выпить чашку кофе, но к яйцам «в мешочек» и мясу желудок его не был готов.
Не имея в городе собственной лошади, он всякий раз, когда требовалось ехать верхом, брал ее внаем на платной конюшне. Маккензи, с веселым пренебрежением к затратам, которые предполагала аренда, открыл для него счет в конюшне Гайд-парка.
– А, мистер Дагенем! – воскликнул мистер Шелби, шагая к нему по булыжникам. – Опять едем верхом?
– Не вижу, для чего бы я еще мог сюда прийти, Шелби, – высокомерно отозвался Найджел. Чего нельзя достичь скромностью, думал он, можно надменностью.
– Несомненно, сэр.
Шелби – невысокий кряжистый мужчина, едва доходил Найджелу до плеча, но его могучие плечи и бочкообразная грудь выдавали в нем бывшего боксера, хотя теперь и махнувшего на себя рукой, и запугать его, похоже, было невозможно.
– У меня тут к вам, мистер Дагенем, есть один вопросик относительно вашего счета, – остановив обманчиво спокойный взгляд на лице молодого человека и выпуская ядовитый дым из «кукурузной» трубки, проговорил он. – Когда вы думаете платить?
– Вы что, милейший, сомневаетесь во мне? – вскипел Найджел. – Тогда я буду брать лошадей в другом месте, предупреждаю вас.
– Ну, это как вам будет угодно, – миролюбиво сказал Шелби. – Но я все же хочу знать, когда прикажете ждать погашения долга за последние две недели?
– Завтра, – объявил Найджел. Конюх вел к нему из стойла лошадь. – Вы получите деньги завтра, Шелби, дьявол побери вашу наглость. – Он вскочил в седло. – И имейте в виду: если вы, милейший, не измените своих манер, вы потеряете в моем лице клиента.
– Когда же я все это уже слышал, мой юный друг? – пробормотал себе под нос Шелби, посасывая свою трубку из кукурузного початка. Покачав головой, он вернулся в контору.
Пытаясь в гневе найти освобождение от неловкости, Найджел гнал лошадь по многолюдным улицам во весь опор до самого Холборна. Широкая главная улица Холборна тянулась от Сент-Пол-стрит до Чансери-лейн и была занята в основном банкирами и финансистами всех мастей – как уважаемыми, так и не очень. Найджел остановил лошадь перед зданием «Хэвант и Грин». Ничто во внешнем виде особняка не указывало на то, что здесь наживались на горе доведенных до отчаяния людей, ссуживая им деньги под разорительные проценты. Это был аккуратный, опрятный особняк с отполированными ступенями и безупречно чистыми, прозрачными окнами.
Господа Хэвант и Грин, а может, их уполномоченные – кто точно, он затруднялся сказать – с молчаливым участием, понимающе кивая время от времени, выслушали его. Потом дали подписать бумаги – довольно много бумаг для ссуды в пятьсот гиней, подумал Найджел. Но гинеи были пересчитаны у него на глазах и теперь лежали, надежно спрятанные у него во внутреннем кармане. Все оказалось до крайности просто. Накануне ночью им владело отчаяние, а нынче утром он радуется жизни. У него в кармане деньги, светит солнце, а впереди ждет полный развлечений день на скачках в компании друзей.
Найджел вскочил в седло и направился к Чансери-лейн и Мейфэру.
В это время виконт Бонем стоял в дверях небольшой мастерской на противоположной стороне улицы. Согласно вывеске, здесь выполнялись типографские и гравировальные работы. Но кроме этого, за фасадом мастерской скрывалось еще одно, совсем маленькое помещение, где хранились необходимые в ремесле Гарри инструменты, которые он считал надежнее держать за пределами собственного дома: горелки и тигели, а также сложные приспособления, используемые для выполнения золотых и серебряных надписей на оружии, на самом деле представлявших собой шифровки.
На его глазах Найджел Дагенем отвязал свою лошадь и уехал от конторы господ Хэванта и Грина. Стало быть, этот юный глупец дошел уже до ростовщиков… Что ж, он не первый и, уж конечно, не последний. На определенном этапе эти сведения могут оказаться полезными. Каким образом, он пока не знал, но, живя в мире грязных тайн, Гарри знал им цену.
Внезапно из сумрачного зева узкой аллеи появилась фигура, которая тут же смешалась с толпой. Гарри напряг зрение. К человеку почти сразу же присоединился второй. Оба поспешно отправились вслед за Найджелом Дагенемом, который до пересечения с Чансери-лейн едва ли сможет продвигаться быстрее пешеходов. Лишь в менее людных кварталах, где располагались «Судебные инны», ему ничто не помешает прибавить ходу.
Гарри следовал взглядом за мужчинами, пробиравшимися сквозь толпу. Он знал, кто они. Ему не раз приходилось уходить от таких. Соглядатаи, лазутчики, шпионы – у них у всех особенная манера передвигаться, какую не спутаешь ни с какой другой. Гарри казалось, что их окружает какая-то особая аура. Так кто же следит за Найджелом Дагенемом? И зачем?
Вопрос не давал покоя, и ответ, пришедший Гарри в голову, совсем ему не понравился. Он пошел назад в мастерскую, к печке, топившейся древесным углем, к своим сверлам и наковальне. А соображения по поводу Найджела Дагенема он задвинул в самый дальний уголок сознания: пусть отлежатся, пока он вновь не будет готов заняться ими. Сейчас же ему предстояла кропотливая работа над крошечной табакеркой с двойным дном – взамен утраченного наперстка. Она должна быть готова до рассвета к приезду курьера.
– Итак, Жан, значит, наш юный друг попал в лапы ростовщиков. – Высохший человек за письменным столом в высоком доме на Грейз-Инн-роуд медленно повернул голову к посетителю, от заостренного носа которого в пламени свечи на стену падала огромная вытянутая тень.
– Oui, milord, – кивнул Жан. Он стоял, сцепив руки за спиной. Его глубоко посаженные глаза на продолговатом лице с выступающими скулами и резко очерченным носом были прикованы к лицу начальника. – Вчера на скачках он пытался отыграться.
– Понятно. И что же? Удача ему благоволила?
Мужчина пожал плечами, разведя руками.
– Увы, – коротко ответил он по-французски.
На узких аскетических губах милорда мелькнула скупая улыбка.
– Понятно, – повторил он. – Персик созрел и готов упасть?
– Почти, милорд. Быть может, понадобится немного посодействовать.
Милорд молча смотрел в сводчатое окно. В покрытое слоем грязи стекло хлестал дождь. Тишину нарушало лишь шипение сырых углей в камине.
– Что ж, давайте посодействуем, Жан, – в конце концов вынес решение он. – Время поджимает. Нам нужно разрушить британскую агентурную сеть во Франции или по край ней мере посеять смуту в ее рядах до того, как Наполеон встретится с царем. Нельзя допустить, чтобы хоть слово о договоре, пока он не подписан, дошло до наших врагов.
– Я понял, милорд. – Жан поклонился и собрался было выйти, но задержался. Попытка получить от начальника какие-либо секретные сведения содержала риск, но иногда, когда милорд пребывал в благодушном расположении – или в том, какое считалось у него таковым, – он мог снизойти до ответа на вопрос. – Стало быть, теперь уже наверное известно, что император будет вести переговоры с Александром?
– После Прейсиш-Эйлау это лишь вопрос времени.
Жан, помедлив еще секунду, примирился с тем, что ему больше ничего не скажут.
Но, к его удивлению, милорд снова заговорил, уже когда Жан положил руку на дверную ручку.
– Александру нужен еще один, последний, толчок. – На нитевидных губах милорда снова мелькнула тонкая улыбка. – Будьте уверены, Жан, весной Наполеон обеспечит ему этот толчок. Еще одна победа над русскими – и к началу лета договор будет подписан.
– Да, милорд. Благодарю вас, милорд.
– Так что продолжайте свою работу, Жан. Мне нужен наперсток… Императору нужен наперсток.
Жан почтительно склонил голову и торопливо вышел из кабинета. Нельзя было терять ни минуты. Второго шанса милорд не дает, а получить удар ножом на лестнице, как злосчастный Виктор, Жану не хотелось.
Глава 12
Все тело Найджела словно онемело. Все, кроме головы, которая раскалывалась от боли. Джин с водой, тем более в том количестве, которое он выпил, был чистым ядом. Найджел лег на кровать и закрыл глаза в тщетной попытке уснуть. Перед его мысленным взором стояла одна и та же картина: Уэдербелл споткнулась, не добежав расстояния в один корпус до финишного столба. Медленно-медленно весь ужас собственного положения стал доходить до Найджела и, развернувшись перед ним, поразил его, словно залп ружей расстрельной команды. Начальные проценты, под которые он взял ссуду, равнялись тридцати, что было бы не слишком обременительным, будь долг возвращен в течение двадцати четырех часов. С пятьюдесятью тысячами гиней в кармане он запросто мог позволить себе потратить такую сумму. Но теперь реальность была такова, что через два дня ставка должна была достичь пятидесяти процентов, после чего увеличиваться ежемесячно. Даже если бы он умудрился наскрести денег на выплату процентов, никаких шансов выплатить основную сумму у него все равно бы не было.
Найджел поднялся с кровати, подошел к окну и посмотрел вниз на улицу. Стояло хмурое утро. Ливший всю ночь напролет дождь прекратился, но с мокрых деревьев все еще капала вода, а свинцовое небо по-прежнему нависало нал самой землей. Прохожих почти не наблюдалось, а те, что отважились выйти на улицу, осторожно ступали по сплошь залитой лужами мостовой.
Найджелу показалось, что голова его вот-вот лопнет, стены теснили со всех сторон. Ему захотелось уйти куда-нибудь, туда, где он мог бы найти успокоение.
Войдя туда, Найджел тотчас заметил метаморфозы, происшедшие с домом со времени его визита. Пахло краской, сушеной лавандой и воском. Люстра с полным набором свечей ярко освещала холл. Только сейчас Найджел заметил расставленную вокруг мебель. Отполированная до блеска и сияющая в золотистом свете, она выглядела прекрасно. Под ногами лежал весьма недурный ковер, которого – Найджел мог поклясться – в прошлый раз не было.
Загоревшись любопытством, он приоткрыл дверь салона, заглянул внутрь и ошеломленно замер. Теперь, когда стиль помещения был выявлен, комната обрела благородный вид. Мебель, правда, была старомодной, но, несмотря на некоторую ветхость, в ней чувствовалось какое-то особенное достоинство. Шторы и ковер тоже имели слегка потертый вид, но это никоим образом не выглядело как признак бедности – скорее как свидетельство пренебрежения хозяев внешними атрибутами богатства. В комнате никого не было, но в камине горел огонь, и лампы были зажжены, что создавало атмосферу тепла и уюта.
Несмотря на свое несчастье, Найджел почувствовал некоторое успокоение. Он подумал, что эта комната – верное отражение характеров нынешних обитательниц дома. Он подошел к гостиной, коротко постучал и открыл дверь.
Все три женщины оказались там – сидели за столом склонив головы над кипой журналов, в то время как трое детей играли у камина. Тристан и Изольда с пронзительным лаем метнулись гостю под ноги.
Этот невыносимый звук прошил голову Найджела насквозь. Он поморщился.
– Да замолчите вы! – Он предпринял попытку оттолкнуть от себя собак ногой, но те снова и снова бросались на него, пока Корнелия не взяла их на руки.
– Боже мой, Найджел, ты выглядишь просто ужасно, – сказала Корнелия. – Здоров ли ты, друг мой?
– Здоров, благодарю, – ответил Найджел.
– Нелл права: ты выглядишь ужасно. Ты уверен, что не болен? – спросила Аурелия.
– Уверен, не беспокойся, Элли. Я совершенно здоров, я просто пришел к вам за тишиной и покоем… Но должен сказать, кузина, это просто чудо, что вам удалось сделать с этим домом за такой незначительный срок.
– Да, удивительно, чего можно достичь с пятью тысячами гиней и армией подручных, – самодовольно проговорила Лив.
– Вы потратили пять тысяч гиней? – ахнул Найджел, резко выпрямляясь на стуле. Он собирался сказать, что это целое состояние, но вовремя вспомнил, что сам спустил почти вдвое больше, и снова откинулся назад.
– Нет, конечно, нет, – поспешила заверить его Лив. – Гораздо меньше, однако, чтобы придать нашему жилищу хоть в малой степени приличный вид, все же достаточно. Теперь мы намерены привести в соответствие с нашим домом и себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Его сиятельство сказали, что вы в полдень едете с ним, сэр, – проговорил слуга, ставя поднос с кофе на туалетный столик. – Как я заключил из слов его сиятельства, вам потребуется костюм для верховой езды.
Куда он едет? Найджел сжал руками виски, где, казалось, поселился сам бог-громовержец. Ах да! Ньюмаркет! Он все вспомнил. Ожившее сознание напомнило ему о печальной причине, чтобы ехать на скачки, и о том, что ему следует сделать, прежде чем отправиться в путь.
Но почему Мак говорил о платье для верховой езды? Разве к ростовщикам являются одетыми так просто? Разве не придаст ему более взрослый и более светский вид его жилет в изумрудно-серебристую полоску с бледно-желтым фраком поверх? Наряд, который – он вспомнил с содроганием – стоил ему около двухсот гиней у Штольца. Счет за него лежал в стопке с остальными на столе.
От череды скорбных мыслей его отвлекло стремительное появление Маккензи, который после ночного кутежа выглядел на зависть свежо.
– А! Дорогой мой, проснулся! Это хорошо… ты не забыл, тебе нынче утром следует кое-куда съездить. – Он улыбнулся.
– Я еще не пил кофе.
– Ну так вставай и вперед. До того, как мы отправимся, тебе нужно успеть в Холборн. Нынче я сделаю тебе целое состояние, дружище. – Маккензи налил кофе. – Да, Брайан, приготовь мистеру Дагенему костюм для верховой езды. – Он одобрительно кивнул лакею, который охорашивал воротник сюртука для верховой езды Найджела. – Как раз то, что нужно для подобных визитов.
– Я подумал, серебристо-изумрудный жилет… – неуверенно начал Найджел. – Больше городского лоска.
– Ни в коем случае, братец! – Маккензи энергично замотал головой. – Костюм для верховой езды придаст тебе более деловой вид, и потом, вернувшись оттуда, ты не успеешь переодеться. Не забывай, мы должны выехать в полдень, если хотим успеть на скачки. – Он спешно покинул комнату, оставив Найджела отдирать себя от постели.
Найджел сумел выпить чашку кофе, но к яйцам «в мешочек» и мясу желудок его не был готов.
Не имея в городе собственной лошади, он всякий раз, когда требовалось ехать верхом, брал ее внаем на платной конюшне. Маккензи, с веселым пренебрежением к затратам, которые предполагала аренда, открыл для него счет в конюшне Гайд-парка.
– А, мистер Дагенем! – воскликнул мистер Шелби, шагая к нему по булыжникам. – Опять едем верхом?
– Не вижу, для чего бы я еще мог сюда прийти, Шелби, – высокомерно отозвался Найджел. Чего нельзя достичь скромностью, думал он, можно надменностью.
– Несомненно, сэр.
Шелби – невысокий кряжистый мужчина, едва доходил Найджелу до плеча, но его могучие плечи и бочкообразная грудь выдавали в нем бывшего боксера, хотя теперь и махнувшего на себя рукой, и запугать его, похоже, было невозможно.
– У меня тут к вам, мистер Дагенем, есть один вопросик относительно вашего счета, – остановив обманчиво спокойный взгляд на лице молодого человека и выпуская ядовитый дым из «кукурузной» трубки, проговорил он. – Когда вы думаете платить?
– Вы что, милейший, сомневаетесь во мне? – вскипел Найджел. – Тогда я буду брать лошадей в другом месте, предупреждаю вас.
– Ну, это как вам будет угодно, – миролюбиво сказал Шелби. – Но я все же хочу знать, когда прикажете ждать погашения долга за последние две недели?
– Завтра, – объявил Найджел. Конюх вел к нему из стойла лошадь. – Вы получите деньги завтра, Шелби, дьявол побери вашу наглость. – Он вскочил в седло. – И имейте в виду: если вы, милейший, не измените своих манер, вы потеряете в моем лице клиента.
– Когда же я все это уже слышал, мой юный друг? – пробормотал себе под нос Шелби, посасывая свою трубку из кукурузного початка. Покачав головой, он вернулся в контору.
Пытаясь в гневе найти освобождение от неловкости, Найджел гнал лошадь по многолюдным улицам во весь опор до самого Холборна. Широкая главная улица Холборна тянулась от Сент-Пол-стрит до Чансери-лейн и была занята в основном банкирами и финансистами всех мастей – как уважаемыми, так и не очень. Найджел остановил лошадь перед зданием «Хэвант и Грин». Ничто во внешнем виде особняка не указывало на то, что здесь наживались на горе доведенных до отчаяния людей, ссуживая им деньги под разорительные проценты. Это был аккуратный, опрятный особняк с отполированными ступенями и безупречно чистыми, прозрачными окнами.
Господа Хэвант и Грин, а может, их уполномоченные – кто точно, он затруднялся сказать – с молчаливым участием, понимающе кивая время от времени, выслушали его. Потом дали подписать бумаги – довольно много бумаг для ссуды в пятьсот гиней, подумал Найджел. Но гинеи были пересчитаны у него на глазах и теперь лежали, надежно спрятанные у него во внутреннем кармане. Все оказалось до крайности просто. Накануне ночью им владело отчаяние, а нынче утром он радуется жизни. У него в кармане деньги, светит солнце, а впереди ждет полный развлечений день на скачках в компании друзей.
Найджел вскочил в седло и направился к Чансери-лейн и Мейфэру.
В это время виконт Бонем стоял в дверях небольшой мастерской на противоположной стороне улицы. Согласно вывеске, здесь выполнялись типографские и гравировальные работы. Но кроме этого, за фасадом мастерской скрывалось еще одно, совсем маленькое помещение, где хранились необходимые в ремесле Гарри инструменты, которые он считал надежнее держать за пределами собственного дома: горелки и тигели, а также сложные приспособления, используемые для выполнения золотых и серебряных надписей на оружии, на самом деле представлявших собой шифровки.
На его глазах Найджел Дагенем отвязал свою лошадь и уехал от конторы господ Хэванта и Грина. Стало быть, этот юный глупец дошел уже до ростовщиков… Что ж, он не первый и, уж конечно, не последний. На определенном этапе эти сведения могут оказаться полезными. Каким образом, он пока не знал, но, живя в мире грязных тайн, Гарри знал им цену.
Внезапно из сумрачного зева узкой аллеи появилась фигура, которая тут же смешалась с толпой. Гарри напряг зрение. К человеку почти сразу же присоединился второй. Оба поспешно отправились вслед за Найджелом Дагенемом, который до пересечения с Чансери-лейн едва ли сможет продвигаться быстрее пешеходов. Лишь в менее людных кварталах, где располагались «Судебные инны», ему ничто не помешает прибавить ходу.
Гарри следовал взглядом за мужчинами, пробиравшимися сквозь толпу. Он знал, кто они. Ему не раз приходилось уходить от таких. Соглядатаи, лазутчики, шпионы – у них у всех особенная манера передвигаться, какую не спутаешь ни с какой другой. Гарри казалось, что их окружает какая-то особая аура. Так кто же следит за Найджелом Дагенемом? И зачем?
Вопрос не давал покоя, и ответ, пришедший Гарри в голову, совсем ему не понравился. Он пошел назад в мастерскую, к печке, топившейся древесным углем, к своим сверлам и наковальне. А соображения по поводу Найджела Дагенема он задвинул в самый дальний уголок сознания: пусть отлежатся, пока он вновь не будет готов заняться ими. Сейчас же ему предстояла кропотливая работа над крошечной табакеркой с двойным дном – взамен утраченного наперстка. Она должна быть готова до рассвета к приезду курьера.
– Итак, Жан, значит, наш юный друг попал в лапы ростовщиков. – Высохший человек за письменным столом в высоком доме на Грейз-Инн-роуд медленно повернул голову к посетителю, от заостренного носа которого в пламени свечи на стену падала огромная вытянутая тень.
– Oui, milord, – кивнул Жан. Он стоял, сцепив руки за спиной. Его глубоко посаженные глаза на продолговатом лице с выступающими скулами и резко очерченным носом были прикованы к лицу начальника. – Вчера на скачках он пытался отыграться.
– Понятно. И что же? Удача ему благоволила?
Мужчина пожал плечами, разведя руками.
– Увы, – коротко ответил он по-французски.
На узких аскетических губах милорда мелькнула скупая улыбка.
– Понятно, – повторил он. – Персик созрел и готов упасть?
– Почти, милорд. Быть может, понадобится немного посодействовать.
Милорд молча смотрел в сводчатое окно. В покрытое слоем грязи стекло хлестал дождь. Тишину нарушало лишь шипение сырых углей в камине.
– Что ж, давайте посодействуем, Жан, – в конце концов вынес решение он. – Время поджимает. Нам нужно разрушить британскую агентурную сеть во Франции или по край ней мере посеять смуту в ее рядах до того, как Наполеон встретится с царем. Нельзя допустить, чтобы хоть слово о договоре, пока он не подписан, дошло до наших врагов.
– Я понял, милорд. – Жан поклонился и собрался было выйти, но задержался. Попытка получить от начальника какие-либо секретные сведения содержала риск, но иногда, когда милорд пребывал в благодушном расположении – или в том, какое считалось у него таковым, – он мог снизойти до ответа на вопрос. – Стало быть, теперь уже наверное известно, что император будет вести переговоры с Александром?
– После Прейсиш-Эйлау это лишь вопрос времени.
Жан, помедлив еще секунду, примирился с тем, что ему больше ничего не скажут.
Но, к его удивлению, милорд снова заговорил, уже когда Жан положил руку на дверную ручку.
– Александру нужен еще один, последний, толчок. – На нитевидных губах милорда снова мелькнула тонкая улыбка. – Будьте уверены, Жан, весной Наполеон обеспечит ему этот толчок. Еще одна победа над русскими – и к началу лета договор будет подписан.
– Да, милорд. Благодарю вас, милорд.
– Так что продолжайте свою работу, Жан. Мне нужен наперсток… Императору нужен наперсток.
Жан почтительно склонил голову и торопливо вышел из кабинета. Нельзя было терять ни минуты. Второго шанса милорд не дает, а получить удар ножом на лестнице, как злосчастный Виктор, Жану не хотелось.
Глава 12
Все тело Найджела словно онемело. Все, кроме головы, которая раскалывалась от боли. Джин с водой, тем более в том количестве, которое он выпил, был чистым ядом. Найджел лег на кровать и закрыл глаза в тщетной попытке уснуть. Перед его мысленным взором стояла одна и та же картина: Уэдербелл споткнулась, не добежав расстояния в один корпус до финишного столба. Медленно-медленно весь ужас собственного положения стал доходить до Найджела и, развернувшись перед ним, поразил его, словно залп ружей расстрельной команды. Начальные проценты, под которые он взял ссуду, равнялись тридцати, что было бы не слишком обременительным, будь долг возвращен в течение двадцати четырех часов. С пятьюдесятью тысячами гиней в кармане он запросто мог позволить себе потратить такую сумму. Но теперь реальность была такова, что через два дня ставка должна была достичь пятидесяти процентов, после чего увеличиваться ежемесячно. Даже если бы он умудрился наскрести денег на выплату процентов, никаких шансов выплатить основную сумму у него все равно бы не было.
Найджел поднялся с кровати, подошел к окну и посмотрел вниз на улицу. Стояло хмурое утро. Ливший всю ночь напролет дождь прекратился, но с мокрых деревьев все еще капала вода, а свинцовое небо по-прежнему нависало нал самой землей. Прохожих почти не наблюдалось, а те, что отважились выйти на улицу, осторожно ступали по сплошь залитой лужами мостовой.
Найджелу показалось, что голова его вот-вот лопнет, стены теснили со всех сторон. Ему захотелось уйти куда-нибудь, туда, где он мог бы найти успокоение.
Войдя туда, Найджел тотчас заметил метаморфозы, происшедшие с домом со времени его визита. Пахло краской, сушеной лавандой и воском. Люстра с полным набором свечей ярко освещала холл. Только сейчас Найджел заметил расставленную вокруг мебель. Отполированная до блеска и сияющая в золотистом свете, она выглядела прекрасно. Под ногами лежал весьма недурный ковер, которого – Найджел мог поклясться – в прошлый раз не было.
Загоревшись любопытством, он приоткрыл дверь салона, заглянул внутрь и ошеломленно замер. Теперь, когда стиль помещения был выявлен, комната обрела благородный вид. Мебель, правда, была старомодной, но, несмотря на некоторую ветхость, в ней чувствовалось какое-то особенное достоинство. Шторы и ковер тоже имели слегка потертый вид, но это никоим образом не выглядело как признак бедности – скорее как свидетельство пренебрежения хозяев внешними атрибутами богатства. В комнате никого не было, но в камине горел огонь, и лампы были зажжены, что создавало атмосферу тепла и уюта.
Несмотря на свое несчастье, Найджел почувствовал некоторое успокоение. Он подумал, что эта комната – верное отражение характеров нынешних обитательниц дома. Он подошел к гостиной, коротко постучал и открыл дверь.
Все три женщины оказались там – сидели за столом склонив головы над кипой журналов, в то время как трое детей играли у камина. Тристан и Изольда с пронзительным лаем метнулись гостю под ноги.
Этот невыносимый звук прошил голову Найджела насквозь. Он поморщился.
– Да замолчите вы! – Он предпринял попытку оттолкнуть от себя собак ногой, но те снова и снова бросались на него, пока Корнелия не взяла их на руки.
– Боже мой, Найджел, ты выглядишь просто ужасно, – сказала Корнелия. – Здоров ли ты, друг мой?
– Здоров, благодарю, – ответил Найджел.
– Нелл права: ты выглядишь ужасно. Ты уверен, что не болен? – спросила Аурелия.
– Уверен, не беспокойся, Элли. Я совершенно здоров, я просто пришел к вам за тишиной и покоем… Но должен сказать, кузина, это просто чудо, что вам удалось сделать с этим домом за такой незначительный срок.
– Да, удивительно, чего можно достичь с пятью тысячами гиней и армией подручных, – самодовольно проговорила Лив.
– Вы потратили пять тысяч гиней? – ахнул Найджел, резко выпрямляясь на стуле. Он собирался сказать, что это целое состояние, но вовремя вспомнил, что сам спустил почти вдвое больше, и снова откинулся назад.
– Нет, конечно, нет, – поспешила заверить его Лив. – Гораздо меньше, однако, чтобы придать нашему жилищу хоть в малой степени приличный вид, все же достаточно. Теперь мы намерены привести в соответствие с нашим домом и себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40