Однако подождем, пока не вернемся домой. — Его лицо помрачнело. — Впрочем, где теперь наш дом? Неужели эта проклятая война никогда не кончится?! Англичане должны снова вернуться домой, к своим землям и семьям? Уже десять лет Англия не знает мира и покоя.
— Ты снова собираешься сражаться? — Генриетта вдруг с ужасом поняла, к каким последствиям приведет поддержка Дэниелом короля Карла II… Она как-то не думала об этом.
Словно подтверждая ее мысли, Дэниел мягко сказал:
— Ты знаешь, что я должен. Я предан делу моего короля. Это будет последняя попытка.
— А если король Филипп откажет ему в помощи?
— Тогда мы попытаемся обойтись без нее.
«Я не смогу пережить его смерти», — мрачно подумала Генриетта, глядя на мужа, но оставила эти мысли при себе.
— Ты хочешь позавтракать перед уходом?
— Только хлеб с мясом и пиво, — ответил Дэниел, меняя вслед за ней тему разговора, ибо считал, что всякое утешение будет ложью.
— Я принесу тебе еду. — Она спустилась на кухню, размышляя, что же произошло с девушкой, которая не так давно бесстрашно бросилась в битву под Престоном, видя в этом только волнующее приключение. Теперь такая перспектива вызывала у нее страх, не за себя, так как в ее жизни больше не могло быть сражений, но за тех, кого она любила. Например, за Уилла, который также готов был сражаться за своего короля. А Джулия? Разгорелась ли искра, вспыхнувшая между ними? Неужели Джулии также придется жить в страхе за своего любимого?
Гэрри решительно отбросила мрачные мысли. Она слишком много страдала в последнее время, чтобы позволить нехорошим предчувствиям нарушить вновь обретенное спокойствие.
В эту ночь их большая кровать больше не была для нее холодной и одинокой, как в прошлые ночи. Генриетта прижалась к Дэниелу, и ее окутало тепло и спокойствие в кольце его надежных рук. Странно, но после столь долгого воздержания она не испытывала той безумной страсти, которая охватила ее тогда в саду. Ей хотелось только чувствовать его объятия, близость любимого тела, слышать дыхание Дэниела. Все страхи, тревожные мысли и воспоминания исчезли. Она снова наполнилась силой и энергией, ощутив прикосновения мужа, запах его кожи, мускулы ног, обвивших ее ноги, твердую грудь под своей щекой, крепкие мышцы бедер и живота. Генриетта довольно улыбалась в темноте, когда он уснул, радуясь, что может вот так наслаждаться его близостью.
Неделю спустя они покинули Мадрид, получив уклончивый ответ от испанского короля, и вернулись в Гаагу.
Глава 17
— В это время Элизабет уже должна быть в постели, господин, Осберт. — Госпожа Кирстон, чопорная и решительная, появилась в дверях гостиной. — Нэн уже двадцать минут как лежит в кровати, Лиззи открыла было рот, чтобы высказать протест, и снова закрыла его. У воспитательницы был вид, не допускающий возражений. Девочка с мольбой посмотрела на Уилла, чье заступничество могло бы иметь больший успех, однако тот, казалось, ничего не замечал. Он очень рассеянный в этот вечер, с досадой подумала Лиззи, и ничуть не развеселился, несмотря на все ее старания развлечь его. Лиззи не привыкла к таким неудачам и потому с недовольной гримасой встала с кресла.
— Спокойной ночи, господин Осберт. — Последовал церемонный реверанс.
Уилл удивленно заморгал, видя столь необычную официальность в поведении ребенка, которому были больше свойственны прощальные поцелуи, нежели реверансы.
— Что-то не так, Лиззи?
— Я должна идти спать.
— Но это обычное дело. Почему ты думаешь, что я могу нарушать порядок?
Госпожа Кирстон недовольно фыркнула, нетерпеливыми движениями поправляя передник.
За окном, открытым в этот мягкий сентябрьский вечер, послышался стук колес подъезжающей кареты. Лиззи со свойственным ей любопытством обернулась на этот звук и подбежала к окну.
— О, это папа и Гэрри, они вернулись, — завизжала она, вскочив на кресло у окна. — Папа… папа!
Вышедший из кареты Дэниел обернулся, сияя от радости.
— Лиззи… Лиззи! — Он быстро подошел к открытому окну, схватил дочь на руки, крепко обнял, поцеловал и поставил на землю. Она тотчас подбежала к Гэрри, которая была необычайно рада столь нежной встрече.
— А где Нэн?
— Она уже в постели…
— Нет, не в постели! — Все подняли головы вверх, Нэн с выбившимися из-под ночного чепчика волосами рискованно высунулась из окна, неистово размахивая руками.
— Осторожно! Я иду в дом. — Дэниел вбежал в открытую дверь. У входа в гостиную стоял Уилл, ожидая своей очереди поприветствовать друзей. Генриетта последовала за мужем, держа Лиззи за руку. Нэн уже летела вниз по лестнице, путаясь в ночной рубашке, и с размаху прыгнула в раскрытые объятия отца.
— Я почти заснула, — лепетала она. — Если бы вы приехали на пять минут позже, я бы уже спала и вам пришлось бы будить меня!
— О, я не стал бы делать этого, — насмешливо сказал Дэниел, приглаживая густые темные волосы дочери и прижимаясь губами к гладкой, теплой, круглой щечке. — Я бы подождал до утра.
— Нет, нет! — Нэн увидела Генриетту и нетерпеливо заерзала. — А вот и Гэрри!
Дэниел опустил малышку на пол, с довольной улыбкой наблюдая за восторженной встречей, затем повернулся и протянул руку Уиллу:
— Как поживаешь, Уилл?
— Хорошо, сэр Дэниел. Рад вашему благополучному возвращению. Дети очень соскучились по вам обоим.
— Да, мы тоже соскучились, — ответил Дэниел. — Пять месяцев — достаточно большой срок.
— О, Уилл, вот и ты. — Генриетта освободилась от повисших на ней девочек и быстро подошла к нему. — Рада снова видеть тебя. — Они крепко обнялись, и Дэниел с удивлением почувствовал укол ревности, что было явно нелепо. Он вспомнил, как во время путешествия из Престона они постоянно ссорились по пустякам и поддразнивали друг друга. Тогда они мало чем отличались от детей, да и сейчас смутились, как подростки, хотя стали уже совсем другими. Уилл держался с мужской уверенностью, а Генриетта… Удивительно, какой она стала красивой и женственной.
Госпожа Кирстон стояла в стороне, терпеливо наблюдая за встречей. Дэниел отвел глаза от жены, вспомнив о своих отцовских обязанностях. Детей наконец уложили в постель, и взрослые сели за ужин.
— Как хорошо дома. — Генриетта со вздохом удовлетворения оглядела отделанную темными панелями столовую. — Ты не можешь себе представить, Уилл, как жарко в Испании. Словно в аду. — Она положила себе на тарелку кусок жареного угря и передала блюдо через стол.
— Но жара, наверное, сильно возбуждает? — спросил Уилл, принимая блюдо.
Генриетта ответила не сразу.
— Почему ты взял такую маленькую порцию, Уилл? Ты же любишь угрей.
Он покачал головой:
— Я не очень голоден. Так жара возбуждает?
Генриетта взглянула на мужа.
— Иногда, но гораздо больше утомляет и мешает, отчего дела идут неудачно. Не так ли, Дэниел?
— Увы, ты права, — усмехнулся Дэниел и наполнил бокал Уилла вином. — Но что было, то прошло. Лучше расскажи, Уилл, что происходило здесь.
Молодой человек пожал плечами:
— Полагаю, вы слышали о поражении шотландцев при Данбаре?
— Нет, не слышали. — Вилка Дэниела звякнула о тарелку. — Когда это произошло?
— В начале месяца, — угрюмо ответил Уилл. — Их разбили наголову. Шотландцы потеряли каждого десятого, а англичане всего тридцать человек.
Это была очень важная новость, и Генриетта только сейчас заметила напряженность в глазах Уилла, строгую линию губ и хмурое выражение лица своего старого приятеля. Однако она почему-то усомнилась, что причиной этого является проигранное сражение.
— Что беспокоит тебя, Уилл?
Он взглянул на нее и покраснел.
— Ничего. Почему ты так решила?
Несколько месяцев назад Генриетта пристала бы к нему с расспросами, не давая времени на размышление. Но сейчас ей вдруг пришло в голову, что он стесняется открыться своей ближайшей подруге в присутствии Дэниела. Он не знал Дэниела так, как она, и по-прежнему обращался к нему с почтением, которое проявлял, когда они путешествовали под его покровительством. Нет, она подождет и поговорит с ним, когда они останутся наедине.
— Что слышно о короле? — спросил Дэниел. — Тебе известно, как последние новости повлияли на его планы? — Он взял из вазы грушу и начал аккуратно снимать с нее кожуру.
Уилл нахмурился:
— Говорят, он собирается в Шотландию, чтобы ободрить шотландцев, вновь собрать войско и выступить против Кромвеля. В случае успеха сформированное здесь войско короля также высадится на берегах Англии.
— А в случае неудачи… — Дэниел положил грушу на тарелку Генриетты. — Если шотландцы не поддержат короля, его сторонники в любом случае попытаются выступить своими силами.
— Но это очень глупо, — сказала Генриетта, надкусывая грушу, хотя аппетит у нее внезапно пропал. — Если шотландцы потерпели поражение, то войско роялистов, хуже оснащенное и малочисленное, имеет еще меньше шансов на успех.
Дэниел устало покачал головой:
— Возможно, это и так, но мы должны попытаться еще раз.
Генриетта вдруг взорвалась:
— Почему должны? Почему вы должны снова рисковать своими жизнями, заранее зная, что дело будет проиграно?
Мужчины минуту молча смотрели на нее, затем Дэниел твердо сказал:
— Ты сама знаешь почему, Гэрри. Это дело чести и принципа.
— Но вы проиграете и, возможно, будете тяжело ранены или убиты неизвестно ради чего, — не сдавалась Генриетта. — Из-за вашей чести и принципа страна переполнится вдовами и сиротами.
— Господи, Гэрри, ты рассуждаешь, как женщина, — удивленно сказал Уилл. — Я никогда не слышал, чтобы ты говорила подобные вещи.
— Я и есть женщина, а не глупый ребенок, мечтающий о приключениях.
Дэниел улыбнулся.
— Да, — сказал он. — Ты женщина, моя фея… именно женщина… иногда.
Уилл посмотрел на них и сразу понял, что он лишний.
— Извините меня, я собирался сегодня поиграть с друзьями в карты. — Он встал. — Завтра я поищу другую квартиру, так будет лучше.
— Ерунда, — воскликнула Гэрри. — Тебе не надо переезжать, правда, Дэниел?
— Я думаю, Уилл сам должен решить это, — спокойно сказал Дэниел. — Мы будем рады, если он останется, но, возможно, он предпочтет устроиться отдельно.
— О! — Генриетта закусила губу. — Ты имеешь в виду друзей, которых он захочет пригласить. — Внезапно ее глаза озорно блеснули. — Или распутных женщин? Так, что ли, Уилл?
К ее удивлению, Уилл густо покраснел.
— Это не смешно, Генриетта, и бестактно. Я думал, что ты стала более воспитанной. Желаю вам спокойной ночи.
Дверь за ним закрылась, и Генриетта почувствовала себя неловко.
— Что его так расстроило?
— Наверное, ты сказала что-то не то.
— О! Раньше я часто подсмеивалась над ним.
— Возможно, на этот раз ты чем-то обидела его. Вы больше не дети, Гэрри, и у Уилла есть чувство собственного достоинства.
Генриетта долго не могла уснуть, размышляя над случившимся. Ей почему-то казалось, что дело не в оскорбленном достоинстве. Уилл был явно не в своей тарелке, это вызвало у нее беспокойство, и она должна узнать причину.
На следующее утро Генриетта спустилась в столовую и весело приветствовала Уилла, как будто вчера ничего неприятного не произошло.
— Прошу прощения, Гэрри, — сказал он немного скованно, — за то, что был слишком резок вчера вечером.
— Ничего. — Она чмокнула его в нос. — Дэниел сказал, что я задела твое достоинство. Очень сожалею, если это так.
Уилл засмеялся и обнял ее одной рукой за талию.
— Вовсе нет. Можешь не беспокоиться.
— Ну вот, — торжествующе сказала Генриетта, оборачиваясь к Дэниелу. — Я же говорила тебе… О, что-то не так? У тебя очень суровый вид.
Дэниел, наблюдавший за ними, понял, что не успел изменить выражение своего лица, и энергично покачал головой:
— Нет, все в порядке, однако не стоит при девочках говорить о распутных женщинах, хорошо? Лиззи сразу потребует объяснений.
— Конечно, не буду. Кстати, где они?
— Пошли в церковь с госпожой Кирстон, — уведомил Уилл. — Надо сказать, весьма неохотно. Эта женщина стала слишком набожной в последнее время, ходит в церковь утром и вечером и заставляет детей сопровождать ее.
— Какая скука, — вздохнула Генриетта, намазывая маслом кусок пшеничного хлеба. — Может быть, им не стоит посещать службу каждый день? Они могут провести время со мной, обучаясь игре на гитаре или занимаясь еще чем-нибудь. Как ты думаешь, Дэниел?
— Если ты считаешь, что так будет лучше для них, то я согласен, — сказал Дэниел, вставая из-за стола.
— Возможно, и не лучше, но зато гораздо веселее.
Дэниел рассмеялся:
— В этих вопросах я полностью доверяю тебе, Гэрри. Реши и скажи госпоже Кирстон.
Генриетта недовольно сморщилась, но не стала возражать, решив принять удар на себя.
— Куда ты идешь?
— К королю. Я должен получить аудиенцию и доложить о результатах своей поездки. Необходимо также узнать о его дальнейших планах.
— Да, конечно. — Генриетта подставила мужу щеку для поцелуя. — Но ты вернешься к обеду?
— Надеюсь.
— Семь бед — один ответ, — сказала Гэрри, когда за Дэниелом закрылась дверь. — Если уж именно я должна поговорить с госпожой Кирстон, то стоит поставить ее в известность, что девочки будут ходить в церковь только по воскресеньям, когда все мы туда ходим.
— За что они будут тебе весьма благодарны, — заметил Уилл, но его улыбка была лишена обычной веселости.
Генриетта оперлась локтями о стол, положив подбородок на скрещенные руки, и серьезно посмотрела на него:
— Что тебя беспокоит, Уилл?
Он глубоко вздохнул, но она молчала, ожидая ответа.
— Я влюблен, — произнес он наконец, густо покраснев от смущения.
— В Джулию? Я знала, что это произойдет! — Генриетта вскочила и, обежав стол, обняла его.
— Как ты догадалась? — Уилл освободился из ее объятий.
— О, я сразу поняла это… по твоему виду, еще тогда, когда ты впервые увидел Джулию. Вот почему я была уверена, что ты останешься в нашем доме, пока нас не будет. Я поняла, что Джулия станет иногда навещать детей, и у тебя появится возможность… — Она пожала плечами. — Так и произошло?
Уилл покачал головой:
— Нет, Гэрри, не так.
Генриетта удивленно взглянула на него:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46