https://wodolei.ru/catalog/mebel/shafy-i-penaly/napolnye/
О, если бы он оказался на вашем месте, Кончино!
– И что бы он сделал? – раздраженно осведомился маршал.
– Он уже был бы королем! – прошептала Леонора. Маркиз д'Анкр с ужасом огляделся вокруг.
– Герцог Ангулемский – очень опасный человек, – вновь заговорила Галигаи. – В его груди бьется гордое и смелое сердце.
– Что же делать? – пробормотал, бледнея, Кончини, потерявший весь свой апломб.
В глазах Леоноры появилось выражение зловещей решимости. Она произнесла очень медленно:
– В броне этого железного человека я обнаружила один изъян…
– И это слабое место?.. – вскинул брови Кончини.
– У него есть дитя! – прошипела Галигаи. – Отцовская любовь делает Карла Ангулемского уязвимым. Он откажется от трона, Кончино, дабы избавить от мук свою девочку!
– Понимаю! – сказал маршал с отвратительной улыбкой. – Мы похитим ее. И граф Овернский будет ползать у наших ног.
– Да, – глухо ответила Леонора. – Но, что если отец станет упорствовать?
На минуту в комнате воцарилась тишина. Маршал д'Анкр неслышно подошел к двери, желая удостовериться, что его разговор с женой никто не подслушивает. Затем Кончини вернулся к Леоноре и изменившимся голосом произнес:
– Если отец станет упорствовать… то у Лоренцо, торговца зельями с моста Менял, найдется пара капель той жидкости, что не щадит никого! Даже ребенка!
Супруги переглянулись. Их лица почти касались друг друга. Внезапно Леонора, страстно обвив руками шею Кончини, впилась в его губы жарким поцелуем.
– Сколько лет девочке? – хрипло спросил Кончини.
– Ей, вероятно, семнадцать, Кончино, и действовать нужно немедленно, – заявила Галигаи. – Уже завтра утром она должна проснуться здесь… Она должна быть в наших руках! И тогда… как ты сказал, Кончино, если отец станет упорствовать, то горе ей!
– Сегодня же вечером я этим займусь, – кивнул маршал д'Анкр. – Где можно найти дочь Ангулема?
– В Медоне. Последний дом на деревенской улице, с правой стороны, напротив постоялого двора и харчевни «Сорока-воровка».
Кончини пошатнулся, чувствуя, как волосы у него встают дыбом и струйка холодного пота течет по спине.
– Как ее имя? – прохрипел он. – Имя дочери герцога?
– Жизель! – ответила Леонора Галигаи.
Маршал д'Анкр застыл, словно обратившись в камень. Леонора Галигаи в последний раз окинула мужа взглядом, и губы ее тронула легкая улыбка… Затем женщина безмолвно встала.
Утром того же дня в нескольких лье от Лонжюмо на прекрасном коне мчался галопом молодой всадник, лет двадцати на вид.
Юноша был высок и строен, его лицо с неправильными насмешливыми чертами отличалось своеобразной красотой и дышало отвагой. В глазах его сверкала несокрушимая вера в. свою звезду. Молодой человек был одет в элегантный, хотя и несколько потрепанный костюм жемчужно-серого цвета, на боку юноши висела длинная шпага с рукоятью из чеканного железа.
Внезапно лошадь встала, как вкопанная, перед широким ручьем, впадавшим в реку Бьевр, которая огибала лес. Мост через реку находился примерно в одном лье вверх по течению, дорога же, петляя, терялась в лесу.
На этой дороге стояла карета, которую нашему молодому всаднику мешали разглядеть раскидистые вязы. И какая-то женщина жадно следила из окна экипажа за юношей, который тем временем обратился к своему коню со следующими словами:
– Мой славный товарищ, если уж получил ты имя Фан-Лэр Fend-l'Air (франц.) – Рассеки воздух.
, то к чему тебе перебираться через реку по мосту? Если мы с тобой и свалимся в воду, то все равно свидетелями нашего позора станут лишь солнце да ветер. Ну, давай, Фан-Лэр! Оп-ля!
Заставив лошадь попятиться, всадник резким движением послал ее вперед. Вытянувшись в струнку, Фан-Лэр совершил изумительный по красоте прыжок, а в следующий миг уже скакал к лесу, шумевшему на другом берегу ручья. Конь остановился лишь в нескольких шагах от невидимой кареты…
– Великолепно! – раздался за кустами чей-то голос.
Молодой человек, привстав в стременах, удивленно огляделся.
– Поистине великолепно, – повторила дама из кареты, высунувшись из окна экипажа. – Но вы могли убиться!
– Малышка из Лонжюмо! – прошептал всадник. – Мне все-таки не удалось отделаться от нее, хоть я и свернул с дороги! А ведь так хотелось помечтать вволю о моей прекрасной амазонке в голубом бархатном наряде!
– Вы не отвечаете мне, сударь? – обиженно промолвила незнакомка.
«Черт бы побрал эту бешеную девицу, несмотря на всю ее красоту!» – сердито подумал молодой человек.
Продолжая мысленно чертыхаться, он, тем не менее, с поклоном обнажил голову перед той, кого минуту назад назвал «малышкой». Это была почти девочка, явно не старше пятнадцати лет, прелестная и изящная, но уже с порочным взором.
– Стало быть, – продолжала она, – вы, как сказали мне в Лонжюмо, едете куда глаза глядят, то есть никуда?..
– Вовсе нет, сударыня, – ответил юноша, – я направляюсь в Париж.
– И я тоже! – вскричала странная девушка. – Что же вы собираетесь делать в Париже?
– Боже мой, сударыня, я намерен добиться успеха! – заявил молодой человек.
– Неужели? – улыбнулась незнакомка. – Совсем как я! Поедем вместе? Я могу быть вам полезна. Я знаю в Париже очень многих, например, епископа Люсонского, который чрезвычайно мной заинтересовался. Могу поговорить с ним о вас…
– У меня самого есть рекомендательные письма, в частности, к прославленному маршалу д'Анкру! – гордо проговорил юноша. – Что до вашего предложения ехать вместе, то я уже объяснял вам…
– В таком случае, прощайте! – воскликнула прелестница, смеясь. – Но запомните: я буду жить на улице Турнон, на постоялом дворе «Три короля». Если вам вдруг взбредет в голову повидаться со мной, приходите туда… Спросите Марион Делорм.
В глубокой задумчивости юноша проводил взором карету Марион Делорм, но тут чей-то голос прервал нить его размышлений. Обернувшись, он увидел перед собой очень молодого дворянина на великолепном пегом жеребце. Внезапно появившийся всадник тоже был одет в костюм жемчужно-серого бархата.
– Сударь, – гневно произнес незнакомец, – я кружу здесь вот уже три минуты.
– Три минуты? Это слишком много или, напротив, слишком мало, – заметил молодой человек.
– Чтобы объясниться с вами, мне потребуется еще меньше времени! – сердито вскричал юный дворянин.
– Так говорите! Что именно вы желаете мне объяснить? – холодно осведомился наш путешественник.
– А вот что: в харчевне Лонжюмо вы вступили в беседу с девушкой, которая только что уехала отсюда, – яростно сверкнув глазами, процедил взбешенный юноша. – Вторично вы осмелились это сделать здесь, в лесу, и я не намерен терпеть подобную наглость.
– Это все? – проворчал владелец Фан-Лэра.
– Нет, я хотел еще добавить, что у вас манеры персонажа дешевых фарсов, фанфарона-Капитана, и это свидетельствует об очень дурном вкусе, – презрительно бросил всадник.
– Сударь, у Капитана из комедии есть только деревянная шпага, моя же выкована из прочной стали. Извольте показать мне свою – и немедленно! – вскричал молодой человек.
– Мы поняли друг друга! – усмехнулся незнакомец. – Но сейчас меня ждут неотложные дела.
– Хорошо, – кивнул наш путешественник. – Вы просите отсрочки? Что ж, вы ее получите!
– Очень мило с вашей стороны, – поклонился юный дворянин. – Приглашаю вас отобедать со мной через три дня, а уж затем мы постараемся перерезать друг другу глотки.
– Великолепно. Где мне вас найти? – осведомился хозяин Фан-Лэра.
– На постоялом дворе «Три короля», на улице Турнон в Париже, – ответил незнакомец. – Там мы и договоримся, где лучше всего произвести целительное для нас обоих кровопускание.
– Прекрасно, – ослепительно улыбнулся молодой человек. – Теперь позвольте представиться: меня зовут Адемар де Тремазан, шевалье де Капестан. А вас?
– Сударь, – откликнулся незнакомец, – мое имя Анри де Рюзе д'Эффья, маркиз де Сен-Мар.
Молодые люди, одновременно обнажив головы, склонились до самых грив своих коней. Вслед за этим они расстались.
– Недурно! – пробормотал Адемар себе под нос. – Вот уже и дуэль наметилась! Не думаю, что это сильно поможет мне на пути к успеху!
Через час молодой человек обнаружил, что совершенно не знает, куда ехать. Остановившись у первого же кабачка, он уселся перекусить, а хозяин объяснил ему, какой дорогой можно добраться до деревни Медон, чтобы оттуда без помех прямым путем двинуться в Париж.
Итак, шевалье де Капестан поскакал на Фан-Лэре к Медону, продолжая грезить об амазонке в голубом наряде, которая произвела на него столь сильное впечатление накануне, в Лонжюмо. Лошадь, пользуясь задумчивостью всадника, свернула с королевской дороги на тропинку, но наш молодой искатель приключений заметил это лишь у самого Медона, когда за зарослями довольно густого кустарника показались первые дома.
Шевалье уже собирался выехать на дорогу, как вдруг резко натянул поводья: взору его предстали два всадника – мужчина и девушка, которые о чем-то ожесточенно спорили, а, может быть, и ссорились. Шевалье де Капестан не слышал слов, но при виде девушки сердце его неистово забилось, а в глазах потемнело…
Между тем на дороге происходило следующее.
– Жизель, послушайте меня, – говорил мужчина угрожающим тоном, – уже сегодня вечером будет слишком поздно! Я могу спасти от страшной опасности и вас, и вашего отца! В обмен же на мою преданность…
– Ваша преданность мне омерзительна! – резко перебила его девушка.
– В обмен на любовь человека, обожающего вас… – попытался продолжить мужчина.
– Каждое ваше слово звучит как оскорбление! – вновь оборвала красавица его излияния.
– В обмен на эту преданность и это обожание я прошу лишь дать мне надежду! – вскричал всадник.
– Я ничего не могу вам дать и скажу только одно: езжайте своей дорогой, сударь! – сухо ответила Жи-зель.
– И это все? – глухо проскрежетал мужчина.
– Да, сударь! – отрезала девушка.
– Хорошо же! – прорычал всадник смертельно побледнев от ярости и страсти. – Вини только себя, если отец твой умрет в отчаянии! Ты сама устремилась в пропасть…
И с этими словами Кончино Кончини, маршал д'Анкр, протянул руки, чтобы схватить нежную, как лилия, дочь герцога Ангулемского! Та отпрянула, закричав от ужаса.
В этот миг кто-то вихрем вылетел из-за кустов. Лошадь Кончини в испуге попятилась… сверкнула длинная шпага и загремел голос шевалье де Капестана:
– Назад, негодяй! Ты смеешь оскорблять женщину? Назад – или пробил твой последний час!
Жизель, трепеща, смотрела на юношу, гарцевавшего на коне, который одним прыжком оказался на дороге. И из глубины девичьего сердца рвался ликующий крик:
«Это он! Анри де Сен-Мар!»
Мертвенно бледный Кончини увидел в двух дюймах от своей груди острие прочной шпаги.
– Кто этот разбойник с большой дороги? – пробормотал маршал д'Анкр, чувствуя, как на лбу у него выступает холодный пот.
– Убирайся! – проревел Капестан.
– Ты знаешь, с кем говоришь? – прошипел Кончини. – Тебя ждет эшафот! Ужасные пытки, если ты…
– Убирайся! – загремел Капестан.
На лице его появилось выражение такой свирепой решимости, что Кончини ощутил дыхание смерти, чей холод пробрал маршала до самых костей.
– Хорошо! – пробормотал он, поворачивая коня и задыхаясь от бессильной ярости.
Шевалье де Капестан остался лицом к лицу с Жизелью. Мгновение они смотрели друг на друга, дрожа от волнения. В их сердцах пылало одно и то же чувство.
Наконец молодой человек поклонился девушке.
– Сударыня, – произнес он с. бесконечной нежностью, – пока я имею честь находиться рядом с нами, вы можете ничего не бояться…
– Я не боюсь, сударь, но от всего сердца благодарю вас, – дрожащим голосом проговорила красавица.
В этот момент отъехавший на безопасное расстояние Кончини пронзительно свистнул в свисток, и тут же послышался оглушительный стук копыт.
– Схватить мерзавца! – крикнул маршал.
Восемь или десять всадников ринулись на шевалье де Капестана. Сам же Кончини с жуткой усмешкой двинулся обратно к Жизели, снова протягивая к девушке руки!
Юноша с силой сдавил ногами бока Фан-Лэра, и тот взвился в воздух' Раздались стоны и проклятия: в живой стене атакующих была пробита кровавая брешь.
Капестан, мгновенно спрыгнув на землю, выхватил из-за пояса острый кинжал. И в ту секунду, когда Кончини уже готов был схватить Жизель, его лошадь рухнула с распоротым животом.
– Берегитесь, монсеньор! – громко предостерегли своего хозяина головорезы и с дикими воплями бросились на юношу.
– Бегите, мадемуазель, – воскликнул Капестан, вонзая шпагу в ближайшего из нападавших.
– Нет, – кротко промолвила Жизель.
– Этим вы убьете меня, – воскликнул Капестан, отражая удар, грозивший раскроить ему череп.
– Взять его живым! – взревел Кончини: превосходный наездник, он сумел, скатившись с падающей лошади, приземлиться на ноги.
– Один я как-нибудь выпутаюсь, – продолжал, обращаясь к девушке, молодой человек. – Ваша очередь, сударь! – крикнул он наседавшему на него головорезу. – Вы мертвы.
Еще один подручный Кончини рухнул и затих. Двое других были ранены. Маршал д'Анкр позеленел от ярости.
– Мадемуазель, – хрипло молвил Капестан, – если вы задержитесь хоть на минуту, я погиб!
– Прощайте же! – прошептала она. – Прощайте! Быть может, я никогда вас больше не увижу, но пока я дышу, вы будете жить здесь…
И девушка, приложив ладонь к своей трепещущей груди, пришпорила лошадь. Кончини испустил дикий вопль, но Жизель стремительно скрылась под бешеный перестук копыт.
– Остановить ее! – заорал маршал д'Анкр. – Ринальдо, тысячу экю, если ты сумеешь ее догнать!
– Ко мне, Фан-Лэр! – крикнул Капестан. Одним прыжком он взлетел в седло. Ринальдо и еще двое головорезов уже устремились было в погоню за дочерью герцога Ангулемского, но шевалье встал у них на пути.
– Ни шагу дальше! – рявкнул Капестан.
В руках он сжимал лишь обломок шпаги; юноша был с головы до ног забрызган своей и чужой кровью; одежда свисала с него клочьями, шляпа слетела на землю – но от всего облика этого человека веяло яростью, походившей на безумие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
– И что бы он сделал? – раздраженно осведомился маршал.
– Он уже был бы королем! – прошептала Леонора. Маркиз д'Анкр с ужасом огляделся вокруг.
– Герцог Ангулемский – очень опасный человек, – вновь заговорила Галигаи. – В его груди бьется гордое и смелое сердце.
– Что же делать? – пробормотал, бледнея, Кончини, потерявший весь свой апломб.
В глазах Леоноры появилось выражение зловещей решимости. Она произнесла очень медленно:
– В броне этого железного человека я обнаружила один изъян…
– И это слабое место?.. – вскинул брови Кончини.
– У него есть дитя! – прошипела Галигаи. – Отцовская любовь делает Карла Ангулемского уязвимым. Он откажется от трона, Кончино, дабы избавить от мук свою девочку!
– Понимаю! – сказал маршал с отвратительной улыбкой. – Мы похитим ее. И граф Овернский будет ползать у наших ног.
– Да, – глухо ответила Леонора. – Но, что если отец станет упорствовать?
На минуту в комнате воцарилась тишина. Маршал д'Анкр неслышно подошел к двери, желая удостовериться, что его разговор с женой никто не подслушивает. Затем Кончини вернулся к Леоноре и изменившимся голосом произнес:
– Если отец станет упорствовать… то у Лоренцо, торговца зельями с моста Менял, найдется пара капель той жидкости, что не щадит никого! Даже ребенка!
Супруги переглянулись. Их лица почти касались друг друга. Внезапно Леонора, страстно обвив руками шею Кончини, впилась в его губы жарким поцелуем.
– Сколько лет девочке? – хрипло спросил Кончини.
– Ей, вероятно, семнадцать, Кончино, и действовать нужно немедленно, – заявила Галигаи. – Уже завтра утром она должна проснуться здесь… Она должна быть в наших руках! И тогда… как ты сказал, Кончино, если отец станет упорствовать, то горе ей!
– Сегодня же вечером я этим займусь, – кивнул маршал д'Анкр. – Где можно найти дочь Ангулема?
– В Медоне. Последний дом на деревенской улице, с правой стороны, напротив постоялого двора и харчевни «Сорока-воровка».
Кончини пошатнулся, чувствуя, как волосы у него встают дыбом и струйка холодного пота течет по спине.
– Как ее имя? – прохрипел он. – Имя дочери герцога?
– Жизель! – ответила Леонора Галигаи.
Маршал д'Анкр застыл, словно обратившись в камень. Леонора Галигаи в последний раз окинула мужа взглядом, и губы ее тронула легкая улыбка… Затем женщина безмолвно встала.
Утром того же дня в нескольких лье от Лонжюмо на прекрасном коне мчался галопом молодой всадник, лет двадцати на вид.
Юноша был высок и строен, его лицо с неправильными насмешливыми чертами отличалось своеобразной красотой и дышало отвагой. В глазах его сверкала несокрушимая вера в. свою звезду. Молодой человек был одет в элегантный, хотя и несколько потрепанный костюм жемчужно-серого цвета, на боку юноши висела длинная шпага с рукоятью из чеканного железа.
Внезапно лошадь встала, как вкопанная, перед широким ручьем, впадавшим в реку Бьевр, которая огибала лес. Мост через реку находился примерно в одном лье вверх по течению, дорога же, петляя, терялась в лесу.
На этой дороге стояла карета, которую нашему молодому всаднику мешали разглядеть раскидистые вязы. И какая-то женщина жадно следила из окна экипажа за юношей, который тем временем обратился к своему коню со следующими словами:
– Мой славный товарищ, если уж получил ты имя Фан-Лэр Fend-l'Air (франц.) – Рассеки воздух.
, то к чему тебе перебираться через реку по мосту? Если мы с тобой и свалимся в воду, то все равно свидетелями нашего позора станут лишь солнце да ветер. Ну, давай, Фан-Лэр! Оп-ля!
Заставив лошадь попятиться, всадник резким движением послал ее вперед. Вытянувшись в струнку, Фан-Лэр совершил изумительный по красоте прыжок, а в следующий миг уже скакал к лесу, шумевшему на другом берегу ручья. Конь остановился лишь в нескольких шагах от невидимой кареты…
– Великолепно! – раздался за кустами чей-то голос.
Молодой человек, привстав в стременах, удивленно огляделся.
– Поистине великолепно, – повторила дама из кареты, высунувшись из окна экипажа. – Но вы могли убиться!
– Малышка из Лонжюмо! – прошептал всадник. – Мне все-таки не удалось отделаться от нее, хоть я и свернул с дороги! А ведь так хотелось помечтать вволю о моей прекрасной амазонке в голубом бархатном наряде!
– Вы не отвечаете мне, сударь? – обиженно промолвила незнакомка.
«Черт бы побрал эту бешеную девицу, несмотря на всю ее красоту!» – сердито подумал молодой человек.
Продолжая мысленно чертыхаться, он, тем не менее, с поклоном обнажил голову перед той, кого минуту назад назвал «малышкой». Это была почти девочка, явно не старше пятнадцати лет, прелестная и изящная, но уже с порочным взором.
– Стало быть, – продолжала она, – вы, как сказали мне в Лонжюмо, едете куда глаза глядят, то есть никуда?..
– Вовсе нет, сударыня, – ответил юноша, – я направляюсь в Париж.
– И я тоже! – вскричала странная девушка. – Что же вы собираетесь делать в Париже?
– Боже мой, сударыня, я намерен добиться успеха! – заявил молодой человек.
– Неужели? – улыбнулась незнакомка. – Совсем как я! Поедем вместе? Я могу быть вам полезна. Я знаю в Париже очень многих, например, епископа Люсонского, который чрезвычайно мной заинтересовался. Могу поговорить с ним о вас…
– У меня самого есть рекомендательные письма, в частности, к прославленному маршалу д'Анкру! – гордо проговорил юноша. – Что до вашего предложения ехать вместе, то я уже объяснял вам…
– В таком случае, прощайте! – воскликнула прелестница, смеясь. – Но запомните: я буду жить на улице Турнон, на постоялом дворе «Три короля». Если вам вдруг взбредет в голову повидаться со мной, приходите туда… Спросите Марион Делорм.
В глубокой задумчивости юноша проводил взором карету Марион Делорм, но тут чей-то голос прервал нить его размышлений. Обернувшись, он увидел перед собой очень молодого дворянина на великолепном пегом жеребце. Внезапно появившийся всадник тоже был одет в костюм жемчужно-серого бархата.
– Сударь, – гневно произнес незнакомец, – я кружу здесь вот уже три минуты.
– Три минуты? Это слишком много или, напротив, слишком мало, – заметил молодой человек.
– Чтобы объясниться с вами, мне потребуется еще меньше времени! – сердито вскричал юный дворянин.
– Так говорите! Что именно вы желаете мне объяснить? – холодно осведомился наш путешественник.
– А вот что: в харчевне Лонжюмо вы вступили в беседу с девушкой, которая только что уехала отсюда, – яростно сверкнув глазами, процедил взбешенный юноша. – Вторично вы осмелились это сделать здесь, в лесу, и я не намерен терпеть подобную наглость.
– Это все? – проворчал владелец Фан-Лэра.
– Нет, я хотел еще добавить, что у вас манеры персонажа дешевых фарсов, фанфарона-Капитана, и это свидетельствует об очень дурном вкусе, – презрительно бросил всадник.
– Сударь, у Капитана из комедии есть только деревянная шпага, моя же выкована из прочной стали. Извольте показать мне свою – и немедленно! – вскричал молодой человек.
– Мы поняли друг друга! – усмехнулся незнакомец. – Но сейчас меня ждут неотложные дела.
– Хорошо, – кивнул наш путешественник. – Вы просите отсрочки? Что ж, вы ее получите!
– Очень мило с вашей стороны, – поклонился юный дворянин. – Приглашаю вас отобедать со мной через три дня, а уж затем мы постараемся перерезать друг другу глотки.
– Великолепно. Где мне вас найти? – осведомился хозяин Фан-Лэра.
– На постоялом дворе «Три короля», на улице Турнон в Париже, – ответил незнакомец. – Там мы и договоримся, где лучше всего произвести целительное для нас обоих кровопускание.
– Прекрасно, – ослепительно улыбнулся молодой человек. – Теперь позвольте представиться: меня зовут Адемар де Тремазан, шевалье де Капестан. А вас?
– Сударь, – откликнулся незнакомец, – мое имя Анри де Рюзе д'Эффья, маркиз де Сен-Мар.
Молодые люди, одновременно обнажив головы, склонились до самых грив своих коней. Вслед за этим они расстались.
– Недурно! – пробормотал Адемар себе под нос. – Вот уже и дуэль наметилась! Не думаю, что это сильно поможет мне на пути к успеху!
Через час молодой человек обнаружил, что совершенно не знает, куда ехать. Остановившись у первого же кабачка, он уселся перекусить, а хозяин объяснил ему, какой дорогой можно добраться до деревни Медон, чтобы оттуда без помех прямым путем двинуться в Париж.
Итак, шевалье де Капестан поскакал на Фан-Лэре к Медону, продолжая грезить об амазонке в голубом наряде, которая произвела на него столь сильное впечатление накануне, в Лонжюмо. Лошадь, пользуясь задумчивостью всадника, свернула с королевской дороги на тропинку, но наш молодой искатель приключений заметил это лишь у самого Медона, когда за зарослями довольно густого кустарника показались первые дома.
Шевалье уже собирался выехать на дорогу, как вдруг резко натянул поводья: взору его предстали два всадника – мужчина и девушка, которые о чем-то ожесточенно спорили, а, может быть, и ссорились. Шевалье де Капестан не слышал слов, но при виде девушки сердце его неистово забилось, а в глазах потемнело…
Между тем на дороге происходило следующее.
– Жизель, послушайте меня, – говорил мужчина угрожающим тоном, – уже сегодня вечером будет слишком поздно! Я могу спасти от страшной опасности и вас, и вашего отца! В обмен же на мою преданность…
– Ваша преданность мне омерзительна! – резко перебила его девушка.
– В обмен на любовь человека, обожающего вас… – попытался продолжить мужчина.
– Каждое ваше слово звучит как оскорбление! – вновь оборвала красавица его излияния.
– В обмен на эту преданность и это обожание я прошу лишь дать мне надежду! – вскричал всадник.
– Я ничего не могу вам дать и скажу только одно: езжайте своей дорогой, сударь! – сухо ответила Жи-зель.
– И это все? – глухо проскрежетал мужчина.
– Да, сударь! – отрезала девушка.
– Хорошо же! – прорычал всадник смертельно побледнев от ярости и страсти. – Вини только себя, если отец твой умрет в отчаянии! Ты сама устремилась в пропасть…
И с этими словами Кончино Кончини, маршал д'Анкр, протянул руки, чтобы схватить нежную, как лилия, дочь герцога Ангулемского! Та отпрянула, закричав от ужаса.
В этот миг кто-то вихрем вылетел из-за кустов. Лошадь Кончини в испуге попятилась… сверкнула длинная шпага и загремел голос шевалье де Капестана:
– Назад, негодяй! Ты смеешь оскорблять женщину? Назад – или пробил твой последний час!
Жизель, трепеща, смотрела на юношу, гарцевавшего на коне, который одним прыжком оказался на дороге. И из глубины девичьего сердца рвался ликующий крик:
«Это он! Анри де Сен-Мар!»
Мертвенно бледный Кончини увидел в двух дюймах от своей груди острие прочной шпаги.
– Кто этот разбойник с большой дороги? – пробормотал маршал д'Анкр, чувствуя, как на лбу у него выступает холодный пот.
– Убирайся! – проревел Капестан.
– Ты знаешь, с кем говоришь? – прошипел Кончини. – Тебя ждет эшафот! Ужасные пытки, если ты…
– Убирайся! – загремел Капестан.
На лице его появилось выражение такой свирепой решимости, что Кончини ощутил дыхание смерти, чей холод пробрал маршала до самых костей.
– Хорошо! – пробормотал он, поворачивая коня и задыхаясь от бессильной ярости.
Шевалье де Капестан остался лицом к лицу с Жизелью. Мгновение они смотрели друг на друга, дрожа от волнения. В их сердцах пылало одно и то же чувство.
Наконец молодой человек поклонился девушке.
– Сударыня, – произнес он с. бесконечной нежностью, – пока я имею честь находиться рядом с нами, вы можете ничего не бояться…
– Я не боюсь, сударь, но от всего сердца благодарю вас, – дрожащим голосом проговорила красавица.
В этот момент отъехавший на безопасное расстояние Кончини пронзительно свистнул в свисток, и тут же послышался оглушительный стук копыт.
– Схватить мерзавца! – крикнул маршал.
Восемь или десять всадников ринулись на шевалье де Капестана. Сам же Кончини с жуткой усмешкой двинулся обратно к Жизели, снова протягивая к девушке руки!
Юноша с силой сдавил ногами бока Фан-Лэра, и тот взвился в воздух' Раздались стоны и проклятия: в живой стене атакующих была пробита кровавая брешь.
Капестан, мгновенно спрыгнув на землю, выхватил из-за пояса острый кинжал. И в ту секунду, когда Кончини уже готов был схватить Жизель, его лошадь рухнула с распоротым животом.
– Берегитесь, монсеньор! – громко предостерегли своего хозяина головорезы и с дикими воплями бросились на юношу.
– Бегите, мадемуазель, – воскликнул Капестан, вонзая шпагу в ближайшего из нападавших.
– Нет, – кротко промолвила Жизель.
– Этим вы убьете меня, – воскликнул Капестан, отражая удар, грозивший раскроить ему череп.
– Взять его живым! – взревел Кончини: превосходный наездник, он сумел, скатившись с падающей лошади, приземлиться на ноги.
– Один я как-нибудь выпутаюсь, – продолжал, обращаясь к девушке, молодой человек. – Ваша очередь, сударь! – крикнул он наседавшему на него головорезу. – Вы мертвы.
Еще один подручный Кончини рухнул и затих. Двое других были ранены. Маршал д'Анкр позеленел от ярости.
– Мадемуазель, – хрипло молвил Капестан, – если вы задержитесь хоть на минуту, я погиб!
– Прощайте же! – прошептала она. – Прощайте! Быть может, я никогда вас больше не увижу, но пока я дышу, вы будете жить здесь…
И девушка, приложив ладонь к своей трепещущей груди, пришпорила лошадь. Кончини испустил дикий вопль, но Жизель стремительно скрылась под бешеный перестук копыт.
– Остановить ее! – заорал маршал д'Анкр. – Ринальдо, тысячу экю, если ты сумеешь ее догнать!
– Ко мне, Фан-Лэр! – крикнул Капестан. Одним прыжком он взлетел в седло. Ринальдо и еще двое головорезов уже устремились было в погоню за дочерью герцога Ангулемского, но шевалье встал у них на пути.
– Ни шагу дальше! – рявкнул Капестан.
В руках он сжимал лишь обломок шпаги; юноша был с головы до ног забрызган своей и чужой кровью; одежда свисала с него клочьями, шляпа слетела на землю – но от всего облика этого человека веяло яростью, походившей на безумие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50