Потом он погрозил пальцем сидевшему с каменным лицом Хантеру. – Смотри не обижай ее или будешь иметь дело со мной и моими братьями! – Довольный собственной шуткой, он отправился на кухню, напевая себе под нос нежную итальянскую балладу.
Воцарилось молчание.
– Мне нужно идти, – хрипло сказала Дженни.
– Не уходи. Прошу тебя. – Он протянул руку, чтобы остановить ее, но она отдернула ее.
– Не надо, не делай этого. Значит, тебя нанял мой отец? И я наняла тебя?
– Я хотел защитить тебя.
– Защитить меня? Ах ты… мерзавец!
– От Троя Рассела. Я его знаю.
Она замерла, глядя на него полными слез глазами, но в их синих глубинах не было жалости. Хантер не двигался, потому что знал, что она отстранится при любой его попытке прикоснуться к ней снова.
– Уходи, – прошептала она.
– Я не оставлю тебя.
– Ладно, тогда я тебя оставлю! – Она резко встала.
– Я хочу, чтобы ты была в безопасности, Дженни. Вот и все.
– Меня зовут Дженива, – сказала она и, круто повернувшись, ушла.
Путь до Ривер-Оукс, резиденции Аллена Холлоуэя, был неблизким, и Хантер успел примерно сотню раз прокрутить в голове сценарий с Дженни. Время от времени, заняться самобичеванием было полезно. Это позволяло увидеть события в истинном свете.
Он позвонил у ворот и, услышав голос Натали, объяснил, что хочет видеть Аллена. Довольно долго не было никакого ответа. Потом ворота сами, как бы нехотя, раскрылись. Он подъехал к главному входу, залюбовавшись фонтаном, сделанным из положенных друг на друга каменных глыб. Вода каскадами спускалась с одного уровня на другой в синий бассейн.
Он по привычке запер джип, сам не зная зачем, потому что едва ли кто-нибудь рискнул бы открыть машину, припаркованную внутри этого бастиона.
Дверь открыла сама Натали, которая, прежде чем впустить в дом, окинула его оценивающим взглядом.
– Муж уже едет домой. Он сказал, чтобы я вас впустила, – заявила она таким тоном, что не оставалось сомнений в том, что это поручение выходит за рамки ее супружеских обязанностей.
Хантер кивнул в ответ, и напыщенности у нее несколько поубавилось. Она провела его в кабинет с высокими потолками, массивным каменным камином, где вокруг прямоугольного столика из отбеленной сосны стояло несколько кресел. Обивка мебели была в темно-синих с золотом тонах с рисунком в манере коренных американцев. Кресла изготовлены из крепкой древесины гигантской сосны. Дизайнеры Аллена Холлоуэя явно придерживались стиля юго-западных штатов. Может, его предпочитал сам Холлоуэй? Наверняка. Потому что, судя по Натали, ей были больше по вкусу парча и хрустальные канделябры.
– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – спросила она, и даже эта простая фраза прозвучала у нее высокопарно.
Было воскресенье. Хантер подумал, что у служанки, очевидно, выходной.
– Можно кофе? – спросил он.
– Сливки, сахар?
– Черный.
Она сразу же ушла. Хантер расположился на кушетке, подивившись тому, какая она удобная. Окинув взглядом комнату, он отметил еще кое-какие приметы юго-западного влияния: маленькие статуэтки хопи; медное изображение солнца над сосновым сервировочным столиком; застекленный шкафчик для изделий из серебра и бирюзы, напоминавших драгоценности, но служивших исключительно для декоративных целей.
Натали принесла кофе. Пальцы у нее слегка дрожали. Ее худоба производила неприятное впечатление. Хантер мысленно сравнил ее с Дженни и подивился тому, что брак Аллена Холлоуэя сохранился до сих пор.
Дженни. Инстинкт подсказывал ему, что нельзя отпускать ее за сыном одну, однако если бы он сопровождал ее, это только осложнило бы ситуацию.
Натали уселась наискосок от него, непрерывно помешивая коричневую жидкость в своей чашке. Кофе она пила, конечно, без сливок, и было бы трудно представить себе, что она кладет ложку сахара во что-нибудь из того, что намеревалась съесть. А помешивание кофе в чашке было всего лишь ритуалом.
– Какую работу вы выполняете для моего мужа? – спросила она, поразив Хантера своей прямолинейностью. Она поставила чашку на стол, угрожающе звякнув ложкой, потом крепко сжала руки.
– Я телохранитель его дочери.
– Знаете, а ведь я видела его, этого Троя Рассела. Он сделал вид, что не узнал меня, а я не сразу вспомнила, где видела его физиономию. Он прибавил в весе, но выглядит хорошо. Он по-прежнему слишком красив, чтобы ему можно было доверять. – Ее улыбка походила на гримасу. Кожа на лице Натали была слишком туго натянута. – По правде говоря, вы тоже слишком красивы.
Хантеру стало не по себе. Ему не понравилось, что его сравнивают с Расселом, хотя он знал, что они с ним внешне похожи. Мишель однажды упомянула об этом. Это произошло единственный раз, потому что Хантер так рявкнул на нее, что она больше никогда не осмеливалась их сравнивать.
– Он живет за счет шантажа, не так ли? – спросила Натали. – Он посмотрел на меня так, как будто знает то, что неизвестно мне. Вероятно, так оно и есть. – Она чуть заметно вздрогнула. – Чего он хочет?
– Денег.
– Это вымогательство. – На ее бледных щеках вспыхнули два красных пятна.
– И Дженни.
Натали сидела словно каменная. Хантер решил уже, что она промолчит, но она вдруг сказала:
– У него такой взгляд, будто он раздевает женщину, и это очень неприятно.
Хантер мрачно стиснул зубы. Он много лет не видел Троя Рассела, но хорошо знал, о чем говорит Натали. Трудно сказать, что бы он сделал, увидев, что Трой смотрит так на Дженни.
– Мой муж считает, что я плохо разбираюсь в людях, – промолвила она, скрещивая стройные ножки. – Однако я уверена, что Трой теперь не тот, каким был. Он стал намного хуже.
– Хуже? – Она отвела взгляд в сторону.
– Я не очень хорошо его знала и не обращала на него особого внимания. Он был мужем Дженни. Я не задумывалась о нем, – продолжала она, снова взглянув на Хантера. – Но на днях… Вам небезразлична Дженни? Аллен говорит, что вы с ней сблизились.
Хантеру не хотелось открывать свою душу Натали Холлоуэй. Но он не мог отрицать, что к Дженни его очень сильно влечет. Он испытывал к ней искренние чувства. Он не мог забыть о том, что в ее синих глазах стояли слезы, а голос от обиды превратился в сердитый шепот.
Натали ждала. Ее прямолинейность требовала такого же чистосердечия в ответ.
– Да.
– В таком случае не отходите от нее ни на шаг. У меня возникло ощущение, что Трой Рассел… – Она попыталась подобрать подходящие слова, потом покачала головой. – Он опасен.
Его охватило такое чувство, словно все это уже происходило с ним раньше.
Натали вдруг настороженно подняла голову, и мгновение спустя Хантер услышал звук мотора приближающейся машины. Несмотря на звуконепроницаемые стены, Натали, знавшая свой дом, улавливала малейшие перемены. Хантер все больше склонялся к тому, чтобы изменить свое мнение о ней. Она была умнее, чем он полагал, и интуиция у нее была хорошо развита. Если бы она набрала еще около тридцати фунтов веса, ее можно бы назвать привлекательной.
О том, что прибыл Аллен, оповестили хлопающие двери. Он ворвался в кабинет, словно разъяренный бык. Он являл собой классический пример человека, у которого вот-вот случится сердечный приступ. Это не вызывало сомнений. Дженни унаследует эти миллионы скорее, чем того хочет ее отец, если он вовремя не спохватится и не возьмет себя в руки. А потом Рассел получит сразу все, что хочет, – и сына в придачу…
– Натали! – резко сказал Аллен. Она поднялась на ноги при его появлении и теперь стояла, демонстрируя чуть ли не пренебрежение. Любовью здесь и не пахнет, подумал Хантер. Может, она была когда-то, но теперь ее нет. – Я хочу поговорить наедине с мистером Калгари. Принеси мне бутылку бренди из шкафчика в баре.
Она бросила взгляд на сервировочный столик на колесах, где поблескивали по крайней мере две бутылки бренди, но ушла, не проронив ни слова. Ожидая ее возвращения, Аллен молча прошелся до камина и обратно. В его движениях было плохо скрытое бешенство.
Вернулась Натали с бутылкой дорогого бренди и двумя стаканами на серебряном подносе. Хантер покачал головой, но Аллен, забрав из ее рук поднос, плеснул по щедрой порции бренди в оба стакана и один протянул Хантеру, не спрашивая, хочет он или нет.
Какого черта, подумал Хантер, немного расслабляясь впервые после его стычки с Дженни. Он выпил бренди и понял, что его угостили божественным напитком.
– Ты спишь с моей дочерью? – рявкнул Аллен, как только Натали закрыла за собой дверь.
Хантера это сначала рассердило, потом позабавило.
– А вы надеялись, что она даст обет безбрачия?
– Я просил тебя охранять ее! – сердито заорал Аллен. – Незачем ей встречаться с безработным полицейским!
– Я считал, что нанят на работу, – спокойно возразил Хантер. – По крайней мере, мне так казалось до этой минуты. – Вытащив из кармана кожаного пиджака конверт, он бросил его на стол. Конверт скользнул к Аллену, остановившись на краю столешницы. – Я не возьму ваших денег.
– Ты еще больший дурак, чем я думал. У нее, черт возьми, совсем нет денег, и брать их она не желает! – торжествующе заявил Холлоуэй.
Хантер подошел к нему и заглянул ему в глаза. Холлоуэй был на пару дюймов ниже его ростом, но не думал отступать и сердито смотрел на него.
– Если вы считаете, что я делаю это из-за денег, Холлоуэй, то еще неизвестно, кто из нас дурак. – С этими словами Хантер повернулся и пошел к выходу, а мысли его уже переключились на Дженни, Роули и Троя Рассела.
– Подожди!
Хантер даже не остановился. Возле выхода стояла Натали. Хантер кивнул ей на прощание, но его эффектный уход испортил Холлоуэй, который побежал следом за ним к машине.
– Что ты делаешь? Куда уезжаешь? – спрашивал он.
– Я намерен сообразить, как добраться до Рассела, – ответил Хантер. – Радуйтесь, что нас с вами ничто не связывает, потому что церемониться с ним я не стану. – Он сел в джип и опустил стекло.
– Что ты намерен с ним сделать?
– Пока не знаю.
Хантер включил двигатель, но Холлоуэй положил руку на открытое стекло, задерживая его. На мгновение он замялся. Хантер ждал. Наконец он сказал:
– Позаботься об их безопасности.
Хантеру было все ясно: этот человек любил свою дочь и внука.
– Вам, должно быть, действительно очень больно, – сказал Хантер, трогая с места, и Холлоуэй отступил в сторону. Он подтвердил это кивком, крепко сжав губы.
Дженни была безумно расстроена. Кем, черт возьми, возомнил себя Хантер Калгари, вздумав так нагло врать ей? Он работал на ее отца! А она, как дурочка, доверилась ему. Чему она удивляется?
Она больно ударила рукой по рулевому колесу. Она его ненавидит. Это было незнакомое ей чувство. Она боялась Троя и отчаянно хотела устранить его из своей жизни, но о ненависти не могло быть и речи. В ее душе не было ярости. Она всего лишь испытывала потребность освободиться от него любой ценой.
А сейчас она была в бешенстве. И испытывала настоятельную потребность выцарапать Хантеру глаза, пнуть его и надавать затрещин. Он ее использовал. Нет, она позволила ему это сделать. Она хотела получить и удовольствие, и секс, и любовь, а он был просто бесподобен…
Черт его дери! Ей хотелось умереть.
Себя она тоже не могла простить. Таких дурочек, как она, свет не видывал! Пятнадцать лет обходилась без мужчин, а потом вдруг вступила в отношения, которые оказались сплошной ложью.
– О-ох! – простонала она.
Она продолжала вести машину, чувствуя, что силы на исходе. Если уж говорить откровенно, она собиралась рассказать Роули о Хантере. Она уже представляла себе его этаким идеальным отчимом. Да-да, следует в этом признаться. Она прокручивала в голове множество милых сценариев со счастливым концом, которые создавали хорошее настроение, и от которых на губах у нее играла улыбка, а походка становилась пружинистой. Эти мысли делали жизнь прекрасной и удивительной.
– Какая же ты кретинка! – воскликнула она.
Ей хотелось заорать во весь голос.
Она пропустила поворот к лагерю, и ей пришлось, ругая себя на чем свет стоит, возвращаться назад. Добравшись наконец до «Трех ветров», она вышла из машины, пригладила волосы и напомнила себе, зачем приехала. Она с удивлением обнаружила, что поездка заняла два часа. Ей показалось, что прошло всего несколько мгновений.
– Я хочу забрать Роули Холлоуэя, – сказала она парнишке, сидевшему за грубо сколоченной конторкой. Он был в футбольных шортах и майке, к которой была приколота карточка с его именем: «Тим». Под локтем одной руки он держал футбольный мяч. Сквозь окно доносились крики и звуки продолжавшегося на футбольном поле яростного сражения.
– Роули Холлоуэй… – повторил парнишка, просматривая список. – Похоже, его уже забрали.
– Что? – Дженни вытянула шею, чтобы самой взглянуть на список. – Я предупредила Джэнис, что возьму его. Когда сюда приезжал Рик? Рик Фергюссон? – спросила она.
Парень вопросительно взглянул на нее.
– Тут записано, что его забрал отец. Позвольте, я уточню у Брюса. Он был капитаном команды вашего сына.
– Его отец? – повторила она. Может быть, они неправильно поняли и это был ее отец? Или подумали, что Рик – его отец? Или речь шла вообще о другом мальчике?
Следом за Тимом она вышла из помещения. Он помахал рукой кому-то из капитанов. Один из них нехотя поднялся, и Тим спросил:
– Где Брюс?
– Не знаю, – ответил тот, на карточке которого было написано: «Пол».
Дженни не выдержала:
– Пол, я ищу своего сына, Роули Холлоуэя. Тим сказал, что Брюс был его капитаном.
Пол почесал в затылке и огляделся вокруг.
– Да…
– Должно быть, произошла какая-то ошибка, – продолжала она, – потому что в списке значится, что Роули забрал его отец.
– Да, – кивнул он. – Я его помню.
– Помнишь? Это был Рик Фергюссон?
– Отец Брендона? Нет, это был отец Роули. – Дженни запаниковала.
– У Роули нет отца. Нельзя было отдавать его тому, кто скажет, будто он его отец.
Оба воспитателя встревожились. Пол сказал:
– У него был паспорт Роули. И свое удостоверение личности он показал.
– На чье имя было удостоверение? – спросила Дженни.
– Не помню, – пробормотал Пол. – Брюса рядом не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44