Почему я должен был
участвовать в войне, которую изобрел для себя Кафф? Я не собирался больше
убивать омохитхов и поступал так исключительно в порядке законной само
защиты.
Ц Откуда в вас столько ослиного упрямства? Раскройте глаза, Кафф! Мы воо
бражали, что это осажденные Сиракузы, а себя, с нашими винтовками и динами
том, считали Архимедами двадцатого века. Но все указывает на то, что они ср
ажаются за свою землю и другой у них
нет. Кто может осудить их за это?
Ц Вы что, белены объелись? Ц ответил он мне, сжимая кулаки. Ц Вы еще не по
няли, что это Богом забытое место? Вам хочется видеть огни соборов там, гд
е земля покрыта пеплом. Это самообман, Камерад! Вы еще живы только благод
аря тому, что я открыл вам двери маяка!
Если мы их не уничтожим, они уничтожат нас. Это так. Нам нужно спуститься н
а затонувший корабль! Я помог вам тогда. А вы теперь отказываете мне в помо
щи?
Наш разговор превратился в спор фанатичных византийцев. В нем отражали
сь мое отчаяние, его упрямство и страшное одиночество, в котором мы жили н
а маяке. Нас может спасти только разум, считал я; на пути насилия мы уже заш
ли в тупик. Вместе мы сильны, не стоит разделяться Ц к этому сводились ег
о аргументы. Однако на этот раз мне не хотелось идти у него на поводу, я про
сто не мог сдаться. Батис надеялся на свою силу аргонавта, я же противопос
тавлял ему ловкость фехтовальщика. Когда он в очередной раз повторил сво
и доводы, я закричал:
Ц Это я пытаюсь вам помочь! И смогу это сделать, если только вы перестане
те упираться, как осел!
Тут Кафф начал хохотать, как сумасшедший. Он забыл о ведрах, которые приш
ел наполнить, посмотрел мне в глаза и засмеялся еще громче.
Ц Я осел, конечно, осел, Ц говорил он кому-то невидимому. Батис хохотал и
повторял: Лягушаны Ц почтенные господа, а я осел!
Кафф смеялся, глядя в небо, и при этом ходил по кругу, как игрушечный паров
озик. Он был возмущен до крайности или совсем рехнулся; а может быть, и то и
другое вместе. Я услышал, что он бормочет себе под нос историю об итальянц
е, которого ошибочно сочли содомитом, и зажал уши обеими руками:
Ц Замолчите же вы наконец, Кафф! Заткнитесь! Забудьте о своих итальянца
х и содомитах! Кого волнуют ваши занудные истории? Рано или поздно нам при
дется понять, что единственный разумный шаг Ц договориться с ними, закл
ючить мир, черт возьми!
Неожиданно Батис притворился, что не слышит меня, как будто я исчез, а он о
стался у источника один. Это ребяческое поведение возмутило меня.
Ц Очень возможно, что в их головах мозгов побольше, чем в вашей! Ц сказа
л я, тыча пальцем себе в лоб. Ц И, вероятно, единственные звери на этом остр
ове Ц это мы с вами! Мы, с нашими ружьями и винтовками, патронами и взрывча
ткой! Убивать куда проще, чем договориться с противником!
Ц Я не убийца! Ц прервал он меня. Ц Я не убийца.
И, каким бы противоречивым это ни показалось, бросил на меня такой уничто
жающий взгляд, какого я еще не разу не видел.
Потом взял в каждую руку по ведру и ушел. В эту минуту я понял, что Батис ко
гда-то убил человека и терзался из-за этого. Я предполагаю, что не выслуша
ть его признания было огромной ошибкой. Правда, он прятал свою душу под та
кой слоновой кожей, что понять его было нелегко.
Я продолжил свою прогулку. Пошел дождь. Его капли пачкали белизну снега и
растапливали ледяную корку на стволах деревьев. Сосульки, свисавшие с в
еток, надламывались с сухим щелчком и падали на землю. На дорожке появили
сь лужи, и мне приходилось через них перепрыгивать. Сначала дождь мне не м
ешал. Капли просачивались через шерстяной капюшон, и я его снял. Но вскор
е дождь усилился настолько, что потушил огонек моей сигареты. В этот моме
нт я был гораздо ближе к дому метеоролога, чем к маяку, и решил укрыться та
м. Жалкая лачуга показалась мне дворцом для нищих. Тучи застилали все неб
о. Я нашел огарок свечи и зажег его. Пламя дрожало, заставляя тени плясать
на потолке.
Я курил, ни о чем не думая, когда появилась Анерис. По всему было видно, что Б
атис избил ее. Я усадил ее на кровать рядом с собой и спросил, не рассчитыв
ая на ответ:
Ц За что он тебя так?
В эту минуту я готов был убить его. Мне начинала открываться одна истина:
величие любви, которую мы чувствуем к одному существу, может явиться нам
через величие ненависти, которую мы испытываем к другому. Анерис промокл
а до нитки, но это лишь подчеркивало ее красоту, несмотря на следы побоев.
Она сняла с себя одежду.
Грань между животной и человеческой сутью никак не влияла на то наслажде
ние, которое она мне доставляла. Мы так долго и страстно отдавались друг
другу, что в глазах у меня поплыли желтые круги. Наступил момент, когда я п
ерестал ощущать, где заканчивается мое тело и начинается ее; где граница
дома или всего острова. Потом я лежал, вытянувшись на кровати, и чувствов
ал ее холодное дыхание на своей шее. Я выплюнул сигарету, так что она отле
тела далеко в сторону, и стал одеваться, думая о самых обыденных вещах. Зас
тегнув пряжку на ремне, я вышел из дома и вздрогнул от холодного воздуха.

Драма разыгралась, когда мне оставалось каких-нибудь сто метров до маяк
а. Чтобы хоть как-то разнообразить свои действия, я решил пройти северны
м берегом, вместо того чтобы двигаться по дорожке в лесу. Путь по берегу бы
л нелегким. Справа от меня простирался океан, слева стеной стоял лес. Корн
и деревьев выглядывали из-под земли, кое-где скрываясь среди мусора, выбр
ошенного на берег волнами. Иногда мне приходилось прыгать с камня на кам
ень, чтобы не упасть в море. Я распевал студенческий гимн и, когда дошел до
третьего куплета, вдруг увидел дым на горизонте. Тонкая черная нить при
гибалась под напором ветра совсем низко над морем. Корабль! Наверное, по к
акой-то причине он отклонился от своего маршрута и сейчас оказался совс
ем близко от острова. Да, да, это был корабль! Спотыкаясь и падая, я добежал
до маяка.
Ц Батис! Корабль! Ц и, не переводя дыхания: Ц Помогите мне включить про
жектор!
Кафф рубил дрова. Он равнодушно взглянул в сторону моря.
Ц Они нас не увидят, Ц таково было его заключение, Ц слишком далеко.
Ц Помогите мне передать SOS!
Я взбежал наверх по внутренней лестнице. Кафф не спеша последовал за мно
й. «Слишком далеко, слишком далеко, они вас не увидят». Батис был прав. Прож
ектор маяка был подобен огоньку светлячка, который вообразил, что может
переговариваться с Луной. Но мое страстное желание вызвало у меня оптиче
ские галлюцинации, и на протяжении нескольких минут мне казалось, что ко
рабль стал двигаться в направлении острова и что крошечная металлическ
ая точка становилась виднее с каждым мигом. Естественно, я ошибался. Корп
ус судна провалился за горизонт. Еще некоторое время можно было различи
ть дым из трубы, ниточка которого становилась все тоньше и тоньше. Потом и
он исчез. Не осталось ничего.
До последней минуты я лихорадочно передавал морзянкой SOS, Save Our Souls, SOS, Спасите
Наши Души. Никогда еще молитвы и просьбы о помощи не сливались вместе с т
акой силой. И никогда не был явлен столь очевидный довод для атеизма. Они н
е приедут. На этом корабле были люди, множество людей. Их где-то ждали семь
и, друзья, возлюбленные, судьбы, которые сейчас, именно сейчас, должно быт
ь, казались им бесконечно далекими. Но что они могли знать о расстояниях?
Обо мне, о маяке? О Батисе Каффе и об Анерис? Для них мир, зажавший меня свои
ми щупальцами, был не чем иным, как силуэтом вдали, ничего не значившим и б
есплодным пятном Земли.
Ц Они вас не видят, Ц сказал Батис совершенно безразличным тоном, в кот
ором не было на сожаления, ни злорадства. Он до сих пор держал в руках топо
р и провожал корабль бесстрастным завороженным взглядом, мигая изредка,
как большая сова.
Я поступил несправедливо по отношению к нему. Но поскольку никого другог
о поблизости не было, я сорвал на нем свое раздражение:
Ц Посмотрите на себя! У вас ни один мускул на лице не дрогнул! Во что вы пре
вратились здесь, Кафф? Не желаете помочь мне ни с омохитхами, ни с людьми. С
воими действиями или бездействием вы саботируете любую мою попытку пос
тупать разумно или попытаться позвать на помощь. Если бы у потерпевших к
ораблекрушение были профсоюзы, вы бы стали отличным штрейкбрехером!
Батис направился вниз по лестнице, избегая стычки со мной. Но я побежал за
ним по ступенькам, осыпая упреками его спину. Он делал вид, что не слышит м
еня, и только бормотал проклятия на каком-то немецком диалекте. Я потяну
л его за рукав. Он поднял руки вверх, жестикулируя так, словно я был ненави
стной ему тещей. Иногда ему удавалось отойти от меня, но я снова хватал его
за локоть или за приклад винтовки, которая висела у него за плечами. Он ос
тановился лишь на площадке перед маяком. Мы осыпали друг друга взаимными
обвинениями. Силуэт корабля сломал тонкие шлюзы, которые до сих пор удер
живали нас на грани, за которой начинается открытая враждебность. Мне по
надобилось довольно много времени, чтобы понять, что Батис уже давно мол
чит.
Он стоял с раскрытым ртом и не произносил ни единого слова, лишь поворачи
вал голову то направо, то налево. Оба берега, южный и северный, кишели крош
ечными омохитхами. Они стояли до пояса в воде или прятались между скал у
моря, как крабы. Перепонки на их руках и ногах были почти прозрачными. Бати
с раздул ноздри и выпустил из них пар, как жеребец. Он посмотрел на небо, н
а яркие лучи солнца, а потом на маленькие фигурки, которые прятались на г
ранице моря и суши. Он казался человеком, заблудившимся в пустыне, которы
й пытается понять, что перед ним, мираж или реальность. Он сделал шаг в сев
ерном направлении. Детеныши скрылись за камнями. Рост большинства из них
не превышал и метра. Вид этих существ вызывал чувство нежности. Даже вол
ны, казалось, старались выкатываться на берег с большей осторожностью, с
ловно умеряя свою силу, чтобы случайно не поранить их. Малышня раскачива
лась на них, словно на надувном матрасе, и с интересом наблюдала за нами.

Неожиданно Кафф снял с плеча винтовку и резким движением взвел курок.
Ц Вы не сделаете этого, правда? Ц сказал я.
Он сглотнул слюну. Его взгляд не мог констатировать никакой опасности. П
еред нами были дети, всего лишь дети, которые не ждали наступления темнот
ы, чтобы убить нас. Они появились именно сейчас, когда дни стали длиннее. В
конце-концов Батис развернулся и потрусил к маяку, исполненный недовери
я ко всему и совершенно забыв обо мне.
Кафф мог спугнуть их одним выстрелом в воздух, но стрелять не стал. Почем
у он этого не сделал? Если перед нами были безмозглые твари, которые явля
лись источником наших бед и страданий, почему он их не убил? Мне кажется, ч
то он сам не понял всей значимости своего отказа от насилия. А может быть,
как раз понял.

С робостью воробышков и осторожностью мышат маленькие омохитхи прибли
жались к сердцу острова, а значит, к маяку. В первые дни они не отваживалис
ь даже отойти от берега. Их присутствие заставляло нас чувствовать себя
животными, выставленными напоказ в зоопарке. Сотни глаз цвета зеленого
яблока следили за нами часами, не пропуская ни одного, даже самого незнач
ительного нашего движения. Мы не знали точно, как нам следовало себя вест
и. Особенно трудно приходилось Каффу. Теперь, когда противник был таким б
езобидным, он не знал, какую позицию ему следует занять. Его недоумение в
точности отражало обуревавшие его противоречия. Угрызения совести зас
тавляли его не давать воли упрямству.
Он превратился в какого-то человекоподобного паука и покидал маяк тольк
о рано утром. Через пару часов появлялись первые ребятишки, всегда испол
ненные любопытства. Кафф делал вид, что не замечает их, и почти сразу прят
ался в своей комнате. Иногда он уводил с собой Анерис и привязывал ее за щ
иколотку к ножке кровати. Однако порой действовал так, словно она была пу
стым местом. Его поведение становилось еще более непредсказуемым.
Кафф был из тех людей, которые распространяют вокруг себя крепкий запах
своего тела, Ц я отнюдь не хочу сказать, что от него воняло, просто это явл
ялось его особенностью, Ц и сейчас вся комната пропиталась характерны
м для него духом. Ни одному европейскому носу не дано было установить про
исхождение сего аромата. Чтобы избежать воображаемой опасности, он закр
ывал бронированные ставни на балконе, и его комната погружалась в темно
ту. Однажды я решил зайти туда и обнаружил его скорее благодаря обонянию
, чем зрению. Тень возникла около одной из бойниц: он наблюдал за плавучим
детским садом, в который превратился наш остров. Солнечный свет проникал
через узкую горизонтальную щель, рисуя на его лице, на уровне глаз, подоб
ие карнавальной маски. Комната из спальни превратилась в логово зверя.

Ц Это дети, Кафф, только дети. Дети не убивают, они просто играют, Ц начал
я разговор, протискиваясь через люк. Но он даже не взглянул на меня. Вместо
ответа приложил палец к губам, предлагая мне замолчать.
Я тоже постоянно был начеку. Но моя тревога была скорее благотворной. Наш
и противники были выходцами из другого мира, я их не понимал. Они вели с на
ми войну, а потом вдруг посылали своих детей на поле сражения. Возможно, о
ни считали нас чем-то вроде сифилиса, который поражает только взрослые о
соби. Как бы то ни было, не надо иметь большого ума, чтобы обнаружить некую
связь между воткнутым в песок ружьем и появлением их детенышей. Что скры
валось за этим: решение гениальных стратегов или полная безответственн
ость? С другой стороны, если они хотели сообщить нам о своем решении, каки
ми способами они располагали? Пока мы использовали огнестрельное оружи
е, они всегда противопоставляли ему свои сильные обнаженные тела. Я попр
осил их о перемирии, оставив на пляже разряженное ружье, и они ответили, по
слав к нам безобидные создания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28