А эта девушка хочет знать, из-за чего мы суетимся!
– Чепуха! – отрезала Вэлери. К ее страху примешивалось раздражение – во всяком случае, так казалось Максу. – Вы отлично знаете, кто убийца.
– Вот как?
– Конечно знаете. Это капитан Бенуа.
– Капитан Бенуа?
– Естественно. Вы знали это с субботнего вечера.
– Но, девочка моя…
– Меня не интересует, какие истории вы распространяете, – прервала Вэлери. – Капитан Бенуа убил миссис Зия-Бей, но потом не смог вынести тяжести своей вины и застрелился. Кузен моей стюардессы – один из дозорных. Она говорит, что он фактически видел, как это произошло – как капитан Бенуа поднес револьвер к голове и нажал на спуск. По-моему, это было преступление из-за страсти – такое типично для французов. Он писал ей письма, а потом убил ее и забрал письма назад. – Хупер вскочил и энергично замотал головой, но Вэлери не дала себя перебить. – Все это я давно могла бы вам рассказать. Я видела его в субботу вечером.
– Одну минуту, – произнес Г.М. так резко, что это остановило явный приступ истерии Вэлери. – Вы видели, как капитан Бенуа убил миссис Зия-Бей?
– Ну, не совсем. Это было бы слишком ужасно. Такого я бы не вынесла. Но я видела, как он выходил из ее каюты, когда она уже наверняка была мертва.
Г.М., все еще держащий кольцо, уставился на него так, словно видел впервые в жизни.
– Бенуа на месте преступления, – пробормотал он. – Бенуа пытается сказать им что-то и удивляется, когда они говорят: «Ah, oui». Бенуа оставляет записку. Бенуа устранен… Человек, который знал слишком много, получает пулю в затылок… – Он снова повысил голос. – Когда вы видели его выходящим из каюты миссис Зия-Бей?
– Примерно без пяти десять. Он нес большую пачку компрометирующих его писем – толщиной в три или четыре дюйма!
– Вы снова нам лжете? – загремел Г.М.
– Позвольте мне выразить свое мнение… – с улыбкой вмешался доктор Арчер. – Видимо, у этой молодой леди развилась навязчивая идея на почве компрометирующих писем. Пачка писем шириной в три или четыре дюйма – уже не пачка, а целый архив.
– Люди иногда совершают странные поступки, – задумчиво промолвил Хупер. – Это совсем как в кино.
– Пожалуй, – мрачно согласился Латроп. – Теперь, когда кота выпустили из мешка, я хотел бы кое-что понять. Молодой Мэттьюз пересказывал нам вашу историю о таинственных письмах. Прежде всего, откуда вы знали, что у этой женщины полный чемодан писем?
Все начали говорить одновременно, но могучие легкие Г.М. заставили их умолкнуть.
– Спокойно! Девочка моя, расскажите нам, что с вами произошло между девятью сорока пятью и десятью вечера в субботу. Только на этот раз мы хотим услышать всю правду.
Вэлери с трудом взяла себя в руки.
– Я пошла в каюту миссис Зия-Бей умолять ее отдать письма бедного Джерома…
– Черт побери мою душу, я же говорил вам, что никогда не писал никаких пи…
– Ш-ш! Продолжайте, девочка.
– Тогда чтобы оказать кое-кому услугу. – В глазах Вэлери (не без помощи положения лицом к ветру) блеснули слезы. – Когда я подошла к двери, то услышала, как она разговаривает в каюте с каким-то мужчиной.
– С каким мужчиной? – спросил Г.М. – Вы могли бы опознать его голос?
– Боюсь, что нет. Помню, что голос был довольно низкий, но человек говорил тихо, и я не могла разобрать слов. Я вошла в каюту мистера Мэттьюза напротив (не зная, что это его каюта, иначе я бы никогда этого не сделала) и стала ждать, когда этот человек уйдет. Вскоре я услышала, как дверь каюты Б-37 открылась и закрылась. Я рискнула выглянуть и увидела капитана Бенуа, сворачивающего в главный коридор спиной ко мне. В руке у него был продолговатый конверт, полный писем.
– Откуда вы знаете, что там были письма?
– Ну, какие-то бумаги – естественно, я подумала, что это письма.
– Угу. А потом.
Девушка судорожно глотнула.
– Я постучала в дверь каюты миссис Зия-Бей. Ответа не последовало, поэтому я открыла дверь. В каюте горел свет. Я увидела ее лежащей лицом вниз на туалетном столике, всю в крови… Брр! Я едва не потеряла сознание. Чтобы убедиться, что она мертва, я подошла ближе и, должно быть, оставила на столе отпечатки пальцев. Выходя из каюты, я выключила свет. Не знаю, зачем я это сделала, – я чувствовала себя ужасно. Смутно помню, как я скользнула назад в каюту мистера Мэттьюза и стала думать, что делать дальше. Я простояла там минут пять за закрытой дверью…
– Вы сознаете, мисс Четфорд, – прервал ее эконом, – что настоящий убийца, должно быть, находился в каюте Б-37 – вероятно, прятался в ванной, – когда вы вошли взглянуть на тело миссис Зия-Бей?
– К-как это?
– Если только миссис Зия-Бей не убил Бенуа, а его не убил кто-то другой, что выглядит не слишком правдоподобным. Продолжайте.
– Я простояла в каюте мистера Мэттьюза минут пять…
– Стоп! – На сей раз ее перебил Г.М. – В течение этого времени кто-нибудь выходил из каюты Б-37 – после того, как ее покинул капитан Бенуа? Вы слышали кого-нибудь?
Вэлери покачала головой:
– К сожалению, я была слишком расстроена, чтобы обращать на это внимание. Если бы кто-то выходил, я бы все равно не услышала. Но убийцей должен быть Бенуа! Мне и в голову не приходило, что это может быть кто-то другой. Он застрелился – значит, все сходится. Вы просто пытаетесь меня запугать!.. Минут через пять я услышала, как кто-то подошел к каюте Б-37 и постучал в дверь. Я выглянула снова и увидела мистера Мэттьюза. Вскоре он открыл дверь. Когда он послал стюарда за капитаном, я попыталась улизнуть, но едва не налетела на стюардессу и снова скрылась в каюте. Все остальное, что я вам рассказала, – чистая правда. Я оставалась в каюте мистера Мэттьюза, а потом в его ванной несколько часов. А когда он вернулся, то осыпал меня оскорблениями.
Г.М. казался слегка озадаченным.
– Все это время вы думали, что Бенуа – убийца. Тогда почему вы об этом не сообщили?
– Чтобы спасти Джерома! – трагическим тоном воскликнула девушка. – Я даже рассчитывала на благодарность.
Должно быть, Вэлери инстинктивно чувствовала, что переигрывает, но продолжала переигрывать еще сильнее, повторив слушателям историю о письмах, которую рассказывала Кенуорти. Маленький демон эмоциональной игры проник в ее арийскую душу, взывая к сентиментальной драме. Макс знал это. И Кенуорти, имевший несколько дней на размышление, очевидно, понимал это тоже.
– Значит, вы защищали доброе имя этого парня? – осведомился Г.М., бросая последнее кольцо.
– Да.
Г.М. посмотрел на Кенуорти:
– Эти письма существовали в природе, сынок?
– В последний раз говорю, что нет! Неужели я похож на олуха, который изливает душу на бумаге? Устно – да. В ночном клубе – несомненно. Но не для глаз адвоката. Не думайте, Вэлери, что я не испытываю к вам благодарности. Я ценю то, что вы пытались сделать, и мой старик оценит это тоже. Но не сочтите меня неучтивым, если я скажу, что все ваши усилия помочь мне только посадили меня в лужу.
– Сынок, вы видели тело убитой женщины?
– Видел. – Длинное лицо молодого человека слегка позеленело. – В холодильной комнате, или как это называется.
– И вы узнали ее?
– Нет. Разве только… – Он слегка сдвинул брови. – У меня сложилось смутное впечатление, что я однажды видел ее раньше при обстоятельствах, которые показались мне очень комичными, и с кем-то, чье лицо я тоже видел на борту этого корабля.
– Но где? Когда? И с кем?
– Не помню! – простонал Кенуорти. – Если бы чертово море немного угомонилось и позволило моим кишкам не давить мне на мозги, я мог бы расшевелить свое подсознание.
– Вам может представиться шанс, если мы попадем в туман, – усмехнулся третий помощник. – Что весьма вероятно.
– Премного благодарен за маленькое утешение. – Кенуорти повернулся к Г.М.: – Может, и вы, сэр, сумеете меня утешить? Разве так уж невозможно, что Бенуа убил эту женщину, а потом покончил с собой? Моим размягченным мозгам это кажется самым разумным объяснением.
– Именно этот вопрос я хотел задать! – вмешался доктор Арчер, постукивая наманикюренными пальцами по спинке скамейки. – Почему вы так уверены, что это не самоубийство?
– Потому что, сынок…
– Одну минуту! – Доктор Арчер поднял руку. – Если верить истории мисс Четфорд, я не могу видеть иного объяснения. Мог ли кто-то еще выскользнуть из каюты миссис Зия-Бей после ухода капитана Бенуа, чтобы это не услышала мисс Четфорд? Ведь она слышала, как дверь открылась и закрылась раньше. Уверен, что она бы услышала это снова. Не придумываете ли вы воображаемого убийцу ради удовольствия создать себе проблему? Поверьте, леди и джентльмены, у меня есть опыт в подобных делах.
Г.М. вскинул голову:
– Опыт? Какой опыт?
Доктор усмехнулся:
– Несколько лет я работал полицейским врачом в отделе «А» столичной полиции. По поводу этого дела я помалкивал, так как хотел, чтобы гора пришла к Магомету. – Он щелкнул пальцами, словно стряхивая хлебную крошку. – Имя старшего инспектора Мастерса вам что-нибудь говорит, сэр Генри? Или сержанта, а ныне инспектора Полларда? Но оставим мою репутацию. В понедельник утром я, по просьбе судового врача, никогда не делавшего подобных операций, произвел вскрытие тела миссис Зия-Бей.
– Отлично, – кивнул Латроп. – Я на этом настаивал. Согласно закону…
Доктор Арчер остановил его.
– Настойчивость мистера Латропа привела к результатам, которые могли бы вас удивить.
Г.М. уставился на него:
– Вы не собираетесь сообщить нам, сынок, что эту женщину отравили или утопили?
Доктор рассмеялся. Макс подумал, что его постоянные смешки и шуточки могли бы действовать им на нервы, если бы не были искренне веселыми и не помогали бы разрядить обстановку.
– Я только сказал, что результаты могли бы вас удивить, – напомнил доктор Арчер. – Но сейчас я спрашиваю вас как юрист-медик: какие есть доказательства, что капитан Бенуа не застрелился сам?
Джордж Э. Хупер поднялся и повторил свой рассказ.
– Вы действительно все это видели? – допытывался доктор.
– Я видел убийство своими глазами! – Хупер указал на них, дабы усилить впечатление.
– Но как вы могли быть уверены в кромешной тьме, что рядом с капитаном был кто-то еще? Или что ему выстрелили в затылок?
– Я видел это во время выстрела, – просто ответил Хупер.
– При вспышке?
– Да.
– Мой дорогой сэр, это невозможно.
Хупер изменился в лице.
– Вы называете меня лжецом? – осведомился он после паузы.
– Вовсе нет. Я только говорю…
– Если это не значит назвать лжецом… – Хупер внезапно подпрыгнул, словно каучуковый мяч.
– Ну, ну! – успокаивающе произнес Латроп, покуда Г.М., собрав кольца, возобновил их метание. – Все это дело выглядит невозможным. Когда несуществующие люди оставляют отпечатки пальцев, это невозможно. Когда два плюс два не равняется четырем, это невозможно. Говорю вам, сэр Генри, вы должны в этом разобраться, иначе мы все спятим. Так больше не может продолжаться. Или может?
Этой ночью убийца нанес новый удар.
Глава 16
Вечер среды. Свежий северо-восточный ветер, стрелка барометра падает. Долгота и широта опущены по требованию цензора. Напряжение в атмосфере растет, как будто эхо приглушенного щелканья радиоключа проникало в пассажирские помещения. Офицеры, как обычно, занимались своими делами, но их можно было увидеть только на расстоянии. Они появлялись и исчезали. Лайнер в море не менее чувствителен к эмоциональной атмосфере, чем театр, что ощущали на себе пассажиры. Было объявлено, что в салоне после обеда покажут фильм, но бар закроется в десять.
Макс, убивая время до переодевания к обеду, направился в свою каюту незадолго до семи. Он не прошел дальше двери рядом с сувенирной лавкой на палубе «Б», когда его задержал знакомый сердитый голос:
– Слушайте, это начинает действовать мне на нервы. Повторяю: мне не нужен восстановитель волос. Я хочу только побриться, понимаете? По-брить-ся! Пять дней я брился сам, чтобы не попадаться вам на глаза. Ради бога, прекратите болтать о восстановителе и переходите к делу!
– Волосы как трава, – сказал парикмахер. – Трава растет, не так ли, сэр? Ни один мыслящий человек не может в этом сомневаться. А почему она растет?
– Понятия не имею.
– Потому что ее поливает дождь! – с триумфом заявил парикмахер. – Как видите, даже трава, которая является даром Божьим и природным феноменом, требует орошения.
Макс отодвинул занавесь и просунул голову в парикмахерскую. Комната с белыми плитками и сверкающими зеркалами выглядела бы чистой и аккуратной, если бы не Г.М., который злобно уставился на белое покрывало поверх съехавших на нос очков. Парикмахер, открыв стеклянную дверцу и обследовав кипятящиеся полотенца, с удовлетворением закрыл ее и продолжил взбивать мыльную пену в керамической кружке.
– Как видите, даже госпожа Природа нуждается в подобном уходе… Входите, сэр, вы следующий!
Узнав Макса, парикмахер прекратил взбивать пену и поставил кружку. Казалось, в голове у него мелькнуло зловещее подозрение. Но так как Макс всего лишь кивнул, подумав, что ему не мешает подстричься, подошел к стулу и взял журнал «Тэтлер», парикмахер возобновил работу, время от времени поглядывая на Макса уголком глаза.
– Скажу вам еще кое-что, сэр, – громко продолжал он. – Вчера я чувствовал себя слегка обиженным… Позвольте взять ваши очки, сэр. Вот так.
– Вы помните, что я говорил вам насчет полотенца, сынок? Оно не должно быть слишком горячим. У меня чувствительная…
– Как и у всякого человека, у меня имеется своя гордость, – оскорбленным тоном заявил парикмахер. – К тому же вы были моим первым клиентом… Давайте попробуем полотенце. Надеюсь, оно не слишком горячее?
– Угу!
– Да или нет, сэр?
– Угу! Угу! Угу!
– Тогда все в порядке. Сидите спокойно, сэр, пока я не оберну его вокруг вашей головы, оставив снаружи нос. Кстати, о носах… но я еще к этому вернусь. Я говорил, что у меня, как у любого человека, имеется гордость. Хотя вы заплатили мне втрое больше положенного, но джентльмен крайне редко встает с моего кресла, когда у меня на кисточке еще остается пена. Ладно, оставим этого. Сегодня вечером показывают фильм с Ширли Темпл, и я уверен, что вы… Что-нибудь не так, сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22