– Вы так думаете? Есть, по крайней мере, одна вещь, которая не меняется. Слушайте!И Эббот кивнул по направлению эстрады. Исполненная величия музыка пленяла каждого слушателя.Надежды и славы страна, свободы отчизна!Нам ли не восхвалять тебя?Эббот в щегольском цилиндре, поблескивая моноклем, стоял, расправив плечи и весь обратившись в слух.Торжествующая хвалебная песнь медленно взмыла вверх и оборвалась в грохоте ударных и громе аплодисментов, к которым, казалось, пока дирижер раскланивался, присоединилось полгорода.– Пойдемте! – вдруг сказал Эббот, срывая цилиндр, словно собирался швырнуть его, как это делают футбольные болельщики. – Хватит этой ерунды. У нас есть дело. Кроме того, – он показал на другую сторону Виктория-авеню, если я не ослеп, мистер и миссис Боствик в эту минуту входят в отель. А вон там, со стороны Парламент-стрит, приближается экипаж; в нем леди Колдер. Так что молодой парень рядом с ней, должно быть, Майкл Филдинг. Если вы ожидаете взрыва, мой мальчик, готовьтесь.Но взрыв грянул раньше, чем кто-либо из них ожидал. Глава 13 – Я не совсем понимаю вас, доктор.– Не понимаете, мистер Филдинг?– Нет, сэр! Я счастлив помочь вам всем, чем могу, конечно; но вы мало что сказали по телефону.– Разве так уж необходимо было говорить много, мистер Филдинг?Вмешалась Марион:– В самом деле, Дэвид, если этот молодой человек не может ничем помочь, так он не может!Винс сказал:– Марион, лапочка, не щебечи.Бетти Колдер и Каллингфорд Эббот молча наблюдали за беседой.Все шестеро сидели за столом в зале отеля «Палас». В центре зала под высокой и безвкусной крышей из цветного стекла среди необыкновенно высоких пальм плескался фонтан.Позже Гарт припомнил и другие детали: белое платье Марион и сизо-серое Бетти, Марион в позе, которая, по ее представлению, повторяла позу миссис Патрик Кемпбелл на сцене. На обеих дамах были большие шляпы. Все взгляды обратились к Майклу Филдингу, который выглядел так, словно провел ночь еще хуже, чем Гарт.Он, несмотря на воскресенье, предусмотрительно оделся в черное. Высокий воротник закрывал горло. Люди редко замечали, что он некрасив, ибо смесь дерзости и застенчивости придавала ему редкостное обаяние. Жесткие, песочного цвета волосы Майкла резко контрастировали с ореховыми глазами, блестевшими, словно у какого-нибудь божка на дневном спектакле.– Сэр! – с напором начал он.На столе, как символ респектабельности, лежали три цилиндра, котелок Майкла и трость Винса Боствика с серебряным набалдашником. Майкл мог не бояться, что его услышат, – этот зал с позолоченными карнизами и претенциозными украшениями был огромен, как Юстонский вокзал. Несколько посетителей, сидевших в отдалении, уже заказали чай. Еще один заснул прямо в шикарном красном кресле. Монотонно журчал фонтан.Потом Майкл поднялся.– Это нечестно! – вскричал он. – Чего вы от меня хотите, сэр? Зачем вы притащили меня сюда?– Майкл, – сказал Гарт, отбросив официальный тон, – я стараюсь быть с вами вежлив. Я не хочу ставить вас в неловкое положение. Я только…– Минутку, старина, – прервал Винс, наклонившись вперед и слегка постучав костяшками пальцев по столу. – Мы все оказались в очень неловком положении. И Марион, и я. А мы ведь здесь совершенно ни при чем. Так ведь, старушка?– Разумеется! – Марион дернула одним плечиком, как это делала Стелла Кемпбелл в печально известной «Миссис Эббсмит». – Я вообще не понимаю, зачем нас сюда позвали, и нахожу это совершенно, совершенно невыносимым!– Это точно, сэр, – сказал Майкл, серьезный и бледный. – Никто ничего такого не сделал. Вы заходите слишком далеко.Тот и другая сказали это с видом оскорбленной невинности, вполне им подходящим и казавшимся естественным, что очень действовало на нервы Гарту. Гарт поднял глаза на Майкла:– Я сказал вам по телефону, что Глинис Стакли была убита вчера днем?– Да, сэр, сказали. Похожее имя упоминалось в утренних газетах.– Майкл, полиции известно, что вы были хорошо знакомы с этой леди до ее гибели.Повисла напряженная тишина. Марион даже вытянула шею, чтобы лучше видеть Майкла.– Вы? – спросила она с недоверием. – Вы? Зачем? Зачем, глупый малыш? Вот уж поистине удивительно!И она начала смеяться. Майкл стал белым как привидение. Марион сразу спохватилась и опять стала такой благопристойной, что впору было молиться.– Господи, – пробормотал Майкл. – Я встретил ее. Да, это правда. Осмелюсь сказать, нам всем в жизни встречаются одна-две женщины, которых лучше было бы не встречать.– Вот, – заметил Каллингфорд Эббот, – перед нами история человечества, изложенная с замечательной краткостью.– Эббот, ради бога! Я благодарен вам за поддержку, но нельзя ли обойтись без сентенций.– Смиреннейшие извинения, мой дорогой Гарт. У меня у самого есть несколько идей, которые мне хотелось бы сей час высказать. Однако, как простой полицейский, я прошу прощения за неуместное вмешательство.– Я только имел в виду…– Я понял, что вы имели в виду. Продолжайте!– Майкл, – сказал Гарт, – вы не очень состоятельны, не так ли?– Нет, господи, вы знаете, что нет. Не обессудьте.– Вы знали, что Глинис Стакли никогда не дарила свою, скажем так, благосклонность, не ожидая чего-нибудь взамен?– Что вы подразумеваете под словами «дарила свою благосклонность»?– Между вами ничего не было?– Ничего, клянусь!– Вы никогда, хотя бы раз, не делили с ней постель? И не совершали ради этого по крайней мере двух поступков, на которые она вас уговорила?В воцарившейся тишине похоронно звенел фонтан.Трудно сказать, какую реакцию вызвали бы эти слова, достигни они слуха пожилых леди, сидевших за столиком всего в тридцати шагах, или официанта в полосатом жилете, который развозил чай на тележке. Даже на собеседников Гарта они произвели впечатление. Марион встала.– Винс, – сдавленно проговорила она, – я ухожу. Ты как хочешь, а я ухожу. Я не собираюсь здесь оставаться: мне неприятно.– Марион, – Винс начал нервно озираться, – что тебя так шокирует?– Винс, ты глупец! Если Дэвид завел подобный разговор, никто не знает, что он скажет дальше. Но если ты пойдешь со мной, мой ненаглядный, то сможешь узнать больше, чем подслушивая под дверью глубокой ночью.Винс тоже поднялся.– Что ты имела в виду, – шепотом спросил он, – говоря про «подслушивая под дверью»?Бетти Колдер закрыла лицо руками.Марион, великолепная в своем белом платье, вздернула бровь и посмотрела на Винса. Потом повернулась и, не говоря больше ни слова, в пене шелестящих юбок, направилась к двери.– Извините меня, – сказал Винс, беря со стола цилиндр и трость, – я должен ее проводить. Я всегда ее сопровождаю.Он еще потоптался с разочарованным лицом, потом тоже ушел, едва ли не на цыпочках передвигаясь по очень мягкому ковру.– Гарт, вы – порядочная свинья, – бросил Эббот, неожиданно вскочив и снова сев. – Вы намеренно это сделали? Вы их выпроводили? Что за игру вы ведете? А?Но ни Гарт, ни Майкл Филдинг не обратили на него внимания.– Выслушайте меня, о господи, – умоляюще бормотал Майкл. – Если вы, может быть, считаете, что я убил Глинис Стакли, то вы выжили из ума. В то время, когда в субботу после обеда, по вашим словам, ее убили, я разговаривал с поверенным.– С поверенным?– Ну, – и Майкл сделал неуверенный жест, – один мой друг, который стажируется у поверенного, он сказал…– Майкл, меня не заботит, что вы делали в субботу после обеда. Я хочу знать, что вы делали в пятницу вечером?– В пятницу вечером?– Да. После того как позвонила миссис Боствик, я уехал с Харли-стрит в Хэмпстед. Что вы делали после этого?– Я закрыл приемную и пошел домой, вот и все.– Вы кого-нибудь встретили?– Нет, сэр. Я не видел даже своей квартирной хозяйки на Ормонд-стрит. Испуганный Майкл говорил, глядя куда-то поверх головы Гарта, чуть отвернувшись в сторону, как будто боялся встретиться взором с горгоной Медузой. – Я не знал, что она была вашей сестрой, леди Колдер! Слово чести! Мне никогда бы в голову не пришло…– Мистер Филдинг, я умоляю вас, не расстраивайтесь так. – Бетти явно еле сдерживалась, чтобы не закричать.– Никто не скажет, что Глинис была моей любовницей. Но они говорят, что я убил ее!– Да, Майкл, – вмешался Гарт, – именно так. Подумайте над этим.Майкл облизнул губы.– Леди Колдер, умоляю вас, примите мои извинения. Вы не можете знать всего, иначе вы простили бы меня. Когда вы в пятницу вечером появились с Хэлом Омистоном, я глазам своим не поверил.– Почему? – повелительно спросил Гарт. – Потому что леди Колдер похожа на сестру? Или потому, что вы с Хэлом и раньше ухаживали за одной и той же дамой?– Сэр, я…– Дэвид, оставь его! Он так юн!– Бетти, он уже достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои действия. Ты думаешь, мне это доставляет удовольствие? – Гарт сделал паузу. – Бетти, будь добра, ответь еще раз на вопрос, на который ты отвечала вчера. Твоя сестра приехала в Фэрфилд в субботу утром. Ты не говорила ей ни о том, что ждешь меня, ни о письме, прибывшем дневной почтой. И тем не менее она знала, что я приеду. Когда ты запретила ей идти купаться, она заявила: «В чем дело, голубушка? Ты не хочешь, чтобы меня видел твой молодой человек?» Правда?– Да!– Откуда Глинис знала, что ты ждешь меня?– Я не могу ответить на этот вопрос, Дэвид!– Ты – нет, но, возможно, Майкл сумеет нам помочь. Могу я еще раз посмотреть на записку? И на конверт?Бетти достала из плетеной сумочки письмо. Гарт положил конверт и записку на стол и разгладил.– Моя бумага, заметьте. Здесь сказано: «Дорогая, буду у тебя в субботу в шесть часов. Неизменно твой». Это напечатано на моей личной печатной машинке. На конверте штамп почтового отделения: Лондон, Вест, 23.30, суббота. Вы это раньше видели?– Нет, богом клянусь, нет.– Майкл, не лгите мне, – устало сказал Гарт. Потом хлопнул ладонью по столу так, что пожилые леди оглянулись, а официант двинулся к ним. – Вы единственный, кто имеет доступ к моей личной печатной машинке на Харли-стрит, как и ко всему остальному моему имуществу. Я не в обиде на вас…– Вы не в обиде на меня?– Нет, какой смысл? Но не лгите.– Дэвид! – воскликнула Бетти, широко раскрыв глаза. – Ты же сказал, что ты…– Я не мог иначе. Я тогда солгал, признаю, но Майкл должен сейчас сказать правду. – И Гарт поднял спокойный взгляд на молодого человека. – Вы напечатали эту записку по просьбе Глинис Стакли, не так ли? И что вы еще сделали?– Нет, это все!Гарт продолжал смотреть на него.Майкл так растерялся от этого взгляда, что случайно смахнул одну из шляп со стола. Он наклонился вперед и оперся обеими руками о столешницу, так что его лицо оказалось не более чем в десяти дюймах от лица Гарта. Шикарные красные кресла, лес пальм вокруг плещущегося фонтана, купол из цветного стекла – все заставляло их держаться с подобающей респектабельностью.– Я написал записку, ладно! – На самом деле Майкл не кричал, так только казалось. – Хоть убейте, не знаю, зачем ей это понадобилось…– Не знаете? Вы, такой проницательный молодой человек, даже предположить не можете?– Могу присягнуть, сэр, это все, что я сделал. Ничего, кроме записки! Ничего больше!– Присягнуть? А вы присягнули бы, если бы Глинис Стакли была жива?– Присягнул бы.– Вы присягнете сейчас перед леди Колдер? Бетти…Он повернулся и протянул руку, чтобы коснуться руки Бетти и привлечь ее внимание. Но Бетти ушла.Ничего загадочного в этом не было, как Гарт понял, едва первый суеверный ужас прошел. Бетти испытывала отвращение к подобным процедурам. Пока внимание Гарта было целиком обращено на Майкла, а Эббот, завороженный, как зритель на теннисном матче, наблюдал за происходящим, она незаметно выскользнула в фойе.Но все происходящее в отеле «Палас» сразу, или так показалось Гарту, стало смертельно скучным. Два официанта приближались к столу: один из дальнего конца зала, другой со стороны фойе. Рядом со вторым, чуть позади, шагал инспектор Твигг. Гарт поднялся и вполголоса выругался. Майкл отступил.– Сэр, – начал первый официант, обращаясь персонально к Эбботу, – вам что-нибудь угодно?– Мне угодно знать…– Сэр?Второй официант подошел к Майклу Филдингу и начал что-то торопливо говорить ему шепотом.– Какая леди? – удивленно переспросил Майкл. – Где?А потом, когда скороговорка кончилась, на его лице явственно проступило нетерпение.– На две минуты, честное слово, – заверил он Гарта. – Все уладится. Вы ведь извините меня?Протестовать не было смысла. И уже не в первый раз Гарт замечал, что инициатива уходит из его рук с появлением Твигга.– Доктор, что за суета и спешка? Я никогда не спешу. Вы садитесь, садитесь, доктор, и мы хорошо проведем время. Э-э! Шикарное место.– Вам когда-нибудь приходит в голову, инспектор, – сквозь зубы спросил Эббот, – что ваше появление в самое неподходящее время может помешать?– Счастлив извиниться, сэр, раз уж вы говорите мне, что я помешал.– Доктор Гарт…– Джентльмену задавали вопросы? Вы собираетесь немножко помочь полиции? Может, даже думаете, что сумеете докопаться до истины раньше нас?– А если смогу?– Ну, сэр, естественно, такой человек, как доктор Гарт, – Твигг засмеялся, – он что угодно будет делать, лишь бы…– Инспектор Твигг, – прервал его Эббот, вставая, – а что, если бы однажды, только однажды, вам, в вашем простом и понятном мире, случилось бы оказаться неправым?– О, я могу быть не прав, сэр! Осмелюсь сказать, я во многом могу быть не прав. Но я прав сейчас. А теперь, с вашего позволения, перейдем к делу и я проведу допрос. Возможно, вы не слышали, сэр, что расследование поручено мне?– А вы, возможно, не слышали, сэр, что вы будете выполнять мои распоряжения, когда бы и что бы мне ни потребовалось?– И что же это будут за распоряжения, сэр?– Если вы собираетесь допрашивать леди Колдер или миссис Боствик…– Леди Колдер? Миссис Боствик? Господи помилуй, зачем? – В словах Твигга звучала такая же глубокая сердечность, как в молитве перед едой. – Кто вам это сказал? Я никогда не считал, что мы что-нибудь можем узнать от леди Боствик. А леди Колдер? Я уже услышал то, что хотел услышать об этой молодой даме с прошлым, простите за выражение; поверьте, это весьма занимательно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26