Даниэль пошел следом за ней. Он обнял ее за плечи и повернул лицом к себе. Вытерев рукой слезы, он спросил:
– Так плохо, да? – его голос звучал заботливо.
– Я просто рассержена, вот и все.
– Все? – передразнил он ее. Его карие глаза смотрели на нее с такой нежностью и заботой, что она опять расплакалась.
– Я злюсь от того, что эти Бакстеры приехали сюда искать меня, да еще и завалились в школу. В течение часа все сказанное здесь узнает весь город. Мари Книбе прицепилась к словам Берни, что ты провел ночь со мной в одном доме. Она заявила также, что вряд ли завтра придет в школу, когда ее папаша узнает обо всем.
– Думаю, ты должна этому только радоваться. Она же доставляет тебе больше беспокойства, чем остальные старшие дети, вместе взятые.
– Да, это так, но я не обрадуюсь! Мари не умеет читать. Она же так никогда и не научится, если не будет ходить в школу.
– Но ты же не сможешь научить ее, если она не хочет. А что касается этой ночи, что я провел с тобой в доме, пусть думают, что хотят.
– Черт бы их побрал, этих стариков, которые любят совать свой нос в чужие дела.
– Не ругайся, дорогая. Я слышал, что мама все время так говорит тебе. Вытри глаза. Я хочу отвести тебя в лавку. Ты побудешь с Майком, пока я сделаю кое-какие дела, а потом я зайду за тобой.
– О, Даниэль! За последние два дня я наплакалась больше, чем за многие годы. Ты всегда советовал мне осушать слезы. Ты не любил, когда я плакала. Помнишь?
– Помню и до сих пор ненавижу, когда ты плачешь, – тихо сказал он ей. Даниэль достал из-под накидки кусок непромокаемой ткани и набросил ее на плечи Мерси.
– Я подумал, что у тебя нет с собой ничего для такой погоды, поэтому захватил эту ткань в лавке Майка. Накинь ее и пошли. Я думаю, что дождь зарядил на всю ночь.
– Даниэль! – Мерси взяла его за руку, когда тот направлялся к двери. То, что я узнала... Это открытие о моих родственниках... так потрясло меня. Я все еще думаю... об этом.
Даниэль видел, с каким трудом она сдерживается.
– Конечно, это было ударом для тебя. Он коснулся ее щеки, не отрывая от нее глаз. – О чем ты думаешь? Что смотришь на меня, как испуганный кролик?
– Ты стал относиться ко мне по-другому, когда узнал о моих родственниках? – в ее голосе звучало страдание.
– Я отношусь к тебе по-другому? Нет, черт возьми, конечно, нет! Почему? Разве ты чувствуешь себя иначе? Так это то, что тебя беспокоит?
– Я чувствую себя так, как будто не знаю, кто я теперь. Как будто я вообще никто.
– Мерси, Мерси... – Он нежно обнял ее. Она прижалась к нему, уткнувшись носом в его теплую шею. Он еще крепче обнял ее, и голос брата зазвучал прямо над ухом девушки.
– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя так. Конечно же, ты принадлежишь к нашей семье. Верь мне.
Мерси так хотелось сказать, как много для нее значат эти слова, но накопившиеся за день чувства вдруг выплеснулись наружу. Она заплакала так, словно ее сердце рвалось на части. Даниэль никогда не видел Мерси в таком состоянии. Брат крепко прижал ее, к себе и гладил по волосам, пока бедняжка не успокоилась. Затем, приподняв ее подбородок, заглянул в мокрые от слез глаза.
– Тебе легче? – спросил он с участием. Мерси глубоко вздохнула.
– Да, прости меня.
– Здесь не за что извиняться. Нужно было поплакать после всего произошедшего. Я погашу огонь в камине, и мы отправимся домой.
ГЛАВА 3
Дождь все еще шел, когда Мерси и Даниэль поднялись на широкое крыльцо перед лавкой. Даниэль открыл дверь и они вошли внутрь. Круг света, отбрасываемый стоящей в углу лампой, лишь подчеркивал темноту и мрак лавки, которую Мерси считала вторым домом. Все было на месте: кожа, бочки с солью, сбруя, ружья и порох. Запахи кожи, специй и смазки были знакомы с детства. Войдя в магазин, Мерси почувствовала слабость. Девушка устала и хотела спать, руки были ледяными. Ей так хотелось вернуться домой в свою уютную комнату на верхнем этаже, завалиться в теплую мягкую постель и забыться!
Пробираясь между полками с товарами, навстречу Даниэлю и Мерси вышел Майк. Он с тревогой посмотрел на них. Майк был на несколько лет старше Даниэля и приехал в городок Куил десять лет назад без семьи и друзей, но сразу же был принят Фаруэем и Либерти Куил. Теперь он считал себя членом их семьи.
– Что случилось в школе, Дэн? Мари Книбе прибежала, едва завидев повозку своего отца, и ты знаешь, какой поганый язык у этой девчонки.
– Это длинная история. Я расскажу тебе позже, если Мерси не будет против. Я хочу оставить ее на некоторое время у тебя, Майк. Мне нужно съездить на мельницу, а затем я заеду за ней.
– Хорошо, будь спокоен, – Майк задумался, переводя взгляд с Мерси на Даниэля. – Тут кое-кто хочет переговорить с вами.
– Кому мы могли понадобиться?
– Он говорит, что его зовут Леви Коффин.
– Квакер из Ньюпорта?
– Он самый.
Майк был не таким высоким и сильным, как Даниэль, но широкоплечим и знающим толк в драке. Он тревожно посмотрел на Мерси своими проницательными карими глазами. В его взгляде читались тревога и участие. Обычно на симпатичном лице Майка играла улыбка, но он встретился глазами с Даниэлем и понял, что сейчас не время для веселья.
Даниэль снял мокрую накидку с плеч Мерси, бросив ее на кучу скрученных веревок, и разделся сам.
– Думаю, что нужно пойти поговорить с ним.
– Здесь кое-кто еще. Он привел с собой негритянку с младенцем.
Мерси быстро взглянула на Даниэля, чтобы увидеть его реакцию. Но он стоял спокойно, не меняя выражения своих темных глаз.
– Останься с Майком.
Майк подошел ближе к Мерси и взял ее за руку, как будто желая удержать на месте. Даниэль медленно обвел их взглядом и вышел из лавки в комнату Майка, плотно прикрыв дверь.
– Иди поближе к печке, Мерси, – сказал Майк, увидев, что она дрожит, – уже конец марта, а холодно, как в январе.
– Просто очень сыро.
– Когда закончатся занятия в школе?
– Я думаю, в начале апреля. Дети должны помочь своим родителям в севе. Я не могу задерживать их дольше. Мне кажется, что учебный год становится все короче для старших детей. Я не могу начать занятия до конца уборки урожая, а заканчиваю ранней весной.
– На какой срок уехали Маккартни? – Мерси протянула руки ближе к печке.
– Я думала, ты знаешь. Элеонора сказала, что на пару недель, а Гевин – на десять дней.
– Тогда на пару недель. – Слова были произнесены без сарказма. Всем было хорошо известно, какую власть имеет Элеонора над своим мужем. Но когда Большой Шотландец решительно противился, она уступала.
Мерси потерла ладони и увидела, что Майк отодвинул заслонку и положил в печь полено. Когда до них донеслись голоса, Майк подошел к двери в заднюю комнату. Он долго стоял там, уперев руки в бока, сосредоточенно думая о чем-то.
Не то, чтобы Майк игнорировал Мерси, но через некоторое время она почувствовала себя неудобно. Ей хотелось спросить Майка, о чем говорила Мари Книбе, но он явно избегал разговора.
– Мерси! – голос Даниэля разорвал гнетущую тишину. – Иди сюда! Майк обернулся на звук голоса, и Мерси показалось, что он хотел что-то сказать. Но Майк промолчал. Он оглянулся и стал смотреть на улицу, где было мрачно и сыро.
Даниэль стоял на пороге комнаты Майка. Мерси подошла к нему, и он отступил в сторону, пропуская ее вовнутрь. Хотя Мерси бывала раньше в комнате Майка, но знала ее не так хорошо, как магазин. Комната имела квадратную форму. В одном углу стояла кровать, в другом – стол со скамейкой. Около двери висел умывальник, а у камина стояло большое кресло. Майк сделал свое жилище удобным и привлекательным, повесив на окна занавески и накрыв кровать одеялом из разноцветных лоскутков. Но Мерси не обратила внимания на окружавший ее интерьер. Ее глаза были устремлены на женщину с младенцем на руках и хищного вида высокого мужчину, стоявшего рядом с ней.
– Это мистер Леви Коффин, – сказал Даниэль, – мисс Мерси Куил, сэр.
– Дочь Фаруэя Куила? – проницательные глаза смотрели на Мерси.
– Приемная дочь, – спокойно ответила Мерси. – Рада познакомиться с вами, мистер Коффин. Вы знаете моего отца?
– Не имел такого удовольствия, но надеюсь познакомиться с ним в ближайшем будущем.
– Нам нужна твоя помощь, Мерси, – с тех пор, как Даниэль перерос Мерси на голову, ей всегда приходилось смотреть вверх, чтобы видеть выражение его лица. – Мистер Коффин был со мной откровенен. Эта женщина сейчас в бегах, она рабыня. Он пытается переправить ее в Айову. Муж бедняжки работает там на свинцовых рудниках. Она была избита кнутом, и теперь вся ее спина исполосована шрамами. Я не хотел вмешивать тебя в это дело, но для того, чтобы она была в состоянии завтра утром отправиться дальше, необходима твоя помощь.
Мерси обернулась к худой черной девушке, сгорбившейся на скамейке и смотрящей на Леви Коффина полными мольбы глазами. «Так можно смотреть только на спасителя», – подумала Мерси. Ребенок на руках у негритянки был завернут в кусок грязного одеяла, а по запаху она догадалась, что малышу нужно сменить пеленку, но мать не в состоянии помыть его. Маленькая головка ребенка казалась слишком тяжелой для его шеи. Мерси видела, как пульсируют жилки на его висках. Коффин молчал. Он пристально наблюдал за Мерси, пытаясь оценить ее реакцию.
– Что я должна делать? – спросила Мерси, чувствуя острую жалость к этому несчастному существу.
– Обработайте ей спину и сделайте, что сможете, для ее малыша. У нее мало молока, но это не самое страшное. Человек, от которого она бежала, который избил ее и сейчас преследует – Хаммонд Перри.
Мерси быстро взглянула на Даниэля.
– Хаммонд Перри? Старый враг папы?
– Конечно. Он будет очень доволен, если найдет ее здесь. В этом случае можно обвинять Фарра в сокрытии беглых рабов прежде, чем власти штата попытаются покарать его за издевательства над ними.
– Страх не заставил бы папу прогнать ее! – сердито сказала Мерси. – Ты знаешь, как он относится к рабству.
– Знаю. Но я знаю и какие у него отношения с Хаммондом Перри. Этот негодяй не забыл, как пытался повесить отца за предательство двадцать лет назад, но только опозорился перед стариком Захари Тейлором.
– Последнее, что мы о нем слышали, это то, что он занялся перевозкой угля.
– Теперь он занялся рабами, мисс, – сказал квакер зазвеневшим от негодования голосом. – Он и его дружок Джон Креншоу арендовали соляные копи неподалеку от Шоунтауна. Они собирают рабов со всей округи для работы в шахтах. А рабовладельцы рады переложить на кого-нибудь заботу о пропитании рабов в период затишья, когда урожай собран, а до сева еще далеко. А самое отвратительное то, что Крепшоу и Терри хотят вывести новую породу негров особой силы, специально для работы на рудниках.
– Это самое ужасное, что я когда-либо слышала! – Мерси покраснела от возмущения.
– Я согласен с вами. Они разработали целую систему продажи детей, только что отнятых от груди. Эта женщина отказалась лечь под незнакомого мужчину, тем более, что ее ребенку только лишь два месяца. За это ее жестоко избили плетьми. Я даже представить себе не могу, как она смогла добраться до Эвансвиля, но тем не менее она здесь. Несчастная пробиралась в Огайо, но шла совсем не в ту сторону.
– Боже! – воскликнула Мерси. О, бедняжка! Она подошла к женщине, но та отпрянула от нее. – Не бойся, я помогу тебе. Разреши мне взять ребенка. Я помою его и накормлю. – Мерси протянула к ней руки. Женщина все еще испуганно смотрела на Леви Коффина.
– Она добрая леди, Деви. Голос Коффина звучал серьезно, но когда он разговаривал с женщиной, то становился ласковым. – Отдай ей ребенка. О нем нужно позаботиться, а не то он умрет.
Темные глаза впились в лицо Мерси. В их глубине она видела такую беспомощность, такую безнадежность, что сердце ее сжалось от сострадания. Руки Мерси скользнули под одеяло и вынули малыша. Он весил не больше котенка. Под настороженным взглядом матери она прижала ребенка к себе. Ребенок протестующе пискнул, и Мерси стала качать его на руках из стороны в сторону.
– Тише, детка. О, бедный малютка! Сейчас мы тебя вымоем, и ты сразу почувствуешь себя лучше, – тихо напевала она, успокаивая младенца.
Мерси подняла глаза и увидела, что Даниэль смотрит на нее. Между ней и этим большим, спокойным человеком установилась какая-то невидимая связь. Эта связь была всегда, но теперь она стала какой-то другой – сильнее и теплее. Сейчас существовали только они. Сегодня Даниэль зависел от нее, а вчера ночью все было наоборот.
– Тебе что-нибудь нужно, Мерси? – голос Даниэля прозвучал совсем близко от нее, и его ласковая рука коснулась ее спины.
– Мне нужны молоко и каша для малютки и побольше еды для матери, чтобы она смогла кормить его. Ей нужно дать чистое теплое платье, нижнюю юбку и шаль. Сходи в мою комнату и принеси толстое темно-коричневое платье, которое висит рядом с голубым. Там найдешь и темную шаль. Да, поищи ей что-нибудь на ноги. Возьми в магазине два теплых одеяла и банку с мазью. На кухне есть несколько чистых полотенец, которые мы можем использовать как пеленки. И... поставь варить большой кусок мяса. Даниэль, мне нужно все это прямо сейчас! Чего же ты стоишь?
– Слушаюсь, мэм. – Даниэль улыбнулся одной из самых своих ослепительных улыбок, что случалось не очень часто. – Клянусь, Мерси, ты с каждым днем становишься всё больше похожей на свою мать!
* * *
Леви Коффин и Даниэль сидели на бочках в комнате за магазином. Леви Коффин рассказывал Даниэлю, как его друг – аболиционист нашел девушку Деви в Эвансвилле. Она лежала под перевернутой лодкой и билась в лихорадке, едва дыша. Они позаботились о ней, как смогли. Леви привез ее в своем фургоне, спрятав под стопками ковриков, которыми он торговал, в городок Куил.
Как истинный квакер, Леви ненавидел рабство, несмотря на то, что родился и воспитывался на Юге. Он вырос на ферме в Южной Каролине, где не было почти никакой возможности получить образование. Но тем не менее он стал учителем. Коффин открыл воскресную школу для рабов в родном штате. Однако школу вскоре пришлось закрыть, так как хозяева запретили своим рабам ходить туда.
Он рассказывал Даниэлю, как преследовал похитителей свободной негритянки, которую наняла его семья во время странствий по Пенсильвании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40