– К чему тянуть! Поговорите с Парком, – засмеялся агент, – или с Колом Тремоном. Или с Квингом Зангом. Или с э-э… Черт побери, не знаю, как зовут моего двойника на Медузе. Я еще не получил от него информацию.
– И все-таки сделали правильные умозаключения? – поразился Морах.
– Служба такая, – вздохнул агент. – Если я уцелею, мы скоро встретимся. Если же нет, мое дело закончат двойники, – Занятно было бы собрать всех вас вместе. Какая пища для размышлений!
– Да, – согласился детектив, – но вряд ли они так же обрадуются нашей встрече, как я.
– Возможно-возможно. Итак, четверо равно умных и одаренных, упорных людей, но с различными характерами. Благодарю вас за предупреждение, а заодно и за предложение. Я свяжусь со своим руководством. Надеюсь, грандиозной бойни удастся избежать – хотя, честно говоря, я лично вариантов не вижу. Видно, нужна голова посветлее. Да… Ну что же, желаю удачи, мой враг, – добавил он после небольшой паузы, и экран погас.
Несколько минут агент молча сидел, невидящим взглядом уставившись в пустой экран.
ВЫ ЕЩЕ НЕ ОСОЗНАЛИ ВСЕЙ СЛОЖНОСТИ СИТУАЦИИ И ВОЗМОЖНЫХ ПОСЛЕДСТВИЙ…
Что-то он упустил. Морах слишком небрежен и уверен в себе. Что-то чрезвычайно важное. Будем надеяться, это недостающее звено отыщется на Медузе. Именно там должен быть ключ ко всему.
ЗЕРКАЛО, ЗЕРКАЛО…
Ему очень не хотелось возвращаться в модуль. Там поджидала смерть, и не только его, но многих ни в чем не повинных людей…
ЧТО-ТО МНЕ НЕ НРАВИТСЯ…
Позиция Мораха – блеф или уверенность? Действительно ли он постарается что-либо предпринять, или его обещание нельзя воспринимать всерьез?
МОГУ ЛИ Я ПОЛОЖИТЬСЯ НА ТЕБЯ, ЗЕРКАЛЬЦЕ?
Обреченно вздохнув, агент встал и медленно направился в лабораторный модуль.

2

Дверь послушно открылась, а затем плотно захлопнулась; послышалось шипение сжатого воздуха. У него возникли нехорошие предчувствия. Модуль был пристыкован к патрульному кораблю, но управлялся автономно собственным бортовым компьютером. Все системы модуля были также независимы от корабля – энергообеспечение, воздух, фильтрация и даже пищевой биосинтезатор. Дверь в модуль одновременно служила люком шлюзовой камеры – стандартной, пригодной для обычных грузов. Собственных двигателей на модуле не было.
Управляющий компьютер мог активизировать только лично он – любой другой человек или робот при подобной попытке был бы немедленно уничтожен. Но агент прекрасно знал: его личный комфорт и безопасность не входили в число первоочередных задач спецслужб.
– Вы быстро управились, – приветствовал компьютер через громкоговорители в стенах, и в его голосе сквозило удивление, – Дел оказалось немного, – устало ответил человек. – Меньше, чем я думал.
– Вы связывались с одной из станций Ромба Вардена, – заметил компьютер, – по закрытому каналу. Зачем? С кем вы разговаривали?
– Я не собираюсь отчитываться перед машиной, – сухо отчеканил человек. – За выполнение задания отвечаю я.
– Но почему вы не использовали мои возможности? Это гораздо удобнее.
– И не только для меня. Позволю напомнить тебе, коллега, что ты работаешь на спецслужбы.
– Как и вы, – возразил компьютер. Человек с отсутствующим видом кивнул:
– Согласен. И ты, вероятно, так и не поймешь, зачем мне потребовался этот разговор. Но я все-таки объясню тебе, железка. Кстати, наше руководство не питает к нам с тобой доверия. Они боятся мыслящих машин, и в результате этого органического робота создали пришельцы. А мы теперь кусаем локти.
– Это было бы ВЕЛИКОЛЕПНО, – задумчиво произнес компьютер. – Но даже в этом случае такая машина, как я, не смогла бы причинить какой-либо вред – пока мою программу контролируют, а самообучение ограничивают.
– Да, но я рядом с тобой по другой причине. Ты способен самостоятельно справиться с заданием, но учесть политическую обстановку, историю и психологический контекст могу только я. Ты без колебаний примешь решение, которое повлечет за собой гибель миллиардов человеческих существ. Я же в состоянии подойти субъективно, перебрать множество вариантов, учитывая изначально недоступные твоему пониманию факторы. Вот почему мне доверяют отчасти больше, чем тебе, хотя о какой-либо порядочности здесь говорить не приходится. Мы проверяем друг друга. Как ты понимаешь, мы не партнеры – мы противники.
– Не совсем так, – возразил компьютер. – Мы получили одно и то же задание от одной инстанции. И наша обязанность – собрать бесспорные факты и сообщить руководству… А уж рыться в них будут другие, более компетентные люди. Ваше исключительное самомнение отнюдь не гарантия справедливости. И все-таки с кем вы разговаривали?
– С Ятеком Морахом.
– Зачем?
– Я хотел проверить свои выводы. Теперь можно утверждать, что война неизбежна, но пусть его хозяева поймут, как много нам известно. Они очень плохо представляют себе наше положение дел, однако и мы еще не знаем чего-то очень важного. Я решил поставить его перед фактами. Либо они изменят свое решение, либо война будет развязана.
– Такую тактику трудно назвать бесспорной, однако что сделано – то сделано. А как он отнесся к вашему поступку?
– Вот это и настораживает. Спокойно. У меня создалось впечатление, что лично он заинтересован в предотвращении вооруженного столкновения, но его хозяев такая перспектива, похоже, ничуть не волнует. Эту информацию мы не могли получить от наших разведчиков. Теперь мы из первых рук знаем, как пришельцы относятся к войне.
– Вы могли ошибиться, – отметил компьютер. – Возможно, он просто блефует.
Человек отрицательно покачал головой:
– Нет. Назови это инстинктом, предчувствием, опытом, наконец. Паузы в разговоре, почти неуловимые изменения тембра, жесты – все говорит за это. Внимательное наблюдение за собеседником эффективнее самого лучшего детектора лжи.
– Очень интересно. Так значит, основные ваши посылки подтвердились?
– Да, полностью, – кивнул человек. – Кажется, он не лгал, но, если мы правы, что нужно пересмотреть? Похоже, мы упустили нечто чрезвычайно важное. Это может разрушить все наши планы.
– Понятно. Именно поэтому вы вернулись, не так ли? Ведь вы боитесь Конфедерации – и меня – не меньше, чем пришельцев. Если не больше. Тем не менее вы снова здесь – значит, мы действительно просмотрели что-то первостепенное. Что именно?
– Пока у меня нет никаких идей. Морах заметил, что я не полностью осмыслил свои логические построения. – Человек вздохнул и задумчиво постучал пальцами по крышке стола. – Вероятно, это связано с природой чужаков. Морах назвал их принципиально непостижимыми, но обронил, что сам понимает их действия и поступки. Стало быть, ему неизвестны только МОТИВЫ. – Человек с силой ударил по столу. – Но ведь мне, черт побери, они известны! Известны! – Ему с трудом удалось взять себя в руки.
– Я рассуждал так же, – отметил компьютер. – Мы еще не встречались с пришельцами и не знаем даже, как они выглядят. Мы только предполагаем, что им нужна примерно такая же атмосфера и температурный интервал, как и нам.
Человек утвердительно кивнул:
– В том-то и дело. Именно поэтому я хотел избежать доклада с Медузы, хотя там явно творится что-то очень необычное. Полоумный убийца, которому довелось лицезреть чужаков, назвал их сущими исчадиями ада. Психопатка Мэтьюз отрицала в них инфернальное начало, хотя и признала, что они выглядят крайне странно – по нашим меркам. Она нашла их просто эгоистичными. Интеллектуалы вроде Кригана и Мораха считают их положительной силой. Кто же они на самом деле? А ведь это все, чем мы располагаем, не правда ли?
– В основе цивилизации, достигшей звезд, неизбежно лежит разумный эгоизм, – заметил компьютер. – Вероятно, мы можем отказаться от концепции дьявола: скорее всего этот уголовник подразумевал просто устрашающий облик, или отвратительный запах, или что-то вроде этого. Сомнительно, чтобы в результате эволюции, к тому же протекавшей в условиях, сходных с условиями развития человечества, возникло нечто невообразимое.
Человек кивнул:
– И все же мне не дают покоя его глаза. Морах уверял, что не является роботом – дескать, он тот самый Ятек Морах, которого сослали на Ромб сорок лет назад. Мы не обязаны верить ему, но предположим, что он не лжет. Откуда у него этот взгляд?
– Обычное влияние бактерий Вардена; вероятно, не обошлось без эффекта самоусиления. На Хароне такое в порядке вещей.
– Возможно. Но не исключено и нечто большее. Не думаю, что это сделано сугубо ради внешнего эффекта. А если это защита? И от…
– Требуют вашего доклада, – перебил компьютер. – Что же касается своеобразия, то я, полагаю, не менее оригинален.
– Доклад подождет. Сейчас самое главное – Медуза. Надеюсь, эта информация поможет мне прийти к верному выводу.
– Но Талант Упсир по-прежнему здравствует, – возразил компьютер. – Миссия агента не выполнена.
– Судьбы Властителей Ромба уже не должны нас беспокоить. Медуза напрямую общается с пришельцами. Готовь передачу сведений.
– Но после этого вы отправите доклад?
– Да.
Человек подошел к главной консоли, медленно опустился в огромное мягкое кресло и устроился поудобнее:
– Ну что, ты готов?
– Да, – ответил компьютер. Из приборной панели выдвинулся зонд, и человек осторожно разместил его на голове. Откинувшись на спинку кресла, он расслабился в ожидании огромного потока сведений.
При помощи органического датчика, имплантированного в мозг его двойника на Медузе, все данные в цифровой форме поступали в аналитический компьютер. Там они обрабатывались и в виде непосредственных образов и переживаний передавались оригиналу, чтобы тот выбрал самое существенное и представил окончательный доклад агента-двойника в обычной повествовательной форме.
Стимуляторы и микроскопические нейронные зонды вскоре подействовали. Личность агента уступила место чему-то другому.
С громким щелчком включились записывающие устройства.
Человек в кресле медленно откашлялся. Пока его мозг обрабатывал массивы информации, он издавал только бессвязное мычание, в котором терялись обрывки ничего не значащих слов.
Затем он начал говорить.


Глава 1
ПЕРЕРОЖДЕНИЕ

После разговора с Крегом мне предоставили несколько дней на обустройство своих личных дел – это оказалось весьма непросто, – а затем направили в клинику Службы безопасности Конфедерации. Я бывал здесь не раз, но никогда не помнил, зачем. Тамошние специалисты программировали агентов к предстоящей операции и восстанавливали их сознание по завершении ее, но наша деятельность имеет свою специфику. Я бы назвал ее "сверхлегальной", ибо просто «легальная» подразумевает откровенную уголовщину, и многие наши подвиги до сих пор остаются чересчур животрепещущими, чтобы разглашать их. Во избежание этого мозг агента, как правило, подвергается информационной чистке.
Кому-то такая жизнь, когда не знаешь, где был и что делал, покажется довольно странной, но у нее есть и свои преимущества. Никакому потенциальному врагу не придет в голову требовать сведений от человека, страдающего амнезией, и вне службы вам ничто не угрожает. Конечно, порой возникают определенные неудобства, но они сполна компенсируются практически неограниченными финансовыми возможностями агента Конфедерации и организованным для него комфортом. Я останавливался в самых роскошных отелях, обедал в лучших ресторанах, безудержно развлекался – и это помогло мне сохранять форму. Я наслаждался каждым мгновением и за исключением обязательной переподготовки – четырех– или шестинедельных курсов, напоминающих курсы общей военной подготовки, только более грязные и жестокие, – вел жизнь богатого повесы, далекого от житейских проблем. Собственно, цель этих регулярных занятий как раз и состояла в том, чтобы проверить – не размягчились ли ваши мозги и воля от сытого и слегка бестолкового времяпрепровождения. Вживленные датчики бдительно следили за состоянием вашего организма и определяли момент, когда необходимо хорошенько встряхнуться.
По первости я частенько удивлялся крайней изощренности системы встроенного контроля за здоровьем. Казалось, целый штаб Службы безопасности неусыпно следит за моими дебошами и готов в любую минуту меня одернуть, но со временем я научился не обращать на это внимания.
Так что жизнь агента была прекрасной и беззаботной. Да и не только агента. Обитатели наиболее цивилизованных планет оснащались похожими датчиками, только, вероятно, менее сложными – а как же еще развитая цивилизация может контролировать своих подданных, не забывая при этом о гуманизме и правах личности?
Впрочем, наше руководство понимало, что механическое уничтожение информации – вещь крайне непрактичная: даже самому совершенному агенту необходимо учиться на собственных ошибках и накапливать опыт. Поэтому, когда наступала пора отправляться на очередное задание, вас первым делом посылали в клинику, где быстренько возвращали в мозг все, что временно в нем отсутствовало. Вот теперь вы были готовы сполна исполнить свой долг.
После такой процедуры мне всегда бывало не по себе, а я знал, что на сей раз процесс пройдет на гораздо более глубоком уровне. Дело не ограничится простым восстановлением памяти: во мне будет жить информация о других личностях, и не только об их сознаниях, но и о физиологии, то есть достаточно скрупулезная, чтобы я в случае необходимости мог стать любой из них.
Каковы же будут они, четыре новые версии моего "я"? Что будут любить? Что – ненавидеть? Все они скорее всего рождены на какой-нибудь из еще нецивилизованных планет, обитатели которой пока не успели подвергнуться полной стандартизации во имя всеобщего равенства. Наверняка эти люди – уроженцы самых дальних границ, шахтеры, торговцы или пираты – одним словом, те, без которых культурная экспансия совершенно невозможна. Такие люди еще обладают индивидуальностью, уверенностью в себе, творческими способностями, то есть всем, без чего нельзя выжить в сложнейших ситуациях, с которыми они сталкиваются постоянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39