Если я сейчас скажу, что нужно отложить этот разговор до более подходящего случая, потому что у меня другие заботы, этого подходящего случая может вообще не быть.
— У меня куча недостатков, — начал Никита со вздохом. — Нет, не так.
— Ты так изменилась.., нет, тоже не то.
Никита залпом выпил стакан минеральной воды и выпалил:
— Я понял, что я тебя люблю!
— Вот как? И когда же ты это понял? — Я постаралась задать это вопрос как можно мягче, чтобы не спугнуть Никитушку.
— Вчера ночью, нет, сегодня утром.., ну, не важно. Ты тоже меня любишь, с девятого класса, сама говорила… И раз уж такая судьба нам была встретиться, то давай быть вместе!
Ей-богу, я уже соскучился…
Выговорив самое трудное, Никита вздохнул с облегчением и уставился на меня в ожидании ответа.
Интересно, с чего он взял, что я его люблю? Я говорила, что была влюблена в него в девятом классе, но это вовсе не значит, что все десять лет я хранила ему верность. Но попробуйте, скажите такое мужчине…
— Хороший мой, — проворковала я и погладила Никитушку по щеке.
Он успокоенно заулыбался.
— Слушай, а что мы тут делаем? Пошли ко мне!
— Нет, — сказала я по возможности твердо, — к тебе мы не пойдем, потому что ты сразу же потянешь меня в постель.
— Ага…
— А нам с тобой надо очень серьезно поговорить. Не про любовь, будем считать, что про любовь мы уже все выяснили.
— Я не могу ни про что говорить, — признался Никита, — ты такая красивая…
— Никита, — взмолилась я, — ты можешь сосредоточиться? Представь, что ты на работе!
— Вот интересно! То недовольна, что я все про комбинат, а то велишь думать про работу! — — Все, кончаем шутки, — строго сказала я, — займемся делом. Никита, только ты можешь мне помочь. И себе, кстати, тоже. Вот, слушай.
И я рассказала ему, как в нашем доме появился Петр Ильич, и как они с мамулей заставили меня написать первую статью про «Домовенка».
— Читай! — Я протянула ему статью.
— Это же надо, — протянул Никита, прочитав, — от балды такого нагородила. Я бы на месте директора этого «Домовенка» тебе морду расквасил.
— Об этом после, — отмахнулась я и рассказала ему про Ираиду и ее соседку.
Никита прочитал вторую статью, потом третью, потом увлекся и стал задавать вопросы по делу. Когда я описала ему наш разговор с Ахтырским, он насупил брови, но после рассказа о Мишке Котенкине, брови полезли вверх.
— Дурак твой Котенкин! Кто же к серьезным людям просто так лезет? Могли и вообще убить…
Когда он узнал все про убийство Антонова, про Березкина и про смерть Лики, он сильно нахмурился.
— Лапочка, — сказал он, отодвигая газеты, — и ты утверждаешь, что вся эта буза возникла из-за одной твоей дурацкой высосанной из пальца статьи?
— Почему дурацкой, — обиделась я, — все говорят, что я хорошо пишу…
— Дорогая, не бывает таких совпадений, — гнул свое Никита.
— Сама знаю, — огрызнулась я, — ты не перебивай.
И я рассказала о том, как совершенно случайно стала следить за Петром Ильичем, как побывала у него в квартире, как сумела там скопировать дискету из «Корзины» — в ней упоминался Новоапраксинский комбинат — и как решила поехать на этот комбинат на разведку.
— Вот тебе и судьба… — проговорил Никита. — И каков результат твоих поисков?
— Результат положительный пока только один, — улыбнулась я, — я встретила тебя…
Понимаешь, я твердо знаю, что стоит за всем он, Петр Ильич, но доказательств-то у меня никаких нету.
— Я должен посмотреть дискету, — потребовал Никита и поднялся с места, — пойдем ко мне!
Я переглянулась с Аллой и послушно побежала за Никитой, который, не оглядываясь, устремился к выходу.
Дома он уселся за компьютер и по уверенности, с которой он с ним обращался, я поняла, что Никитушка — специалист не чета мне.
— Мало информации, — вздохнул Никита после того, как полчаса пялился в экран.
— Эти материалы я выудила из «Корзины», — призналась я, — больше никакой файл не удалось раскрыть.
— Эх, покопаться бы в файлах этого Петра Ильича! — мечтательно вздохнул Никита. — Многое бы прояснилось. Я говорил тебе, что кто-то тормозит мои переговоры о кредитах?
— Ну того чиновника, Трубина, несомненно, убили по заказу Петра Ильича, — протянула я, — но…
— Но за всем остальным стоит кто-то более крупный! — заявил Никита. — Подумаешь, какой-то тип из Зауральска! Нет, тут явно рука Москвы!
— Один из тех, кто хочет перекупить комбинат после банкротства!
— Вот именно. И, может быть, я нашел бы в материалах твоего Петра Ильича упоминание о нем. Судя по твоим рассказам, он проводил тщательную разработку вопроса о комбинате.
— Послушай! — меня осенило. — Это все замечательно, но как Петр Ильич собирался действовать дальше? Допустим, он убирает противоборствующих чиновников из КУГИ.
Но кто-то же должен был у него остаться, чтобы вовремя протолкнуть его дело в нужном направлении, чтобы тендер отдали его зауральскому бизнесмену.
— Потому я и хочу узнать имя других претендентов! — закричал Никита. — Есть у меня кое-какие мысли по этому поводу. Саша, я должен побывать в той квартире!
— Это же незаконно, — подначила я.
— Прекрати! У меня все решается, а она шутит!
И все, больше никаких мыслей о любви — как же, его ненаглядный комбинат может уплыть в туманную даль! Я хотела обидеться, но потом решила, что сейчас не время.
По наущению Никиты я позвонила домой и застала там одну мамулю, которая очень обрадовалась мне, потому что, как оказалось, мы с ней не виделись несколько дней.
— Ты куда пропала? — беспокоилась мамуля. — Конечно, ты у меня уже взрослая, но все же надо предупреждать, когда дома не ночуешь, я волнуюсь.
— Да ты сама где-то гуляешь, — оправдывалась я, — все утро тебя не было дома…
— А сейчас сижу одна, даже Ираида не заходит, — жаловалась мамуля, — то не выгнать было, а то — и дома не застать…
«Еще бы! — подумала я. — Некогда Ираиде по подружкам бегать, она личную жизнь устраивает…»
— А что, Петра Ильича тоже нету? — как можно небрежнее спросила я.
— У него все дела и дела, — грустно ответила мамуля. — Все меня бросили…
Я сказала, что сегодня тоже не приду ночевать, и поскорее повесила трубку.
— Плохо, — обратилась я к Никите, — этого людоеда нет дома, кто его знает, где он ходит, сказал мамуле, что вернется поздно. Вдруг он у себя в квартире? Так что сегодня мы никуда не пойдем.
— Что значит «мы»? — возмутился Никита. — Ты и так больше никуда не пойдешь!
В квартиру пойду я, и отдай ключи.
Он нашел в моей сумочке ключи от квартиры Петра Ильича и спрятал в карман.
— Давай договоримся, Сашуля. Ты завтра едешь домой и стережешь Петра Ильича. Как только он появится дома, ты сразу же звонишь мне.
Никита сделал так, что номер его телефона можно было набрать на моем мобильнике с помощью одной кнопки.
* * *
Карина высвободила руку из ловких пальцев маникюрши: у нее в сумочке зазвонил мобильный телефон.
Поднеся его к уху, она услышала тихий старческий голос, который сообщил ей, что начало спектакля, на который она забронировала билеты, откладывается на сорок минут.
До нового «почтового ящика» можно было добраться за пятнадцать — двадцать минут, поэтому Карина еще успевала закончить маникюр.
Подъехав к круглосуточному магазину на Заневском проспекте, Карина заметила припаркованную в пятидесяти метрах от входа черную «мазду».
В последнее время она уже несколько раз замечала эту машину в зеркале заднего вида, и это ей очень не нравилось.
Войдя в магазин, она прошла к витрине с готовыми пиццами и взяла вторую сверху коробку в левом ряду. Для себя она, как обычно, купила йогурт. Подходя к кассе, девушка спиной почувствовала чей-то взгляд, внимательный и настороженный. Не оборачиваясь, достала из сумочки маленькое зеркальце и сделала вид, что вынимает из глаза попавшую ресницу. Старый как мир фокус не дал результата: она успела только заметить плечо человека, скрывшегося за колонной.
Черная «мазда» стояла на прежнем месте. Карина проехала мимо нее и запомнила номер.
Дома, открыв коробку с пиццей, она нашла в ней аккуратно завернутую в полиэтилен дискету. Вставила ее в дисковод. На экране появилось невзрачное женское лицо с серыми глазами и чистым высоким любом в обрамлении темно-русых волос. Увидишь — не запомнишь. Однако у Карины была профессиональная память, и она вспомнила эту девушку.
Карина видела ее уже дважды: в кафе «Марко Поло» и в подъезде Лики Кондратенко. С одной стороны, такое совпадение показалось ей опасным, но с другой, немного подумав, Карина решила, что устранение этой девицы отвечает ее собственным интересам.
Однако инструкции, которые содержались на дискете, показались Карине опасными и сложными для исполнения.
* * *
В половине шестого Карина подъехала к дому на Седьмой Советской улице. Оглядевшись на месте, она нашла незапертый подъезд, расположенный так, что из него можно было просматривать все подходы к интересующему ее дому. Оставив машину за углом, Карина заняла наблюдательный пост и приготовилась ждать.
Из того окна, возле которого она обосновалась, видна была не только Седьмая Советская, но и пересекавший ее переулок. И без четверти шесть она увидела, как в этом переулке остановилась хорошо знакомая ей черная «мазда». Карина не сомневалась, что это та же самая машина, которую она видела возле «почтового ящика», но на всякий случай достала из сумки маленький, но сильный немецкий бинокль и проверила номера «мазды».
Никаких сомнений у нее не осталось: это была именно та машина.
Дверца «мазды» распахнулась, и из нее, внимательно оглядевшись по сторонам, вышел невысокий, пожилой, но подтянутый мужчина с аккуратно зачесанными на темя редкими седыми волосами. Мужчина еще раз огляделся и решительно зашагал к проходному двору, выходившему на Седьмую Советскую.
Карина покинула свой пост и выскользнула на улицу, чтобы во дворе встретить человека из «мазды». В данный момент установить его личность и цели, которые он преследует, было гораздо важнее, чем выполнить заказ: от этого зависела ее, Карины, безопасность.
Войдя в проходной двор, она не увидела своего седовласого преследователя, который по всем расчетам должен был попасться ей навстречу неподалеку от арки. Оглядевшись, Карина увидела единственную дверь, за которой старик мог скрыться.
Стараясь не скрипнуть проржавевшими петлями, она приоткрыла дверь и проскользнула на невообразимо грязную черную лестницу. Стараясь не поскользнуться на картофельных очистках или банановой кожуре и при этом не выдать случайным звуком своего присутствия, Карина начала медленно подниматься по лестнице. При этом она внимательно прислушивалась к каждому скрипу и шороху, доносившимся сверху.
На лестнице было почти совсем темно, свет с трудом пробивался сквозь маленькие пыльные окна, почти утратившие прозрачность. С одной стороны, это затрудняло движение, но с другой — позволяло Карине оставаться почти незаметной.
Поднявшись до третьего этажа, она вдруг услышала почти у себя над головой негромкий мужской голос:
— Я на месте. Позиция номер один на нашем плане. Обзор хороший, но пока никого нет.
«Разговаривает по мобильному телефону, — поняла Карина, — связывается со своим напарником. Явно хочет меня перехватить после выполнения заказа».
Момент был очень удобным для нападения: мужчина разговаривал по телефону, что отвлекало его внимание и мешало прислушиваться к окружающим звукам, да и одна рука его была занята мобильным аппаратом. Карина глубоко, но бесшумно вдохнула и метнулась вверх, одним молниеносным прыжком преодолев разделявший их лестничный марш.
Стоявший воле окна пожилой мужчина только начал поворачиваться к ней и потянулся свободной рукой за пазуху, где у него наверняка была закреплена кобура с пистолетом, когда Карина набросилась на него и нанесла короткий отключающий удар в основание шеи.
Через несколько минут энергичными пощечинами она привела его в чувство.
Мужчина удивленно открыл глаза и невольно застонал: болела шея после удара, ныли руки, связанные за спиной. Он сидел на грязном полу возле стены, Карина стояла над ним, прижав к виску пистолет с глушителем.
— Кто ты такой? — спросила она злым свистящим шепотом. — Ясно, что ты не легавый — легавые в твоем возрасте не бегают по лестницам с пушкой, сидят в кабинетах.., да и машина у тебя слишком хороша, легавому на такую не заработать.
— Дай попить! — попросил мужчина страдальческим голосом.
Если незадолго до того он казался Карине подтянутым и довольно моложавым, теперь он резко постарел и не вызывал никаких чувств, кроме омерзения и жалости, казался ей совершенно неопасным. Карина понимала, что это впечатление обманчиво.
— Обойдешься! — зло бросила она. — Где я тебе буду воду искать? Так кто ты такой?
— Заказчик, — нехотя ответил старик.
— Я так и думала. — Карина удовлетворенно кивнула. — И что же ты, старый козел, задумал?
— Убедиться, что ты сделаешь все как надо.
— Вот сейчас ты точно врешь, — Карина зло усмехнулась, — ты бы и так узнал об исполнении заказа. А я думаю, что ты, сволочь, хотел меня после завершения работы убрать, чтобы все концы подчистить, не оставить никаких свидетелей.., да и платить мне не пришлось бы. Но ты, старый клещ, забываешь, что я — профессионал, а ты — любитель, и не стоит пытаться обыграть меня в мою же игру… Я твою «мазду» давно уже срисовала!
— Ну и что ты теперь собираешься делать? — спросил старик с неожиданной в его положении твердостью.
— Да вот думаю, — насмешливо ответила Карина, — то ли убить тебя прямо сейчас, то ли договориться с тобой на новых условиях. Я могу доделать для тебя эту работу, но только за совершенно другие деньги. К той сумме, о которой мы договорились, ты допишешь еще один ноль.
Связанный мужчина внимательно слушал, не перебивая киллершу. Она настороженно посмотрела на него и сказала:
— Но только сам ты останешься заложником до того времени, когда я полностью получу свой гонорар.
— Кто же тогда с тобой расплатится? — спросил мужчина, слегка пошевелившись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30