— Как тебе сказать... С одной стороны, тяжеловато. И финансово, и вообще, если вокруг тебя все хапают, — тяжело. А с другой стороны — нормально. Потому что не надо в окно сигать, как тот герой. Я сплю по ночам хорошо. Мне кошмары не снятся. Не боюсь, что меня разоблачат свои же. Я спокоен. Это тоже дорого стоит.— Гарик, — сказал я. — У меня тут в кармане завалялось... — Я вытащил пачку долларов. — Раз уж я тебя втравил в эту историю, так я хочу тебе маленькую компенсацию устроить. На твой спокойный сон это не должно повлиять. — Я разделил пачку на две примерно равные части и протянул одну из них Гарику. Он взял деньги, посмотрел на меня и устало кивнул.— Спасибо, Костик.— Тебе спасибо. — Я поднялся и посмотрел на часы. — Поеду в больницу, посмотрю, как там мой парень...— Поезжай, — сказал Гарик. — Парень должен тебе... Не знаю, что он тебе должен. Ты его из ада вытащил.— Может быть. — Я вспомнил клуб железнодорожников, битком набитый ровесниками Кольки. Это тоже напоминало ад. Но у меня было всего лишь две руки, чтобы вытаскивать из преисподней. Из места, которое не имеет дна, которое не имеет границ. Мои две руки в этой драке — что две капли воды, пролитые на лесной пожар. Но это не повод отправляться на пенсию и выращивать в огороде капусту, пребывая в счастливом неведении об аде за дверями дома.Я пожал Гарику руку и пошел к двери. На стене висело чудом уцелевшее в перестрелке зеркало, и в его отражении я увидел, как Гарик положил деньги на стол. И подтолкнул их к остальной куче вещественных доказательств.Вымирающий вид. Глава 38 Она была такой же, как в день нашего знакомства. Черные джинсы, черная майка. Настороженный взгляд серых глаз. Рюкзачок лежит на полу больничного вестибюля, между ножек стула, на краешке которого сидит сама Кристи.— Привет, — сказал я. — Давно ты здесь?— Только что приехала. Сейчас должен выйти врач.— Давай подождем, — проговорил я и присел на соседний стул.— А его родителям вы позвонили? — спросила Кристи. Я отрицательно помотал головой. Мне почему-то совсем не пришло в голову, что надо сообщить Фокиным. О Кристи я подумал, а о них нет.— Сейчас пообщаемся с врачом, тогда и позвоню, — сказал я. — Когда будет какая-то ясность.— Правильно, — согласилась со мной Кристи и вздохнула. — Ему же всего восемнадцать лет.— Ему уже восемнадцать.Врач — хмурый дядька лет сорока с тонкими усиками под орлиным носом — оглядел нас и спросил:— Вы кто? Родственники?— Какая разница, — сказал я. — Больше все равно никого здесь нет. Только я и она.— Большая разница, — мрачно заметил врач. — Мне нужны его родственники, чтобы они дали согласие на операцию.— Какую операцию? — Кристи побледнела. Не время было об этом думать, но в эти секунды у нее были фантастически красивые в печали глаза.— У вашего Фокина черепно-мозговая травма, — сказал врач, глядя куда-то в сторону. — Требуется немедленная операция. Иначе — летальный исход в течение трех-пяти часов. Мне нужно согласие родственников, потому что сам он в бессознательном состоянии...— Я могу позвонить родителям, они приедут сюда, но это займет время.— Сколько?Я прикинул расстояние до фокинского дома, сбросил отсутствие пробок в ночное время, добавил минут десять на сборы...— Минут сорок, — сказал я. — Если я немедленно поеду за ними на машине, то вернусь минут через сорок. Максимум — пятьдесят.— А побыстрее нельзя? — поинтересовался врач. — Он будет лежать пятьдесят минут на операционном столе... А мы будем стоять и ждать? Без согласия родных я не могу начать.— А если я? — не очень уверенно подала голос Кристина.— Что?— Если я подпишу бумаги...— В каком качестве?— В качестве невесты.— А документы у тебя есть?— Что я невеста? Нет, таких нет...— Давайте сделаем так, — предложил я. — Она вам подписывает все бумаги как невеста. Вы немедленно начинаете операцию, я еду за родителями Фокина. Привожу их, и они вам подписывают все, что нужно, в лучшем виде. А то, что подписала Кристи, можете тогда уничтожить. Ее подпись вас подстрахует на эти пятьдесят минут...— Да, валите все на меня, — кивнула Кристи. — Мол, назвалась невестой...— А если родители не согласятся?— Как это не согласятся? Они приедут, когда операция уже будет идти! Что же они скажут, чтобы их сына так и оставили с дыркой в голове?! — Я слегка увлекся, и при словах «дырка в голове» Кристина опять побледнела. — Я их уговорю, не беспокойтесь...— Н-да? — Врач почесал лысину. — А, ладно! Другого выхода все равно нет. Сейчас пришлю вам медсестру, она принесет все бумаги...Он скрылся за белыми дверями, а Кристина посмотрела на меня.— Я правильно сделала? — спросила она.Как-то не по себе мне было в эти минуты, все слова улетучились из моей легкомысленной головы, и вспомнилось только то, что сказал мне Гарик. Я взял Кристи за руку и сказал, глядя в ее прекрасные глаза:— Парень, то есть Колька, будет должен тебе просто не знаю что. Ты вытащила его из ада. Вот так.— Может быть, — тихо произнесла Кристи. — Может быть. Глава 39 Мне следовало упиваться моментом своего торжества. Мне следовало чувствовать себя триумфатором. Реабилитированным при жизни. Вознесшимся в облака из пепла.Только ничего этого не было. Я устало привалился к косяку и сказал:— Ваш сын находится в реанимации. Больница на Лесном шоссе. Насколько я понимаю, он не хотел покидать клинику, где лечился от наркомании. Поэтому кто-то из людей Артура оглушил его несколькими ударами по голове. Слишком сильными ударами. Скрытая черепно-мозговая травма. Он, наверное, испытывал сонливость, плохо ел, потом просто перестал приходить в себя. Артур не знал, в чем тут дело. Он думал, что это последствия отвыкания от наркотиков. Он показал Колю какому-то врачу-кретину. Тот вколол обезболивающее и сказал, что Коле нужно еще пару дней отлежаться. На этом лечение закончилось. Артур не мог вернуть вашего сына в таком состоянии. Он же вам врал, что все в порядке. Этим он добился, что вы не обратились в милицию и отказались от моих услуг. Сидели и ждали, пока Артур сдержит свое слово. А тот ждал, когда Коле станет лучше. Коля лежал в постели на Артуровой даче и тихо умирал. Если рассуждать так, как это делаете вы, то Артур не виноват. Он не специалист в медицине. Он, наверное, не хотел Колиной смерти. Так что можете считать, что с Колей произошел несчастный случай. Ведь Артур — мальчик из хорошей семьи. Он не сделал вашему сыну ничего плохого. Просто Коле не повезло.Я думал, что, может быть, в глазах Нины Валентиновны появится нечто вроде сожаления, чувства вины... Она молча и быстро собралась и вышла из квартиры. Она была деловой женщиной с большими перспективами.Фокин-старший, у которого перспектив не было никаких, стиснул мне локоть и прошептал:— Где эта сволочь?— У него очень хорошая машина, — сказал я. — Очень быстрая. Мне не угнаться.Фокин сжал губы, напрягся, будто принимал какое-то немыслимо важное решение, а потом запустил руку в карман и выгреб оттуда комок разноцветных купюр. Там было тысяч тридцать.— Я вам заплачу! — Он смотрел мне в кобуру, словно с ней разговаривал. В эти мгновения он показался мне очень старым и совсем беспомощным.— Я вам заплачу, — бормотал он, — больше, чем здесь есть, больше... Сколько скажете... Только найдите этого гада, найдите его... Потому что, если с Колькой что-то случится, я не переживу...Я отвел его руку, сжимавшую деньги. Он удивленно и обиженно воззрился на меня. Он ждал объяснений, но их не последовало. Кто я такой, чтобы судить людей за прожитые жизни? Фокин-старший не заметил, что с его сыном уже случилось все, что только могло случиться. Тыкать его носом в собственные ошибки я не собирался. У него будет время об этом подумать, сидя в больничной палате у постели сына, которому всего восемнадцать лет.Уже восемнадцать лет.Мы проехали всю дорогу от фокинского дома до больницы на Лесном шоссе молча. Как только «Форд» остановился, Фокина выскочила и побежала к дверям больницы. Муж с трудом поспевал за ней.Они побежали по вестибюлю больницы, потом Нина Валентиновна заметила замершую у стены Кристи и остановилась. Она быстро пришла в себя и решительным шагом направилась к дежурному врачу. Кристи отошла от стены, шагнула Нине Валентиновне навстречу и сказала:— Здравствуйте...Та не отреагировала и лишь ускорила шаг. Фокин-старший с его вечным выражением растерянности на лице потащился следом. Кристи смотрела им в спины. Может быть, мне это показалось, а может, и вправду на ее щеке блеснула крохотным бриллиантом слеза.В тот вечер и в ту ночь я первый и последний раз видел Колю Фокина. К счастью, тогда же в последний раз я видел и его родителей. Я только знал, что Колю выписали из больницы полтора месяца спустя.Я сильно сомневаюсь, что Коля знает, кто я такой. Но меня этот факт не особенно беспокоит. Глава 40 И эта ночь, мне казалось, никогда не кончится. Сначала я отвез домой Кристи. Потом я вспомнил о своих долгах — бутылка водки для Ленки и ящик пива Сидорову. Пока у меня в кармане были деньги, об этом стоило позаботиться.Было часа четыре, когда я выполз из лифта и стал пытаться открыть дверь своей квартиры, одновременно держа в руках бутылку водки, свою сумку и куртку. Наверное, я производил слишком много шума, потому что дверь соседней квартиры открылась и на пороге возникла Ленка.— Привет, — сказала она, покачивая бедром. Шелковый цветастый халатик не доходил до колен. — Ты так много работаешь последнее время... Знаешь, который час?— Держи. — Я протянул ей бутылку. — Мой долг.— Мог бы и не торопиться, — пожала плечами она.— Просто такое настроение, — пожаловался я. — Если тебе не отдам, то сам все выпью.— Тебе грустно? — поинтересовалась она, склонив голову набок. Мягкие волосы ласкали кожу ее лица. Для своих двадцати трех она выглядела отлично. Осиная талия. Небольшая упругая грудь... Что еще нужно одинокому мужчине в четыре часа ночи, чтобы забыть о тоске?Мы так и поступили. Дверь в мою квартиру осталась закрытой. Мы забыли о тоске на двуспальном супружеском ложе, застеленном голубыми шелковыми простынями.— Я тебя ждала, — прошептала Ленка, стаскивая с меня кобуру. — Муж сегодня утром уехал в командировку.— Какая жалость, а я специально взял пистолет, чтобы раз и навсегда выяснить с ним отношения, — ответил я, развязывая пояс ее халата. Узел был очень хитрым — он исчез, как только я коснулся его пальцами. Халат разлетелся в стороны и тоже исчез. Осталось только горячее обнаженное тело.С последним глубоким вздохом Ленка вонзила ногти мне в спину и блаженно улыбнулась.Я положил голову между ее грудей и закрыл глаза. Впервые за много-много часов я смог расслабиться. И обрести покой.По крайней мере до утра. Глава 41 Две недели спустя, в начале июля, вечером, когда прохлада угасающего дня делала жизнь в Городе не такой уж и мерзкой, я сидел в конторе сидоровского автосервиса и пил пиво. Холодное пиво. Только что из холодильника, где несколько двухлитровых бутылей лежали обложенные льдом. А еще Сидоров угощал меня воблой.Короче говоря, это была маленькая действующая модель рая на земле. Как представлял его Сидоров.— Что ни говори, а я себя в этой конторе чувствую очень даже прилично, — заявил Сидоров. Неторопливая мужская беседа «за жизнь» тоже входила в его представление о рае. Говорил в основном он, а я поддакивал. — Это значит, что я на своем месте. Хотя... Вот когда ты тащишь меня на свои дурацкие затеи и клеишь мне усы, я тоже тащусь от этого. И думаю — а может, во мне великий артист пропадает? Может, мне еще не поздно податься в кино или еще куда-нибудь?— В тебе пропадает великий оратор, — сказал я. — Особенно на втором литре пива. Подайся в политику.— Тоже идея, — одобрил Сидоров. — Слышь, вроде едет кто-то... По твою душу?— Скорее всего.— Тогда вали отсюда, — велел мне Сидоров. Я успел ухватить со стола кусочек рыбы и вместе с ним отошел в угол гаража, за «уазик», который Сидоров чинил уже вторую неделю.Отсюда мне хорошо был виден сидоровский стол, ну и он сам, продолжавший как ни в чем не бывало прихлебывать пиво.Вход в гараж я не видел. Только слышал, как остановилась машина. Потом двигатель замолчал, хлопнула дверца и раздались шаги. Приехавший стукнул по металлической дверце гаража, которая была намеренно оставлена незапертой.— Але, хозяин? — спросил гость. — Есть кто?— Заходи! — крикнул Сидоров во всю мощь своих легких. — Открыто!— Ага, я вижу. — Гость толкнул дверь и переступил через порожек. — Здорово, орлы...— Да я здесь один, — соврал Сидоров, подтверждая свои претензии на актерское ремесло и карьеру политика. — Проходи, братан. Ты по объявлению, да?— По объявлению. — Гость шагнул вперед и попал в поле моего зрения. Две недели назад, когда мне позвонил Гарик и своим традиционно-печальным голосом сообщил, что перехват запустили слишком поздно и Артур как сквозь землю провалился, одна забавная идея посетила меня.После побоища на даче и обнаружения там же целого склада наркотических веществ милиция начала резко наступать Артуру на пятки. Его фотографии висели на вокзалах и в аэропортах, об объявлении его в розыск сообщали газеты. Квартиры, где он имел обыкновение появляться, находились под наблюдением. Его обложили.Но он не попадался. Он залег на дно, не светился. Однако и уехать из Города не мог. Насколько я знал, все его сбережения были конфискованы милицией на даче. Артур не ожидал такого поворота в своей судьбе и хранил все яйца в одной корзине вопреки народной мудрости. Даже если бы он выехал из Города, то куда бы он подался без гроша в кармане? Вокзалы и аэропорты для него были закрыты. Оставался автомобиль. Но его «БМВ» тоже был в розыске и висел на шее у Артура как камень.Он хотел избавиться от машины. И ему были нужны деньги. На следующий день после Гарикова звонка я обратился в три основные городские газеты, где печатались объявления о купле-продаже автомобилей, и разместил во всех трех такой текст: «Куплю автомобиль „БМВ“, „синий металлик“. Срочно. Дорого». В качестве адреса я указал сидоровский автосервис. После этого я каждый день как на работу ездил к Сидорову и сидел на телефоне, принимая звонки и сортируя предложения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18