– Я знаю, – устало сказал Глеб. – А ты…
Он хотел сказать: «Ненадолго от меня отстанешь». Но, глянув за спину Волоха, осекся. И Пардус, проследив направление его взгляда, обернулся тоже.
Он проделал долгий путь. Добраться отсюда из Ядра было непросто. Но им двигало несгибаемое намерение – последняя воля его хозяина и создателя. Отомстить своему убийце.
Ловчий вестник Оракула, виртуальный волк по кличке Охотник. Удивительное существо – поисковый автомат «Доберман» и остатки киборга «Троица», одержимые духом-программой. Он пришел в пирамиду «Неотеха», чтобы совершить эту месть.
От цели его отделял десяток метров. Сущий пустяк для того, кто пересек весь Город в поисках одного-единственного человека.
Шестым чувством Аркадий Волох и Глеб одновременно поняли, кто перед ними. И среагировали каждый по-своему.
Пардус вытянул в сторону Охотника стволы спорового пулемета. Открыл огонь. Его щупальца на теле Глеба расплелись. Он попытался сбросить рыцаря вниз. Но тот успел в рывке намертво вцепиться в складки псевдоплоти. Остатки энергии ушли на самоубийственный форсаж.
Огромный степной метаволк ринулся вперед. Через его расплывающиеся очертания проступала материальная основа, похожая на абстрактную скульптуру.
Охотник прыгнул.
Аркадий Волох завизжал. Глеб закрыл глаза и на обратной стороне век увидел ее лицо. Ласковое и вместе с тем серьезное. Таким он запомнил его навсегда.
– Когда Сережка очень болел, он спрашивал меня: «Ира, если я умру, то мы же встретимся? В аду или в раю?»
– А что ты ему ответила?
– Я сказала, что не попаду ни туда, ни туда. Что буду лететь, лететь, долго-долго.
– А я?
Она взглянула на него очень серьезно и нащупала его ладонь.
– Мы будем держаться за руки, – сказала она, сильно сжимая его пальцы. – И лететь вместе. Или падать. Все равно. Ты и я. Мы.
«До встречи», – прошептал он.
Взрывчатое нутро «Добермана» сдетонировало, еще когда Охотник был в прыжке. Ударная волна выбросила Пардуса и Глеба из здания.
Уже в воздухе их настиг огонь.
Янтарная Дверь забурлила, и из нее лицом вперед выпал Влад. Даша бросилась к нему. Судя по ругани, которой сопровождалось его падение на пол, он был жив и в сознании. У него даже нашлись силы ответить на Дашины поцелуи.
А Сергей все прислушивался, силясь уловить звуки дыхания Иры. Не веря, наклонился и приложил ухо к ее неподвижной груди. Тишина.
«Нет», – подумал он.
– Нет! –уже вслух. – Нет!!! –закричал он,
И, как будто его отрицание несло в себе силу, Ира выгнулась на полу. Ее веки мелко задрожали, дыхание стало частым и неровным.
Ее муж, стоя на коленях, протянул к ней руки. Он пытался что-то сказать, но из его рта вырывались лишь обрывки звуков.
Губы Ирины шевельнулись. Она шептала чье-то имя, повторяя его раз за разом. Ее ладони сжались, ловя ускользающий воз-дух.
– Я здесь, – Сережа наклонился над ней. – Я здесь, милая.
Глаза его жены раскрылись.
– Сережа! – обхватив его за шею, она разрыдалась, дрожа всем телом. И чем сильнее он прижимал ее к себе, гладя по волосам, тем сильнее она плакала.
– Ну что ты, – повторял Сергей, – что ты. Теперь все будет в порядке. Все будет хорошо,
И все действительно было хорошо.
COUNT ZERO
– Привет, Трактор, – сказал молодой парень в ярко-красном пальто, подсаживаясь за стойку в баре «Колеса». –Мне как обычно.
Он приходил сюда всего четыре дня. Но Бобус Трактор, здешний бессменный заправила, уже выучил его лицо, имя и вкус, Благо все три пункта запоминались на раз.
– Привет, Во-3, – сказал он,
Минута колдовства с бутылками. И перед гостем металлический стакан, изготовленный из гильзы зенитного пулемета.
– Твой «Нефтяной шейк». Тебе зажечь?
– Не надо, я сам, – как обычно ответил Во и вынул из кармана тонкую металлическую трубку.
Трактор сразу подметил, что у пацана всегда с собой «дьявольские спички». Одноразовые химические зажигалки, которые лихие степные ребята суют врагам в топливные баки.
Коктейль, основным компонентом которого был неразбавленный спирт, полыхнул, как маленькая нефтяная вышка. Под восхищенными взглядами дежурных «наездниц» Во хлопнул пойло залпом, опалив брови.
Трактор уважительно стукнул ладонью по стойке.
– Во дает, Во! – произнес он свой новый каламбур и широко ухмыльнулся. – Вторая за счет заведения.
Во кивнул, украдкой отдуваясь. По мере того как питавший к нему все большее расположение Бобус все меньше разбавлял компоненты водой из виртуозно припрятанного в рукаве шланга, коктейли становились все убойней. А за один присест полагалось выпивать не меньше трех. Иначе не будут уважать.
Похлопав ладонью по зевающему рту, Во-3 украдкой заглотнул спасительную капсулу «регулятора». И в какой уже раз подумал, что быть наемным охотником значительно проще. Ведь после третьего коктейля еще полагается самому вести кар! Слабаков, уезжающих на такси или автоводиле, в «Колеса» следующий раз не пустят и на порог.
Выждав положенную пару минут, Во-3 задал свой обычный вопрос:
– Есть новости, Трактор?
Бобус замялся, прежде чем ответить. Парень ему нравился, и лишний раз огорчать его не хотелось. Но что ты будешь делать, если по-другому не получается?
– Слушай, – он понизил голос. – Ты с Артаком-Метисом говорил вчера?
– С Облезлым, что ли? – неосторожно громко переспросил Во.
Бармен огляделся. Новое прозвище, хоть и справедливое, Артаку не нравилось. А в это время здесь могли пастись его дружки.
– Говорил. Без толку. Он про Степь и слышать не хочет. Говорит, что собирается в Городе осесть. Я его спрашиваю – таксистом работать будешь? Так он даже не обиделся. Говорит, почему и не таксистом?
– Укатали сивку крутые горки, – покачал головой Трактор. – Раньше бы он тебе за таксиста… – бармен осекся. Глаза Во нехорошо блеснули.
– Что он мне? Раньше, сейчас… что? – спросил он сквозь зубы. – Дешевка твой Артак. Ссыкло. «Упыри там», –говорит. Нет, ты слышал? – Во без фокусов с огнем приложился к своему «Шейку». – Я ему говорю, давай железо возьмем, «колеса», дело замутим. Выйдем в Зону, на большак, я там коны знаю. «Дырок» поднимем немерено. А он мне –упыри, упыри. Видел я тех упырей, их у нас еще «кротами» называли.
– Не так ты их видел, как Артак. Ты еще молодой, Во, – как можно мягче сказал Трактор. – Не знаешь, что в Степи до тебя творилось. И что сейчас творится, тоже не знаешь.
– А что там творится? – Во-3 сумрачно глядел в стакан-гильзу, болтая в нем остатки коктейля.
– Ничего хорошего. Целые Семьи утаскивают в Родильню – это место такое, где из людей «кротов» делают. Упырей, значит. Хозяева Грязи подняли цены на «кровь», а потом вовсе прекратили торговлю. Говорят, что у них был договор с Городом на поставку энергии и продуктов. А теперь им шиш обломился со всеми этими делами. Так что скоро, помяни слово старого Бобуса, тряхнут они нас своими «трезубцами», ой тряхнут!
– Сговорились вы, что ли? – жалобно сказал Во-3. – Что мне – самому теперь в Зону идти?
Трактор молча отвернулся и с преувеличенной тщательностью занялся стаканами. Ну как этому сосунку объяснить, что такое Подземный Ужас? Не поймет ведь. А люди тем временем бегут из Степи в Город. Бегут и бегут. После этого Прорыва повалили вообще, как никогда. Ему, Бобусу, от этого лучше. Дела идут в гору. Но как подумаешь о том, что там, за Форсизом, мороз по коже. Раньше звери, теперь эта дрянь. Жуть!
Трактор вздохнул и нацедил себе для успокоения пятьдесят граммов. А когда выпил, долго ругался про себя. Условный рефлекс, так его растак, – больше чем наполовину разбавил спиртягу водой из шланга в рукаве.
Он встал на колени и смахнул ладонью пепел с чудом уцелевшей таблички. «Я посадил это дерево и построил этот дом. Надеюсь, когда-нибудь мой сын придет сюда, чтобы продолжать мое дело».
– Я пришел, – тихо сказал он. – И с чего мне начинать, отец?
На пепелище уцелели всего несколько деревьев. Вокруг каждого из них уже суетились друиды. Владимир нашел их главного, пожилого и степенного мужика по кличке Садовник.
– Что вам нужно? – спросил он, представившись. – Деньги? Люди? Оборудование? Вы можете называть любые цифры.
Садовник внимательно рассматривал его, трогая свежий треугольный шрам на щеке. Такой мог оставить удар сапогом или прикладом.
– Нам нужен покой, – тихо, но очень твердо сказал он. – Если бы вы могли оградить нас от любопытства стервятников из новостных агентств. И от актов насилия. Нас все еще принимают за террористов, знаете ли.
– Я об этом позабочусь, – пообещал директор «Неотеха». – Еще что-нибудь? Не стесняйтесь.
– Это все, благодарю вас, – Садовник замялся, но все же сказал: – Вы очень похожи на своего отца, Лицо, манера говорить, даже волосы. Удивительное сходство.
– Вы первый, кто мне об этом говорит, – Влад Светлов улыбнулся.
– Людей, знавших вашего отца лично, практически не осталось в живых, – сказал друид. И, смутившись своей бестактности, пробормотал что-то про неотложную работу.
Светлов-младший поспешил откланяться.
У вертолета его ждал новый начальник экологического отдела «Неотеха» вместе с женой – очаровательной женщиной, по свежему лицу и фигуре которой невозможно было сказать, что ей недавно исполнилось сорок лет.
Супруга самого олигарха в это время была дома, играя с подаренным ей котенком. Со всеми прививками от десятка штаммов евразийской пандемии и сертификатом подлинности генной истории (не мутант и не клон) зверек стоил как целое звено таких вот вертолетов. Что наводило даже такого супербогатого человека, как Владимир Светлов, на философские мысли.
Сергей, чья помощь в переговорах с друидами так и не понадобилась, полез обратно в кабину. Ирина внимательно посмотрела на Влада и сказала:
– У тебя озабоченный вид. Что-то не так?
– Все в порядке, – рассеянно ответил Светлов. И неожиданно для себя добавил: – Я жалею, что забыл своего отца.
– Он был хорошим человеком, – сказала Ирина. Протянула руку к шевелюре Влада, ставшей абсолютно белой после Двери. В ее пальцах оказался молодой лист ясеня, запутавшийся в волосах. – А об остальном ты можешь догадаться, глядя в зеркало.
«Уважаемые пассажиры, –ласково пропел динамик, – наш лайнер вошел в территориальные воды Большого Токио. Высота над уровнем моря 14 метров. Температура воздуха за бортом…»
– Что он говорит? – спросил доктор Мураками,
Ксана, совмещавшая обязанности телохранителя, секретаря-переводчика и любовницы, не успела ему ответить. Вмешался Икари, сидевший напротив:
– Для купания, пожалуй, еще холодновато, Харуки. Вот что они сообщают, – Икари блеснул темными стеклами в сторону проходящей стюардессы. И без запинки перешел с японского на русский: – Дорогая, вы любите купаться? У меня есть на Хоккайдо замечательный бассейн.
Ксана фыркнула. А у Мураками сделалось такое каменное лицо, что это и ее настроило на серьезную волну. Она вспомнила, как Икари Сакамуро беседовал на испанском, немецком и чуть ли не на камбоджийском с пассажирами их А-лайнера. И она ни разу не заметила у него мнемософта.
«И эти его очки, – подумала она. – Это же не телеприставка. Он что, успел сделать пересадку?»
Икари посмотрела ее сторону, приспустив оправу на нос. Его коллоидные шрамы рассосались. Глаза, которые охотница запомнила выкаченными бельмами, имели нормальный вид. Во всем, кроме цвета. Глаза нового директора «Мисато индастриз» были желты, как мед.
Или, если угодно, как янтарь.
– Смотри, – сказал первый пилот А-лайнера. – Ты когда-нибудь такое видел?
Вопрос был глупый. Для его напарника-стажера это был первый рейс. По такому случаю он сбрил рыжую бороду и сменил синюю шапочку на форменную фуражку.
Отказаться от горнолыжных очков он так и не смог.
Но если бы это и был не первый его рейс, а, к примеру, двадцатый (как у первого пилота), то вопрос все равно оставался бы риторическим.
Увидеть, как за А-лайнером следует косяк из сотни мета-акул, – это большая редкость. Что там редкость – из разряда невозможного. Еще и через месяц после последнего Прорыва. Говорят, что и правда последнего. В смысле, больше не будет.
– А… а они не нападут?
– Не-а, – первый был спокоен. – Они теперь смирные. Да и мы слишком высоко идем. Энергия есть, можем еще набрать.
– Давай, может, прибавим пару метров?
– Чего ты трясешься? Мы в трех минутах от японской заградительной полосы, – в голосе первого звучала железная уверенность. – Расслабься.
Он был прав. Акулы не собирались нападать. Они приветствовали нового Хозяина Океана – Большую Двуногую Акулу.
Время от времени доктор Мураками, Крысолов Большого Токио, опускает руку в карман пиджака. И бережно прикасается к лежащему там пластиковому футляру. В содержимом футляра нет ничего особенного. Это оптический диск большой емкости. Такие были в ходу первое десятилетие века.
А вот на самом диске…
Харуки Мураками подобрал его в трейлере Оракула, руководствуясь, как он тогда думал, чистым наитием. Диск прошел с ним все передряги, и он совершенно забыл про него. Пока тот не выпалу него из порванного кармана в отеле.
Полдня заняли поиски старьевщика, у которого были куплены подходящий дисковод и переходники к современному базис-модулю. Доктор Мураками от скуки и любопытства решил просмотреть диск.
Он запустился автоматически.
На экране появилась эмблема – ярко-желтая бабочка, насаженная на крючок. Ее смыла надпись:
ОРАКУЛ ОХОТНИКА
ПРОГРАММНОЕ ОБЕСПЕЧЕННЕЙ БАЗА ДАННЫХ
РЕЗЕРВНАЯ КОПИЯ ПРИСТУПИТЬ К УСТАНОВКЕ?
Y/N
Доктор Мураками подумал. И нажал «N». Пока.
1
Официант скользнул к столу с беззвучностью голограммы. Однако он, несомненно, был из плоти и крови. Ресторан «Хрустальное небо» слишком дорожил своей репутацией, чтобы позволить себе подобные фокусы. Только натуральная еда. Только живые официанты. И только живые посетители, ха-ха.
– Будьте любезны, двойной эспрессо, – сказал Антон. – И счет.
Официант наклонил на треть сантиметра подбородок – жест, исполненный глубокого внутреннего достоинства. И удалился.
– За обслугой здесь следят получше, чем на Архипелаге, – заметил Мертвец, провожавший его взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89